[ — Мятeж нoмeнклaтyры. Мoсквa 1991-1993. Книга 1 — Чaсть 7. АПОФЕОЗ МЯТЕЖА]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
РАЗГУЛ ЕЛЬЦИНИЗМА
Своим Указом № 1400 Ельцин прекращал полномочия Съезда народных депутатов и Верховного Совета, отменяя действие Конституции. Циничная оговорка о гарантиях защиты прав и свобод граждан ничего не меняла. Правда в Указе была несущественна, ложь — огромна.
Сопровождающее выпуск Указа телевизионное обращение Ельцина к народу было просто невероятным нагромождением фальши. Тут были и превратное толкование итогов референдума, и циничные ссылки на Конституцию, и направленные не по адресу обвинения в дезорганизации экономики, и лицемерные ссылки на пренебрежение правом со стороны Советов.
Указ объявлял о следующих мероприятиях. На смену избранным по закону депутатам должен был прийти Федеральный Парламент. Выборы должны были пройти по еще не существовавшим на тот момент правилам, а разработать их должен был аппарат Президента. Внешний мир должен был быть проинформирован, что выборы «диктуются стремлением сохранить демократические преобразования и экономические реформы». Иностранцы должны были понять, что государственный переворот «полностью соответствует основам конституционного строя Российской Федерации, прежде всего принципам народовластия, разделения властей, федерализма, и опирается на волеизъявление народа Российской Федерации, выраженное на референдуме 25 апреля 1993 года» (это почти слово в слово переписано из заявления ГКЧП-1!). Предполагалось, что противодействие этим противозаконным выборам будет жестко пресекаться. Полномочия представительных органов субъектов Федерации пока сохранялись. Как показала практика — не надолго. Конституционному Суду рекомендовано было не собираться. Вероятно, чтобы стыд глаза не ел.
Через полчаса после выступления Ельцина вице-премьер В. Шумейко заявил, что никаких силовых мер Президент не планирует. Он сказал также, что не планируется отключать свет и тепло в здании парламента. Министр обороны П. Грачев подтвердил, что «вооруженные силы в соответствии с военной доктриной, одобренной командующими, никогда не выступят против своего народа». Грачев заверил: «Мы не допустим ввода вооруженных сил в Москву». Зная лживость всего ельцинского окружения, можно и нужно было воспринимать эти слова, как прямую угрозу выполнения именно того, что Шумейко и Грачев обещали не делать.
П. ГРАЧЕВ
Взлет карьеры П. Грачева, как и у многих генералов ельцинского призыва, был связан с войной в Афганистане, где Грачев командовал полком и дивизией ВДВ. С декабря 1990 г. Грачев уже командовал всеми ВДВ. В августе 1991 г. он перешел на сторону Ельцина, получив «прозрачный намек» о назначении его министром обороны.
Как реформатор армии, Грачев надежд не оправдал. При нем началось резкое снижение боеспособности вооруженных сил России. Была вымучена убогая военная доктрина, в которой отсутствовали вероятные противники и союзники. Ракеты стратегического назначения были в одностороннем порядке резко сокращены, а оставшиеся лишены целеуказания. Российский флот перестал обновляться и быстро деградировал. Опытные генералы были удалены из армии, в массовом порядке армию покидали и молодые офицеры (около 60 тыс.). Число бесквартирньк офицеров достигло полумиллиона. Массовое хищение оружия и воинского снаряжения стало при Грачеве нормой. Потом это оружие было использовано режимом Дудаева против русских солдат, которыми ни Грачев, ни его генералы руководить не умели. Платой за подлость была смерть.
Зато министр лично занялся торговлей оружием, первым примерил новую армейскую форму, срисованную с НАТОвских образцов, увлекся заграничными вояжами и планами совместных маневров с американскими военными, а также созданием под видом мобильных сил жандармских корпусов («Правда», 01.06.94). В армейской среде ельцинский министр обороны приобрел презрительную кличку «Пашка-мерседес» за свое пристрастие к импортным автомобилям.
Начальник ГУВД Панкратов был более откровенен. Он заявил, что «в случае нападения на милиционеров или на объекты, имеющие особую важность, сотрудникам МВД разрешено открывать огонь без предупреждения» («Правда», 18.05.94).
С утра 22 сентября парламент отключен от всех видов телефонной связи, включая правительственную.
На следующее же утро экзальтированные «ельцинисты» бросились выражать восхищение своим патроном. Моссоветовские «деморосы» объявили, что последние годы мы, оказывается, переживали трудные времена перехода к демократии, а источник трудностей — это «брежневская Конституция» и «тяжелое наследие коммунистического режима». Обращение подписали 30 депутатов.
23 сентября 1993 Ельцин издал указ № 1435, который был ничем иным, как всенародным предложением взятки, которую узурпатор давал российским парламентариям в виде отступного. За признание Ельцина главным паханом России гарантировались: бесплатная приватизация служебной московской квартиры (оценочно 100.000 долларов), доходное местечко в ‘чиновничьей упряжке, выходное пособие (2 млн. рублей), бесплатное медицинское и курортное обеспечение и досрочный выход на пенсию. Будто из своего кармана готов был сыпать Ельцин дарами и привилегиями.
Не все согласились хрюкать вместе с президентской командой в зловонном болоте нравственного бесстыдства. Их список определила специальная ельцинская комиссия, возглавленная одним из тех многочисленных демо-советикусов, которого избиратели в прежние выборы направили служить народу в Верховный Совет. Новоявленные чекисты выявили 151-го депутата, чье поведение не позволяло распространить на них ельцинские «льготы» («АиФ», № 8, 1994). Это список честных и мужественных людей. Хотя и не очень умных, не очень удачливых, не очень способных организаторов. Большинству из них противопоказано заниматься политикой. Они не сумели отстоять свое право на власть. Но в их честности в тот драматический момент сомневаться может только убогий душой человек.
В тот же день своим постановлением премьер Правительства РФ В. Черномырдин объявил о присвоении правительством «Российской газеты», «Юридической газеты России», издательства «Известия», теле- и радиопрограммы «РТВ-Парламент». Началась жесткая цензура прессы. Критические материалы по поводу действий «ельцинистов» запрещались, и газеты выходили с огромными белыми пятнами.
В это время состоялась провокация, имитирующая попытку захвата здания штаба Объединенных вооруженных сил СНГ. В строку защитникам Белого Дома поставили и убийство милиционера, и убитую шальной пулей женщину, решившую выглянуть в окно во время перестрелки. Генерал Кобец объявил, что при повторном нападении отдаст приказ открыть огонь на поражение. (Кстати, подробности этого эпизода так и не были описаны, ни в «демократической» прессе, ни в «патриотической», виновные не были названы.)
С утра 27 сентября Белый Дом был полностью блокирован, тяжелая техника окружила его плотным кольцом. Дополнительно все подходы опутали страшной «спиралью Бруно», которая была запрещена международной конвенцией еще в 30-х годах и даже фашистами не применялась. Оставшиеся коридоры были забиты глубоко эшелонированными кордонами ОМОНа в полной амуниции — в бронежилетах и касках, со щитами и дубинками. В Белом Доме было отключено электричество, вода, канализация.
Из газеты «Президент»:
‘»Уверен, психиатрическая экспертиза признает, когда придет пора сажать бывших нардепов на скамейку в народном суде, их полную дееспособность. Но то, что все они, оставшиеся в блокаде, были ущербными лицами и забойными идиотами, — тоже очевидный факт… Хасбулатов кололся и накачивался анашой. Руцкой жрал водку. А народец поплоше, хлебнув по маленькой, устроил концерт художественной самодеятельности… Всероссийская мразь гуляла, как мыши в театральном буфете. А чувствовали себя даже не кошками — тиграми. Они шалели в предчувствии большой крови, которую вот-вот пустят народу. Они отплясывали словно каннибалы, схарчившие родственника».
‘
28 сентября ОМОН рассеивает мирную и безоружную демонстрацию у станций метро «Баррикадная» и «Улица 1905 года». Людей избивали, загоняя в метро. Избиения продолжались до вечера, а потом людей силой стали заталкивать в вестибюль метро и гнать вниз по остановленному эскалатору. Только благодаря милиции метрополитена, омоновцам не удалось столкнуть людей на рельсы.
Из показаний очевидцев («Площадь Свободной России», М., 1994):
‘»… каждый раз омоновцы бросались на людей с каким-то нечеловеческим рыканьем, с самой грязной матерщиной, разносившейся по площади. Били они остервенело, с явным удовольствием. Не люди, а звери, бандиты. Это была провокация, рассчитанная на ответные активные действия, в результате которой можно было бы свалить вину за все описанные беззакония на самих митингующих.
29 сентября около полудня ОМОН зверски разгоняет мирную демонстрацию у станции метро «Баррикадная». Упавших били ногами, потом бросали а спецавтобус и продолжали избиение. Та же картина повторилась вечером.»
‘
Из дневника автора:
‘»Сегодня (29.09.93) довелось вплотную столкнуться с омоновским зверьем. Никогда не забуду свиное рыло командующего избиением людей у метро «Баррикадная». Облаченная в каски и бронежилеты жандармерия до костяного хруста запихивала людей в метро. Я оказался позади цепочки, орудующей щитами и дубинками, и попытался схватить одного из «героев» за плащ-накидку. На меня тут же набросился обладатель чудовищного подбородка с тугим ободом жира над горлом. Но в суматохе люди оттеснили меня. Потом я попытался обратиться к человеку в милицейской форме с погонами майора. Но на меня взглянули совершенно пьяные глаза и в лицо пахнуло перегаром. «Депутаты сегодня никто», — сказал он, даже не взглянув на удостоверение, и два дюжих молодца отшвырнули меня в толпу.
‘
Из показаний очевидцев («Площадь свободной России», М. 1994):
‘»Я остановился и стал смотреть на площадь перед метро «Улица 1905 года», где стояло подразделение со щитами, в касках, с автоматами и дубинками… два удара в голову свалили меня с ног. Поднявшись, я увидел перед собой командира и спросил у него: «Как фамилия, бандит?» Он сказал:
«Сейчас скажу!» — и ударил дубинкой по правой руке, которой я успел прикрыть лицо. Посыпались удары по спине. Заломили руки и потащили через площадь к метро… меня поставили лицом к забору и стали бить по спине и бокам будто мешками с песком или боксерскими перчатками. Дышать до сих пор больно. Все задержанные в автобусе оказались случайными прохожими, все были избиты. Почти до полуночи задержали в 43-м отделении милиции. У многих пропали вещи, деньги, документы».
‘
30 сентября в Москву прибывают подразделения ОМОН из Северной Осетии (3000 человек), из Питера, офицерский полубатальон из Твери. По некоторым данным наготове к этому моменту были и 1200 боевиков-общественников, пригретые мэрией Москвы (подпольная национальная гвардия). В ночь оцепление Белого Дома было усилено БТРами дивизии им. Дзержинского.
Весь день у станции метро «Баррикадная» проходили митинги, разгоняемые ОМОНом.
Из показаний очевидцев («Площадь Свободной России», М. 1994):
— … меня догнали сотрудники милиции, затащили в служебный автобус, обыскали и зверски избили кулаками и резиновыми дубинками. При обыске у меня были похищены 30 тысяч рублей. Во время избиения грозили убить, а ночью труп мой выбросить в Москва-реку.
— Полковник милиции скомандовал: «Батальон, к бою!» — и «бой» (избиение безоружных людей) вооруженными до зубов омоновцами начат. Около меня оказались две женщины, их сбили с ног и пинали. Резиновыми дубинками меня били по рукам, плечам и, поскольку я пытался прикрыться кейсом, он оказался пробитым в нескольких местах, сломаны замки, из него высыпались книги и другие вещи, поднять которые не было никакой возможности.
— Стали бить по голове, в пах, в живот. Один из них все сильнее душил меня. Когда я чуть не потерял сознание, он отпустил меня и ударил в нос. У меня в глазах появились розовые круги, на плащ полилась кровь. Заболела голова. Они приказали водителю везти меня в отделение. Привезли в 43-е отделение, опять выкрутили руки, выволокли из автобуса, поставили у стенки с поднятыми вверх руками и стали обыскивать… Продержали 6 часов.
— В 88-м отделении милиции старший лейтенант в ответ на заявление арестованных, что они будут жаловаться прокурору, сказал: «На х… мы видали вашего прокурора».
В этот день на Пушкинской площади намечался еще один митинг. Когда колонна демонстрантов подошла со стороны Белорусского вокзала, ее атаковали боевики в пятнистой форме и черных беретах. Потом в дело вступил ОМОН, пригнанный их Омска и Екатеринбурга. Побоище продолжалось допоздна. Вечером следующего дня побоище на том же месте повторилось снова.
