[ — Смyтьяны — Сaмозванцы]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Самозванство – это не только поползновение занять царский престол, но попытка возвыситься над ним. Именно это отличает церковных раскольников, отпадающих от учения Христа и православных традиций отношения священства и Царства.
Царь Алексей Михайлович, восшедший на престол в 1645 году, в отличие от своего отца и предшественника, был подготовлен к царствованию, а потому ясно осознавал положение России и стоящие перед ней задачи. Россия все еще была государством рыхлым и нестойким. Во многом это определялось мощными внешними воздействиями, которые способны были в любой момент поставить под вопрос самое существование суверенного статуса державы. Но имелись также и внутренние нестроения. С одной стороны, осознанное именно Алексеем Михайловичем отставание от технического развития Европы, а вместе с этим – слабость в военном отношении. С другой стороны – проблема разнородности толкований вопросов веры, которые различно преподносились в великорусской, малорусской и исконной – греческой – традициях. Военная и религиозная реформа были насущной необходимостью, но вместе с тем – и риском. Новые смутьяны могли воспользоваться непростой ситуацией, сделать непонимание смысла реформ оружием против самодержавной власти.
Алексею Михайловичу удалось провести свои реформы и заложить основы превращения России в могучую империю. На долю этого великого правителя достались соляные и медные бунты, чумные эпидемии и неурожаи, военные неудачи и опустевшая казна. Все это удалось преодолеть тем, что законность власти и ее действий подтверждалась Земскими Соборами. В 1648 году Земский Собор принял Соборное уложение – фундамент русского законодательства не многие годы. В 1653 году Земский Собор созывается в последний раз – он выполнил свою функцию: власть царя стала поистине самодержавной, то есть абсолютной в рамках духовной и исторической традиции (чего не было в европейских абсолютных монархиях). Русская государственность окончательно укрепилась, и она до времени не нуждалась в санкциях со стороны всесословного законосовещательного представительства, выражавшего «мнение земли».
Россия в понимании людей, осознающих ее положение в мировой истории, может существовать только как великая держава. Или она распадется на множество государствиц и перестанет быть Россией. В условиях, когда суверенитет и развитие страны поставлены под вопрос, это понимание требует сверхмобилизации – превращения народа в войско. Подобным образом в древности многие народы становились непобедимыми. Но теперь победу надо было заложить в сам государственный механизм, который впоследствии воспитает то, что теперь мы называем «политической нацией» — общность солидарности, подкрепляющей верховную власть сплоченностью подданных. По сути дела, именно это и сделало из русских лучших воинов на три столетия вперед.
Царь смог провести свои реформы и подавить крамолы и смуты только потому что привязал любую деятельность своих подданных к государственной службе. Все стали «крепостными». Не рабами, а сотрудниками в государственном строительстве, прикрепленными к своей службе. Крестьянин был прочно привязан к земле, и только это давало возможность из его скудной продукции выделять средство на содержание служилого дворянства. Которое также прикреплялось к военной службе. Посадское ремесленное и торговое население было обязано «тяглом» — податями, которые поддерживали казну, а с ней – и все государственные дела. Так образовалась государственная машина, которая обеспечила России мощный рывок вперед.
Оставалось священство – сословие, испокон веков независимое, и испокон веков стремящееся вмешиваться в государственные дела, а то и диктовать правителям, что им делать и как себя вести. Государственные реформы Алексея Михайловича не могли обойти Церкви, что и привело к вспышке религиозной смуты, последствия которой мы ощущаем на себе до сих пор.
Новый перевод и исправление богослужебных книг, который был затеян совместными усилиями Царя и патриарха Никона, не могли встретить понимания у церковных «низов», а с ними – и у простонародья, которое шло за духовными лидерами и символами веры, а вовсе не за текстами, нюансы перевода которых народ не знал и не понимал. Союз высшего священства и Царства нанес удар по разлагающим целостность веры толкованиям – безграмотным интерпретациям Писания и обряда, а также по обнаружившимся в иконописании подражаниям еретическому европейскому Возрождению. Вместе с тем, заносчивость и репрессивный характер реформ породили смуту и протест религиозных подвижников, для которых любое отступление от древних книг, к тому времени уже окутанных религиозным опытом, воспринимали как кощунство. Символом раскола стал вопрос о том «как креститься». Разница между двуперстием и троеперстием со временем была признана патриархом Никоном несущественной. Но было уже поздно: раскол рассек русское общество, образовав в нем удивительно стойкую прослойку староверов. И в будущем эта прослойка сыграла свою роль в новых смутах – она в полной мере «отомстила» династии Романовых поддержкой большевицкой крамолы.
