Из интервью А.Н.Савельева. Публикуется в целях обсуждения предварительной редакции концепции Национальной политики партии «Великая Россия»
— Помимо политической деятельности, вы также написали книгу «Образ врага», изучающую вопросы расологии. Какова суть расологии? Что изучает эта наука?
— Благодаря Владимиру Авдееву тема расовых различий и их влияние на политику меня заинтересовала, и я несколько лет посвятил изучению связанных с расологией вопросов. Получилась книга, интегрирующая философские, социологические, политологические, антропологические концепции с обзором самых современных данных геногеографических исследований. Последние почерпнуты из различных зарубежных и отечественных источников, но главным источником оказалась книга «Русский генофонд на русской равнине» Е. и О. Балановских, которую я всегда рекомендую к чтению для углубленного понимания вопросов наследственности и их рассмотрения применительно к русскому народу.
Расология – это наука, которая изучает не только расовые разграничения между людьми, но и результаты этого разграничения, включая по этой причине в свой арсенал помимо естественнонаучных методик, развитых в антропологии и генетике, еще и анализ, свойственный гуманитарным наукам.
Официозные ученые чураются расологии и легко провоцируются так называемыми «правозащитниками» на гневливые выступления. Помнится, в журнале «Природа»была такая публикация группы известных ученых, которые, как выяснилось, никаких работ по расологии в глаза не видели, зато на слух тенденциозную информацию восприняли очень болезненно. Оно и понятно, в антропологическом цеху царит полнейший застой, длящийся уже многие десятки лет. А тут – прорывные идеи, опубликованные в сборнике «Расовый смысл русской идеи» (два выпуска), который мы издали вместе с Владимиром Авдеевым, резонно получившим признание как основоположник современной русской расовой теории. Поскольку именно он возродил теоретическую работу в этом направлении и вернул в научный оборот массу текстов, о которых российские антропологи забыли или вообще о них не знали.
— Есть ли связь между биологией и менталитетом, психикой?
— Конечно, есть. Все, что может влиять на человека, оставляет в нем свой след. Наследственность многое определяет. Но при этом у каждого человека собственная судьба. Вовсе не все, кто предрасположен к криминальному поведению генетически, становятся преступниками. Вовсе не каждый русский по родителям становится по-настоящему русским – верным своему народу и добрым к соплеменникам. Можно привести аналогию: все автомобили одной марки сходят с конвейера внешне одинаковыми. Но один экземпляр может попасть в аварию уже через месяц, а другой будет колесить по дорогам тридцать лет.
Помимо исходных задатков, заложенных в наследственном материале, есть понятие судьбы. А она-то уж точно никак не задается биологией. Это уже вопросы надматериальные. Дух не только покоряет материю, но и преобразует ее. Духовный порыв может даже прервать жизнь: либо в результате распада личности, дошедшей до самоубийства, либо в подвиге, когда самоотречение толкает человека на верную гибель. Все это может иметь предрасположения в наследственности, но кроме наследственности есть жизненный путь человека и есть судьба, которую он частично делает сам, а по большей части за него складывают обстоятельства. Если хотите – Божья воля.
Биологическая основа – это только почва, на которой вырастает личность. Даже однояйцевые близнецы имеют разную судьбу, могут иметь разные профессии и попадать в самые разные ситуации, которые формируют из них людей, серьезно отличающихся во взглядах на жизнь и навыках, развитых в этой жизни.
Биологические задатки – весьма сложная тема. Ведь нам интересны в каждом конкретном случае какие-то определенные черты человека, а не все, о которых только можно помыслить. Например, сумеет ли человек управлять современным сверхзвуковым истребителем? Это качество может оказаться у людей с весьма различными качествами во всем другом. У них могут быть разные характеры, разные убеждения и даже разная расовая принадлежность. Но по конкретному профессиональному параметру они будут отобраны в одну категорию. Подобные категории Освальд Шпенглер называл «тип». И все, кто занимался расовыми концепциями, никогда не упускали из виду, что помимо фиксируемых антропологических признаков, есть множество других. Потому что человек движется и мыслит. И в этом он проявляет свою натуру гораздо ярче, чем в сухих сведениях о его генотипе или черепных указателях.