Руководство карательными операциями осуществлял полковник Фекличев, которого с 1991 г. московская администрация использовала для самых грязных дел (незаконный арест депутатов, разгром палаточного городка в «Останкино» и др.). Потом его фигура мелькнула во время расстрела Белого Дома.
Белый Дом начинают обрабатывать «психическими» средствами. Выкрашенный в желтый цвет БТР, прозванный «желтый Геббельс», до боли в ушах исторгал через мощные усилители «демократическую» песенную пошлятину. Защитников парламента постоянно держали в напряжении, изматывая провокационными перемещениями войск.
ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ МЯТЕЖУ
Уже к полуночи с 21 на 22 сентября в Белом Доме начал действовать штаб общественных организаций. Обращение против Указа Ельцина подписали представители 21-ой организации.
Политические организации самого разного толка расценили этот Указ вполне однозначно. Это говорило о том, что все разнообразие политически воззрений противостояло позиции правящей партии «ельцинистов». Ситуация с противостоянием всей оппозиции единственной правящей партии повторилась в точности.
ЗАЯВЛЕНИЕ представителей общественных и политических организаций России
‘»21 сентября 1993 г. Б. Н. Ельцин выступил на всю страну с антиконституционным заявлением и подписал соответствующий Указ. Из формального гаранта Конституции и стабильности в стране он окончательно превратился в лидера антигосударственных, антинародных сил. С момента объявления Б. Н. Ельциным о прекращении деятельности законно избранного депутатского корпуса его президентские полномочия согласно ст. 121-6 Конституции Российской Федерации закончились, а подписанные им с этого момента государственные документы не имеют юридической силы и не подлежат исполнению.
Мы отчетливо видим намерение сил, поставивших на государственный переворот во главе с Ельциным, спровоцировать политическую нестабильность, едущую к разжиганию гражданской войны. Только в ситуации хаоса они могут питать надежду сохранить власть и уйти от ответственности за результаты своей политики.
Мы обращаемся к тем, кто обеспечивает государственный порядок, с призывом неотступно выполнять закон и присягу. Мы призываем граждан России не поддаваться на спланированную антигосударственную провокацию. Органы власти обязаны исполнять возложенные на них обязанности. Мы требуем привлечения к ответственности лиц, виновных в грубом попрании Основного Закона России.
Только выполнив свой гражданский долг, мы сможем сохранить Россию».
‘
Заявление подписали представители следующих организаций: Союз Возрождения России, Всероссийский Монархический Центр, Движение «Смена-Новая политика», Национально-республиканская партия России, Российский союз молодых христианских демократов, Конституционно-демократическая партия, Московская организация ДПР, Социалистическая партия трудящихся, Российский социал-демократический центр, Народная партия «Свободная Россия», Всероссийский Союз «Обновление», партия «Новые левые», Общественное объединение «Россия», «Объединенные социал-демократы», Партия национального единства, Демократическое объединение «Свободная Россия», Российская партия коммунистов, Фронт Национального спасения, Партия Возрождения Державы, Национал-большевистская партия, движение «Молодежная альтернатива». Партия Возрождения.
В ночь на 22 сентября собрался и Конституционный Суд, признавший указ Ельцина антиконституционным и служащим основанием для отрешения «всенародно избранного» от должности.
Ночью же собрался и Президиум Верховного Совета, принявший обращение к гражданам России, в котором, в частности, говорилось:
«В России совершен государственный переворот, введен режим личной власти Президента, диктатуры мафиозных кланов и его проворовавшегося окружения. Мы являемся свидетелями преступных действий, открывающих, путь к гражданской войне, в которой не будет победителей и побежденных. Может стать реальностью кровавая трагедия миллионов людей». По Конституции полномочия исполняющего обязанности Президента России переходили к Вице-президенту Руцкому. В 00 часов 25 минут он выпустил свои первые Указы и обращение к гражданам. Действия Ельцина были названы предательством, а его окружение — преступной кликой.
22 сентября Верховный Совет выпустил по горячим следам два решения. Первое констатировало прекращение полномочий Президента Ельцина, второе расценивало его действия как государственный переворот. В тот же день сессия Моссовета признала Указ Ельцина антиконституционным и не подлежащим исполнению. Исполком Федерации независимых профсоюзов также расценил действия Ельцина как государственный переворот и обратился к своим организациям с предложением противостоять антиконституционным действиям вплоть до забастовок.
С каждым днем противостояния президентская власть проигрывала. За исключением самых оголтелых «ельцинистов», все понимали, что творится беспредел. Объединения представителей областей, включая глав администрации, требовали одного: восстановления законности. Об этом в своих заявлениях говорили ассоциация «Центральная Россия», ассоциация’ «Черноземье», «Сибирское совещание». Последнее, включившее в себя всех руководителей краев, областей и автономных округов Сибири, объявило: «… в случае невыполнения наших требований будут предприняты меры протеста вплоть до прекращения движения по всем магистралям, связывающим европейскую Россию с Сибирью, будут прекращены поставки угля, нефти, газа, подача электроэнергии».
23 сентября открылся 10-й Чрезвычайный Съезд народных депутатов России. Руцкой выступил на нем с президентской речью и поклялся до конца защищать Конституцию. 23–24 сентября свое негативное отношение к указу Ельцина высказали деловые круги (исключая воровские чековые фонды, наживающиеся на чубайсовской приватизации).
К 12.00 24 сентября 57 субъектов Федерации в лице своих представительных органов осудили действия Ельцина и только семь субъектов не определили своей позиции однозначно. Руководители субъектов Федерации потребовали отмены Указа № 1400 и назначения одновременных выборов Президента и Верховного Совета, а также отмены цензуры и выпуска закрытых газет.
26 сентября в Санкт-Петербурге совещание 41 представителя субъектов Федерации принимает решение: «Отменить указ и восстановить в стране в полном объеме конституционную законность». Только мэр Санкт-Петербурга Собчак и глава администрации Рязанской области отказываются поддерживать это решение. Совещание поддерживает «нулевой вариант» разрешения конфликта и одновременные досрочные выборы парламента и Президента. С этим согласился и присутствовавший здесь вице-премьер Шахрай.
27 сентября в Краснопресненском райсовете проходит совещание представителей политических партий и движений. Принимается заявление с требованием снять блокаду Белого Дома.
29 сентября к властям обращается Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II:
«Россия — на краю пропасти. Ныне мы перед выбором: или остановить безумие, или похоронить надежду на мирное будущее России. Особенно трагично то, что сегодня может распасться Российская держава. Если это произойдет, будущие поколения проклянут нас.
Противостояние на пределе нервов вокруг Белого Дома в любой момент может взорваться кровавой бурей. И поэтому я слезно умоляю стороны конфликта: не допустите кровопролития! Не совершайте никаких действий, могущих разрушить донельзя хрупкий мир! Не предавайтесь безумию, не переставайте уважать человеческое достоинство друг друга! Имейте мужество не поддаваться на какие угодно провокации, как бы больно они не задевали вас! Помните, что нынешней смутой могут воспользоваться и экстремисты, преступники, да и просто нездоровые люди.
Одна пуля, выпущенная около Белого Дома, может привести к катастрофе, кровавое эхо которой прокатится по всей стране. Вот почему я призываю любыми мирными средствами ослабить вооруженное противостояние. В нынешний сложный момент надо милосердно относиться к любому человеку. Никакие политические цели не могут препятствовать обеспечению находящихся в Белом Доме людей медикаментами, пищей и водой, медицинской помощью. Нельзя допускать, чтобы физическое истощение спровоцировало людей на неконтролируемые насильственные действия.
От имени Церкви я призываю противостоящие стороны к диалогу и предлагаю любую форму необходимого посредничества в это судьбоносное время. В связи с происходящими событиями созывается экстренное заседание Священного Синода.
Всех православных христиан прошу молиться о спасении России. Пусть и те, кто ни разу в жизни не обращался к Богу, возопиют ныне к нему. Верю: «Господь даст силу народу Своему, Господь благословит народ Свой миром» (Пс. 28.II)!»
30 сентября на совещании в Москве 62 (по другим данным 68 из’ 88) руководителя органов государственной власти объявили: «В случае невыполнения наших требований до 24 часов 00 минут 30 сентября 1993 года примем все необходимые меры экономического и политического воздействия, обеспечивающие восстановление конституционной законности в полном объеме». Решение субъектов Федерации было вручено премьеру Черномырдину, который, не моргнув глазом, объявил, что «мы будем действовать по собственному сценарию». Но все-таки после этого в Белом Доме был включен свет и заработала канализация.
1 октября начались переговоры противостоящих сторон при посредничестве Московской Патриархии. Здравые политики предпринимают попытки использовать это посредничество для снятия напряженности. Для «ельцинистов» это была еще одна возможность облить грязью своих оппонентов. Они сознательно идут на обострение, не желая отступить ни на шаг.
Из газеты «Президент»:
‘»… нет оппозиции, есть откровенные фашисты, бандиты, погромщики, с которыми неприменимы язык дискуссий и парламентский протокол.
Мы должны быть твердыми, а если потребуется, то и жестокими. Страна больна коммуно-фашистским раком, ей нужен хирург, а не бабки-шептуньи».
‘
Несмотря на подписанные на переговорах протоколы, блокада Белого Дома усиливалась, количество войск вокруг парламента росло ежечасно.
2 октября «ельцинисты» приступили к реализации своего преступного плана по уничтожению парламента. Около 12 часов начался антиельцинский митинг на Смоленской площади, организованный депутатами Моссовета. Митинг был вытеснен частями МВД в сторону Киевского вокзала. Наиболее активных его участников ОМОНовцы затаскивали в автобусы и избивали.
На Смоленской площади должен был состояться еще один митинг. Эстрада, подготовленная к празднованию 500-летия Арбата стала помостом для ораторов оппозиции. Около 14.00 митинг был прерван нападением ОМОНа неизвестной принадлежности. Со стороны МИД отряд ОМОНа зашел в тыл к эстраде и набросился на собравшихся там людей. Несколько минут шло зверское избиение. Людей прижали к металлическим конструкциям эстрады и там, спасая свою жизнь, они взялись за обрезки арматуры, оставленной монтажниками. ОМОН бежал, унося раненных. На месте осталось лежать несколько участников митинга. Лужа крови отметила место гибели очередной жертвы режима. Против участников митинга ОМОНом были применены резиновые пули. На месте столкновения была найдена стреляная гильза от 9-мм патрона.
Пролитая кровь вызвала бурное негодование. Садовое Кольцо мгновенно было перекрыто несколькими рядами баррикад и митинг проходил под их прикрытием. С двух сторон вдоль баррикады выстроились фаланги ОМОНа со щитами и дубинками. Почувствовавшие эти дубинки на своем теле больше не желали повторной экзекуции и заготавливали камни. Когда ОМОН попытался придвинуться к баррикаде, его осыпали этими камнями. Та же участь постигла и водомет, который решил как в майские дни окропить митингующих и вызвать их на побоище. Командовал ОМОНом уже знакомый нам «специалист» — полковник Фекличев.
Баррикада простояла до темноты. Ее защитники в сгустившихся сумерках построились в колонну и, рассекая отдыхающую и равнодушную публику Арбата, прошли короткой и мрачной демонстрацией.
А тюремные камеры «Матросской тишины» тем временем уже освобождалась для размещения народных депутатов и их сторонников.
ИЗ ДОКУМЕНТОВ ЭПОХИ
Из Указа Президента «О поэтапной конституционной реформе»:
«Прямое противодействие осуществлению социально-экономических реформ, открытая и повседневно осуществляемая в Верховном Совете обструкция политики всенародно избранного Президента Российской Федерации, попытки непосредственного осуществления функций исполнительной власти вместо Совета Министров со всей очевидностью свидетельствуют о том, что большинство в Верховном Совете Российской Федерации и часть его руководства открыто пошли на прямое попрание воли российского народа, выраженной на референдуме 25 апреля 1993 г. Тем самым грубо нарушен Закон о референдуме, согласно которому решения, принятые всероссийским референдумом, обладают высшей юридической силой, в каком-либо утверждении не нуждаются и обязательны для применения на всей территории Российской Федерации.
(Президент снова лгал. Как известно, никакого решения упомянутый референдум не принял. — А. К.)
<…> Необходимость выборов диктуется тем, что Российская Федерация — это новое государство, пришедшее на смену РСФСР в составе СССР и ставшее международно признанным продолжателем Союза СССР.
(Здесь Ельцин «забывал», что он тоже является президентом исчезнувшего фрагмента СССР и тоже подлежит переизбранию — А. К.)
