[ — В пoслeдниe дни (Эсxaтологичеcкaя фантазия)]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
В укромном садике, во дворе Эзры Гаона, под густой виноградной беседкой, тихо толковали между собой молодой человек и молодая девушка. Они сидели обнявшись, но разговор их был серьезен и важен.
— Да, моя дорогая Эстер, нам нужно торопиться. Я каждый день жду ссоры наших отцов, и это, наверное, произойдет не позднее ближайшего собрания синагоги. Тогда нам нельзя уже будет и подумать друг о друге…
— Меня, Марк, отец очень старается выдать замуж и постоянно предлагает разных женихов. Но о тебе ни разу не упоминал. Он не любит вашей семьи из-за христиан… А я, знаешь, теперь и сама начинаю все больше думать, что христиане правы… Я тебе не говорила еще… Ты так давно не был…
— Да, я боялся попасться твоему отцу.
— Я познакомилась с одной христианской девушкой… Ты помнишь мое приключение? Которая меня выручила. Ее зовут Лидией…
— Так это была Лидия! Знаю ее — святая душа. Ну так что же?
Эстер рассказала, что они очень сошлись и что Лидия ее убедила в правоте христиан. Иисус Христос был настоящий Мессия, и скоро опять придет, и разрушит дела антихриста-Антиоха. Теперь ей стало очень тяжело оставаться в еврейской среде. Она любит отца, любит Марка. Но она уже не еврейка в душе. Как она будет выходить замуж за еврея?.. Марк слушал ее с радостным удивлением…
— Эстер, милая, но ведь это пути Божии! Я не знал, как и заговорить с тобой! Но ведь я сам скоро буду христианином. Отец говорит тоже, что Лидия: что Иисус Христос был истинным Мессией и что каждый еврей, знающий свою веру, должен его признать. Он приходил к нам, а мы отдали его язычникам… Мы вместе с отцом скоро станем христианами, я все думаю о тебе: как жить христианину с еврейкой? А ты и сама вышла на нашу дорогу. Вот-то слава Богу! Только в этом случае нам еще больше нужно торопиться…
— Эстер, Эстер, куда ты запропала, — раздался голос Эзры с крыльца дома.
— Т-с, он вернулся, беги скорее… Значит, жди завтра или послезавтра, приду сватать тебя…
Эстер наскоро поцеловала его и убежала, а Марк потихоньку выбрался с другой стороны через забор и пустился домой, где немедленно объяснился с отцом.
Борух отнесся к его планам с полным сочувствием. Эстер хорошая девушка, и Марку будет доброй женой. «Уж не знаю, — прибавил он, — много ли времени осталось для людей на брачную жизнь. Христианские предсказания меня очень смущают. Но все равно: сколько Бог даст, столько и поживете… Только нужно очень торопиться».
Он объяснил, что Эзра ведет в синагоге агитацию в пользу того, чтобы просить Антиоха объявить себя Мессией. Опасаясь противодействия Боруха, он именно теперь легче всего может выдать дочь за Марка в надежде, что родственные связи заставят Боруха если не совсем помогать, то поменьше мешать ему. «Разумеется, — прибавил отец, — он в этом ошибется, но лучше воспользоваться временем, пока у него есть такая надежда. Не будем откладывать».
На другой же день они с Марком отправились к Эзре, где все вышло, как предусматривал Борух. У Гаона явилась мысль, что такой союз укрепит его влияние в еврействе, и Марк с Эстер были объявлены женихом и невестой. Свадьба также не замедлила, потому что обе стороны одинаково желали ее ускорить.