В истории церковного раскола патриарх Никон, при всех его заслугах и личных достоинствах, оказывается смутьяном, попытавшимся устроить русское государство по принципу архаичных и малозначимых сообществ, где жрец возвышался над вождем племени. Чем попирался главный принцип имперской власти: правитель – первый жрец. Так было и в Римской Империи, так было и в Византии.
Но, судя по имеющимся историческим исследованиям, дух Смуты пронизывал все общество. И необходимо было жесткое принуждение народа к дисциплине и нравственному поведению. Власти приходилось выпускать указы по запрещению бесстыдных увеселений, ругательств. Где-то перегибая палку, полагали запрещать шахматы и качаться на качелях, требовали жечь домры, гусли и дудки. Ослушникам полагались батоги и тюрьма.
Порядок наводился и в церковных делах, которые находились в полном расстройстве. Священство предпочитало оставаться в стороне от тревог государства, получая от него различные льготы. Тяжелая и неудачная война с Польшей требовала мобилизации материальных и человеческих сил. Царю пришлось ограничить льготы монастырей, обложив священство налогами и даже мобилизовав часть разросшегося клира для воинского дела. Разумеется, священство роптало, а иные архиереи доходили до словесного буйства в адрес власти. Одним из жестких оппонентов власти оказался и патриарх Никон.
Личность Никона отмечена сильным, резким характером. Казалось бы, набожный и мягкий Алексей Михайлович должен был попасть под его контроль. Но кроткий царь проявил волю и не позволил патриарху встать над царем. Полагая, что одолеет в противостоянии, Никон принял на себя титул «великого государя» — то есть, высшего правителя, как минимум, равного Царю. Алексей Михайлович в этом противостоянии победил именно своей мягкостью и праведностью, а Никон уронил свое достоинство постоянными скандалами и конфликтами.
Упадок церковных дел был связан не только с борьбой за власть, но и с расколом, подорвавшим у русского народа веру в то, что священство знает истину. Старые истины были опровергнуты, их адепты названы невеждами, о Стоглавом Соборе было сказано, что его постановлению «писаны неразумно», «клятва без рассуждения и неправедно положена». Православные патриархи, приехавшие из Греции и не знавшие России, определяли: «неправедную и безрассудную клятву» разрушить, поскольку она основана на «невежественных мудрствованиях». Подобное уничижение русской религиозности не могло не отразиться на репутации священства – как яро следовавшего реформам, так и противящегося ему. Официальная церковность казалась неправедной, негласно существующие секты трактовали основы веры каждая по-своему. Только властью Царя Церковь была спасена от разложения и распада.
Церковный Собор 1666-1667 определил главенство Государя и первенство его перед патриархом. Что соответствовало древней традиции отношений священства и Царства, идущей от Византии: Император, Царь является земным главой Церкви. Этим решением был положен конец церковной смуте и дан принцип, следование которому удерживало от новых смут. В то же время, утверждение древней традиции было проведено в такой форме, что она отвергла все те откровения, которые почитались незыблемым до никоновских реформ. Вышло так, что раскол был обоюдным, и последующие разъяснение, что все решения Собора были направлены не против двуперстия или других церковных обычаев, а против людей, которые использовали разночтения для раскола, никого не убедили. Раскол застрял в русское истории, породив последующие нестроения.
До сих пор скрытым от большинства русских людей является церковный раскол февраля 1917 года. Он связан с соучастием практически всего православного священства в Февральском перевороте. Еще не успели просохнуть номера либеральных газет, опубликовавших фальшивое «отречение» Государя от престола, как высшие иерархи объявили о конце царства на Руси.
Определением Синода от 7 марта «Об исправлении богослужебных чинов ввиду происшедшей перемены в государственном управлении» была создана комиссия под председательством архиепископа Сергия (Страгородского) – будущего сталинского патриарха, которая изменила все богослужебные чины, в которых имелись молитвенные упоминания Царя. Что прямо свидетельствует о готовности навсегда забыть монархию.