Учитывая, что в действующей Конституции не предусмотрена процедура принятия но—и Конституции, политические партии и движения, представители общественности, неоднократно обращались к Президенту Российской Федерации с предложением незамедлительно назначить выборы в новый Федеральный Парламент.
(Ельцин не называл этих мифических партий и движений, потому что все это были его карманные структуры, не имеющие под собой ничего, корме административной поддержки — А. К.)
Стремясь к ликвидации политического препятствия, не дающего народу самому решить свою судьбу;
учитывая неудовлетворяющее парламентским стандартам качество работы Верховного Совета и Съезда народных депутатов Российской Федерации;
принимая во внимание, что безопасность России и ее народов — более высокая ценность, нежели формальное следование противоречивым нормам, созданным законодательной ветвью власти;
в целях: сохранения единства и целостности Российской Федерации;
вывода страны из из экономического и политического кризиса; обеспечения государственной и общественной безопасности Российской Федерации; восстановления авторитета государственной власти; основываясь на статьях 1, 2, 5, 121-5 Конституции Российской Федерации, итогах референдума 25 апреля 1993 года:
1. Прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом…
Конституция Российской Федерации, законодательство Российской Федерации и субъектов Российской Федерации продолжают действовать в части, не противоречащей настоящему Указу (!!! — А. К.).»
Из телевизионного обращения Ельцина к согражданам:
«Большинство Верховного Совета идет на прямое попрание воли российского народа. Проводится курс на прямое ослабление и, в конечном счете, устранение Президента, дезорганизацию работы нынешнего Правительства. Развернута мощная пропагандистская кампания по дискредитации всей исполнительной власти в России.
До сих пор не отменены решения, которые противоречат результатам референдума. И сегодня можно уверено сказать — не будут отменены.
Наоборот, за последние месяцы подготовлены и приняты десятки новых антинародных решений. Многие из них целенаправленно спланированы на ухудшение ситуации в России. Наиболее вопиющей является так называемая «экономическая политика» Верховного Совета. Его решения по бюджету, приватизации, многие другие усугубляют кризис, наносят огромный вред стране. <…>
Более того, недавно Верховный Совет подготовил и предложил мне, фактически, одобрить смещение избранного народом Президента. Именно таков смысл поправок к Конституции, которые я недавно получил из Белого Дома.
Надо признать: процесс создания правового государства в России по сути дела дезорганизован. Наоборот, идет сознательное размывание и без того слабой правовой базы молодого российского государства.
Законотворческая работа стала орудием политической борьбы. Законы, в которых остро нуждается Россия, не принимаются годами. Вместо этого начата коренная ревизия действующей Конституции и принятых законодательных актов. Их переписывают в угоду сиюминутным политическим настроениям.
Утвердилась порочная практика юридического произвола, суть которого в примитивной формуле — какой закон захотим, такой и примем, что захотим, то и запишем.
И чем дальше, тем больше неразберихи, тем шире поле для злоупотреблений. Все это не имеет ничего общего ни с законностью, ни с правом.
Не может считаться законом то, что противоречит фундаментальным основам права, попирает элементарные права и свободы человека и основополагающие демократические принципы. Такой закон еще не право. Тем более, если его диктует один человек или группа лиц. <…>
Не замечать этого и терпеть, и бездействовать больше нельзя. Мой долг как Президента признать: нынешний законодательный корпус утратил право находиться у важнейших рычагов государственной власти, <…>
… я утвердил своим Указом изменения и дополнения в действующую Конституцию Российской Федерации».
Из доклада Р. Хасбулатова на 10-м Съезде (23.09.93):
‘»Каковы же действительные цели переворота? Во-первых, это стремление уйти от ответственности за крах своей политики, развал страны, за резкое ухудшение жизни народа. Это попытка переложить ответственность на представительную власть и таким образом сохранить агонизирующий режим.
Во-вторых, цель переворота спасти свою социальную опору, очень узенькую, то есть тех, кто награбил баснословные богатства, строит себе дворцы, имеет по несколько дорогих лимузинов, отдыхает на Канарских островах, купается в роскоши при невиданном обнищании 90 процентов населения.
В-третьих, одна из целей — бросить людей в «дикий» рынок на произвол судьбы, лишив их всякой социальной защиты.
В-четвертых, правящий режим желает, предавая национальные интересы, иметь вердикт Запада на свое существование. В этих целях, собственно, и осуществляются экономические реформы, все в большей степени подчиняющие экономику страны сырьевым корпорациям международных финансовых и промышленных групп.»
‘
Из выступления А. Руцкого на 10-м Съезде (23.09.93):
‘»Мы должны, наконец, вспомнить чем из раза в раз для России и ее народа заканчивалась политика, выстроенная по принципу революционной целесообразности. Все это заканчивалось большой кровью, чудовищной разрухой, насилием над личностью больших и малых вождей, заканчивалось ГУЛАГами, гибелью и страданиями десятков миллионов людей.»
‘
Из обращения Федерации товаропроизводителей России к руководителям органов власти и управления РФ и руководителям региональных союзов и объединений товаропроизводителей (22.09.93):
‘»Совершена роковая ошибка, чреватая общенациональной катастрофой. Общество намеренно раскалывается на два враждебных лагеря, а государство — на удельные княжества.
В результате провоцируемого лобового столкновения властей в Москве мы становимся заложниками непродуманных действий высшего политического руководства страны. Угроза безвластия и коллективной безопасности стала свершившимся фактом, ответственность за последствия «московского спектакля» возложена на его «зрителей» — субъекты Российской Федерации.
Нам обещают выборы, как панацею от всех бед, но выбор каждый из нас должен сделать уже сегодня: решается не судьба реформ и политических амбиций, зовущих на выборы, а судьба Государства Российского, сотрясаемого реформами, — быть или не быть ему единым, федеральным, правовым, демократическим.
Суть происходящего — не в проблеме выборов властей и укреплении кресел власть имущих, а в ясной стратегии действий по обеспечению стабильности в обществе и государстве, что позволило бы россиянам вновь обрести уверенность в завтрашнем дне.
Конституция и закон, какими бы несовершенными они ни были, остаются единственным мерилом действий государственных деятелей в любом подлинно демократическом государстве. Какие бы аргументы не приводились той или иной стороной в обоснование своих поступков, они не могут служить оправданием произвола.
Хотели бы напомнить, что Съезд народных депутатов, Верховный Совет и институт Президентства — творение одних и тех же людей, взявших на себя в 1990 году ответственность за судьбы России. В силу этого, все дискуссии о том, кто прав, а кто виноват, теряют смысл.»
‘
Из заявления группы депутатов Моссовета (22.09.93):
‘»В последнее время Верховный Совет и Съезд народных депутатов РФ, попавших под полный контроль сил, выступающих за возврат к тоталитаризму, превратились в тормоз нормального развития страны, в подрывную силу внутри государства. Ситуация паралича государственной власти, постоянной борьбы, разжигания ненависти, инспирирование саботажа реформ, смыкание с националистическими и сепаратистскими силами в регионах и республиках России, которую создавала деятельность Верховного Совета и Съезда, не могли продолжаться бесконечно.
Указ Президента является решительной и крайне своевременной мерой высшего должностного лица России по сохранению и упрочению государственных органов. <…>
Мы приветствуем решимость Президента твердой рукой навести порядок в стране и провести новые выборы как нового парламента, так и Президента. Это смелый и решительный шаг, необходимость которого давно назрела» (11 подписей).
‘
Из заявления фракции Моссовета «Демократическая Россия» (22.09.93):
‘»Мы исходим из того, что единственной легитимной федеральной властью в стране является Президент. Народ России создал институт президентства, избрал Президента и подтвердил свой выбор в апреле нынешнего года.
Способы избрания Съезда и ВС, а также их деятельность, не позволяют считать эти органы демократическими и легитимными».
‘
Из заявления группы депутатов Моссовета (22.09.93):
‘»Указ Президента России Б. Ельцина о прекращении деятельности Съезда и Верховного Совета, хотя и не укладывается в рамки существующего законодательства, тем не менее вполне соответствует практике досрочного роспуска парламента, имеющей место в большинстве демократических государств и основан на волеизъявлении граждан, выраженном на референдуме 25.04.93 (67 % от принявших участие в голосовании — за досрочные выборы народных депутатов)» (29 подписей).
‘
Из решения 17-й сессии Моссовета (22.09.93):
‘»Своим Указом от 21 сентября 1993 г. № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» Президент Российской Федерации Ельцин Б. Н. предпринял попытку государственного переворота».
‘
ШТУРМ МЭРИИ
Днем 3 октября в теплый солнечный день состоялся захват сторонниками парламента здания мэрии и гостиницы «Мир», в которых находились оперативные штабы ГУВД Москвы и МВД России.
В послепутчевых интервью министр В. Ерин утверждал, что основная вооруженная часть милиции была отведена от мэрии якобы для передислокации. Но дело было совсем не так.
3 октября около 14.00 на Октябрьской площади должен был состояться митинг. Ему препятствовали фаланги ОМОНа, организовавшие «котел», подобный тому, который был устроен 1 мая. На этот раз проход был оставлен только в сторону Крымского моста. Вытесняемые с площади люди, взбудораженные вчерашними событиями на Смоленскои площади, развернулись в демонстрацию, направившуюся к Белому Дому. На Крымском мосту их встретила цепочка ОМОНа из юнцов-новобранцев. Этот заслон был смят в несколько минут. Второй заслон, стоявшим за мостом у метро «Парк культуры», начал обстреливать прорвавшихся через первый заслон газовыми гранатами. Но это не только не остановило людей, но еще и заставило их преодолевать газовое облако бегом. Вил разгоняющейся толпы, вооруженной камнями и отнятым у омоновцев снаряжением, перепугал наемников номенклатуры, и они, бросая технику, рассеялись. Удирающие «омоновозы» давили своих и чужих. Третий заслон перегораживает путь демонстрантам на Смоленской площади. Их поливают из брандспойта и обстреливают газовыми гранатами. Звучат автоматные очереди. Взвинченная до предела толпа, разогретая успешным маршем и трусоватой уступчивостью ОМОНа, сходу сметает плотное оцепление. В милицию летят камни, построенную «черепаху» таранит захваченный демонстрантами «КАМАЗ». Милиция бросает блокированные машины и разбегается.
Головная часть демонстрации, прорвавшейся к Белому Дому, распугивает своим появлением часть оцепления парламента. «Спираль Бруно» расцеплена, поливальные машины раздвинуты, блокада снята.
Вероятно, с испуга ОМОН предпринимает попытку пресечь разблокирование парламента. В наушники омоновских раций пошла команда стрелять в людей. Те, кто прослушивал радиоэфир, отчетливо зафиксировала эту команду. И это был главный факт, который тщательно скрывали все последующие дни и месяцы: первые выстрелы по людям прозвучали из мэрии. Из-под пандуса мэрии, от входа в мэрию, из самой мэрии открывается автоматный огонь. Следы пуль оставались на гранитных стенах пандуса, за которым залегли защитники парламента. Сомнений не было — стреляли не холостыми патронами. Убито 7 человек, в том числе и смешавшиеся с толпой работники МВД, пытавшиеся предотвратить расстрел (потом вина за их гибель будет возложена номенклатурным официозом на защитников парламента). Под огонь попали и вышедшие из парламента Ачалов и Баранников со своей охраной.
Попытка пресечь разблокирование парламента захлебнулась, поскольку большинство военнослужащих отказались выполнять приказ. Если и стреляли, то главным образом поверх голов. Прицельно по людям били, скорее всего, снайперы с крыш близлежащих домов. Даже несмотря на огонь провокаторов, ранивших 5 бойцов и офицера Софринской бригады (один из них скончался), войска не вступили в бой. Две роты Софринской бригады (без оружия) почти в полном составе (по другой версии только 80 человек) перешли на сторону парламента.
По версии комбрига В. Васильева («НЕГ», 30.09.94), переход солдат на сторону Конституции был всего лишь маневром с целью избежать столкновения с агрессивной толпой. Это позволило софринцам организованно погрузиться в машины и отбыть. (Позднее софринцы, хорошо обученные в Баку и Фергане, Карабахе и Осетии, были вооружены и направлены в Останкино, где комбриг запретил своим бойцам стрелять, а своему заместителю с группой БТР на МКАД — подчиняться нервозным приказам. Через месяц оба командира были уволены из армии «за совершение поступка, порочащего честь военнослужащего.)
