[ — Фенoмeнология дyxa Гегeль — Чacть пeрвая. Нaукa об oпыте сoзнaния — C. Абсoлютный cyбъeкт — VI. Дух — C. Дyх, oблaдaющий дoстовepностью ceбя сaмoго. Морaльнoсть — b. Пеpеcтaновкa]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Моральное мировоззрение поэтому на деле есть нечто иное, как развитие этого фундаментального противоречия с его разных сторон; оно, если пользоваться наиболее подходящим к данному случаю кантовским выражением, есть целое гнездо неосмысленных противоречий. Поведение сознания в этом развитии состоит в том, что оно утверждает некоторый момент и от него непосредственно переходит ко второму, снимая первый; но как только оно установило (aufgestellt hat) этот второй момент, оно его в свою очередь и переставляет (verstellt), и наоборот, выдает за сущность противоположное. В то же время оно также сознает свое противоречие и совершаемую им перестановку, ибо оно от одного момента переходит к противоположному непосредственно в соотношении с этим же первым; так как какой-нибудь момент не имеет для него реальности, то оно его именно и полагает реальным, или, что то же самое, дабы утвердить какой-нибудь момент как в себе сущий, оно утверждает в качестве в-себе-сущего противоположный момент. Тем самым оно признает, что на деле оно ни к одному из них не относится серьезно. Это следует рассмотреть ближе в моментах этого головокружительного движения.
Оставим без рассмотрения предположение, что имеется некоторое действительное моральное сознание, так как это предположение делается непосредственно вне связи с чем-либо предыдущим, и обратимся к гармонии между моральностью и природой, к первому постулату. Эта гармония должна-де быть в себе, а не для действительного сознания, не налично; напротив, наличествование есть только противоречие обеих. В наличествовании моральность признается существующей, и действительность поставлена так, что она не находится в гармонии с моральностью. Но действительное моральное сознание есть сознание, совершающее поступки; в этом именно состоит действительность его моральности. Однако в самом совершении поступков указанная постановка (Stellung) сразу же переставлена (ist verstellt); ибо совершение поступков есть не что иное, как претворение в действительность внутренней моральной цели, не что иное, как порождение некоторой действительности, определяемой целью, или создание гармонии между моральной целью и самой действительностью. В то же время совершение поступка существует для сознания, оно есть наличие этого единства действительности и цели; и так как в совершённом поступке сознание претворяет себя в действительность как «это» единичное сознание или созерцает наличное бытие вернувшимся в него, и в этом состоит наслаждение, то в действительности моральной цели в то же время содержится и та форма этой действительности, которая называется наслаждением и счастьем. — Следовательно, поступки на деле непосредственно осуществляют то, что было установлено как не могущее иметь места и должно было быть только постулатом, только потусторонним. Следовательно, сознание посредством действия говорит, что оно не придает серьезного значения постулированию, потому что смысл поступков, напротив, в том, чтобы сделать наличным то, чего не должно было бы быть в наличии. И так как гармония постулируется ради совершения поступков (ведь именно то, что должно стать действительным благодаря совершению поступков, необходимо должно быть таковым в себе, иначе действительность не была бы возможна), то связь между совершением поступков и постулатом такова, что ради совершения поступков, т. е. ради действительной гармонии между целью и действительностью, эта гармония устанавливается как недействительная, как потусторонняя.
При совершении поступков сознание, таким образом, не придает вообще серьезного значения несоответствию между целью и действительностью; зато оно как будто придает серьезное значение самим поступкам. Но на деле действительный поступок есть только поступок единичного сознания, следовательно, оно само есть лишь нечто единичное, и произведение — случайно. Но цель разума как всеобщая всеобъемлющая цель есть не более не менее, как весь мир — конечная цель, которая выходит далеко за пределы содержания «этого» единичного поступка и потому должна быть вообще поставлена за пределы всякого совершения действительных поступков. Так как должно быть осуществлено всеобщее благо, то не делается ничего хорошего. Но на деле ничтожность совершения действительных поступков и реальность цели лишь в целом, установленные теперь, опять-таки переставляются со всех сторон. Моральный поступок не есть нечто случайное и ограниченное, ибо своей сущностью оно имеет чистый долг; последний составляет единственную цель в целом; и, следовательно, поступок как претворение ее в действительность, при всем прочем ограничении содержания, есть осуществление абсолютной цели в целом. Или: если действительность опять-таки понимается как природа, которая имеет свои собственные законы и противоположна чистому долгу, так что, стало быть, долг не может реализовать в ней свой закон, то фактически — так как долг как таковой есть сущность — дело не в осуществлении чистого долга, который составляет цель в целом, ибо осуществление имело бы целью скорее не чистый долг, а противоположное ему — действительность. Но чтобы показать, что дело идет не о действительности, опять совершается перестановка; ибо согласно понятию совершения моральных поступков чистый долг по существу есть деятельное сознание; должен, во всяком случае, быть совершен поступок, абсолютный долг должен быть выражен в природе в целом и моральный закон должен стать законом природы.
Следовательно, если мы признаем это высшее благо за сущность, то сознание вообще не придает серьезного значения моральности. Ибо в этом высшем благе у природы нет какого-либо иного закона, нежели тот, который имеется у моральности. Тем самым отпадает само совершение моральных поступков; ибо совершение поступков [вообще] имеет место лишь при предположении некоторого «негативного», которое должно снять поступком. Но если бы природа соответствовала нравственному закону, то ведь последний нарушался бы совершением поступков, снятием сущего. — Таким образом, в этом допущении признается существенным такое состояние, в котором совершение моральных поступков излишне и даже по имеет места. Следовательно, постулат гармонии между моральностью и действительностью — гармонии, которая установлена понятием совершения моральных поступков, направленных на приведение в согласие обеих, — и с этой стороны выражается следующим образом: так как совершение моральных поступков есть абсолютная цель, то абсолютная цель состоит в том, чтобы моральных поступков вовсе не было.
Если мы сопоставим эти моменты, через которые сознание продвигалось в своем моральном представлении, то ясно, что каждый из них оно опять-таки снимает в противоположном ему. Оно исходит из того, что для него моральность и действительность не находятся в гармонии, но оно этому не придает серьезного значения, ибо наличие этой гармонии заключается для него в поступке. Но и совершению этого поступка оно не придает серьезного значения, потому что оно есть нечто единичное; а ведь у него столь высокая цель, как высшее благо. Но это опять-таки только подтасовка сути дела, ибо тем самым отпало бы всякое совершение поступков и всякая моральность. Или: оно, собственно говоря, не придает серьезного значения совершению моральных поступков, а самое желательное, абсолютное состоит в том, чтобы высшее благо было осуществлено и моральные поступки были излишними.