Мы, современные люди, да и люди прежних эпох, наблюдаем не биологические различия (исключая разве что самые явные, относящиеся к большим расам), а их следствия, выраженные в поступках и словах. При этом социологический фактор является решающим. В одних ситуациях общество поощряет или угнетает один набор исходных качеств, в других – другой. Поэтому биологизм в попытках оценивать человека может либо использоваться в очень ограниченных научных сферах, либо берется на вооружение людьми невежественными, ищущими себе идентичности даже не в расовых вопросах (о которых они не в состоянии судить), а в расистских фантазиях.
— А что важнее для расы — генетика или менталитет? Вот среди русских националистов есть те, которые считают вопрос «крови» крайне важным, а есть те, которые считают, что важнее культура, и можно, приобщившись к ней, стать русским, невзирая на иное происхождение.
— «Раса» — это только слово. При отсутствии научных знаний люди вкладывают в него все, что угодно. В научном плане расовые различия могут изучаться, могут выявляться следствия этих различий. В бытовом плане слово «раса» имеет размытые смыслы. И порой они настолько калечат сознание русского человека, что он уже не может высказывать никаких суждений о своем народе, не вспоминая, например, о неграх. Не имея в своем окружении ни одного негра, несчастный накручивает себя: а что будет, если придет этот негр. И, например, захочет жениться на его сестре? И что, если она будет не против? У него может даже и сестры-то не быть, но вопрос о виртуальном негре будет его тревожить и определять отношение к русским людям, которые почему-то не собираются думать ни о неграх, ни о инопланетянах, а думают о своих насущных проблемах.
К сожалению, вопрос «крови» отягощен совершенно безумными фантазиями. В нем подавляющее большинство молодых людей не разбираются, и даже не хочет разбираться. Отсюда и разного рода заблуждения. При том что вопрос «крови» — это вопрос материи, поле естественных наук, судят о нем как о каком-то сне с массой сюжетов, которых в окружающей жизни нет вообще (вроде истории с виртуальным негром).
На одной конференции молодой человек поставил мне ультиматум: если в уставе нашей партии нет положения о том, что в нее негры не принимаются, то ему с нами не по пути. Это, конечно, уже фобия – болезненное состояние сознания. Ни у меня, ни у моих соратников негров нет не только в друзьях, но даже в отдаленно знакомых!
На той же конференции три молодых человека пытались доказать мне, что «кровь определяет все». Я посмотрел на них, но не стал говорить, что один из них круглоголов и имеет рыжую пигментацию, другой – черняв и худосочен, третий – тоже не «истинный ариец». Что для них определила «кровь»? Да ничего. Кроме разговоров о «крови» при вкрученном в мозги образе страшного негра, «кровь» в этих ребятах не определила ничего.
— У большинства людей словосочетание «Расовая теория» ассоциируется исключительно с нацизмом и Третьим Рейхом. Но ведь были же и сильнейшие разработки в отечественной антропологии. Почему о них мало кто знает?
— До революции русская антропология была на передовых рубежах, ни в чем не уступая лучшим мировым школам. Об этом можно судить по двум прекрасно изданным томам «Русская расовая теория до 1917 года». После революции у нас произошло то, что значительно позднее в отношении Германии было названо «денацификацией». Под нож попали многие научные школы и наука в целом. Меньше всего пострадало инженерное дело. Но только потому, что без индустрии у большевиков не складывалась их доктрина о ведущей роли пролетариата.
