Клерикализм и союз с Церковью


[ — Рукoвoдящиe идeи рyccкoй жизниНАЦИОНАЛЬНАЯ РЕФОРМАРУКОВОДЯЩИЕ ИДЕИ РУССКОЙ ЖИЗНИ]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]


Один из читателей наших, говоря об отношениях наших к вероисповедным законам и вообще к союзу государства с Церковью, выражает мнение, будто бы мы при этом становимся на почву «клерикализма». Ввиду огромной важности этого недоразумения и вредных его последствий считаем небесполезным объясниться.

Московские Ведомости никогда не были клерикальным органом, и менее всего можно предполагать какой-либо клерикализм в нынешнем их редакторе, которого государственные воззрения изложены не только во множестве статей, но и в целых серьезных сочинениях. Как последовательный «государственник», видящий в государственной организации необходимое, неотменимое навеки и при всяких условиях культуры завершение социального строя, редактор Московских Ведомостей безусловно отрицает как вредные и недопустимые всякие status in statu [82], в том числе и церковные. Церковное «государство в государстве» было бы вреднейшим из всех для государства и вместе с тем искажало бы то церковное устройство, которое свойственно христианству в его чистейшем православном выражении.

Государство не может и не должно выпускать из своих рук того элемента власти, который составляет существеннейший его признак. Допуская, так сказать, сепаратизм власти, государство перестает быть нужным и полезным органом социального объединения народа. Этим элементом государство не может и не должно поступаться и в пользу Церкви.

Клерикализм же состоит именно в передаче Церкви той или иной доли государственной власти. Клерикализм, в идее чистейше выражаемый в римском католицизме, исходит из той идеи, что государственная Верховная власть есть вассальная в отношении церковной власти (папской). Посему, по этой идее, Церковь имеет право на всякую степень власти в государстве и если уступает ее монарху или иному учреждению, то по своему соображению о пользе или удобстве этого. Эта клерикальная идея фактически осуществляется в разнообразных степенях, иногда очень скромных, даже как будто безобидных для государственной власти, но всегда несет с собой сопричисление Церкви к государственной власти.

Вот что такое клерикализм.

Отрицая его, мы разнимся от других противников клерикализма тем, что считаем в высшей степени выгодным для самого же государства сохранить христианский характер и, следовательно, союз с Церковью.

Не отрицаем, что при этом мы остаемся верны и обязанностям пред Церковью, но забота о Церкви, при нашей точке зрения, не находится ни в каком противоречии с заботой о государстве. Независимо от чьей-либо личной религиозности, в силу таких государственных взглядов разум требует союза государства с Церковью.

Каким же образом сохранить союз государства с Церковью, не допуская «клерикализма»? Да союз с Церковью только и мыслим при условии, чтобы Церковь не присваивала себе государственной власти. Иначе появится неизбежная вражда и то или иное господство: либо государства над Церковью, либо Церкви над государством (клерикализм).

Христианский характер государства состоит в том, чтобы оно само, по своей доброй воле, проникалось христианскими нравственными идеями и проницало ими свое право, свои государственные обязанности, столь же добровольно становясь покровителем Церкви. Не господином (что есть идея Антихриста) оно должно быть, а покровителем, то есть без малейшего посягательства на духовно-нравственную сущность Церкви и ее самостоятельно определяемый церковный строй давать ей поддержку как первичному роднику своего собственного нравственного содержания, как источнику сохранения в народе того же нравственного содержания, а для всего этого давать Церкви права, необходимые для удобнейшего ее действия. Мировая миссия Церкви при этом точно так же входит, очевидно, в круг покровительства государства.

Само собой разумеется, что такие отношения наиудобнее, с наибольшим отстранением клерикализма достигаются в государстве монархическом, в котором Верховная власть принадлежит единому лицу, ибо совесть, вера конкретно и ответственно проявляются в личности, а не в учреждениях.