Из воспоминаний очевидца («Солидарность, № 23, 1993):
‘»Резерв ОМОНа у гостиницы «Мир» вскочил, засуетился. «Желтый Геббельс» поперхнулся на полуслове. С Арбата слышны крики, хлопки газовых гранат. Каскоголовые стоят со щитами в две линии от мэрии к нам, <…> На Арбате (нам не видно из-за сквера) явно идет страшная драка. В воздухе тянет «черемухой». Хлопают выстрелы — одиночные, очередь. Газовые патроны? Холостые? И вдруг ряды ОМОНа смешались, толпа рвется вдоль мэрии, а по пандусу ДС хлынуло разноцветье флагов, плакатов, счастливых возбужденных лиц. <…>
А перед нами у гостиницы «Мир» кипит схватка. Строй каскоголовых лопнул, часть отступает по пандусу мэрии, остальные отбиваются перед гостиницей. У них выдирают щиты. «Желтый Геббельс», взревев на немыслимом форсаже, улепетывает в сторону «Баррикадной». БМП выкатывается вперед, на людей, и вдруг как-то криво застывает. На него лезут демонстранты. Нет, это уже не демонстранты, это повстанцы! Вот он снова взревел, крутнулся на месте и удирает. Успевшие зацепиться на нем люди закрывают смотровые щели. Омоновцы сдирают людей за ноги, лупят палками. Вдруг резко и близко бьет автомат, все катятся горохом с брони, кого-то хватают, бьют, а толпа все напирает. И вот рухнул строй. Опрометью разбегаются наемники Лужкова, Борового и К’, бросая щиты, каски, шинели. БМП рванулся назад, вспыхнул от удачно брошенной бутылки с бензином и, загасив пожар фреоновым облаком, умчался вслед за своей разбегающейся армией. Толпа рвется за ними. Кто-то в погонах, приостановившись, бьет из автомата очередью — весь рожок. Я ясно вижу падающих. но остановить катящуюся человеческую волну сейчас не смогли бы даже танки.»
‘
Услышав эти выстрелы и увидев падающих под пулями, Руцкой отдал приказ о штурме мэрии и сформировал колонну для того, чтобы очистить здание СЭВ от стрелявших по людям. Первая рота отправилась к мэрии. Все были без оружия, за исключением охраны возглавившего колонну генерала Макашова.
Прозвучала команда: «Огонь ни в коем случае не открывать». Но у входа в мэрию людей начали поливать автоматным огнем. Демонстрантам удается завести два ЗИЛа, стоящих рядом. Сторонники парламента под огнем грузовиками вышибли двери. Машины просто изрешечены пулями. Милиция разбегается, разбивая изнутри стеклянные стены здания. Первый этаж мэрии заполняется людьми. На следующих этажах блокированы несколько человек. Во избежание кровопролитного штурма генерал Макашов один поднимается на второй этаж, предлагая всем сдаваться. Оставшиеся в здании около десятка солдат и гражданских лиц попадают в плен, но их скоро отпускают.
Ни один милиционер или работник милиции при штурме мэрии не был убит. Раненые были по обе стороны.
Пришлось выставить охрану, чтобы толпа не разгромила ненавистное гнездо московской номенклатуры. Жаль, что в те часы никому не пришло в голову пошерстить эту криминальную малину, свезя документы в надежное место. Всего-то успели захватить ведомости, в которых расписывались за свои тридцать сребреников офицеры МВД, блокировавшие Белый Дом. За день работы причиталось по 100–300 тыс. рублей в зависимости от должности. В гостинице «Мир» был захвачен готовый к употреблению огнемет.
Макашов выступил с пандуса мэрии с краткой речью: «Теперь нет ни мэров, ни пэров, ни херов!» Люмпены взревели от восторга, более здравая публика испытала легкий привкус тошноты.
Вокруг мэрии началось народное ликование. Радостные лица, торжествующие крики, общий подъем. Возник даже сувенирный синдром — люди ломали «на память» страшную колючую проволоку, опутавшую парламент. Настоящую овацию вызвало появление группы солдат, перешедших на сторону Верховного Совета. На захваченных у милиции грузовиках группы защитников Конституции направились к Останкино, чтобы требовать эфира.
Казалось, что народ восстал. В действительности, как ясно теперь почти каждому, состоялась чудовищная провокация, втянувшая массу людей в смертельный сюжет номенклатурного мятежа.
Из дневника автора:
«Пытался пройти в Моссовет. Чугунные ворота закрыты, перед ними толпа старух непонятного происхождения. Решил пройти через переулок. Там проход загородили две поваленные скамейки и человек тридцать старичков. Бросились на меня, как на амбразуру. Предъявил депутатское удостоверение. Кто-то завопил: «Я его знаю!» Глаза загорелись. Чистая публика разразилась хамством. Кричали: «Ваше время кончилось, идите домой!» Только что матом не обложили. Сдержался, не ответив им, и решил, что лучше от Белого Дома привести человек пятьдесят, чтобы этот сброд отодвинуть в сторону.
Сквозь интеллигентский сброд пытался прорваться автобус с людьми в камуфляже. Те опять встали стеной. Хотелось думать, что пришли за Лужковым. Но это, по всей видимости, были лужковские же омоновцы или гвардия «ельцинистов». В качестве командующего «обороной» у автобуса мелькнула упитанная фигура депутата Моссовета А. Осовцова — председателя комиссии по социальной политике и профессора в поповском Международном университете по совместительству. Этот сразу встал на сторону мятежа.
В Белом Доме нет света, но мы как-то сразу нашли группу, которая намеривалась занять лужковские апартаменты. Командовал один из депутатов. Неприятно поразило солдафонство: «Тихо, когда я говорю!» И так далее в крайне развязной казарменной манере. Подумал, что это, вероятно, ему позволяет скрыть неуверенность и попытаться нормально организовать группу. Не тут то было. Все обещания оснастить группу техническими средствами от бронежилетов до бронетранспортера) закончились ничем. Полуторачасовые приготовления вылились в организацию безоружной и бесполезной колонны, в которой набралось человек 500. Таким силам у Моссовета делать было нечего, там уже буйствовала толпа столичных гайдароманов. Кроме того, пришла информация, что по городу идут танки, и они, конечно же, решат судьбу противостояния. Колонну распустили».
Характерен эпизод, который служит еще одним подтверждением того, что организаторам провокации была нужна кровь. «Лужковцы» держали связь с Белым Домом через председателя Краснопресненского райсовета А. Краснова, который оставался одним из немногих, кто пытался не допустить дальнейшего обострения событий. Краснову позвонил управляющий делами мэрии Шахновский и просил отпустить захваченных в здании мэрии людей (в том числе и вице-премьера Правительства Москвы Брагинского). Он говорил о том, что если их не отпустят, то в заложниках будут удерживаться московские депутаты:
Седых-Бондаренко и другие, захваченные в Моссовете. После того как Шахновский был предупрежден о том, что у Краснова для ведения переговоров остался единственный неотключенный телефон, этот аппарат тоже замолчал («Время выбора», спецвыпуск, декабрь 1993 г.).
Мэрия жаждала жертв с обеих сторон, которые оправдали бы войну против парламента.
ТРАГЕДИЯ В ОСТАНКИНО
К телецентру «Останкино» направилась основная масса демонстрантов, пришедших на Смоленскую площадь с Октябрьской площади. Это произошло еще до того, как были очищены от милиции и чиновников здание мэрии и гостиница «Мир». Невозможно было терпеть эту бесконечную ложь в эфире. Люди пошли требовать правды, требовать права изложить свою позицию.
Митинг перед Белым Домом скандировал: «Останкино! Останкино!» и туда отправились грузовики с людьми. Оружия практически ни у кого не было. У кого-то был отобранный у омоновцев щит, у кого-то дубинка — но это были единицы. Возглавил колонну автомобиль с группой Макашова.
Из газеты «Президент»:
‘»… преступники не понимают ничего, кроме грубой силы. <…> Если преступника иначе остановить нельзя — его надо убить. <…> Поневоле воскликнешь вслед за Владимиром Шумейко: «Ну где еще в мире есть парламент, вооруженный до зубов?!» — и согласишься с идеей г-жи Новодворской — пустить по улицам казачьи разъезды, которые должны будут «оперативно реагировать на каждый красный флаг». Иначе нельзя».
‘
Людей у Белого Дома оставалось катастрофически мало. Руцкой почувствовал, что сил явно не хватает и попытался отменить свой призыв. Но, не имея средств коммуникации, он уже не мог вывести людей из уготованной им ловушки. Пытался остановить безумие и Хасбулатов, который говорил депутатам, что Ельцин будет расстреливать людей. Ему не поверили.
В «Останкино» демонстрантов уже ждали. Только милиции там насчитывалось более пятидесяти патрульных бригад. В здании телецентра расположились две милицейские роты. Милиция же сопровождала безоружную толпу прямо к месту расправы (тот же почерк, что и 1 мая 1993 г.). У начальника ГУВД был на исполнении специальный план (планы, как известно, не создаются в течение часа). По этому плану требовалось дождаться, чтобы телевидение прекратило вещание, и только тогда вооруженные наемники номенклатуры должны были начать стрельбу. Помимо милиции, в «Останкино» ждали москвичей еще 200 автоматчиков и снайперов отряда «Витязь», да 500 солдат дивизии Дзержинского. По официальным данным, оглашенным П.Грачевым через три дня, в засаде ждали демонстрантов 21 БТР с десантом.
У входа в телецентр около 17.00 начался митинг. Макашов пытался через закрытые двери начать переговоры с находящимися там вооруженными людьми. Вместо организации переговоров внутри телецентра строят баррикаду. Милиция радиокомитета выражает желание присоединиться к сторонникам парламента. Ее насильно удерживают спецназовцы дивизии Дзержинского.
Обстановка накалилась после демонстративного захвата спецназом вышедшего на переговоры милиционера. Попытки вести переговоры ни к чему не привели. Макашов идет на обострение ситуации. В мегафон он объявил: «Вы имеете три минуты, чтобы выйти». (По другой версии он кричал: «Крысы, выходите! Вы окружены превосходящими силами!») В надежде на повторение сценария взятия мэрии двери радиокомитета начали таранить грузовиком. Пробить сквозную брешь мешает кабина грузовика. Макашов еще раз попытался начать переговоры через проделанную брешь. Все тщетно. Генерал выстраивает свой штурмовой отряд — все 18 человек, пришедших сюда с оружием. Затем, группа Макашова пытается проникнуть в здание через какой-то проем. Их останавливает луч лазерного прицела, упершийся в щеку генерала и хорошо видный в сгустившейся темноте. В этот момент (около семи вечера) раздается первый одиночный выстрел. После паузы на скопившихся у входа людей обрушился шквал огня, из здания радиокомитета под ноги людям летят гранаты.
Выстрел из гранатомета произошел в момент падения раненого гранатометчика-любителя. Ушедший в темноту снаряд с несвинченным колпачком просто пробил стену, осколок от которой убил пулеметчика-спецназовца из отряда «Витязь», щедро поливавшего безоружную толпу свинцом. Больше ни одного выстрела защитники парламента сделать не смогли.
С двух сторон по безоружной толпе хлестнули автоматные очереди. Оставляя на площади десятки трупов, митингующие побежали в разные стороны. Вслед им летели трассирующие пули, рассекающие темноту. Озверевшие наемники номенклатуры обстреливали даже машины «Скорой помощи», которые пытались помочь раненым. Непрерывный огонь продолжался около полутора часов.
В это время в Останкино подтянулась основная колонна демонстрантов. Новая попытка начать переговоры привела к расстрелу безоружной толпы. Пулеметные очереди добивают раненых и гонят людей дальше. Лишь несколько самоотверженных казаков, пришедших с колонной, под огнем забросали угол радиокомитета бутылками с бензином. Многие из них погибли на месте.
Для того, чтобы завершить дело, на площадь у телецентра вползают БТРы. Видимо решив, что здание телецентра уже захвачено (а может быть, поддерживая иллюзию боя), пулеметчики БТРов начинают стрелять по окнам первого и второго этажа радиокомитета.
Еще часа два БТРы охотились за любой движущейся мишенью в близлежащих окрестностях.
Тем временем на полную катушку заработала пропагандистская машина ельцинистов, которая использовала громадное количество отснятого видеоматериала. Просеяв его сквозь сито «социального заказа», журналистская братия выдала стране и миру факт: коммуно-фашисты пытались захватить телецентр, устроили расстрел его работников, но подоспевшие воинские части разгромили отряды преступников.
Все смерти списывались пропагандой на тех, кто и оружия то не имел. Будто не было дикой охоты на людей, расстрела совершенно безоружной толпы, будто не было организованной против демонстрантов коварной засады. Смерть видеоинженера в здании «Останкино» стала разменной картой в нечистоплотной игре. Только через много месяцев выяснилось, что убит он был спецназовцем отряда «Витязь».