В послевоенный период советская наука проводила масштабные антропологические исследования, в наше время при участии иностранных ученых в нашей стране проводятся масштабные генетические исследования. Но от публики все это скрывают, либо преподносят в совершенно извращенном виде – на уровне совершенно уже потерявшей профессиональные навыки журналистики.
Помню, как в одном популярном журнале опубликовали портреты типичных русских, якобы, созданные на основе всероссийских исследований. На самом деле эти обобщенные портреты (мужской и женский) были созданы из пяти десятков фотопортретов жителей одной деревни, которые были родственно связаны между собой. Из этой публикации получилось много безумий, которые и теперь морочат людям головы.
Многие из тех, кто взволнован «расовым вопросом», например, убеждены, что среди русских нордиков очень мало или почти нет. Но они даже не удосуживаются хотя бы для себя понять, каковы характерные черты нордика и посмотреть на окружающих. Разумеется, далеко не все русские – нордики. Но нордиков среди русских пруд пруди! Гораздо больше, чем среди немцев. Про скандинавов, давно уже несущих на себе следы вырождения, я уже и не говорю. Так нет, надо обязательно русских представить какими-то недоделанными, помешанными с монголоидами! Хотя именно современная генетика установила, что в русском генотипе вообще нет признаков монголоидности, даже следов.
«Кровный вопрос», не обусловленный знаниями и культурой мышления, становится вредным заблуждением, которое дробит русских на субкультурные группы. Один считает «нордическими» или «истинно русскими» одни черты лица, другой – другие. И, поскольку критерий отсутствует, получается, что русскими каждый признает только ничтожное меньшинство русских, причем по своему частному усмотрению. Это же русофобия! Русский ходит среди русских людей, считая их при этом расово чуждыми!
— Русским настойчиво внушается мысль о том, что якобы чистых русских не существует – все ещё со времён татаро-монгольского ига перемешались с иностранцами. Как вы можете прокомментировать подобную версию?
— Как я уже сказал, подобные домыслы целиком и полностью опровергнуты. Русские происходят от русских. Никакой смешанности русских в течение всей известной нам истории не происходило. Славянские племена, о которых нам известно из летописей как о прародителях русского народа, были близкородственными и жили на Русской равнине чересполосно. При этом надежно отделить одно племя от другого невозможно, различные антропологические типажи, судя по археологическим данным, встречались во всем ареале расселения этих племен, и их соотношение изменялось несильно. Сложными ухищрениями можно выделить отдельные славянские типы, которые сохранились доселе. Но они не были разделены между собой по племенному родству. Это типы, возникающие в рамках общего генетического разнообразия.
Вообще для широко расселенных, оседлых и многочисленных народов характерно высокое разнообразие: все генетические потенции реализуются. Вплоть до псевдоморфоз, в которых можно усмотреть инорасовые черты. Но эти черты складываются случайно, и в следующем поколении их просто не будет. Поэтому если русский, скажем, «похож на кавказца», то это вовсе не значит, что в его роду были кавказцы. Хотя и это не исключено, и вовсе не означает, что в этом случае нельзя говорить о русскости по крови. Как в случае Пушкина. Пресловутый «негр» в его родословной некоторыми безумниками понуждает определять великого русского поэта в нерусские. При этом род Пушкиных как будто вовсе не имеет значения! Это, конечно, полная чепуха.
Интересен вопрос, откуда взялись разговоры о смешанности русских. Они имеют корни в либеральных кругах русского общества, которым собственный народ казался каким-то чужим, недостойным звания европейца. И тогда эти люди отделяли себя, придумывая «голубую кровь» и родство исключительно от европейских предков. А народ у них числился «сиволапыми». Помните, как в известном мультфильме про Чебурашку: не известный науке зверь.
В советские времена все русское подвергалось угнетению ради теоретического вздора о формировании «новой общности – советского народа». В нем должно было присутствовать все многообразие народов, подчиненных коммунистической доктрине, но в нем не должно было быть русских.
