[ — В.В. Рoзанoв. Сeмeйный вoпpоc в Роccии. Тoм I — В.В. Рoзaнов. Семeйный вопрoс в Рoсcии. Том I]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Доклад свящ. А. А. Дернова Пастырскому собранию с.-петербургского духовенства 1 декабря 1898 г.
Вопрос, подлежащий обсуждению настоящего пастырского собрания, по самому существу своему чрезвычайно важен. Он касается самого важного закона в порядке земной жизни человечества*. Около этого вопроса сосредоточивается едва ли не большая часть письменности** всего человечества. Вопрос этот касается такого закона природы, который проявляется и действует неизбежно*** во всяком человеке, достигшем физической зрелости. Влиянию этого закона равно подлежит жизнь юноши и девицы. Закон этот установлен и освящен Самим Богом и по существу своему составляет**** великую тайну.
_______________________
* «Самый важный закон», к коему, до доклада свящ. Дернова, «пастыри словесного стада» пребывали совершенно равнодушны. «Мы не от мира сего, нам что же»… В. Р-в.
** Значит, «письменность», то есть и мир, миряне, даже и пером старались, худо ли, хорошо ли, когда «лжесловесники» ни худо, ни хорошо не говорили. В. Р-в.
*** Неизбежно, неизбежно, неизбежно… Но свящ. Дернов это-то сейчас и забудет, как не помнило этой «неизбежности» духовенство за 2000 лет; а настоящий доклад и направлен весь к борьбе против этой «неизбежности» и оспариванию ее и настаиванию именно на «избежности». В. Р-в.
**** Что же про чин венчания тут говорит свящ. Дернов? В нем ли «физическая зрелость», равно в нем ли «девицы и юноши нуждаются»? Автор говорит про сопряжение, про супружество, про законы и необходимость тело-духа. Говорит, чтобы… на все это обрушить последующие страницы. Он колотит факт брака доктриною, которая вся и начинается с суждения о «законе», «необходимости» и проч. Из моих же слез сплел веревку, да меня же ею и отстегал. Спасибо, священник, за заботы о мире. В. Р-в.
_______________________
По сему самому всякая неправильность, допущенная несознательно ли, или тем более сознательно, по отношению к этой тайне, к этому закону, — всякое нарушение* его, — должны естественно озабочивать всякого здравомыслящего человека, — тем более они должны озабочивать пастырей душ человеческих*.
______________________
* «Закон» есть «установленный» и «освященный Богом» (по А. Дернову), дабы «достигшие физической зрелости девицы » юноши сопрягались» (по нему же): итак: «неправильность» и «нарушение» начинается с момента, как в это Божие и вместе мировое «пусть», «да будет» вмешивается противоборствование: «Да не будет», «пусть остановится«. И весь доклад А. Дернова и есть «допущенная сознательно или несознательно неправильность в толковании этого закона». Собственно, тема его должна бы быть: «Пастыри, обсудим, как это множество детей, именуемых незаконными, и семей, так же именуемых, — перевести в состояние подзаконное?» Но этот вопрос и единственно возможная не кровавая тема даже не пришла ораторам и слушателям в голову, и незаметно они двинулись в кровавый путь, заканчивающийся Скублинскою или Масловскою: как течению детей от брака, течению «неизбежному», которое уже сейчас стремится по порогам, разбиваясь о них, вырыть пропасть, образовать водопад детской крови. Ибо они «изыскивают меры к устранению (уничтожению, разрыву) незаконных сожительств», а не к их урегулированию. В. Р-в.
** Поразительно: о » душе» забота должна бы выразиться успокоением ее, утешением ей? Но какая же о «душе» будет забота, если, подойдя к незаконнородившей, сказать: «Ты вопреки моей распорядительности родила: итак, чтобы эта распорядительность хоть a posteriori была оправдана, оставь и того, от кого ребенок рожден, и самого ребенка скрой куда-нибудь, во всяком случае при себе не держи». Мне кажется, это — «попечение» не о «душе» женщины, а о «престиже» своей власти. Кстати, ведь родила-то она, «достигши зрелости», о которой раньше неосторожно упомянул А. Дернов? В. Р-в.
______________________
И мы видим и слышим, что достопочтенные пастыри приходских церквей нашей столицы заявили, что настоит существенная необходимость пастырям всей столицы обсудить вопрос: «О причинах распространения среди православных незаконных сожительств и о мерах к устранению сего зла». Чрезвычайная важность вопроса по самому существу его не представляет и малейшей возможности решить его единолично: сущность самого закона, о нарушении коего идет речь, причины такого или иного нарушения его, коренящиеся в семье, школе, в обычаях и навыках общественной жизни, в направлении печати, литературы, искусств, художеств, сцены, философии* — все это столь многоразличное и столь многообразное требует столько же многообразного и многоразличного, словом, всестороннего обсуждения со стороны собравшихся пастырей.
______________________
* Вот, сколько набрал. Хоть скромность заставляла бы прибавить: «и в нас, может быть, братия». Но это даже и на ум ему не пришло. А между тем решительно никто, кроме «братии», и не виновен в нелегализованности такого множества детей и семейств: ибо ведь не «школе же, обычаям, печати, искусству, сцене и философии» было доверено соблюсти и сохранить брак?! Но, видите ли: кому не было доверено — все виновны, а кому было доверено — один не виновен и начинает судить всех. Тароватый «хозяин». «У меня украли»… «Да ты-то что же спал?» — «Отсчитывал деньги за венчание и клал в банк: да не дает больше 6%, а я хотел бы 8». -«Смотри, деньги считаешь, а брак разбежится». — «Не уйдет. Рогатки приставлены: кто перепрыгнет — брюхо распорет; сколько детей и женщин уж висят, обмотавшись кишками, на моем частоколе! Так не знаете, куда на 8% положить»? Тут я не фантазирую. В объявлениях при «Церковных Ведомостях» банкирская контора Кутузова все 90-е годы публиковала, что выдает за годовые вклады 8%. А когда в 1900 году она лопнула, то кн. Мещерский в «Гражданине» писал, что все ее эфемерное существование держалось на невероятной падкости батюшек к большому проценту. В. Р-в.
______________________
Согласно поручению Совета Общества имею честь предложить вниманию достопочтенного собрания несколько мыслей, могущих послужить основою или исходною точкою для рассуждений по возбужденному вопросу.
При этом надобно предварительно сделать замечание о характере имеющих быть рассуждений в настоящем собрании.
