[ — Политическиe тeзиcы]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
1. Ведущий слой революции сформировался из революционно-космополитической части русского дворянства. Его родословная:
Радищев, декабристы, Герцен, Кропоткин, Плеханов, Савинков, Ленин. Революционная часть дворянства подавляюще превосходила реакционную и в культурном, и в умственном, и, отчасти, в моральном (Герцен, Кропоткин) отношении. Но, объективно, она шла против века налаженной государственной традиции, против основных национальных интересов России.
2. Идя против этих интересов, революционная часть дворянства, уже более или менее потерявшая свое национальное лицо, естественным ходом внутриполитической борьбы вовлекалась в союзы с врагами России вообще – с еврейством в частности и в особенности.
3. Эта борьба, постепенно обостряясь и ожесточаясь, создала в России своеобразную атмосферу почти непрерывной гражданской войны: на низах шли крестьянские и рабочие «беспорядки», обычно с кровавыми результатами; на верхах – схватка двух фракций дворянства превращалась в обнаженный террор с обеих сторон. Апогей всего этого приходится на 1905 – 1906 годы. Екатеринбургское злодеяние символически можно рассматривать как месть одного слоя другому слою – месть Ленина за его казненного брата.
4. Столыпинский период, как ни короток он был. исторически внес в позднейшую историю России нечто, к сожалению, принципиально новое для обеих борющихся фракций: интересы России вообще. Столыпинские реформы дали выход творческим силам страны, – и эти силы стали отходить от реакции с одной стороны и от революции с другой стороны. Однако в этот слишком короткий период времени эти силы не успели сорганизоваться. После гибели Столыпина, перед самой войной, организованными оказались: с одной стороны союз объединенного дворянства, плотно окруживший Престол, и с другой стороны – коммунистическая (тогда еще РСДРП(б)) партия, то есть две самых ожесточенных и самых беспринципных силы, какие только и вообще имелись на русских просторах. Первая сила вела к разгрому России извне, вторая – к разгрому ее изнутри. Основная масса культурного слоя России к этому времени уже успела отойти от революционных позиций и стремилась к сближению и с монархией, и с правительством («Вехи»). Союз объединенного дворянства («сферы») сумел удержать свою монополию у Престола – и погиб вместе с ним.
5. Молодые национальные силы этого периода, во-первых, не успели сорганизоваться – главным образом потому, что в условиях бюрократического зажима всякая политическая организация – в особенности молодежная – должна была или подвергнуться полной бюрократизации, или перейти на более или менее нелегальное положение – то есть или потерять всякий смысл, или стать в одни ряды с врагами России.
6. Поэтому после крушения монархии наиболее организованной силой оказался большевизм – все остальные были распылены и неорганизованы. Попытка лучшей части русской молодежи противопоставить большевизму вооруженную силу белых армий была оседлана реакционными элементами – и провалилась совершенно.
7. Большевицкая партия оказалась хозяином России, но сама она попала в пустоту: недавно еще революционная интеллигенция отвернулась от нее, квалифицированный пролетариат ее не поддержал, крестьянство было настроено против большевиков.
Большевикам пришлось прибегнуть, с одной стороны, к беспощадному террору против «интеллигентского саботажа» и, с другой стороны – к помощи целого ряда нерусских и антирусских сил (еврейство, военнопленные, китайцы, латыши и пр.).
8. Таким образом, большевизм, который рассчитывал на поддержку значительной части своих недавних единомышленников, после захвата власти оказался без людей.
Началась вербовка сволочи с постепенным истреблением, – уже в рядах самой партии, – всех тех, кто со сволочью идти не хотел. В настоящий момент можно констатировать, что большевицкая партия – такая, какою она пришла к власти, – более или менее полностью съела самое себя. У власти стоит принципиально новый слой, искусственно сформированный из еврейства и подонков всех остальных населяющих Россию народов. В вооруженном подчинении этому слою находится, в частности, и советская интеллигенция всех призывов.