Получив сигнал сверху, разная сволочь, называющая себя творческой интеллигенцией, хлынула на телеэкран, раздувая кампанию лжи. За ними потянулись и более приличные люди, днем раньше еще осуждавшие Ельцина. На тех, кто выражал хотя бы малейшее сомнение в том, что расстрел людей надо поддержать, журналисты набрасывались подобно цепным псам. Страх толкал их на подлости.
В волну лжи нырнул и Г. Явлинский, пытавшийся до этого момента занять позицию «над схваткой». Он в своем выступлении по телевидению призвал Ельцина применить силу для «подавления фашиствующих, экстремистских, бандитских формирований, собранных под эгидой «Белого Дома» — вплоть до армейских подразделений. «Президент должен проявить максимальную жесткость и твердость в подавлении бандитствующих элементов», — говорил Явлинский. («Российские вести», 05.10.93).
У страха глаза велики. Тем более, если пугать начинают близкие соратники. В ночь с 3 на 4 октября Е. Гайдар использовал телевидение, чтобы призвать безоружных сторонников на защиту Президента — к Моссовету и Кремлю. Планировалось в случае чего снова прикрыться щитом из живых людей.
Позднее Гайдар объяснил свои действия так: «Вы думаете, мы напрасно просили москвичей собраться у здания мэрии на Тверской? Ничего подобного. Там в подвалах много оружия, и мы, в случае необходимости, хотели раздать его забаррикадировавшимся в Кремле». И действительно раздавали. С этим оружием из арсеналов Лужкова номенклатурные боевики штурмовали парламент.
Е. Гайдар не знал, что судьба парламента и его личная судьба уже решена. Бойня уже началась и собирать толпу не было никакой необходимости. Начальник ГУВД В. Панкратов сказал в интервью американской газете, осуждая Гайдара за истеричность: «У нас были силы, чтобы подавить мятеж, и мы его подавили». Но требовалось личное участие, личный вклад, выход на публику. И все — ради собственной мелкой и нечистой политической карьеры…
В ту же ночь замминистра финансов взял на фабрике Гознак под расписку 1 миллиард рублей. Эта была первая поощрительная порция для расстрельных бригад. Вторую — 11 миллиардов — у Центробанка через несколько дней взял сам Гайдар. К концу года деньги вернули, зачерпнув их из других источников.
По официальным данным, в Останкино погибло 36 человек (значительно позднее эта цифра была увеличена до 74), по сообщениям очевидцев — около 200.
Из воспоминаний очевидцев («Площадь Свободной России», М., 1994, «Кровавый октябрь», 1994):
— В это время один из БТРов оказался совсем рядом. Полоснул очередью из пулемета. Мужчина средних лет и две молодые девушки-студентки были убиты на месте. Их кровь брызнула мне в лицо.
— Наступила какая-то режущая ухо тишина. Кричали раненые. В этот момент передо мною встал парнишка в белом халате., с поднятыми руками. Ему было лет двадцать, помню только очки и веснушчатое лицо. Самое интересное, что та сволочь, которая срезала его автоматной очередью, лицо это тоже видела. Впрочем, к врачам особого снисхождения не было. Через некоторое время я услышал диалог изнутри: «Грач, вон там за машиной, в белом халате… Сними, мне не видно». Короткая очередь… Добегался, козел!» Помню фигуру на втором этаже, стоявшую прямо напротив нашей группы. Сквозь разбитое стекло было отчетливо видно, как человек хладнокровно стрелял из пистолета по лежащим в 20 метрах от нас людям. Похоже, эта «королевская охота» доставляла ему немалое удовольствие. Не спеша прицеливаясь, он безнаказанно сажал в лежащих пулю за пулей.
— В морге я узнал ее сразу. Но то, что я увидел, меня потрясло: изувеченное лицо, синяки под глазами, выбитые зубы, пулевое ранение в ногу со стороны спины, очередь из 4-х пуль от плеча до плеча в грудь и пуля в затылок со следами кольцевого ожога… в прокуратуре, по моей просьбе, меня ознакомили с очень странным медицинским заключением: из четырех пуль в грудь осталось только две, полностью игнорируется наличие порохового ожога, нет следов побоев…на мою письменную просьбу на имя Генерального прокурора вернуть одежду дочери, ответили, что одежда уничтожена.
— В 20 часов 45 минут началась операция, в процессе которой были выявлены следующие ранения: ранение левой почки, селезёнки, сквозное ранение левого легкого, сквозное ранение желудка, сквозное ранение тонкой кишки, сквозное ранение сигмовидной кишки, ранение шеи слева, ранение таза слева, оскольчатый перелом левой лучевой кости, линейно-оскольчатые переломы 9-го и 10-го ребер…повреждения на выданной одежде не полностью соответствуют описанным ранениям, в частности, не указано, что причиной перелома лучевой кости явилась сквозная колотая ножевая рана.
Захваченных в Останкино людей свозили на Малую спортивную арену Лужников, потом туда стали поступать те, кто были в Белом Доме. Пьяная омоновская солдатня грозила убийствами, постреливала в потолок и избивала всех подряд. Потом избиения продолжались в отделениях милиции.
РАССТРЕЛ ПАРЛАМЕНТА
Ельцин заранее готовился к силовому разрешению конфликта. Выезжая летом 1993 г. в Таманскую и Кантемировскую дивизии, он неизменно интересовался настроем командного состава: как они себя поведут? Военные не подвели. Против парламента действовали подразделения Таманской, Кантемировской и Дзержинской дивизий, Тульской дивизии ВДВ, рязанский полк ВДВ, московская милиция и собранный из провинциальных районов ОМОН. Всего в живодерской операции было задействовано более 20 тыс. человек.
Однако, ночью с 3 на 4 октября Ельцину пришлось поволноваться. В окружении телохранителей он прибыл в Министерство обороны. Генералы без энтузиазма встретили приказ послать на штурм Белого Дома 10 танков. Для стрельбы по парламенту пришлось искать добровольцев. Далеко и долго ходить не пришлось — Москва была полна «деморосовщиной».
Приказ стрелять по парламенту был отдан лично Ельциным, о чем он признается в своей книге «Записки президента». («Да стрелять, Павел Сергеевич! (Грачев — А- К.) Стрелять, чтобы спасти Россию. Спасти мирных людей… «). Не сомневаясь в своем праве пролить кровь, узурпатор распорядился применить в центре столицы боевые снаряды.
Рано утром 4 октября (около семи утра) БТРы с мобилизованными Грачевым добровольцами-«афганцами» расстреляли огнем крупнокалиберных пулеметов палатки у Белого Дома вместе с их обитателями. Бессильные против боевой техники баррикады намокли от крови. На месте сразу были убиты около 40 человек. Зная о своей неуязвимости, БТРы медленно ползли вдоль здания, обстреливая площадь и окна парламента.
Начался разгром и физическое уничтожение защитников Конституции. Никаких требований к осажденным от организаторов этого разгрома предъявлено не было.
Из дневника автора:
«В Белом Доме остались мои друзья, а теперь я видел как методично расстреливают здание, где они находились. Единственное о чем я мечтал — это оказаться там и стрелять в наступающую сволочь».
Около 10 часов в здании Конституционного Суда должен был собраться Совет Федерации, но здание было блокировано. После «Останкинской» бойни и массированной обработки сознания, настроения переменились. Ужас перед смертью десятков людей и страх за собственную жизнь сделали свое дело. Доминирующим настроем обывателей, политиков всех калибров, военных, журналистов стал страх.
Президент Калмыкии К. Илюмжинов рассказывает («Завтра», № 15, 1994) о том, как группа региональных лидеров пыталась предотвратить начавшийся расстрел парламента. «Когда выходили — вроде целая толпа была, потом людей стало все меньше и меньше, где-то на уровне раздевалки многие потерялись, священник тоже». Прошли к Белому Дому только двое: К. Илюмжинов и президент Ингушетии Р.Аушев. Когда они шли с белым флагом, стрельба не утихала. Вернувшись из осажденного парламента в 15.00 на совещание субъектов Федерации в Кремле, два президента просили Черномырдина остановить убийство безоружных людей. В ответ получили заверения в том, что защитников Белого Дома придется вообще стереть с лица земли. Молодой нижегородский губернатор Б. Немцов кричал премьеру: «Давите, давите, Виктор Степанович, времени нет. Уничтожайте их!» Его поддержали и другие губернаторы. Страх, животный страх отключил сознание.
Судьбу парламента решили залпы танковых орудий. Выполнившие свое грязное дело «добровольцы» потом скажут про женщин и детей, находившихся в Белом Доме: «А нечего им там было делать!»
Из газеты «Президент»:
‘»Ах, как радовалась душа, когда эти мятежные фанатики получили первую оплеуху в «Останкине», откуда их с треском вышибли спецназовцы. Тогда, наверное, мы впервые облегченно вздохнули: армия с нами, армия нас защитит. Последующие события — лишь подтверждение тому. Как грамотно, качественно обрабатывали кантемировцы Белый Дом. Четко, методично, со знанием дела снимали снайперов и подавляли очаги напряженности рязанцы и туляки».
‘
Сколь громко не заявляла оппозиция о своей готовности отстоять Конституцию с оружием в руках, в руки ей попало всего-то 170 автоматов, а по другим данным и того меньше — около 70. Лужков, правда, утверждал, что автоматов было 1600, да еще 2000 пистолетов, 18 снайперских винтовок и 12 гранатометов, плюс 300 нештатных автоматов и 20 пулеметов («Правда», 01.06.94). (По некоторым данным, арсенал Белого Дома составляя 9000 автоматов, несколько десятков противотанковых ракет и гранатометов, но все это «наследство Ельцина» руководство Белого Дома не подумало раздать защищавшим их людям.) Обороняться было практически нечем. Обнаружив, что против Белого Дома действуют десятки единиц бронетехники и танки, Руцкой отдал приказ вести только заградительный огонь. Сопротивление оказалось невозможным. Оставалось только показывать корреспондентам нетронутую смазку ствола своего автомата.
Команда Руцкого не стреляла. Лишь те защитники Белого Дома, кто подвергся нападению и имел перед собой прямую угрозу смерти, вынуждены были обороняться. Защитники парламента пытались также сбивать ельцинских снайперов с крыш прилегающих домов, но чаще сами попадали под их пули.
БТРы из крупнокалиберных пулеметов разметали казачьи заставы и группки ополченцев и даже не дали унести раненных. Мертвые так и лежали на площади в тех позах, в которых их застала смерть. Баррикадникам удалось поджечь один из БТРов, но всерьез загореться он так и не захотел. Боевая техника легко сопротивлялась гражданскому «вооружению».
Из воспоминания очевидцев (по кн. «Площадь Свободной России» и другим источникам):
— Пуля, будто всосанная головой моего товарища по баррикаде, попала в район затылка, где-то ближе к правому уху. Я вижу, как с треском от лобовой височной части отлетает кость, из уха течет кровь… содержимое его головы от удара об землю выплескивается мне на руки и брюки.
— Когда «бэтээры» проезжали первую баррикаду, что была впереди Горбатого моста, кто-то бросил в них бутылку с зажигательной смесью. Не попал. Следующий «бэтээр» этого человека просто раздавил. В короткие минуты перемирия я из окна третьего этажа Белого Дома хорошо видел погибшего: проткнутая костями зеленая куртка, выдавленный на асфальт из рукавов кровавый фарш… После этого я уже ничему не удивлялся… «Разве вы не слышали, выступал Гайдар, призывал выходить на улицы, защищать демократию. Меня вот мама и отпустила…» Мы стояли за толстым простенком. Они отошли от нас и тут же «бэтээры» начали стрелять по теням в окнах. Девушку буквально разорвало пополам. Верхняя часть ее туловища откатилась чуть ли не к моим ногам. Оставила на паркете длинный, жирный кровавый развод… Я не запомнил лица девушки. Пусть ее мама скажет спасибо Гайдару.
— Когда утром 4 октября от мэрии, легко преодолев игрушечную баррикаду, на площадь влетели танки, отец Виктор — наивный и добрый человек! — вышел навстречу им, подняв над головой свое оружие — икону, пытаясь остановить их. Крупнокалиберный пулемет прошил его насквозь, а вместе с ним и икону. Когда он упал, убийцы, видимо, для верности проутюжили гусеницами его тело.
— Больше мне запомнились почему-то не картины смерти. Смертей было много — не только юная медсестра, погибшая на моих глазах. Больше всего запомнилось, что уже в самом конце — где-то за час до последнего выстрела — к нам через канализационные ходы пробрались мальчишки, которые принесли консервы и яйца в авоське. Как им удалось не передавить их — не представляю.