Мы готовимся изыскать меры для борьбы* с известным злом. А борьба, разумно веденная, требует прежде всего изучения противника. Вне этого условия, победа — есть дело случайности, а не результат обдуманных, правильно примененных мероприятий, неминуемо ведущих к верному успеху**. Ясное понимание опасности составляет основание всех мер, содействующих уменьшению или даже и искоренению*** зла. А зло касается таких сокровенностей, которые человечество привыкло таить в продолжение тысячелетий, как не называемая, как pudenda, — т. е. которых должно стыдиться. Но ныне эти сокровенности с бесцеремонностию проявляются на виду**** у всех. Посему не сдержанным языком проповедника, не взвешенным языком пастыря пред паствою, а иногда бесцеремонно-интимным языком врача самых сокровенных болезней человечества придется рассуждать здесь, конечно, по возможности обходя слишком большие нескромности, называя их настолько, чтобы понять их, насколько нужно, но выставляя в ясности нелепые, невозможные проявления зла. Необычайные мысли и выражения будут раздаваться здесь не на соблазн кого-либо, но для обличения зла и для предостережения нас самих — пастырей, если и мы повинны в попущении проявляющегося зла: мы будем бичевать и самих себя, чтобы с себя и начать искоренение зла*****.
_______________________
* Вот это важно и требуется запомнить: нужно побороть явление, а не урегулировать. Тема — водопад, обрыв для «реки жизни», а не уравнение для нее ложа. В. Р-в.
** Удивительно. Автор надеется, что река остановится. В. Р-в.
*** Даже «искоренение» «пастыри душ» проектируют! В. Р-в.
**** Да не духовные ли консистории первые начали требовать «вины прелюбодеяния, совершенной на виду у всех или по крайней мере перед глазами двух свидетелей»? Кажется, до бракоразводного у христиан процесса ни в одной религии и стране требования открытых и наглядных совокуплений не существовало, и «сии священные учреждения» первые сдернули полог над кроватью мира: ну, а раз мир поневоли к этому, — хоть когда-нибудь кого-нибудь, — идея вообще абсолютной в этом застенчивости — исчезла, ослабла, поредела. В. Р-в.
***** Не утешайтесь, читатель, «заботою»: дело идет об «искоренении», и барин жалеет только, что так поздно берет кнут. В. Р-в.
______________________
При изыскании мер к устранению незаконности чего-либо — первою и важнейшею мерою является: ясное, точное определение самого закона, который нарушается. Необходимо, чтобы все, кого закон касается, кто должен исполнять его, — все твердо помнили его и ясно сознавали его. Ведь и самый закон Божий -заповеди — дан именно как таковая мера: » Что убо закон? Преступлений ради приложися. Для чего же закон? Он дан после, по причине преступлений«, — говорит Само Слово Божие* (Послание ап. Павла к Галат., 3-я гл., 19-я ст.). » Закон положен не для праведника, но для беззаконных…** развратных… для блудников… И мы знаем, что закон добр, если кто законно употребляет его» (Тимоф. I поел., I гл., 8-я и 9-я ст.).
______________________
* Ну, послушайте, нельзя же Богом называть апостола. Это не только безграмотно, но и богохульно. В. Р-в
** Вот, автор наименовывает «овец»: «Quos ego!» Еще на той странице было: «девицы и юноши, достигшие зрелости», о которых надо бы позаботиться. Но через 1/4 часа, пока автор исписал страничку, они превратились в «блудных, развратных и беззаконных». В. Р-в.
______________________
Не в этом ли сущность вопроса? Не от того ли, что у большинства современных людей нет ясного сознания этого самого важного в порядке земной жизни человечества закона, — происходит пренебрежение к нему, нарушение его и искажение? До чего это так, видно из следующего: при обследовании прошений, поданных в одно благотворительное общество, о приеме в приют детей, множество просительниц оказалось в таком положении: » Муж: меня бросил, у меня пять (или 3, или 2) детей, я не могу их пропитывать!» — «А давно замужем?» — «Я девица«. А между тем все, знающие подобных сожителей, называют их не иначе, как муж и жена, — и жильцы того дома, и дворники (прописывающие и паспорта сих сожителей), и хозяева: какая путаница понятий и какое отсутствие сознания истинного закона! *
______________________
* Какая наивность детская, почти трогательная: ранее говорилось о законе как мировом движении, о Божием — «да будет свет», и без какого-либо перехода мысли, автор уравнивает с этим опрос паспортов дворником и причину «расстройства закона» видит в том, что дворники, более деликатные, чем «петербургское пастырское собрание», никак не соглашаются поддержать последнее употреблением его грубого (и неверного) языка и терминов. Кстати, как же бы дворники должны называть их: «любовница», «содержанка»? Но первое означает тайную связь и тайные, украдкой на стороне, свидания, а второй термин прилагается к отдаче себя за корысть, за содержание, — каковыми во множестве являются законные жены. Ясно, что вовсе нет термина для длительных, верных друг другу и открытых «сожительств», членов которых дворники и именуют довольно правильно «мужем и женою», не обращая внимания на неверную в паспорте прописку: «девица». Таким образом, дворники гораздо вернее уловляют существо брака и не забывают ни Бытия, 1-2, ни Матфея 19: о чем, за паспортами, забыло «пастырское собрание». В. Р-в.
______________________
Ясно ли все ныне сознают, что закон Божий указывает только два состояния для совершеннолетних людей: девство — по природному расположению* или свободному подвигу для высших целей жизни и для более свободного служения спасению людей (Матф. 19, 12), или же законное супружество, заключаемое в свое время по слову Апостола: » Во избежание блуда каждый** имей свою жену и каждая имей своего мужа» (I Кор. 7, 2).
________________________
* Чудак. Так ведь очевидно — если родились дети (у «девицы», положим, или вдовы), то, значит, и не было в ней «природного расположения» к девству. А состояний только «по закону Божию — два»: ну вот, она «и вступила во второе по закону Божию состояние». Это — ваша же терминология. Но вы, прописывая ей в паспорте «девица», явно вгоняете ее уже в не добровольный «подвиг для высших целей жизни», в каковом в сущности и секрет всего дела, всего доклада, всего несчастия и действительного развращения людей, ибо сей «подвиг для высших целей» есть гордость диавола, восставшего и научившего новым «яблоком» людей восстать против Бога и единственной Его невинному человеку заповеди: «множитеся и наполните землю». «Незаконнорождающие» суть то же в линии исполнения Ветхого Завета сейчас, что были скрывавшиеся в катакомбах в линии Нового Завета в I — III вв. по Р. X. Там — тайная вера под землей; здесь — тайное исполнение «под спудом», с го-рестнейшими последствиями, того, чего человек не может, очевидно, не исполнить; и не может потому, что воля-то на это — Божия (см. выше, в самом начале доклада, слова самого А. Дернова). В. Р-в.