9. Если в свое время не смогли эволюционировать ни французская аристократия, ни наш союз объединенного дворянства, то всякая возможность эволюции большевицкого правящего слоя исключается целиком. Ибо эволюция означает не перемену вывески – хотя бы «интернациональной» на «национальную», а главным образом – если не исключительно – изменение экономической системы или – говоря иначе – уничтожение партией ее собственной питательной среды. Отказ от советских способов хозяйствования, во-первых, в страшной степени укрепил бы позиции наиболее непримиримого врага компартии – крестьянства, во-вторых, перевел бы большинство партии на положение безработных и, что самое важное, в-третьих, вырвал бы из рук партии ее самое сильное оружие: экономический террор. Настоящая эволюция означала бы сдачу на милость победителя. 10. Мы совершенно единодушны с коммунистической партией в оценке того обстоятельства, что в случае подобной капитуляции ни на какую милость рассчитывать не приходится. Следовательно, нам нужно считаться, как с объективно неизбежным фактом, – с полным истреблением ныне существующего правящего слоя СССР, – таким же полным, каким было истребление якобинцев термидором, директорией, консульством, империей и реставрацией. С той только разницей, что во французском случае якобинские остатки некоторое время духовно и материально прокармливались за счет побед революционной Франции, остатки же компартии на такую отсрочку рассчитывать не могут. Иначе говоря: мы будем иметь дело с окончательным физическим истреблением последних остатков русской революционной традиции. Это, однако, еще не означает психологического истребления наследия советского режима и предшествующих ему течений. 11. Новая интеллигенция, полуинтеллигенция и четверть-интеллигенция СССР составит подавляющее большинство будущего правящего и служилого слоев России.
Править Россией будет тот, кто сумеет найти общий язык с этой интеллигенцией и руководить ею. Всякие разумные политические тезисы, рассчитанные на реальность, а не на миф, могут с полным безразличием отнестись к их оценке со стороны любых эмигрантских групп – ибо если эти группы и придут в Россию, то уже на нечто готовое, на нечто уже более или менее сформированное. Разумная политическая программа должна быть сформулирована в расчете на подсоветские массы вообще и на подсоветскую интеллигенцию в частности и в особенности. 12. Эта интеллигенция уступает зарубежной в профессиональной квалификации и в уровне формальной культуры. Она превосходит зарубежную уровнем воли, жертвенности и умственных способностей. Она не заражена вождизмом и местничеством и подчинится всякому толковому и вразумительному руководству – не «командованию» начальственного типа. Живя под еврейским давлением, она ликвидировала интернациональное и космополитическое наследие своих отцов, а под давлением голода и «уравниловки» во всех ее видах ликвидировала всякие уравнительные тенденции русского социализма. Она национальна в смысле отрицания всего антирусского – но она еще не знает, в чем именно заключается специфически русское. Она ликвидировала чисто распределительные иллюзии социализма и его ненависть к «буржую», но она только подходит к решению вопроса о новом хозяйственном строе. Вообще: подсоветская интеллигенция следует петровскому завету: «аз есмь в чину учимых и учащих мя требую». Зарубежная, при неизмеримо более слабом политическом опыте, искренне считает себя солью земли, которой политически учиться уже нечему. 13. Однако основное отличие зарубежной национальной интеллигенции от советской, которая «национальна» более зарубежной, заключается в том, что подсоветская интеллигенция в своем подавляющем большинстве совершенно арелигиозна. То есть, не будучи активно антирелигиозной, к вопросам религии равнодушна совершенно.
Между тем вне религиозного понимания России – никакая творческая работа нации невозможна вообще. 14. «Общий язык» с советской интеллигенцией никак не означает какого бы то ни было снижения – в пользу демагогии – наших основных идейных установок. Но он означает формулировку этих установок на понятном для подсоветской интеллигенции языке. Так, тезис монархии не может аргументироваться «помазанием», а тезис православия не может аргументироваться катехизисом. И в том и в другом случае необходима чисто национальная, историческая и философская аргументация.
Отстаивая идейные основы православия, мы должны помогать церкви, но на ее помощь рассчитывать не имеем никакого права: тех проповедников, которые имеются в эмиграции, – подсоветские массы вообще и интеллигенция в частности просто не будут слушать. После двадцатилетнего террора и после измены митр. Сергия – у нас нет основания рассчитывать на наличие нужных проповедников и в СССР. 15. Следовательно, нашему движению надлежит всячески отстаивать идейные основы православия, категорически отказаться от какой бы то ни было церковной аргументации, – а тем более от аргументации доводами какой бы то ни было из многочисленных церковных фракций. На этих путях может быть найден общий язык. И на этих путях может быть найдено и постепенно выковано и закалено то идейное оружие, которое почти полностью отсутствовало у нас в течение последних двух столетий. И так как подсоветская масса и по крови и по духу осталась русской массой, то нет никаких оснований предполагать, что возврат к русским истокам был бы в какой бы то ни было степени утопическим.