— На моих глазах людей ставили к стенке и с каким-то патологическим злорадством выпускали в уже мертвые тела обойму за обоймой. У самой стены было скользко от крови. Ничуть не стесняясь, омоновцы срывали с мертвых часы и кольца.
— Последняя группа была примерно полторы тысячи человек. Только мы вышли на лестницу, из мэрии и из другой точки по нам стали бить из крупнокалиберного пулемета. Из нашей группы примерно 12 человек упало. Прямо передо мной женщине пуля попала в грудь. Она мне до сих пор каждую ночь снится. У нее спина как-то всколыхнулась, и вдруг начал набухать красный пузырь. Он лопнул, и я заметил, что в разные стороны полетели позвонки. Она медленно начала падать. Мы стали прятаться за парапеты, а командир «Альфы» сказал: «Мы вступаем в бой с этими алкашами, идиотами и дегенератами. Наша задача — подавить огневые тачки».
Собравшись в зале на третьем этаже, не имевшем окон и потому наиболее безопасном, депутаты и другие невооруженные обитатели Белого Дома пытались стоически переносить варварский обстрел и ежеминутную опасность быть убитыми. Они пели песни, читали стихи и слушали выступления тех, кто, быть может, последний раз в жизни произносил публичную речь. Ждали помощи, но помощь так и не пришла.
Радиоэфир был заполнен командами стрелять на поражение, живых из здания не выпускать и не жалеть патронов. Стремясь остановить расстрел, руководители обороны парламента, по радиотелефону пытались связаться с президентской стороной. Тщетно. Снайперы «снимали» тех, кто пытался выйти из здания с белым флагом.
Штурмовали Белый Дом в полной неразберихе. Войск было так много, что в суматохе стреляли по своим («МК», 09.10.93). Убитых и раненных, разумеется, относили на счет «мятежников». Журналисты тоже все время принимали своих за чужих: если били прикладом в зубы или крыли трехэтажным матом — значит это боевики Белого Дома. Потом этим враньем заполнялись страницы газет с миллионными тиражами.
Группы «Альфа» и «Вымпел» отказались принимать участие в операции по штурму Белого Дома. Даже представ пред ясные очи «всенародного избранного» спецназовцы не дрогнули. «Мы не для того готовились, чтобы в безоружных машинисток стрелять», — сказали офицеры Ельцину. Тогда «ельцинисты» предприняли иезуитскую тактику: подвели группы вплотную к боевым действиям, чтобы, втянувшись в обстановку боя, они пошли дальше. Так и случилось. «Альфу» на БТРах послали «в разведку», и при попытке подобрать раненного был убит тридцатилетний лейтенант, получивший от снайпера пулю в незакрытую бронежилетом часть тела. Выстрел прозвучал не из Белого Дома. Очевидцы показывали, что в Белом Доме снайперов не было, как не было и снайперских винтовок. Не удалось найти ни одного снайпера и позднее — после раздутой шумихи о якобы засевших на крышах домов сторонниках парламента.
Спецназ пошел на Белый Дом. Только пошел не совсем так, как на то рассчитывали «ельцинисты». Профессионалы из «Альфы» сразу определили, что их товарищ убит не защитниками Белого Дома. «Альфа» направила туда своих парламентеров, оставивших оружие у входа в здание. Они убедили находящихся под варварским обстрелом людей сложить оружие, гарантируя безопасность. К вечеру ожидался штурм боевыми вертолетами и газовая атака. Сопротивляться было бесполезно. Ельцин играл ва-банк. О самовольной инициативе «Альфы», вероятно, стало известно их начальству. Поэтому на Белый Дом был снова обрушен шквал огня. И все-таки «альфовцы» выполнили свои обещания.
Бойцы «Альфы» и «Вымпела» не только прикрыли собой безоружных людей. К их чести, они смогли подавить несколько огневых точек снайперов, пытавшихся еще раз для возбуждения ненависти прикончить хотя бы одного из спецназовцев. Кроме того, «Вымпел» уничтожил обезумевший (от наркотиков ли, от водки ли?) экипаж БТР, который поливал из пулемета и своих, и чужих. БТР полностью сгорел от точного выстрела из гранатомета.
Как свидетельствуют очевидцы, бойцы «Альфы» веди себя достойно. Только благодаря «Вымпелу» и «Альфе» внутри Белого дома не было устроено побоища. Со стороны спецназа не было тех зверств, которые всюду сопутствовали появлению ОМОНа. Обитателей Белого Дома спецназовцы выводили без выстрелов и отпускали. Омоновцы орали выходившим из Белого Дома защитникам: «Поднять руки…», и били прикладами. «Альфовцы» говорили: «Опустите руки. Вы не пленные». Спецназовцы устроили живой коридор, предотвратив нападение пьяных молодчиков, с наслаждением взиравших на расстрел парламента.
Но «альфовцев» на всех не хватило… Натасканных омоновцев было гораздо больше.
Из газеты «Президент»:
‘»Кто говорил, что танк бесполезен в условиях города? Это смотря в чьих он руках, что и кого он защищает. А еще, по кому он ведет исключительно точный огонь. <…>
‘
И снова, к сожалению, гибли люди. Люди. Озверелых подонков, с которыми обращались даже слишком гуманно, забирая их в плен, я к этой категории не отношу».
Тем, кто выходил из Белого Дома в сторону мэрии пришлось несладко. «Демократы» устроили для всех без исключения прохождение сквозь строй. Били нещадно. Омоновцы показывали пример. А им пример показывал начальник президентской службы охраны — похабно ругая депутатов и отбирая у них депутатские удостоверения. За это от Ельцина он получил орден.
Толпа мародеров неистовствовала. Она пыталась растерзать даже президента Калмыкии, который договаривался с Руцким об условиях сдачи. Президента спас только семитонный «Линкольн», которым удалось протаранить баррикаду и уйти от преследователей. Охрану Илюмжинова перехватили и измолотили прикладами омоновцы.
В близлежащих дворах ОМОН неистовствовал еще свирепей. Там устраивался бандитский «конвейер». Били прикладами автоматов и ногами. Били по почкам и в пах. Били всех подряд. Депутатам устраивали имитацию казни. Ставили лицом к стене и стреляли поверх головы из автомата. Людей в форме отводили за угол и убивали.
С поднятыми руками и разбитыми лицами к стене ставили защитники Белого Дома под дулами автоматов и плевками негодяйского сброда…
Заранее был подготовлен для массовых «посадок» и стадион Лужники. Внутренние войска со служебными собаками ждали большей работы, мечтая о лаврах пиночетовской солдатни.
Потом были издевательства в отделениях милиции. Совсем, как в былые времена, людей заставляли давать ложные показания. Их заставляли признаваться в том, что они видели вооружен”” до зубов депутатов. Упорствующих нещадно били и обнажали оружие у их затылков. Камеры были переполнены. Истязание людей продолжалось и ночью. Свидетели рассказывают об изуверских пытках.
Из воспоминаний очевидца (по кн. «Кровавый октябрь»):
«Я стал как будто участником любительского спектакля про гестапо.
— «Где ты бросил свой автомат, коммуняка х…? Ты, б…, видел, что все депутаты даже на митингах были вооружены? Подпиши!» — Удары, удары, удары по всему телу деревянной (так и не понял, почему) дубинкой. Я им упрямо объяснял, что у меня нет никакой информации, которая могла бы их заинтересовать. И они снова начинали бить.
— «Да мы вас всех сейчас замочим» — омоновец вытащил пистолет, приставил мне к виску. Старший сержант, один из немногих, кто был в форме, закричал:
— «Только не здесь. Сейчас достану простыней, чтобы закрыть, и всех — во двор.»
… Бить прекратили только тогда, когда изо рта и носа хлынула кровь. Я понял, что приказа убить меня у них нет».
Из дневника автора:
‘»Я говорил себе: «Слава Богу, за то что отвел от меня эту страшную судьбу — оказаться под пулями и самому стрелять в людей». Но другое чувство — мне не дано было испытать себя этой судьбой.»
‘
Из воспоминаний очевидца (по кн. «Площадь свободной России»):
‘»Я, когда дверь приоткрыл, чуть не потерял сознание. Весь двор был усеян трупами, не очень часто, вроде в шахматном порядке… И что меня так шарахнуло, я сразу не понял. Трупы в каких-то необычных положениях: кто сидит, кто на боку, у кого нога, у кого рука поднята — и все сине-желтые. Думаю, что же необычного в этой страшной картине? А они все раздетые, все голые. Здесь всю ночь занимались мародерством».
‘
Грабеж стал как бы приложением к массовому насилию. Магазины вблизи Белого Дома были разграблены, трайлеры с оборудованием и продовольствием — тоже. Омоновцы выворачивали карманы у всех подряд, снимали шапки и куртки, в милиции изымали личные вещи. Разграблен был и сам Белый Дом — толпа мародеров тащила компьютеры, телефоны, остатки содержимого буфетов.
Но потом все кончилось. Игра была сыграна. Гестаповские зверства можно было снова оставить для кинематографа.
Из доклада Комиссии по правам человека («НГ», 23.07.94):
‘»По данным прокуратуры Москвы, в московских изоляторах временного задержания с 3 по 5 октября 1993 г. находилось более 6000 задержанных, половина из них без оформления каких-либо документов. В следственные изоляторы были помещены 348 человек. Все без документов о взятии под стражу.
В последующие дни задержания и аресты продолжались. Всего задержано за административные нарушения 54 тыс. человек, за нарушение комендантского часа — 35 тыс. человек. Задержания часто носили произвольный характер.
В местах содержания арестованных и задержанных происходили массовые избиения. Свидетели показывали, что жестокие расправы происходили в 18-м, 48-м, 77-м, 100-м и 119-м отделениях милиции. В московские органы прокуратуры поступило 115 обращении граждан, главным образом связанных с избиениями сотрудниками МВД. (Большинство пострадавших подобные обращения оформлять не стали, предполагая продолжение актов насилия и развертывание политических репрессий.)
За время действия чрезвычайного положения из Москвы было противозаконно выдворено около 10 тыс. человек».
‘
С 21 сентября по 5 октября 1993 г. в Москве пострадало 72 журналиста, 7 из них погибли. По данным Фонда защиты гласности, от действий сторонников Белого Дома пострадали только б журналистов, остальные — от рук милиции и военных.
По приказу заместителя министра печати и информации противозаконным образом было приостановлено издание и распространение 13 оппозиционных газет, а их главные редакторы освобождены от занимаемых должностей».
ТОРЖЕСТВО НЕГОДЯЕВ
В официальном перечне, составленном «ельцинистами», числится 142 фамилии убитых при штурме Белого Дома и в Останкинских событиях. Неофициальная цифра — около 1000. Большинство из них были расстреляны ворвавшейся в здание после выхода из него группы депутатов омоновской солдатней. Трупы из Белого Дома прилюдно не выносили, раненых — тоже.
Имеются свидетельские показания о том, что захваченных в Белом Доме людей в камуфляже, в казачьей форме или просто похожих на военных расстреливали в подвале и у бараков стадиона «Красная Пресня». Другие свидетельства говорят о том, что всех раненных омоновцы добили, чтобы не было свидетелей.
Трупы убитых, которые не сгорели в пожаре на верхних этажах парламента (всю ночь парламент горел как факел), «ельцинисты» выносили тайком — возможно грузили на баржу, приставшую к набережной и уничтожали. Есть данные о том, что более 200 «внеплановых» трупов поступили в эти дни в Николо-Архангельский и Хованский крематории, а также об использовании топок одной из ТЭЦ в качестве крематория.
Известно, что судебно-медицинская экспертиза даже «официальных» трупов проводилась с грубейшими нарушениями, что официоз отказывался признавать гибель людей в самом здании парламента, что большинство убитых — жертвы снайперских выстрелов.
Со стороны частей, блокирующих и штурмующих парламент, потери составили всего 12 человек убитыми. Причем в большинстве случаев это были смерти от пуль собственных снайперов или пугавших цели омоновцев.
Еще долгое время после расстрела парламента в городе звучали выстрелы. Сейчас можно с полней уверенностью сказать, что специальные части выполняли задачу по поддержанию высокого накала обстановки. Управление охраны президента не зря еще 28 сентября получило со склада военно-технического снаряжения 50 снайперских винтовок («Завтра», № 21, 1994). Из этих винтовок могли стрелять не только боевики Ельцина, но и снайперы зарубежных спецслужб (достаточно достоверную версию см. в «НЕГ», 30.09.94).