Определение Синода от 7-8 марта «Об изменениях в церковном богослужении в связи с прекращением поминовения царствовавшего дома» гласит: «во всех случаях за богослужениями вместо поминовения царствовавшего дома возносить моление «о Богохранимой Державе Российской и Благоверном Временном Правительстве ея»». Это измена не только государству, но и Вере Православной, в которой Император — Помазанник Божий занимает особое место, которое не может быть никем замещено.
9 марта 1917 года члены Синода митр. Киевский Владимир (Богоявленский), митр. Московский Макарий, архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский), архиепископ Литовский Тихон (Белавин) объявили:
«Ради многих жертв, принесенных для завоевания гражданской свободы, ради спасения ваших собственных семейств, ради счастья Родины оставьте в это великое историческое время всякие распри и несогласия, объединитесь в братской любви на благо России, доверьтесь Временному Правительству, все вместе и каждый в отдельности приложите все усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы .
Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного Российского Правительства, да даст ему силу, крепость и мудрость, а подчиненных ему сынов Великой Российской Державы да управит на путь братской любви, славной защиты Родины от врага и безмятежного мирного ее устроения».
Целый ряд обстоятельств говорит о том, что высшее священноначалие было в сговоре с февралистами, а потому им было организовано сознательное введение в заблуждение паствы – миллионов православных верующих, который склоняли к покорности смутьянам. Вместо того, чтобы анафематствовать их 11-м анафематизмом Недели Православия: «Помышляющим, яко Православнии Государи возводятся на престолы не по особливому о Них Божию благоволению, и при помазании дарования Святаго Духа к прохождению великого сего звания в Них не изливаются, и тако дерзающим противу Их на бунт и измену, – анафема, трижды».
Цепь стремительных решений, устранявших из церковной повседневности упоминания о Царстве, говорит о соучастии священства (не только высшего, но и приходского, согласившегося на подобное) в предательстве Веры, Царя и Отечества. Закреплено это предательство было решениями Поместного Собора 1917-1918 гг., решениями которого Император был замещен Патриархом. И состоялся раскол: отделение священства от православной традиции, представленной раскольниками как «два века плена у государства». Этот же еретический Собор отменил 11-й анафематизм.
В дальнейшем многие из еретиков были уничтожены большевиками, а в наше время – провозглашены «новомучениками». Хотя не сохранили верности, получив за это воздаяние за отступничество и клятвопреступление. Кто поклоняется этим ложным святым, забывают евангельское предупреждение: «кто, подняв руку на помазанника Господня, остается ненаказанным?» (1 Цар. 26,9).
Второе предательство состояло в непротивлении большевикам. «Анафема» патриарха Тихона (Белавина) от 1918 года «творящим беззакония и гонителям веры и Церкви Православной» направлена только на тех, кто разоряет и присваивает церковное имущество, убивает православных клириков. В этом документе, позднее послужившим поводом для канонизации патриарха-еретика, нет анафематствования большевикам, советской власти, революции. Не названы по именам лица, терзавшие Россию и глумящиеся над Церковью.
Арест Тихона (Белавина) большевиками порой выдают за мученичество. Между тем, патриарх-еретик отрекся от всех претензий большевикам, признал свои «анафематствования» ошибочными. И прожил при большевиках, ни в чем им не прекословя, до своей естественной кончины.
В дальнейшем значительная часть православного священства было увлечено в революцию и образование «Живой Церкви». Отчаянно еретическое начинание не было оценено по достоинству. Напротив, «живоцерковники» в дальнейшем были возвращены в лоно Церкви без какого-либо ущерба для себя. Они не были лишены церковных званий и наград, не были отправлены в монастыри для принесения покаяния. Раскол среди раскольников был признан исчерпанным и скрыт в забвении.
В 1926 году произошел захват поста местоблюстителя патриаршего престола, его место самовольно было занято митрополитом Сергием (Страгородским). В 1943 году по воле Сталина состоялся фиктивный Архиерейский Собор, избравший узурпатора Патриархом. Именно от этих еретиков и узурпаторов выстроилась Московская Патриархия, до современного момента упорствующая в безобразиях прежних времен.