** Ну, вот! Чтобы избежать непотребства (домов терпимости) и тайных пороков, каждый, «достигнув зрелости» (см. выше А. Дернов), — и начинает с кем-нибудь постоянно, связно, длительно, верно и целомудренно жить; а что вы с него срываете шапку и кричите «вор», то это такой же ложный крик, как иногда «пожар» в театре и даже, если принять во внимание детоубийство, от окриков происходящее, и притоны Скублинской — Масловской, — с теми же совершенно последствиями, как от нерассудительных или злых окриков в театре. В. Р-в.
______________________
Вот два состояния в порядке земной жизни человечества, исключающие собой какой-либо возможный третий вид и в то же время оба объединяющиеся в одном высшем «духовном»* качестве, которое составляет венец, украшающий жизнь человека, и кое именуется целомудрием, ибо ни девство, ни супружество немыслимы без целомудрия. Духовная чистота сердца, которое есть исходище всей нашей духовной жизни, целомудренное направление ума, чувств и воли человека, проявляющееся в речах, во взглядах, в движениях, во всем поведении и настроении человека, — является необходимым условием достижения человеком последней цели земного бытия его: вечного лицезрения Бога. Итак, девство и законное** супружество тогда только имеют цену у Бога и у людей, когда они целомудренны. Особенная трезвенность ума, мыслей, чувств, желаний, особенная скромность и стыдливость, при которой невозможны со стороны других никакие речи легкого тона, вызывающие всегда страдание у таких людей, особая внутренняя привлекательность, чистота, стойкость, при которой подобные люди и помыслить не могут о каком-либо ложном шаге, отсюда всегда правота и в мыслях, и в действиях, и в отношениях к другим, — полное самоотвержение — вот необходимые условия того и другого состояния: девства и супружества.
______________________
* Поразительно: как только заходит дело о браке — мы ждали бы в дальнейшей речи о детях, игрушках, воспитании, заботах и радости около детей; но в богословской литературе этого никогда нет и, напр., самое упоминание о детях почти не встречается в суждениях о браке; зато «подымается другой рог»: духовность. Сперва эта «духовность» мелькает как добавление, как привесок к браку: он — подлежащее, а «духовность» только определение, но скоро в дальнейших словах определение становится на место определяемого, кукушка ложится на место воробья, вытолкнув воробьиного птенца вон из гнезда: «духовность» — уже самостоятельна, и литература о браке странным образом направляется против детей, как явного и видимого разрушения духовности: она уже пылает, гневается, «духовность» кричит барином, поднимает бичи против детей. Но что тут «духовность» едет Чичиковым, видно из того, что ни при рассуждениях о приходе, об управлении, о клире, даже о монастыре — духовность вовсе не выдвигается, не становится подлежащим. В браке же она должна и «послана» съесть подлежащее; так сказать, не столько, чтобы лечь кукушкою в чужом гнезде, сколько чтобы опустошить его, столкнуть на землю именно «воробьев» — детей, воробья — супружество, воробья -пол, «похоть очей» и пр., и сделать брак «ни от похоти мужские, ни от похоти женские», а за их неимением теперь, «от нашей власти и милостивого благоволения». В «пустом гнезде» теперь нет ни «первоначального закона», ни «Сам Бог благословил», ни «всякая девица и всякий юноша, достигшие зрелости»: «кимвалы» прозвучали, сделали свое дело — привлекли публику: и когда занавес поднялся и открыл скопческое зрелище, то все эти медные трубы и барабаны, позаимствованные из старого и устаревшего завета, выбрасываются вон, в старый амбар, где хранится рухлядь Гомера, Митры и Авраама. В. Р-в.
** Вот видите: Чичиков уже сел в бричку и от Манилова, хотя и плутая по дороге, направляется к Собакевичу. Сперва столкнуты из «гнезда» дети и супружество: но мы еще в «Маниловке» и слушаем сладкие речи «о целомудрии во взглядах, в движениях» и проч., как сущности супружества, равно, впрочем, и сущности девства. И когда сердце наше размягчено, — «барин» говорит: «Ну, дальше» — и везет нас к утверждению, что и целомудрие, и хорошие взгляды и речи встречаются только в тех семьях, которым он, Дернов, передал надлежащие документы для прописки в полиции. «Мертвые души» в кармане у спекулянта, и он мнит себя богатым и знатным собственником. Так обрабатывается дело, и получилось едва вероятное явление, что собственником и распорядителем судеб семьи и брака явилось во всей Европе лицо, принципиально и гневно, страстно ненавидящее как супружество in re <в действительности (лат.)>, так и детей in re. В. Р-в.
______________________
Девственник ли, супруг ли — но если он не ведет жизни чистой, целомудренной: он ведет жизнь распущенную, преступную.
Объединяясь в целомудрии, девство и супружество различаются в приложении к жизни людей. Девство — закон для немногих. Это особый дар благодати Божией, и дар редкий, — дар для достижения высшего евангельского совершенства. » Не все вмещают слово сие, но кому дано. Кто может вместить, да вместит» (Матф. 19, 11 и 12).
Все же прочие*, которые не могут вместить сего высшего дара, пусть живут, как Бог благословил** изначала. «В начале мужа и жену сотворил Бог, сказал Спаситель, да будут два одною плотию, и что Бог сочетал, того человек да не разлучает»… Эти слова Божий открывают нам всю святость брака, таинственный смысл которого указан был потом Духом Божиим в писаниях Апостола языков: «Брак есть великая тайна…»*** (Матф. 5, 4-6; Ефес. 5, 32).
______________________
* Не радуйтесь, читатель. Все это — предварительные барабаны и трубы, для «привлечения». На самом деле, конечно, все «незаконные сожительства» и их плод «незаконнорожденные» входят в рубрику » всех прочих, которые не могут вместить девства», и автор с точки зрения сейчас напечатанных строк должен бы печатать в защиту их брошюру; но он печатает против них брошюру — потому что выдвигаемые им в предисловии «законы» суть предмет нападения, осады и разрушения в содержании брошюры. В. Р-в.
** «Пусть живут, как Бог благословил…» Но куда же тогда девается Дернов? Где Бог — там нет Дернова, а где Дернов — Богу остается мало места. Само собою, все рождающие и «живут, как Бог благословил», но автор-докладчик уже переехал от Манилова к Собакевичу, и радужное «Бог благословил» уже переходит в тернистое: «Бог повелел, и мы скрепили», или «Бог повелел, да мы не скрепили» сих небесных канцлеров. В. Р-в.
*** Заметьте, читатель, что во всех приведенных цитатах берется, описывается и утверждается физиологический факт и к нему же отнесено апостольское: «Это есть великая тайна» (неразрешимость, неисследимость, трансцендентность). Позднее к бумаге или к небесному «посланию» неисследимого содержания привешена была сургучная печать; метаморфоза веков заключалась в том, что шнурок, на котором привешена была печать, перетерся, бумага затерялась, изорвана или спрятана, а «тайною» стал называться кусок когда-то сюда привешенного сургуча, простая химически обработанная смола с вытесненным гербом и неразборчивыми словами. Фабрикант «сургучных дел» с тех пор и стал отождествлять себя с автором, Творцом затерянной бумаги. Отсюда — права Дернова и тон его брошюры, а также и трогательное внимание слушателей его доклада. В. Р-в.
