[ — Апoкaлипcис нaшeгo врeмeни — № 10]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Не поймет и не оценит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В простоте твоей смиренной.
. . . . .
Удрученный ношей крестной
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил благословляя.
Хороши стихи. И счастливо было пропеть их. Но каково-то в самом деле, в самой вещи и реальности было «проходить», и века проходить и пронести в таковом виде и положении «рабском» русскому народу, целым губерниям
. . . . . . . . . . . . . .
Ой, ой, ой. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
«— Горяченького кофейку! Ах бы горяченького кофейку, барин Федор Иванович».
И Некрасов будто аукнулся столь же знаменитым, но уже воистину разбойничьим стихом:
«— Холодно, странничек, холодно».
«— Голодно, странничек, голодно…»
Так и видишь двух побродяг. Ужасных, лукавых, хищных. Это уже вся наша революция с ее «реквизициями» банков или из банков, с «красной гвардией» из разных оборванцев, «получающих» (т. е. «назначивших себе») в жалованье 25 руб. суточных, «потому, брат –
Холодно, странничек, холодно…
Голодно, странничек, голодно…»
И не каждую неделю, месяц и год придется «сыграть такую революцию» или «сорвать такую революцию».
Великое умиление…
Великий разбой…
Т. е. в стихах двух поэтов. Оба как «хлестнули крест-накрест» поперек. И плети вонзились… в тело всего человечества. Там — правда, здесь — правда. Все — ужасная реальность, — о, какая реальность…
И висеть, висеть Христу, неизбывно висеть между этими двумя разбойниками, именно — этими, никакими — еще:
«— Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствие Твое».
— Другой же хулил Его, говоря: «Избавь Себя и нас».
И человечество… но где же быть цивилизации в двух этих воплях, между этим умилением и этим разбоем: где тут зерно для развития, для жизни? Зерна — нет, а две судороги.
А ведь цивилизация — это рост… Видите ли вы синие волны Средиземного моря, и Адриатику, Рим и Египет.
Полно.
Солнце.
Счастье.
О, не надо христианства. Не надо, не надо… Ужасы, ужасы.
Господи Иисусе. Зачем Ты пришел смутить землю? Смутить и отчаять?