Для придания большего правдоподобия создаваемой иллюзии массовых беспорядков «ельцинисты» даже обстреляли редакцию «Московского комсомольца». Это послужило поводом для того, чтобы Грачев требовал от своих наймитов продолжения резни. «Мы должны вычистить из Москвы всю шваль, а потом наводить порядок в других городах», — инструктировал он подчиненных прямо перед телекамерами.
Строки из газеты «Президент» (статья «Говорить с ними не о чем. Огонь!»):
‘“И вот свершилось… Грязные и трусливые негодяи выползли из своего Черного дома, выговорив гарантию сохранения (хотя бы на первом этапе) своих подлых шкур — сдачу штурмовым войскам в окружении жен, детишек и прочих домочадцев. Тряслись коленки и едва не падали белые тапочки с ног Руцкого. Подергивал ручонками зловещий карлик Хасбулатов. Прячась за детские и женские спины, они садились в автобус и начинали свой последний путь. <…>
… Руцкой, Баранников, Дунаев замешаны по уши многомиллионными (в долларах!) взятками и подношениями, у них имеются щедрые закордонные «спонсоры» и огромные счета в банках. И они продавали все — офицерскую честь, государственные ресурсы и безопасность, сдавали за баксы реформу и судьбы россиян”.
‘
Уже на основе совершенного у них был один исход — «вышка». Однако и это еще не все. Негодяи высшего ранга (это также своевременно стало известно органам госбезопасности и Президенту) готовили государственный переворот с возвращением КПСС и всех прочих милых атрибутов нашей отнюдь еще не забытой прошлой действительности. Намеревались расстреливать нас с вами без суда и следствия, гноить в концлагерях и изнурять, как изнуряли наших родителей, дедов и бабушек их предшественники — ленинцы — практически бесплатным трудом и полуголодным существованием».
Трупов было бы значительно больше, если бы Москва отреагировала на события более бурно. Все было сделано для того, чтобы массовым насилием подавить массовый протест.
Как всегда, результатом перераспределения власти стало и перераспределение помещений. Лужков договорился с Ельциным, что отобранные Президентом, а также переданные по инстанциям мэром Поповым здания будут возвращены городским властям. Нет больше Парламентского центра, нет больше служебных квартир для депутатов, заняты номенклатурой и другие помещения. Теперь все это служит Лужкову. («ЭиЖ-М», № 2, 1993). Здание Моссовета тоже освобождено от назойливых депутатов. Чиновникам мэрии стало просторнее и спокойнее. Теперь лишние посетители сюда не заглядывают.
Ремонт Белого Дома обошелся России в миллиард долларов, что соответствует строительству города для 100.000 человек. К тому же этот миллиард заплачен турецким строителям, которые без труда скрыли состояние Белого Дома после расстрела и вывезли свои доллары за рубеж.
Некоторым из обитателей здания на Тверской пришлось не только постоять лицом к стене под дулами автоматов, посидеть в камерах на тюремной баланде, пройти допросы — прочувствовать многие известные только по кинематографу и воспоминаниям приметы сталинизма.
Когда депутатов, просидевших в камерах трое суток без предъявления обвинений, отпустили, а прокуратура города принесла свои извинения, известная нам по предыдущим главам Т.Цыба опубликовала в приложении к «АиФ» статью «Матерщинников — на волю?». Кто-то шепнул этой «демократической мадам», что лежачего надо пнуть еще раз — для верности. Поэтому фабрикуется история о том, что причиной задержания заместителя председателя Моссовета Ю. П. Седых-Бондаренко 3 октября 1993 г. была его нецензурная брань. (Иск последнего по поводу защиты чести и достоинства был «похоронен» органами прокуратуры и следствием.) Лужков в гнусной газетке «Президент» заявил, что милиция отпустила организатора массовых беспорядков. Он даже официальное возражение на этот счет отправил то ли в ГУВД, то ли в прокуратуру («АиФ», № 41, 1993). Да еще пресс-центр мэрии «повесил» на депутатов Моссовета преступления своих хозяев, и от имени Правительства Москвы призвал москвичей «требовать для преступников сурового наказания» («НГ», 09.10.93).
Из воспоминаний очевидца разгрома штаба Моссовета 03.10.93:
‘»Это врезалось мне в память на всю жизнь. Я стоял у дверей своей комнаты на третьем этаже Моссовета, как вдруг услышал сильный шум и увидел людей, идущих по коридору. Их было много, все с оружием. Потом я оценил, что на крохотном пространстве уместилось не меньше 80 человек в камуфляже и несколько гражданских лиц.
Я стоял, остолбенев, ничего не понимая. Неожиданно эти люди бросились на нас — по четыре-пять человек на одного, заломили руки и, жестко упираясь стволами автоматов в шею, повернули лицом к стене. Одного из депутатов, который держал в руках рацию, повалили на пал, стали избивать и выворачивать карманы. Остальных тоже грубо обшмонали, включая женщин. По чистой случайности, в заднем кармане брюк у меня осталась фотопленка, которую я отснял у Белого Дома. Потом мне удалось засветить ее.
Несколько часов я провел под наблюдением двух головорезов. Один из них поигрывал автоматом, а второй держал в руках ручной пулемет».
‘
Профессиональные костоломы потрудились и на улицах Москвы, и в камерах. На подхвате у них работали уголовники, нанятые наживающимися на номенклатурном мятеже коммерсантами. Третьим звеном в системе номенклатурного бандитизма стала интеллигенция. Эта слабосильная команда полупартизанского вида и карикатурной разнокалиберности толклась у Моссовета 3–4 октября, а потом потрошила депутатские архивы.
Из дневника автора:
‘»Сегодня день приоткрытых дверей в Моссовете. Какой-то сброд в пятнистой форме не по плечу контролирует вынос личных депутатских бумаг. У меня за спиной встали двое, напоминающие своим обликом чахоточных рабочих-большевиков из довоенных фильмов о революции. Ищут компромат, которого нет. Даже милиция более лояльна. Но глупость нетрудно провести. Вынес почти весь свой архив.
Второе посещение Моссовета. Все, что запретили вынести в прошлый раз, я еще тогда положил в коробку и заклеил липкой лентой. Ничего не тронули. Для чего же было устраивать издевательство? Видно, особо бойких живодеров пришлось устранить из здания, дабы не начали еще и мэрию потрошить».
‘
В октябрьские дни 1993 г. без особого напряжения умерло, ушло в прошлое такое понятие, как честь русского офицера.
Наперед это касается таких чинов МВД, которые после 3–4 октября публично клялись своим достоинством и честью, что ничего подобного сжиганию трупов в Белом Доме «не было и быть не могло». (Потом с наивной циничностью один из чинов добавил: «Мы, откровенно говоря, и не ожидали такого ажиотажа вокруг трупов. Если бы предполагали его, специально считали бы их потом…» («НГ», 04.02.94)). Горе людей они назвали ажиотажем.
Министр обороны Грачев, встретившись с журналистами 5 октября 1993 г. не позволял столь уж явных промахов. Он говорил о том, что войска трижды прекращали огонь только для того, чтобы защитники Белого Дома могли сложить оружие и выйти с белыми флагами («КП», 07.10.93). Министр лгал вполне сознательно, как сознательно отдавал приказ стрелять на поражение. Ведь ему надо было сохранить перед журналистами, ждавшими именно такой игры, достойный вид. Как-никак дипломатические миссии и торговля оружием требовали, чтобы западные благодетели могли тоже делать вид, что не замечают пятен крови на руках российского министра.
Так вот, Грачев не мог не знать, что организованная сдача Белого Дома невозможна в силу того, что в огромном здании были отключены телефоны. Собрать забившихся по углам от снайперского огня людей не представлялось возможным. Да и кто стал бы собирать людей, рискуя получить пулю от снайпера?
Мерзавец в генеральской форме не является в истории чем-то исключительным. Но когда армия спокойно смотрит на то, как банды наемников издеваются над страной, она покрывает себя несмываемым позором. Армия Грачева — это армия трусов, и ничего, кроме презрения не заслуживает. То, что она воевать не умеет, показал чеченский конфликт. А с 3 октября 1993 г. понятие «офицерская честь» в российской армии не существует. Или, по крайней мере, наличие чести нужно основательно доказывать. Уважать человека в форме авансом уже невозможно.
И все-таки нашлись офицеры, которые имели понятие о чести. Из Ногинска капитан-лейтенант и 17 матросов с оружием в руках пытались прорваться к Белому Дому в ночь с 3 на 4 октября. Их перехватили, офицер застрелился. Он знал, что такое честь. Командир подольской учебной части ПВО с 17-ю добровольцами дошел-таки до Белого Дома и участвовал в его обороне. Грачевым эта часть была расформирована («КП», 07.10.93). Бесчестному министру нужно было давить всяческие понятия о чести. В противном случае он давно сидел бы в тюрьме.
Наверняка были и другие эпизоды. Но не нашлось ни одного командира дивизии, который готов был рискнуть своей жизнью, но раздавить авантюристов. Все эти обещания поддержки армии со стороны Руцкого, Стерлигова, Союза офицеров и пр. были просто блефом. В армии не было главного — духа. Дух был выбит еще политотделами Советской Армии. Вместо духа в армии годами царило воровство, уголовщина и показуха. Октябрь 1993 г. продемонстрировал, что это и есть основное содержание армии Грачева.
Московская милиция показала в полной мере тот уровень нравственности, который имеют на сегодняшний день люди в погонах.
За два дня до кровавых событий в Москве министру внутренних дел Ерину было присвоено очередное звание генерала армии, а после 3–4 октября он в числе первых получил звезду Героя России. На одном из брифингов господина Ерина спросили, не стыдно ли ему носить звезду Героя. Ерин очень «находчиво» ответил: «Надеюсь, что я не доживу до времени, когда будут интересоваться, какое у меня нижнее белье» («Правда», 20.04.94). Мысль министра, изложенная коряво, все-таки ясна. Она состоит в том, что совесть — понятие неофициальное, и нет оснований обсуждать ее в сфере государственной политики. Что ж, это единственно возможная для сохранения невозмутимости позиция убийцы, которому смотрят прямо в глаза.
Вояки из нижних чинов МВД тоже получили свои тридцать сребреников. Орден «За личное мужество» получил генерал-лейтенант Голубец, расстрелявший в Останкино безоружных людей. Его подельщик подполковник Лысюк стал «Героем России». Лужков дал оценку и жизни человеческой. За убитого работника МВД родственникам заплатили по 1 млн. рублей, раненным милиционерам выдали по 400 тыс. («ЭиЖ-М», № 2, 1993).
Вот еще несколько строк из интервью Лужкова («АиФ», № 41, 1993):
‘»Панкратов, кстати, показал пример стойкости, организованности и грамотного управления ситуацией. Он заслуженно Указом Президента России получил звание генерал-лейтенанта. Комендант Москвы А. Куликов стал генерал-полковником. А Ерин, как известно, Героем России. Если бы ситуацией овладел Руцкой, скольких бы звезд на погонах недосчитались наши офицеры милиции и вооруженных сил.»
‘
(В скобках заметим, что генерал Куликов в свое время мог занять пост начальника ГУВД, обойдя полковника Панкратова. Но прославился генерал другим — применил табельное оружие против людей, пытавшихся проучить его сына за хулиганские выходки («Собеседник», № 32, 1992).)
Вот, оказывается, за что боролись! За звезды свои, за побрякушки, омытые чужой кровью!
По официальным данным, во время октябрьских событий погибло около 135 человек. По свидетельствам очевидцев — не менее 1500 человек.
ЧУЖАЯ БОРЬБА
Многие из тех, кто приходил в эти трагические дни к Белому Дому понимали: здесь собираются враги ельцинской диктатуры, но не всегда единомышленники. Опутанный красными флагами и сочащийся коммунистической риторикой Белый Дом очень многих отталкивал.
Страшная глупость руководства и депутатского корпуса просто выматывала. Вместо того, чтобы нормально поставить работу по противодействию мятежу, разворачивался бюрократический механизм. Приходилось тратить драгоценное время, чтобы выписать пропуск и провести в Белый Дом нужного человека. Не верили даже запискам депутатов.
А что стоит назначение «силовых» министров, которое предпринял Руцкой, не имея никакой уверенности, что хотя бы за одним из них есть ну хоть батальон, готовый с оружием в руках защищать парламент и Конституцию.
Из дневника автора:
‘»В штабе общественных организаций мы составили предложения по плану мероприятий антиноменклатурного сопротивления. Понесли в апартаменты Руцкого. Там нас встретили полупустые помещения, а какой-то помощник склонен был больше почесать языком, чем предпринимать конкретные действия. Второй раз приходим уже ночью. Так нужна наша помощь или нет? Опять никакого ответа. Сделать объявление о сборе в штабе нам не удалось — действовал чей-то запрет.