______________________
Да, тайна великая — особенно нормальный брак, когда непочатая невинность сочетавается с непочатою же невинностию. Потому-то брак и по церковному обряду — одно из седми таинств нашей святой Церкви*.
______________________
* Как все тут скользко: но почему Дернов думает или какое имеет основание судить, что несчастная женщина, мать троих детей, вынужденная перед дворниками называться «девицею», не была «непочатая невинность» перед рождением этих детей? «По сему-то, по непочатой невинности, брак и есть одно из семи таинств церкви», — радует Дернов своего читателя. Он знает, что все «непочатую невинность» уважают, — и загребает ее кочергой в свою небесную канцелярию. Но ведь это неправда: если проститутку из дома терпимости пьяный московский купец возьмет и обвенчает с собою, т. е. соблюдет власть Дернова, — то будет «законный брак», «одно из семи таинств нашей св. церкви», а вот когда Нехлюдов у Катюши Масловой взял «непочатую невинность», и родился ребенок у них: то это все-таки «блуд», и младенец «плод блуда», потому что предварительно не было спрошено дозволение Дернова. В. Р-в.
______________________
И дарование к супружеской жизни проистекает также от Бога, как и к житию девственному… «Ибо желаю, — говорил Апостол, — чтобы все люди были, как и я (девственник), — но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе»… «Каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал»: «Так я повелеваю по всем церквам» (I Кор. 7, 7 и 17-я ст.).
Сознается ли это ясно всеми теми, кого касается* закон брака?
______________________
* Всеми и сознавалось бы, не будь истолкований владельца сургуча. В. Р-в.
______________________
Без ясного же сознания этого закона невозможно и точное исполнение его. Постараемся же уяснить его, руководствуясь указаниями наших соотечественных богословов, проповедников и писателей.
В лице первой человеческой четы, мужа и жены, земному человеческому житию даны святые и совершенные законы*. Образ этой-то земной жизни всего человечества, этого святого и совершенного закона и возобновляется** каждою христианскою четою в таинстве брака. Для мужа его подруга не просто одна из женщин, но жена, для жены ее сожитель не просто один из мужчин, но муж, — для них обоих остальной род человеческий не имеет пола. Связанные благородными узами духовного братства со всеми подобными себе существами, муж и жена — христиане, Адам и Ева всех веков, одни получают благословение на вкушение радостей теснейшего сожительства, во имя физического и нравственного закона, положенного в основание земной жизни человеческого рода. Поэтому, первым обнаружением Божественности Христа было благословение супружеского соединения в Кане***, подобно тому как первым действием Божиим по отношению к роду человеческому было сотворение первой четы. Итак, брак не договор, не обязательство и не законное рабство (мнения некоторых ученых****), политиков, философов и литераторов); он есть воспроизведение образа, установленного Божественным Законом, — он есть органическое***** и, следовательно, взаимное соединение чад Божиих. Брак огражден с самого начала законом о нерасторжимости****** союза между мужем и женою, так что они должны составлять одну плоть, и разрыв между ними должен уподобляться рассечению пополам живого человека*******.
______________________
* Которые вы отменили. В. Р-в.
** Отлично. Но ведь не венчались Адам и Ева? Значит, каждое сожительство отражает «образ» их натурального сожительства. В. Р-в.
*** Было присутствование на «брачном пиршестве«, как одного из числа гостей: а к браку отношения в смысле благословения или делания — не было. И Апостолам Иисус, посылая их в мир, не наказал: «Идите и венчайте браки«. Да и слово-то это противоречило бы всей мысли апостольства и духу св. Евангелия. Что же касается до «посетил», то ведь сколько раз Иисус приказывал ученикам: «Забрось невод в море и у вытащенной рыбы найдешь денарий» или «улов рыбы будет большой»: но кто же на основании этих примеров объявлял рыбную ловлю исключительной собственностью и профессией духовенства? А уж можно бы сказать: «И Христос благословил рыбную ловлю». И чудес на рыбной ловле было еще больше, чем в Кане Галилейской. В. Р-в.
**** Не мнение о факте важно, а сумма отношений к факту: сумма же отношений — духовной власти к браку есть именно юридическая и крепостная; отношения мужа и жены таковы по закону и по установлениям духовной власти, что в венчании они получают «крепость друг на друга», и крепость эту, т. е. собственно документ на взаимное обладание, невозможно уничтожить, сколько бы они ни страдали или ненавидели друг друга. По действию своему обряд этот весьма похож на железную сеть, которую, по древнему мифу, выковал Вулкан и покрыл ею амурничающих Венеру и Марса. Но сеть может быть нитяная, веревочная и железная: имя «церковное таинство» придало ей именно вечность, неразрушимость и некритикуемость, не затрагивая нимало ее существа, т. е. оставляя ее сетью, скрепой, веревкой, договором, обязательством и законным рабством, но только железной прочности. Поразительно, что Дернов этого не замечает. Между тем отсюда и вытек западный гражданский брак как замена канцеляриста-патера канцеляристом-чиновником, как простая передача от одного к другому функции, без всякой в ней перемены и только с устранением ее риторической торжественности. Дело стало проще, удобнее. Мир от этого вздохнул. А патеры разодрали рот от негодования, в сущности, потому, что у них была отнята власть и деньги. Ибо любви-то у них к браку и брачащимся, конечно, никогда не было, что видно из бракоразводного процесса, на Западе столь же гнусного, как и у нас. В. Р-в.
***** Вот этот термин «органическое» следует запомнить в устах священника, выслушанный и не опротестованный собранием главнейших представителей петербургского духовенства. Очевидно, «тайною», и «таинством», и «законом Божиим» зовется «органическое». Но в венчании «органического» ничего нет. И, следовательно, самое сожитие, а не венчание есть «таинство». Весь доклад Дернова и его последующие труды (см. ниже), направленные против «органического», т. е. детей и сожительства, есть в то же время разрушение таинства брака в зерне его. В. Р-в.
****** Это откуда новый курсив о » нерасторжимости«? Ни из чего предыдущего он не вытекает, и Ноздрев подвинул рукавом шашку, которой не было у него в пальцах. В. Р-в.