Повторяем, такой союз государства с Церковью не должен допускать ни малейшего ограничения прав государства. Вся правовая область, вся политическая власть принадлежит исключительно ему. Церковь пользуется теми правами, которые государство по своему рассуждению ей дает, и все ее права в государстве истекают исключительно из воли государственной власти до тех пор и постольку, поскольку эта государственная воля считает это нужным. Церковь должна принять с благодарностью то, что ей государство дает, и стерпеть лишение во всем, чего государство не находит нужным дать. Тут нет ни искры клерикализма.

Тем не менее, для функционирования государственноцерковных союзных отношений совершенно неизбежно, чтобы государство правовым путем организовало все, в чем происходит соприкосновение церковной власти с его, государственной, властью. Учреждения церковные должны быть так или иначе сопоставлены с учреждениями государственными, приведены с ними в ясную связь, каковая и должна быть законно определена. Иначе, конечно, получился бы полный беспорядок и неизбежный произвол.

Такое правильное сопоставление Церкви и государства у нас было до сих пор. Но теперь, в силу изменившегося построения государственных учреждений, старые рамки отношений церковной и правительственной власти уже совершенно непригодны, что мы и видим на практике. Положение Св. Синода в среде государственных учреждений стало до крайности неясно. Отсюда проистекают, даже невольно, вторжения государственных учреждений в область церковную, а с другой стороны — стало неясно, каким образом церковное управление может на это реагировать? Положение обер-прокурора лишь наскоро определено принципиально неправильным причислением его к кабинету. Это лучше полного беспорядка, но, во всяком случае, допустимо лишь как краткосрочный переходный порядок, ибо превращать церковное управление в какое-то министерство совершенно немыслимо — ни принципиально, ни практически.

Неясное правовое положение Св. Синода и гораздо более ясное правовое положение новых законодательных учреждений привело естественно к тому, что со стороны последних появились вторжения в область ведения Церкви. Если бы даже по личному составу и убеждениям наши законодательные учреждения были расположены к Церкви, то все же такой порядок решения церковных дел не соответствует добрым союзным отношениям. Вообще установка государственно-церковных учреждений есть теперь задача еще даже не затронутая, а между тем необходимая.

Именно по отсутствию этой достройки учреждений вероисповедное законодательство пошло неправильным порядком. По существу своему это было дело совершенно ясное.

Дарованная Государем Императором свобода вероисповеданий, составляющая не более как развитие и расширение всегда признававшейся у нас веротерпимости, нимало не противоречит государственному покровительству Православной Церкви и господствующей роли Православия в России, а фактически осуществление Указа 17 апреля [83] пошло далеко не в том направлении, какого требует союзность государственных отношений с Церковью. Причина сводится к тому же неясному положению, в каком очутились церковные учреждения. Не нужно быть клерикалом для того, чтобы понимать необходимость порядка и правильного и ясного построения всяких государственных учреждений и ясности их отношения к Церкви. Но мы начали приводить к окончательному установлению вероисповедных отношений прежде, чем определили отношения церковных и правительственных учреждений. Воля Государя, выразившаяся в Указе 17 апреля 1905 года, могла быть и действительно была достаточно удовлетворительно осуществлена временными правилами, никто из иноверцев не был обижен. Окончательное же законодательное осуществление всех дарованных льгот и соответственное с этим изменение разных частей Свода законов могли без ущерба подождать того времени, когда будут законом установлены нормы отношений государства и Православной Церкви, а следовательно, и порядок законодательного обсуждения всего, касающегося веры и Церкви. К сожалению, спешность реформ привела к тому, что мы сделали второй шаг прежде первого, с получением, как всегда бывает, совершенно нежелательных последствий.

Теперь, конечно, нужно поправлять дело. Для того чтобы все это видеть и говорить, не нужно быть «клерикалом», а только сознательным государственником. Только присущая Московским Ведомостям постоянно государственная точка зрения и вызывает нашу критику в отношении постановки вероисповедного законодательства. Речь председателя Совета Министров в Государственной Думе свидетельствует о том же критическом отношении, а, кажется, правительство не может вызывать упрека в «клерикализме».


[СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]