Это время свадебных приготовлений и празднеств было для Гаона Эзры временем усиленной пропаганды среди евреев его плана — побудить Антиоха поскорее явить себя миру как Мессию. Горячий еврейский патриот, он, по разным соображениям и признакам каббалистического характера, находил, что наступает время явления Мессии. Антиох же не только был еврей, но, по соображениям Эзры, носил на себе приметы Мессии. Между тем Человекобог, хотя и с удовольствием смотрел на такие чаяния, ничуть не торопился осуществлять их и даже проявлял в себе много черт антимессианских. Он был слишком международен, претендовал быть концентрацией духовных сил всего человечества, а не одного еврейства; он враждовал не только против Иисуса Христа, а вообще против Бога. Чем дальше заходил он по этому пути, тем труднее становилось ждать от него мессианской роли. Эзра Гаон страстно желал побудить его объявить себя Мессией, что само по себе отрезывало его от идей и действий антимессианских. Своевременное воздействие значит очень много. Если бы рабби Иосиф Акиба не воздействовал на Бар Кохебу, думал Эзра, у знаменитого воина Израиля, может быть, не хватило бы духа сознать себя Мессией. Правда, рабби Акиба ошибся, и Бар Кохиба не оказался Мессией. [33] Но теперь у Эзры не может быть ошибки. Каббалистические сообщения делали это для него несомненным. Требуется только не упустить времени для воздействия на Антиоха со стороны еврейства. На эту тему он усердно толковал с виднейшими членами синагоги, хорошими талмудистами и отчасти каббалистами.
Борух Хацкиель за это же время был, напротив, очень сдержан. Это отчасти происходило от желания не повредить брачному делу Марка, но более всего под влиянием переживаемой им внутренней борьбы. Он был в душе уже христианином, то есть признал Христа как Мессию и принял его евангельские заветы. Но никогда он не чувствовал себя в большей степени евреем, не ценил своего народа более высоко. Ему казалось, что если богоизбранность Израиля еще могла быть оспариваемой до пришествия Мессии, то не подлежала сомнению после того, как из среды евреев исшел Спаситель, соединивший все человечество с Богом. Нет в мире более великого дела, и оно произросло из народа Израиля. Кто может после этого усомниться в богоизбранности и высоте еврейского народа?
Но великая высота налагала и великую обязанность послужить делу Мессии. Вместо этого евреи отреклись от него, то есть отреклись от своей миссии, а стало быть, сами отвергли свою богоизбранность. Но Господь не ошибается, и если он избрал евреев на дело служения Мессии, то они непременно послужат ему. Когда же? Если они не оправдали своего предназначения в первое пришествие Мессии, то обязаны оправдать во второе и последние пришествие. А оно приближается. Боруху казалось, что евреи и начинают приходить ко Христу. Никогда они не принимали крещения в таком большом числе, хотя это не приносило им ничего, кроме бед. Сердце Боруха радостно билось при мысли, что среди этих новокрещенных христиан совершенно не слышно о ренегатстве. Но все-таки это было движение отдельных лиц, а не широкое национальное, каким должно было быть, если евреи и на этот раз не окажутся — теперь уже окончательно — недостойными богоизбранности. И Борух, горячий еврей, чувствовал как свой личный долг — громко кликнуть клич ко всему Израилю: звать его ко Христу, скорее, пока еще есть время воскликнуть: «Благословен Грядый во Имя Господне». Он твердо решил исполнить свой долг. Но что значит теперь призыв ко Христу? Он равносилен призыву к мученичеству. Христианство запрещено и свирепо преследуется, и в такой момент евреям приходится воскликнуть «Благословен Грядый во имя Господне». Они должны стать в положение древней мученической Церкви.
Без сомнения, только таким способом мог быть заглажен прежний грех Израиля. Но легко ли звать других людей на мученичество? Можно пойти на подвиг самому, и Борух чувствовал, что он готов на это. Но звать других, ныне счастливо живущих в своих семьях, перед этим его сердце содрогалось. Он чувствовал припадки слабости…
А время шло и приближалось к моменту, когда нельзя уже будет колебаться, нельзя будет жалеть ни себя, ни других, а нужно будет думать только о торжестве истины. Подходит, думал он, время, когда разделится Израиль на истинных чад Авраамовых, которые и составляют «богоизбранный» народ, и остальных, которые суть только «сборище сатанинское», как называет их апостол Иоанн.
В такие размышления погружался Борух, пока тянулось предсвадебное время Марка и Эстер. Быстро прошло оно, и юная чета водворилась наконец в доме Хацкиелей.
Эстер сияла счастьем. Она жила еще только сердцем, не задумываясь над будущим, и чувствовала лишь, что соединилась с любимым человеком и готова соединиться с той верой, в которой уже признала истину. Она ощущала себя обладательницей всех сокровищ мира и входила в свое новое жилище, как в маленький рай.