******* Вот это Иродово «рассечение пополам живого человека» и есть требование, чтобы дворники именовали девицею мать троих детей: а след., этих троих детей объявление без-матерными, сиротами. Поразительно, что Дернову в голову не приходит, в сущности, кровавый смысл его доклада и что притоны Скублинской и Масловской с фабрикацией в них «ангельчиков» есть в своем роде «Ясли для незаконнорожденных», сотворенные и смазанные елеем «милостивцем» Дерновым и «иже с ним», и где сами-то Скублинская и Масловская суть не более, как управительницы на найме, прислужницы, а не хозяйки. И при строгой последовательности, как воспитательные дома, так и вообще вся совокупность приютов и пансионов для незаконнорожденных должна бы быть передана во власть и на иждивение духовного ведомства, как сотворившего и проводящего в жизнь понятие незаконнорожденности. В. Р-в.
______________________
Для чего же такое тесное соединение?
«От Тебе сочетавается мужу жена, в помощь и в восприятие рода человеча». «Твоя есть воля законное супружество и еже из него чадотворение» — так определяет Церковь цель брака в церковных своих молитвах, в чине венчания. По разуму Церкви «половое влечение дано Самим Богом* для распространения и умножения рода человеческого, а — проистекающая от отсутствия целомудрия — склонность к плотскому греху** есть одно из главных зол, которые проистекают из первородного греха». — Основавши человеческое семейство, вложивши в сердца мужа и жены взаимное влечение друг к другу*** и благословивши радости и утешения семейной жизни, Творец в этом самом союзе положил залог и обеспечение продолжения поколений. Главною целию установления супружества, следовательно, было чадородие****, облегчаемое утешениями семейной жизни. В рождении детей святый апостол указал естественное призвание женщины и заслугу ее пред Богом. » Спасется жена ради чадородия, — учит св. Павел (I Тим. 2, 1, 15), — если при этом пребудет в вере, и в верности, и в любви, и в святости с целомудрием«.
______________________
* Да что же делает Дернов, как не оспаривает это во всей брошюре! «Половое влечение дано Богом». А «дитя», плод «полового влечения»? Разве хотя единое в мире дитя зачато без «полового влечения»? Ведь не из «доклада» же Дернова рождаются дети, пусть он будет даже и боговдохновенен. Но все это — шашки Ноздрева, с которым хочется бросить игру, и ведешь ее потому только, что по судьбе истории и игре недоразумений находишься в его владениях, власти, под его жестоким чубуком и делаешь bonne mine au mauvais jeu. В. Р-в.
** Тут в одной и той же цитате (не знаем, откуда взятой, но ясно не принадлежащей Дернову) сверху называется «Божиею волею» то, что снизу через три строки называется «текущим от первородного греха». Ясно, однако, из последующего изложения, что «устав консисторий», регламентировавший брак, по мнению Дернова, «дан Самим Богом», а Библия и законы верховночеловеческие суть, по нему же, «главное зло, проистекающее из первородного греха». В. Р-в.
*** Вот если этого «влечения» нет, нет и содержания брака, и, след., его самого. Тогда расторгните же брак, где умерло «влечение». Но вам и «влечение» надо: это — украшение, оправдание брака, и вы записываете его себе в итог доходов, хотя ни малейше в деловых суждениях о браке его не принимаете во внимание (развод). Но сбросьте, как не вам принадлежащее, всю эту любовь, согласие, чадородие — что есть и в незаконном сожитии — и у вас получится подлинное ваше богатство: «договор, обязательство, законное рабство» (см. выше). При ужасе от вида этой скудости вы и кидаетесь воровать и присваивать себе плоды «незаконных сожитии»: любовь, дружбу, чадородие. Ибо уж, поверьте, в «незаконных-то сожительствах» и любят друг друга, и рождают детей в любви: ибо, когда их закон не держит, что же их друг около друга держит, как не любовь? В. Р-в.
**** Если цель не достигнута и брак бесплоден — опять почему не расторгнете его? Но и эта цель мнима, нужна автору в риторических целях: а подлинная «цель брака» — расширение «нашей компетенции», к сожалению, не распростершейся своевременно на всемирные рыбные ловли, «ибо Петр был рыбак». В. Р-в.
_______________________
Спасется жена, — замечает пр. Никанор Одесский, — никак не громким учительством и ученостью, не отправлением гражданских должностей и не гражданскими доблестями, а тихим, святым и целомудренным исполнением природного призвания женщины: быть христианскою матерью.
Итак, в честном супружестве* для женщины и мужчины земной путь к небу.
_______________________
* Куда по всем доселе сказанным словам, в которых автор и не заикнулся об обряде, относятся все решительно и мнимо незаконные, безобрядные сожительства. В. Р-в.
_______________________
Как не могут прекратиться супружества, так не прекратится и размножение людей. Мысль о детях, заслоняемая на время в супругах пылкостию первых проявлений их взаимной любви, внезапно возникает в них по некоторому тайному сознанию, что союз их еще не полон, что сердце требует дальнейшего закрепления его в рождении детей и сосредоточении на них и в попечении о них взаимной любви отца и матери. Что это верно, что это голос самой природы, — свидетельствует радость в добрых семействах о появлении первенцев. Такое значение брак имел всегда в глазах Церкви, признающей его за таинство и за тайну*. В этом удостоверяют правила апостольские и правила всех веков, запрещающие новообращенным расторгать союз, заключенный до крещения**. В этом удостоверяет и самый церковный чин брака***. В нем, во всех молитвах призывается благословение Божие на мирное и благочестивое, целомудренное сожитие супругов и возносится молитва о даровании им потомства, как древним патриархам, — возносится молитва и за воспитавших их родителей****. Последнее показывает также важность обязанности родителей, возлагаемой на них законом брака, воспитывать детей. Этому отвечает и естественное желание неиспорченных супругов иметь детей, и их неусыпные заботы о воспитании детей. Итак, божественным законом брака выясняется и охраняется закон естественный — благословенного рождения и доброго воспитания детей и непрерывной любви тех двух существ, от которых дети происходят.
______________________
* Хорошо. Но ведь до сих пор об обряде решительно ничего не сказано. Описывается чисто природный и вместе, конечно, нравственный факт семьи. К этому автор и привешивает пломбу: «Таинство, тайна по учению церкви». Откуда же тема доклада: «Незаконные сожительства, незаконные дети»? В. Р-в.
** Это очень важно. Языческий брак признавался и христианским духовенством, так что при крещении двух супругов-язычников или одного супруга-язычника крещеные продолжались считаться супругами, т. е. церковь принимала за «тайну» и «таинство» языческое супружество, и уж, конечно, не языческие обряды его заключения, а самое состояние в супружестве, т. е. просто сожитие и деторождение. Но оно вполне тожественно с нашими незаконными сожитиями: какое же у церкви или закона основание их не признать за брак, и притом в смысле таинства? Отрицание этих сожительств и равняется тому, чего никогда апостолы не делали: именно, как если бы апостолы и первая церковь считала язычников — супругов после крещения вновь «девицею» и «холостым», а детей, от них рожденных, «незаконнорожденными». В. Р-в.