Сегодня либеральная публика тоже больна русофобией. При этом среди русофобов множество людей, которые не определяют своей племенной принадлежности, выискивая в своих родовых корнях все, что угодно, лишь бы не считать себя русскими. «У меня в роду столько понамешано…», — говорит такой общечеловек. Но сказать о себе ему мало! Свой космополитизм он хочет сделать стандартом, обязательным для всех.
Помню как в одной телепередаче русско-японская тетушка-расистка орала: «Нас, смешанных – большинство!» На самом деле их – ничтожное меньшинство. Но именно им либеральная идеология отдает первенство. Искорежив русское мировоззрение, либерализм убедил большинство русских в том, что «все равны», что другие народы «тоже люди», а потому им надо уступить Россию. И уступили. Периферийные территории – народам, которые зачастую были врагами русских и сопротивлялись государственному строительству самыми зверскими методами. А центральную власть – тем, кто свою русскость либо в грош не ставил, либо выпячивал свой «кровный» интернационализм.
Конечно, русские происходят от русских. Но народ – это все родство без изъятия, а не только избранное: хочу — признаю родство, а не хочу – не признаю. Мы не по справкам из ЗАГСа устанавливаем родство, а либо по памяти, которую нам передают предки, либо по поведению, с которым сталкиваемся. Хочешь быть русским – будь им! Кому-то это труднее, кому-то проще. У кого-то для этого есть природные задатки, а у кого-то они создают препятствие для утверждения в русскости.
Сомнения в русскости фактически означают отказ от идентичности. Первый признак русскости: человек считает себя русским. А уж второй – что его другие считают русским. Кто-то мимоходом отмечает внешность: «Наверно, русский». Кто-то вступает в диалог, и слышит русскую речь: «Говорит по-русски – значит, русский». Кто-то слушает содержание речи и заключает: «Думает по-русски, значит русский». Наконец, кто-то судит по делам: «Если живет по-русски, значит, русский». И только ничтожная часть людей с рассеянным сознанием и непрочной идентичностью судит о других, требуя предоставить информацию о папе и маме, а потом о дедушках и бабушках. Есть чудаки, которые требуют доказательств русскости за семь поколений. Каждый может посчитать, сколько десятков справок неизвестно от кого должен собрать человек, чтобы в глазах такого чудака остаться русским.
Русские в биологическом смысле (в расовом отношении) – один из самых «чистых» (несмешанных) народов. Число браков с представителями инорасовых групп не превышает 2%. Россказни о том, что русские перемешаны, увы, исходят не только от либеральных русофобов, но и от доморощенных расистов, которым лишь бы найти повод, чтобы русского обозвать евреем, арабом, кавказцем – кем угодно. Эти люди больны русофобией не меньше, чем их антиподы. Им эта болезнь позволяет успокоить свой комплекс неполноценности: чтобы в своих глазах казаться сверхчеловеком, надо всех остальных определить в унтерменши. Обычно такие «сверхчеловеки» — люди посредственные во всех отношениях, а выдающиеся только в наглости.
Итак. Доказано без всяких натяжек, что русские представляют собой чистый тип при минимальной смешанности с инородными расовыми группами. Русские – это не какая-то часть жителей России, приближенных к определенному физиогномическому типу, а множество типов, разнообразие которых определяется общим генотипом. Само разнообразие выражает единство этого генотипа. Русскость проявляет себя в бытовой сфере русской идентичностью («я – русский»), русской культурой (прежде всего, языком), русской фамилией (в подавляющем большинстве случаев они происходят от русских слов, но есть и фамилии с более сложной судьбой), северо-европейским типом внешности (весьма разнообразным, но хорошо отличимым от южного). Что же касается русских папы и мамы, то у обладателей указанных признаков в подавляющем большинстве случаев спрашивать об этом нет необходимости, поскольку и так ясно, что русский происходит от русских родителей.
Вопросы задавал Артем Саблин