[ — Мeтaфизикa пола]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Прежде, чем погрузиться в само исследование, бросим взгляд на эпоху, в которую создается эта книга. Роль, отводимая сексу в данной цивилизации, известна всем. Сегодня можно уже говорить о реальной сексома-нии, одержимости сексом. Во всякие другие времена женщина и секс никогда не привлекали к себе такого внимания. Под разным видом они доминируют в литературе, в театре, в кино, в прессе, да и во всех практически сферах современной жизни. В бесконечном своем разнообразии женщина представлена только для того, чтобы вечно привлекать, сексуально приманивать мужчину и отравлять его. Стриптиз — американский обычай, перенесенный на сцену, спектакль, в котором девица постепенно раздевается, сбрасывая с себя один за другим дамские туалеты, даже самые интимные, до необходимого минимума, чтобы предельно напрячь зрителя, мгновенно разрешается наготой, полной и бесстыдной. И это символ всего, что продуцируется в любой области под знаком секса, на стадии конца западной цивилизации. Для этого используются все мыслимые технические ресурсы. Красивые и привлекательные женщины не довольствуются больше тем скромным успехом у себя на родине, который еще вчера был отведен им семейными, общественными и религиозными приличиями. Тщательно отобранные, они выставляются напоказ, всеми средствами: кино, шоу-бизнесом, телевидением. Они только актрисы, «звезды» и «мисс», очаги эротизма с огромным радиусом действия, часто не знающим национальных и континентальных границ.
Все, что попадает в зону их влияния, не вправе ждать пощады, исчезают даже те общественные слои, которые в другие времена славились своими представлениями о «нормальной», «безобидной» морали.
Важно понять характер всей этой секспандемии. Речь вовсе не идет о буйной сексуальной жизни, невоздержанности и даже распутстве на физическом уровне. Нет, это психическая агрессия, порождающая постоянное и настойчивое тяготение к женщине и любви. Есть ментальный эротизм, имеющий характер постоянного хронического возбуждения, почти не зависящего от конкретного физического удовлетворения, ибо существует только как возбуждение психическое. Иногда такая разновидность эротизма может сосуществовать даже с внешним целомудрием. Характерная деталь — сегодня о сексе размышляют больше, чем ранее, когда половая жизнь была менее свободной, когда обычай не допускал излишеств в свободном проявлении физической любви, и справедливо ожидалась бы та ментальная интоксикация, которая, напротив, типична и актуальна сегодня. Есть и иная ментальная форма эротизма — это женская сексуальная анестезия и «коррумпированное целомудрие». В психоанализе это называется нарциссическими вариациями либидо. Можно упомянуть современных девиц, для которых выставление напоказ собственной наготы, сосредоточение на всем, что может представляться своего рода приманкой для мужчин, культ тела, макияж и тому подобное — все это составляет принципиальный интерес. И, добавим, гораздо предпочтительнее для них, чем реальная половая жизнь; вплоть до фригидности, часто невротической. Эти типичные разновидности эротизма должны быть причислены к очагам, питающим все более и более атмосферу хронического и рассеянного умственного сладострастия нашего времени.
Толстой сказал однажды Горькому: «Для француза всегда и прежде всего — женщина. Они — народ истощенный, развинченный. Врачи утверждают, что все чахоточные крайне чувственны». Дело не во французах. Дело в том, что пандемическая пропаганда, способствующая постоянному интересу к женщине и сексу, всякий раз указывает на эру сумерек, эру хонда, в современную эпоху это феномен, среди прочих, демонстрирует, что она, вероятно, близится к крайней точке упадка. Нельзя не припомнить некоторые идеи, сформулированные еще древними, по аналогии с человеческим организмом: голова, грудь и внутренние органы человека суть вместилища, соответствующие жизни интеллектуальной, душевной и «подчревной». Все это определяет способности: духовные, героические, материнские и сексуальные. Им соответствуют три принципиальных формы выгоды, три человеческих типа, три типа цивилизации. Регресс наших дней очевиден. Мы живем в цивилизации, в которой пропадает интерес к интеллектуальному и духовному и которую никак уже не назовешь героической. Нет никакого интереса к высшим проявлениям чувств, есть только стремления живота и того, что ниже. Может статься и сбудется угроза великого поэта, который сказал: «Грядут времена, когда голод и любовь по-своему сформируют историю.» Утробная борьба уже сейчас губит человечество под видом социально-экономической. За ней неминуемо последует всеобщая «ценность» женщины, любви и секса.
Древняя индийская традиция делит время мира на четыре периода. В дошедших до нас тантрических формулах содержатся свидетельства, заключающие в себе фундаментальную характеристику последнего периода, который именуется темным, смутным (Кали-юга). Именно в это период должна пробудиться, выйти из состояния бездействия неистовая Кали. Ее знак, ее влияние будут господствовать над этим отрезком времени. Вследствие этого нам часто придется на нее ссылаться; в своем существенном аспекте она — не только богиня разрушения, но и покровительница желаний, удовольствий и секса. Тантрическая доктрина формулирует этику несколько иначе, чем другие — она указывает путь «превращения яда в лекарство». В предшествующую эпоху, даже по учению тантры, это сурово осуждалось и поэтому держалось в строгой тайне. Но такие указания никак не должны расслаблять нас и тем более так-то примирять с современной цивилизацией. Постепенно читатель увидит, что здесь имеемся ввиду. А пота еще раз прямо укажем — никаких компромиссов: сексуальная пандемия является одним из знаков, присущих цивилизации погибельной. Естественной тенью пандемии, ее продолжением служит вся эта гинекократия, это безмолвное превосходство всего женского, каковой является и сама цивилизация. »
[4]
Вот круг идей, очерченный нами в связи с метафизикой пола. Мы слегка коснулись некоторых противоречий, препятствий, даже мнений. Но дело не в этом. Из того, что читатель узнает дальше, он еще яснее увидит степень вырождения — духовного, душевного, физического — всякого! — современного человека.