*** Тонкий софизм: «чин брака» — выше описан, это — «супружество и дети». Теперь бы следовало говорить: «церковный чин благословения на брак«, «напутствие в брак«. Но простая потребность словосокращения, как бы писания «т. е.» вместо «то есть», вызвала речения: «чин брака», «церковный чин брака», откуда и пошла вся путаница. Пломба фабрики стала мешаться с сукном фабрики, и на вопрос: «Дайте мне кусок сукна» — покупателю начали давать пригоршню оловянных шариков; на недоумение отвечают: «Все — равно», а при отказе взять это сокровище зовут полицию, составляют протокол и обвиняют протестанта: 1) в развратном желании иметь сукно, 2) непризнавании законной пломбы, 3) отрицании таинств и потрясении семьи. А сущность этой пломбы и заключается в том, что она действует и имеет цену и без семьи, а семья без пломбы — никакой цены не имеет и даже есть преступление требовать для нее цены и оценки. В. Р-в.
**** Есть поговорка о «добрых намерениях», что из них где-то сделана хорошая мостовая; то же можно сказать и вообще о всяких платонических «благопожеланиях», если они не выразились в соответственных заботливых законоположениях, на все случаи жизни и разные в ней коллизии. А этих-то законоположений для супружества никогда и не было дано, кроме прописки в один паспорт, да совета: «Люби». Тщетно Павла I мы считали бы покорителем Италии за то, что он Суворову, отправляющемуся против французов, сказал: «Сын мой, изгони этих безбожников из Италии; впрочем, помни, что ты христианин, и не проливай много крови». Слишком кратко… В. Р-в.
______________________
Впоследствии, как сказано Иисусом Христом, ради жестокосердия людей, по преступности их, дозволен развод, но только для ограждения блага и чести семейств от потока прелюбодеяния*, посредством отсечения от союза недостойной половины супружеской четы. И это вполне естественно: в случае прелюбодеяния идея органического и взаимного соединения, т. е. внутренняя святость супружеского состояния, пропала для мужа и жены, и в смысле христианском прелюбодеяние есть смерть брака. Святой союз, установленный Создателем, не может быть расторгнут без греха человеческою волей.
______________________
* Ну, вот — сознались: что без развода — «поток прелюбодеяния вторгается в брак и нарушается честь семейств». Богословы наши — как сонные. Казалось бы, после таких слов, для «ограждения чести семей и чистоты брака», члены консисторий должны бы обхаживать улицы и дома и сами допрашивать, упрашивать: «Не началось ли в дому прелюбодеяние» — и при первом намеке на него советовать: «Разойдитесь, разведитесь: что же это за брак с грязнотцой». Но члены консистории как бес ладана трепещут развода и, прямо не отменив слов Спасителя о необходимости развода при прелюбодеянии, потребовали таких доказательств последнего, избегая которых (совершить совокупление на глазах двух посторонних людей) и муж всякое прелюбодеяние перетерпит от жены, и жена всякое распутство перетерпит от мужа. Но сонный богослов, пробормотав о «потоке прелюбодеяний», заснул и, перевернувшись на другой бок, бормочет через страницу о «неразводимости как охране святости семейного союза». В. Р-в.
______________________
Церковь требует целомудрия и от супругов. Очевидно, что пред современными нам людьми надобно с особенною рельефностию выяснить, что Церковь в этом случае, как и во всех других, дает истинное понятие и разумение земных форм бытия: величавая святость добровольного девства, исполненная радостей святость супружества, строгая святость вдовства* — все это, объединяяся в целомудрии, держится одно другим и взаимно одно с другим вяжется. Таким образом, в Законе Божием, содержимом Церковию, дается истинное понятие о вещах духовных, управляющих порядком нашей земной жизни: лишившиеся же духовного разумения своими заблуждениями утрачивают украшавший жизнь человека венец — целомудрие, под которым разумеется не только чистота телесная, но и чистота духа, ума и сердца, соблюдение себя и от разговоров нескромных, и от взоров нечистых, и от слышания чего-либо неприличного, хранение в чистоте всех чувств своих, самых мыслей своих**.
______________________
* «Добрые намерения», которыми ад вымощен. Ты дай и создай условия законодательные и бытовые, сотворяющие все это. А то ведь и я могу счесть себя основателем идеального духовенства, написав «в сердце своем» или, пожалуй, и на бумаге: «Как высок иерей, вечно обращенный мыслью к Богу. Он ходит среди народа — как добрый пастырь среди овец; поутру спешит в школу; после обеда — напутствовать умирающего; к вечеру — крестить; и все это безмездно, из чистого благоволения, со всех сторон вызывая слезы благодарности в человечестве». Не знаю, поблагодарили ли бы иереи за такое благопожелание, возведенное в юридический устав. «Да мы издыхаем от труда и голода и ничего этого не делаем за физической невозможностью», — крикнули бы они сильно и грозно. Так и мир кричит о «благопожеланиях» духовных супружеству. В. Р-в.
** Совсем заснул человек и несет неизвестно что. Но таким-то «несением» наполнены на 3/4, на 4/5 все в розовых и голубых обложках книжки и брошюрки «О христианском браке», «О христианской семье», «О тайне супружества» etc. В. Р-в.