Третье предательство – непротивление бесовщине либеральных властей после 1991 года. И даже объявление ельцинской бесовщины «вторым крещением Руси» (патриарх Алексий II). Последующий процесс фальсификации церковной жизни был связан с изменениями позиций Патриархии, перешедшей к прямому противоречию с Церковными канонами. 24 декабря 2007 года патриарх Алексий II резко осудил чин всенародного покаяния, составленный и благословленный известными православными старцами, поскольку «особое место в нем занимает призыв покаяться „за недостаточность― прославления новомучеников и Царской Семьи». Патриарх сказал: «Со всей ответственностью заявляю, что этот „покаянный акт― недопустим и душевреден», а также объявил, что священнослужителей, которым не хватает Таинства Покаяния, совершаемого в храмах, необходимо лишать сана. К тому времени сам патриарх и его ближайшее окружение были замечены в многочисленных актах сослужения с еретиками.
С момента развала государства происходило развитие неосергианства и новых ересей: экуменизма, цареборчества и т.д. Весь период разорения России либералами церковное начальство проповедует непротивление властям, враждебным Православию. Безбожные постановления власти и бессовестное поведение государственного чиновничества не вызывает нареканий Московской Патриархии, что является прямым противлением Воли Божьей, «симфонией» с богоборческим политическим режимом.
В 2008 году Московская Патриархия окончательно утвердилась в позиции безответственности за прежние грехи, отрицая ответственность потомков за грехи предков «до третьего и четвертого рода» (Исх. 20,5) в случае отказа от покаяния. Архиерейский собор РПЦ МП утвердил раскольническое положение о «непредпочтительности» какого-либо режима государственной власти. Чем состоялся отказ от идеала православной государственности.
Архиерейский Собор принял неканоническое решение о лишении сана епископа Диомида, который провозгласил единственно верную позицию против состоявшегося в ХХ веке раскола: «За отступление от православной веры, убийство беззащитного Царя-Страстотерпца и Его Семьи страдания обрушились на весь русский народ, допустивший такие страшные злодеяния на своей земле. Наказание это продолжается и поныне об этом говорит духовно-нравственный, экономический и политический кризис последних лет, распад страны».
Действуя строго по православному Канону, епископ Диомид распространил свои послания с призывами отказаться от ересей и вернуться к Истине Православия. Отказ еретиков потребовал провозглашения анафемы высшим иерархам РПЦ МП, которая кажется на бытовом уровне столь же невозможной, как и открытое провозглашение президента страны самозванцем. Тем не менее, такая анафема является обоснованной и допустимой, аналогичной имевшим место в церковной истории.
Епископом Диомид 17 июля 2008 года, в день 90-летия со дня убиения святых царственных мучеников, провозгласил анафематизм Недели Православия «еретикам-цареборцам – патриарху Алексию II, митрополиту Смоленскому и Калининградскому Кириллу, митрополиту Минскому и Слуцкому Филарету, и всем их предшественникам, участвовавшим в антимонархическом февральском бунте 1917 года, и всем вместе с ними помышляющим», представляет собой не что иное, как возвращение к истокам и Канонам Православия.
Епископ Диомид предложил единственно возможный рецепт преодоления церковного раскола и Смуты новых времен:
«Для того, чтобы всем ныне разрозненным русским людям преодолеть катастрофические последствия революций, совершенных в России в начале ХХ века и изменивших вековой уклад Православной русской жизни, необходимо осознать великий грех цареборчества и безразличия нашего народа по отношению к антихристианским процессам, происходящим в нашей стране. Это является одним из необходимых условий для исправления русского народа в его покаянии перед Господом Богом, а также для привлечения Божественной Благодати на всестороннее возрождение Православной русской жизни.
В феврале-марте 1917 года на Русской Земле было совершено небывалое злодеяние: в нарушение вероучения Православной Церкви и Соборной клятвы 1613 года, а также в нарушение гражданами личных верноподданнических присяг Императору осуществлен антимонархический бунт, в результате которого была свергнута Самодержавная власть Царя – помазанника Божия и утверждена власть антихристианского, антирусского «временного правительства». Этот бунт посягнул на изменение вероучения Православной Церкви о том, что только Православным Государям в Таинстве миропомазания дается Благодать Святаго Духа на политическое управление Православным народом».
К сожалению, его призыв до сих пор не услышан.