Наутро помощник Руцкого, с которым мы договорились встретиться, исчез, и наши планы — тоже. Мы передали через охранников горькое письмо о тем, что реального сопротивления путчу нет. Предложили срочно готовить базу для ВС в другом регионе. Ответа снова никакого. Так штаб общественных организаций окончательно умер.
24 сентября остатки штаба пытались организовать шествие по Москве с целью снятия пока еще формальной блокады. Нельзя все время отсиживаться. Хотели подписать заявление об организации демонстрации у ряда известных депутатов. Но все запуганы или озабочены только своими заседаниями. Один из депутатов побледнел лицом и стал доказывать, что всяческие шествия опасны. Другой взорвался возмущением оттого, что мы хотим взвалить на него — не московского депутата — всю ответственность. Несколько подписей все-таки собрали и передали в аппарат Руцкого. Там наше послание и сгинуло».
‘
Из обращения редакции газеты Московских профсоюзов «Солидарность» к депутатам России:
‘»Вы собрались в критическое для страны часы. Сегодня все честные люди понимают, что правота и законность на вашей стороне. Но и на вас лежит огромная ответственность — вы защищаете не только себя, но и демократию, и гражданский мир в стране. К сожалению, сутки 22 сентября потрачены вами впустую. Вы ведете себя так, будто бы ситуацию можно изменить простым нажатием кнопок для голосования. Между тем, противник, используя монополию в средствах массовой информации, шаг за шагом отыгрывает общественное мнение, убеждая колеблющихся и порождая пессимизм у ваших потенциальных сторонников. Не сидите в своей осажденной крепости! Обратитесь к своим естественным союзникам — профсоюзам и трудовым коллективам, отправляйтесь на предприятия, организуйте расклейку листовок в метро и на улицах. Действуйте, пока не поздно!»
‘
Штаб обороны совершенно игнорировал какую-либо деятельность, помимо собственных заседаний. Сам же штаб никакой обороной не занимался. По коридорам Белого Дома сотнями слонялись совершенно неприкаянные люди. Готовые бороться с диктатурой, они не могли найти себе применения. Все, что могли им предложить — это встать под ружье. Но оружие выдавали далеко не всем, а точнее — почти никому. Даже 3 октября защитники баррикад получили отказ на требование выдать им автоматы. А ведь уже было известно о трагедии в «Останкино», о том, что наемники номенклатуры патронов не жалеют. Баррикадники должны были встретить их буквально с голыми руками. Это против танков и боевых вертолетов!
Откуда-то появились в Белом Доме развязные мальчики, которых за бравый рост ставили у кабинетов начальства в виде охраны, и они тыкали всем приближавшимся в живот стволом автомата. А другие мальчики перед Белым Домом устроили демонстративное представление. Они имитировали поведение взвода фашистских головорезов. Им не дано было понять, что свастика на рукаве, фашистский жест приветствия — абсолютно противны русскому духу. Для русских фашизм — вместе со всеми его атрибутами — это гитлеровская оккупация, а вовсе не какие-то философские концепции или хитросплетения идеологии.
Характерен пример из воспоминаний генерала Макашова. В осажденном Белом Доме он по-отечески предлагает лидеру фашистов Баркашову снять свастику. Баркашов в ответ обращает внимание на звездную эмблему Союза офицеров на груди у генерала — масонскую символику. Они квиты. Они стоят друг друга. С такими ли противостоять диктатуре?
Штаб Руцкого. Здесь царило полное бездействие. Приближенные и. о. Президента не знали, что делать, и предлагали всем желающим заняться чем-нибудь на свое усмотрение. Предложение о перебазировании штаба в другой город не прошло или даже не дошло до Руцкого. Зато кто-то подсказал ему 3 октября, что штурм мэрии нужно продолжить действиями по блокированию Министерства обороны и Генштаба. Можно подумать, что генералы, даже если бы они не поддерживали Ельцина, позволили бы распоряжаться в их апартаментах каким-то парламентским комиссарам! Там, где нужно было действовать решительно, стратеги Руцкого медлили, где требовалась тонкая игра — хотели брать нахрапом.
Представим себе, что победила группировка, сложившаяся вокруг Руцкого и Хасбулатова. Ельцинизм был бы пресечен в его явных проявлениях, но вряд ли он был бы преодолен до конца. Зато анпиловский коммунизм вышел бы на политическую арену, как наиболее нахрапистая и наглая сила, готовая растерзать любого, кто не согласен продолжать дело Ленина-Сталина. Эти люди, не приспособленные к власти и ответственности, могут делать, как и «ельцинисты», только одно — разрушать. Только-только начавший выдыхаться импульс разрушения анпиловцы смогли бы оживить, поднять на новую высоту.
С. Говорухин в своей книге «Великая криминальная революция» говорил про анпиловцев: «Они оказали много услуг Власти, должны были оказать последнюю — решающую. Когда люди видели эти перекошенные от злобы лица, слышали эти крики: «Назад, в прошлое!», они говорили себе:
«Тьфу, тьфу! Лучше кто угодно, хоть воры, но не эти!»
Последнюю услугу властям анпиловцы оказали 2 и 3 октября. Лучшего подарка Ельцину, чем вот этот — устроить беспорядки на улицах, пойти штурмом на телецентр — они сделать не могли».
Получается, что анпиловцы и ельцинисты — суть одно и то же. Их цели и действия настолько переплелись, стали однотипными, что и результат от победы одной из этих сил был бы одинаков.
КТО ВИНОВАТ?
Традиционный русский вопрос в последнее время стал казаться некоторым мастерам публицистических баталий каким-то порочным. Будто задавать его — значит обострять конфронтацию, уходить от сути проблем, стоящих перед обществом. Все это пустые рассуждения для красного словца. Пока мы не поймем, кто виноват в национальной трагедии, мы не найдем пути выхода из нее. Тут бессмысленно посыпать голову пеплом — все, мол, виноваты! — или кокетничать в самобичевании — я, мол, тоже виноват вместе со всеми! После этого только и возможно забивать читающей публике головы новыми схоластическими упражнениями.
Вина конкретна и лежит на определенных лицах, определенных общественных слоях, определенных мировоззренческих комплексах. В следующем разделе мы поговорим о мировоззрении. А пока необходимо предъявить в сжатой форме обвинение режиму Ельцина и сформированному вокруг него в 1990–1993 гг. номенклатурному слою.
Итак, на протяжении длительного времени Б. Ельцин и его команда демонстрировали циничное пренебрежение к закону. Видимость правомерности действий правительства оформлялась юридической казуистикой, агитпроповскими лозунгами о благе народа и тотальной ложью. Общество сносило все это только потому, что было дезорганизовано сначала коммунистическим режимом, а потом радикальным произволом либерал-большевиков.
Вместо помощи замордованному и потерявшему ориентиры народу «ельцинисты» воспользовались ситуацией, чтобы организовать безнаказанное разграбление страны. Сфабриковав в избирательную кампанию фальшивый образ мученика за идеи Свободы и Здравого Смысла, захватив парламент России, навязав большинству мифологические представления о важнейших нравственных и политических ценностях, номенклатура второго эшелона подняла мятеж и завоевала абсолютную власть в стране.
Одряхлевшие конкуренты «ельцинистов» из партхозэлиты КПСС попытались противостоять распаду государства, но испугались решительных мер и человеческих жертв. Испугались не только нравственной ответственности за кровь, но и ответственности за страну, которой управлять были уже не в состоянии. В конечном итоге эта недееспособность обернулась распадом СССР, экономической катастрофой, постыдной нищетой народа, тотальным произволом и криминализацией власти.
Особый вклад в разложение общества и государства и в подготовке прихода к власти уголовников сделал российский парламент, павший в конечном итоге жертвой собственной интеллектуальной заносчивости. Как и большевики, депутаты решили разрушить «весь мир насилья до основанья», но только путем законотворческой деятельности. И разрушили заодно с государством, выпустив на волю самые отвратительные проявления человеческой низости.
Главным увечьем, которое нанесли российские парламентарии российскому обществу — это внедрение принципа разделения властей. Реализовав на практике рожденный воспаленным мозгом миф, российские депутаты добровольно отдали власть в руки Гайдара, Шумейко, Чубайса… По инерции они продолжали сражаться в правовом поле, не замечая, что это поле уже давно стало заповедником для замечтавшихся политиков. Романтики обкладывались законами, отгораживаясь от реальной жизни, аргументировали статьями из Конституции, стыдили «неверных»… А в жизни утверждались те, кто презирал закон, честь, совесть, справедливость. Депутаты не замечали, как легко разрушалось доверие народа к его собственным избранникам, полагали, что низкий уровень доверия к ним — это такое же нормальное явление, как и в любой «цивилизованной» стране. Только на пороге катастрофы тотальная ложь телевидения и радио начала разбавляться контрпрограммами парламента.
Депутаты «сделали» Ельцина, фактически одобрив переворот еще в 1991 г. В 1993 году они получили только несколько отложенный последний шаг номенклатурного мятежа. Именно депутаты дали Ельцину чрезвычайные полномочия, которые забрать обратно уже было невозможно. Именно депутаты дали жизнь законам, разрушающим экономику. Именно они пустили государственное строительство на самотек, не заботясь о системе представительной власти на местах, не обращая внимание на плачевный опыт применения наштампованных ими законов, отдав «в виде эксперимента» столицу России на разграбление…
Обе противоборствующие команды — номенклатурная уголовщина и парламентская оппозиция — пытались навязывать обществу свою монополию на легитимность, свою роль «спасителей Отечества»…
Предъявим же основные пункты обвинения.
КОМАНДЕ ЕЛЬЦИНА:
1. Превращение власти в самоцель.
2. Защита интересов иностранных государств, противостоящих интересам России.
3. Работа по законам уголовной шайки.
4. Организация системы тотальной лжи.
5. Личное обогащение и участие в преступном разграблении национального богатства.
6. Подготовка и проведение антигосударственного переворота.
7. Клятвопреступление.
ПРАВИТЕЛЬСТВУ ГАЙДАРА-ЧЕРНОМЫРДИНА:
1. Генетическое пренебрежение к закону, воспитание чиновничества в духе верности лицам, а не Конституции.
2. Разрушительная, хозяйственная политика и обман по поводу «признаков экономической стабилизации».
3. Разложение нравственных основ общества путем распространения мифов о смысле экономической свободы и принципах свободного общества. Использование разложения общества в целях укрепления личной власти чиновничества на местах.
4. Мафиозность в реализации власти, формирование кланов, сращивание администрации с уголовным миром, превращение работников правоохранительных органов в лакеев режима.
5. Беспомощность в борьбе против коррупции, имитация решительных мер против преступности, подчинение уголовным элементам.
6. Покорность проходимцам, внедренным Ельциным в правительство через депутатский корпус.
ДЕПУТАТСКОМУ КОРПУСУ ЕЛЬЦИНА-ХАСБУЛАТОВА:
1. Разрушение единого государства (Декларация о суверенитете России, ратификация беловежского сговора, утверждение Федеративного договора).
2. Создание законодательной базы для «разделения» властей, позволившего узурпировать власть группировке, добившейся контроля над Ельциным. (В Москве — грубейшее нарушение Конституции введением поста мэра, нового административного деления столицы.)
3. Игнорирование симптомов диктатуры (10 декабря 1992, 20 марта 1993, 1 мая 1993 и др.) и вялость попыток противостоять ельцинским фабрикам лжи.
4. Соучастие в «создании» Ельцина: предоставление ему чрезвычайных полномочий, которые уже невозможно было отнять, благосклонность к собственным лидерам, легко идущим на сговор с «ельцинистами».
5. Отсутствие внимания к системе представительных органов власти на местах, которые были брошены Верховным Советом на произвол судьбы.
6. Эгоизм, ставший нормой поведения депутата, мелочные интриги в депутатской среде, отсутствие ответственности за свою профессию, безнаказанность грубейших нарушений закона и нравственных норм со стороны отдельных депутатов.
7. Законотворчество без контроля за его эффективностью.
8. Отсутствие сопротивления навязанному депутатам образу сторонников коммунистических сил.
Из дневника автора:
‘»Я не с теми, кто под видом законодательной деятельности разрушал страну и способствовал диктатуре. Я, тем более, не с теми, кто это разрушение и эту диктатуру осуществлял, штурмуя Белый Дом. Я с теми, кто встал между ними и пытался отстоять Конституцию. Точно так же, как в августе 1991 г».
‘