______________________
Чем важнее закон, тем тщательнее должно быть применение его, ибо всякая небрежность в этом отношении вызывает у тех, кого закон касается, ту мысль, что легко можно и нарушить его. А что обозначают так участившиеся в наше время нарушения супружеской верности, временные разлучения супругов и разводы? Супружеская жизнь — всегда ли это ныне жизнь супругов-христиан? У всех ли супругов она проводится по-христиански — в чистоте, воздержании и целомудрии и неизменной друг другу верности? Как часто ныне слышатся то взаимные измены, то разводы тут и там, — как расходятся, едва успевши сочетаться, попирая таким образом святость брака, ни во что ставя обеты, данные пред Богом и Его Церковию, — как разлучаются единственно из-за страсти к другому лицу, из-за этой страсти бросая детей, теряя стыд, совесть, делая все это открыто, на соблазн другим, и в то же время спокойно, как будто дело законное, часто побуждаемые к этому ближайшими родственниками, чуть не всеми извиняемые, оправдываемые подчас самим судом*. В мире ли христианском и еще православном этому быть? А между тем, все это идет вперед такими быстрыми шагами! Не показывает ли это, что есть какая-то причина, допускающая такое легкомысленное нарушение таинства брака? Церковный чин последнего так составлен, что истовое исполнение назидательных молитв его и тщательное исполнение знаменательных действий его должно производить и на брачащихся, и на всех присутствующих при бракосочетании неотразимое впечатление того, что — это есть тайна**, нарушить которую никто не может и не должен осмеливаться нарушить ее. Нет ли причины в самих совершителях этого таинства, в их небрежности, дозволяющей легкомысленно относиться и бракосочетающимся и присутствующим при браке к этому священному обряду?*** Допуская возможность таких причин со стороны совершителей таинства, надо сказать, что самим пастырям уже никак нельзя допускать совершения таинства скорого, небрежного, — одновременного венчания двух, трех и более пар, — одновременного совершения бракосочетаний в двух или трех пределах, ничем не отделенных друг от друга. Надо особенно заботиться о том, чтобы ничто не давало повода, со стороны совершителей таинства, присутствующим при браках к тому — прямо сказать — безобразному поведению, которое мы везде и всюду видим ныне. Это невозможное поведение присутствующих является одною из язв, вносящих болезненное повреждение в тайну брака. Поведение присутствующих в храме, всегда благоговейное, в этом одном случае, при бракосочетаниях, является нередко невозможным. Слишком нескромное, даже бесстыдное разглядывание и оглядывание присутствующими жениха и невесты, громкие разговоры, нескромные шутки, смех и т. п. не дают часто бракосочетающимся никакой возможности сосредоточиться в молитве и с полною верою и надлежащим благоговением принять благодать святого таинства****. А нередко можно видеть, как — под влиянием такого общего настроения — и сами брачащиеся начинают вести себя так же недостойно, как и присутствующие, и — можно сказать — посмеиваются над благодатию таинства. Бог же поругаем не бывает: не здесь ли кроется причина так называемых несчастных браков*****, особенно участившихся в наше время? И не надобно ли позаботиться обставить совершение таинства брака полным благоговением и со стороны брачащихся, и со стороны присутствующих****** при бракосочетаниях?
______________________
* В таблице умножения все отчетливо, и, написав: «5×6 = 30», не приходится стирать резиною написанное, но все органическое ео ipso не арифметично, и это выражается в том, что оно не предусмотримо, не исследимо, не доказуемо и совершается, даже когда не может себя оправдать. Тайна жизни выше тайны суда. Судим мы — рационально: а жизнь имеет корни событий в себе — под спудом, вне ratio. Посему-то «арифметика о браке» и ломалась всегда или ломала брак: здесь должны быть выработаны мудрейшие принципы, или уже самая сложная, почти необозримо сложная сеть правил, каждогодно и каждоместно дополняемая новыми случаями и столкновениями жизни, разобранными мудрейшими людьми. Как принцип я дам: «Брак кончен — когда супружеское сожитие окончилось без надежд или возможности восстановления»; как сеть правил я дам: «Супружество кончилось и формально расторгается, или и без расторжения одному из супругов дается другой, в случаях: 1) неизлечимой болезни, 2) сумасшествия, 3) бегства, 4) доказанного жительства жены в дому холостого человека, 5) проституции или обращения к ней, 6) хронической жестокости или грубости, продолжающейся более года, 7) преступления, лишающего чести» — и проч. и проч. Таким образом, закон должен быть краток и общ (принципиален) до почти слияния с отсутствием закона или чрезмерно подробен; должен походить или «на принцип свободной торговли», приведший Англию после Адама Смита к промышленному процветанию, или на «покровительственную систему» гениального Кольбера, приведшую к такому же процветанию Францию. Но в браке Европы, но для христианского супружества мы имеем что-то похоже на «румынское законодательство», не то списанное у римлян, не то у цыган; мы имеем как бы детские принципы «обмена вещами Франциска Ассизского с Фомою Кемпийским», принятые в таможенный устав, морской и сухопутный, целого европейского континента. Таковы-то суть перешедшие в «Кормчую» «правила Василия Великого о супружестве», — правила прежде всего никогда не жившего в супружестве и супружества никогда не наблюдавшего человека, самая суть жизни и добродетелей которого заключалась в воздержании от супружества. Мог ли бы Кольбер, хоть он имел и гениальный ум, написать правила «охоты на бизонов», а Соколиный Глаз, воспетый Купером, хотя он тоже имел гениальный глаз, мог ли бы предначертать и обусловить для Франции производство гобеленов и фарфора? В. Р-в.
** Да ведь выше «тайной»-то было вовсе не это. Но теперь автор перевернулся на другой бок, и мы невольно должны выслушать и разобрать вторую линию его бреда. Автор в «чине» написал невозможное задание: «Покори Италию, не проливая крови»; но, по его мнению, произносит это так выразительно, что все должны быть растроганы, и, так сказать, Италия не может не пасть в руки Суворова, — «не смеет не пасть», добавляет повелитель. Переменяя метод критики, мы спросим: «Ну, а что, если Италия не покоряется, супруги — разъезжаются и после венчания, то, стало быть, магической-то силы в словах его и не содержится?» Вы говорите о микстуре: » Должна подействовать»; но я отвечу: «Если, однако, не действует — то, стало быть, и не могла подействовать, не содержит в себе силы«. В. Р-в.
*** Воспользуемся обмолвкой автора, что это священный обряд, что не одно и то же с таинством. В. Р-в.
**** Выше было «священный обряд», а здесь «принятие благодати святого таинства». Автор стучит, как костяшками на счетах, словами «обряд» и «таинство» и, может быть, в самом деле внимательнее считает на счетах, чем пишет богословско-публицистическое рассуждение. Но автор должен бы привести, однако, конечно, не может привести ни из одного компетентного богословского труда доказательства, что в венчании происходит низвождение благодати на брачащихся. Ни в Кормчей, ни в Катехизисе, ни в догматических и исторических трудах об этом нет ни слова, — и венчание есть в точности только обряд и нисколько не таинство. В. Р-в.
***** Вот куда заехал! Хотите ли вы счастия молодым вашим детям, вступающим в брак? Отыщите истово служащий клир. Но автор — может быть, слыхал, что и у князей, даже у королей, у вельмож и, наконец, у самого даже духовенства браки бывают иногда не вовсе счастливы, а совершение-то обряда для них, уж верно, было «истово». Да и как-то странно представить себе мужа и жену, в разгар острой ссоры, вдруг застывшими на месте при воспоминании: «Дорогой мой, помнишь ли, как 15 лет назад я текла в прозрачной фате в храм и хор грянул: гряди, гряди, невеста моя, — и еще так альты залились? Я плачу! А ты? И можно ли после этого ревновать, сердиться за побои или не перенести пьянства?! Все тебе прощаю, и любовницу, и выдранную косу». Нельзя себе этого представить, и я ни разу в жизни не встречал не то что умиленного, а хоть и какого-нибудь воспоминания об обряде супругов. Он забывается как впечатление на другой же день после него. В. Р-в.
* Всего бы лучше сделать торжественным, как похороны. Ибо торжественности в сторону радости, восхищения, восторга, светлотелесного, — самого метода на это нет и едва ли может быть в линии духовного скопчества. Но, конечно, бракосочетание могло бы стать истинно упоительным в линии видений Апокалипсиса, как и Книги Бытия и вообще Ветхого Завета, даже в линии преданий эллино-римских. Попробуем нечто предположить. Очевидно, что в церемониал бракосочетания должны быть введены идеи: 1) чистого тела, 2) детей, 3) дома и хозяйства. Последняя часть наиболее отдаленная, но тоже важна: сюда может входить торжественная передача ключей от дома жениха — невесте: ибо она входит хозяйкою в него, становится домоправительницею. С ключами ей могут быть переданы и символы постоянных составных частей хозяйства: напр., маленькая модель дома и сада, хлеб и сосуд с вином или водой. Идея детей и плодородия может быть выражена через кисть винограда, через осыпание хмелем или вкушение какого-нибудь плода. Далее, омовение или помазание персей невесты и чрева ее, с молитвою об обильном чадородии и безболезненном кормлении детей, должно бы тоже войти в церемониал. Идея чистого тела есть главное, и она должна выразиться в полном телесном омовении, через погружение в освященную воду, нечто вроде целительной Силоамской купели, как одного, так и другой. В древнее время венчание совершалось после литургии сейчас, а на литургии этой новобрачные причащались; таким образом венчание сливалось с таинством евхаристии. Это было глубоко и мудро. Вот, говоря о проведении идеи чистоты телесной, я и хотел бы, чтобы в венчание был введен обряд погружения в воду, — наедине священником, для этой цели престарелым, сперва жениха и потом невесты, порознь и отдельно, в особо построенном шатре, за занавесями, в бассейне воды освященной, вроде крестильной купели, но без крестильного значения. Далее, с принятием монашества — имена меняются; собственно, новозаветный идеал есть девство; а с супружеством мы переходим в Ветхий Завет, и было бы праведно и поэтично в венчании на место прежних имен, — обыкновенно в память мучеников и страдальцев новозаветных, — получать сочетающимся имена или библейские, или древнеславянские, первобытные, или, так как они входят с браком в природу, получать в собственные и личные имена названия существ природных, братьев и сестер своих, особенно, напр., цветов. Также могут брать имена и эллинские и римские. Через это духовный горизонт наш расширился бы и вобрал бы в себя, на сестринском и братском праве, мир библейский, и славянский, и греко-римский, и, наконец, природный. Я это накидываю наскоро, подумав всего минуту, а подумав годы — можно соткать чудное одеяние, звездное и растительное, в церемонию браку. Само собою разумеется, что он должен быть непременно на дому, — ибо и дом есть храм, да и не только обряды, но и таинства, как причащение и крещение, могут совершаться на дому: но чтобы обряд венчания перешел в таинство бракосочетания, конечно, в него должно быть введено то, что служит фундаментом для него в слове Божием. Вообще таинство брака, будучи тайною крови и семени, должно включать их слияние; а в ритуалах и песнопениях должно отразиться постижение, или догадка, или приближение к их мистицизму. В. Р-в.
______________________
Указавши причины, вносящие повреждение в тайну брака при самом совершении этой тайны, нельзя обойти молчанием и причины, повреждающей закон о ненарушимости брака после заключения его: это известная пастырям статья узаконения нашего, требующая записывать детей законными, хотя бы всем известно было о незаконном происхождении детей*.
______________________
* Это очень милый закон: на имя отца записываются дети от него и от любовников, сколько бы об этом ни свидетельствовал муж, любовник и обоих их жена, и хотя бы об этом очень хорошо знал священник. Но, признав по этим законам полиандрию, мы почему-то попятились назад перед полигамией: в муж не может вписать себе детьми детей от любовниц: и egalite, и fraternite нарушено. Оставляя шутки, можно назвать серьезно теперешние метрики просто амбаром фальшивых документов: ибо хотя там много и истинных, но как они неотличимы от бесспорно ложных, то приходится компактно все их признать недостоверными. Ввиду этого семьянинам, и всего лучше матерям семейства, с абсолютностью знающим, чьего ребенка носит она в чреве, завести домовые родовые записи, всего лучше на полях Домашней Библии, предоставив консисториям и причтам писать, что и как они находят нужным. Ибо нельзя же мирянам не знать своих детей достоверно, а теперь достоверно нельзя их знать. В. Р-в.
______________________
Закон может по существу быть и благотворен; но он может бездействовать почему-либо и не приносить благотворных последствий. Закон будет благотворен тогда, когда он может быть применен без всякого препятствия с какой-либо стороны: иначе — потребно законодательное изменение его. Так и относительно брака: здесь есть статьи узаконений, которые поставляют совершителей таинства в полную невозможность совершить его. Это — узаконения о тех документах, какие священники обязаны требовать от имеющих вступить в брак, как-то: сведения об окликах, — часто, особенно здесь в столице, ничего не доказывающие, и при современном положении этого дела имеющие характер полной бессмыслицы; паспортная система, при которой в паспортах не бывает точного указания о том: холост или вдов и т. п., что весьма часто поставляет священников в большое затруднение. Эти статьи требуют законодательного изменения, — следовательно, и ходатайства об этом со стороны пастырей, которые должны указать кому следует, что неисполнение ими статьи, напр., об окликах подвергает их ответственности, а отказ — кого-либо повенчать без окликов — весьма часто является прямым поводом к сожительству без церковного венчания, т. е. эта статья закона невольно служит поводом к распространению незаконных сожительств. Притом же — эта статья узаконения не есть ли привнесенная в наше законодательство от инуду, но не вызванная самим бытом нашего народа.
Затем есть законодательные статьи, прямо-таки препятствующие вступать в бракосочетание людям, достигшим полной физической зрелости, и этим прямо наталкивающие их на незаконные сожительства: разумеем закон о военных*, т. е. закон о сроке вступления в брак не ранее получения известного оклада содержания, т. е. на самом деле — не ранее последнего периода возмужалости. Требуется настойчивое заявление со стороны пастырей об отмене этого закона или же об изменении его, причем следует тщательно обсудить, у кого больше будет усердия к службе, мужества и решимости на войне: у семейного или же у холостого? — Не для своих ли семейств трудятся отцы, не за них ли умирают они на полях брани**, подобно тому как матери бросаются в огонь и в воду для спасения своего дитяти*** от гибели?
_______________________
* «По сему закону офицерам вовсе запрещено вступать в брак ранее 23 лет, с ограничениями до 28 лет, — а проектом нового закона предполагается запретить им вступление в брак до получения такой должности и чина, по которым они могут получать содержание в несколько тысяч и достижение которых возможно лишь после 30-летнего возраста, — и то не для всех». Примечание Л. Дернова.
** Тут следует поступить так, как католическая церковь с духовенством. Для удобств службы, связанной с необходимостью всегда быть готовым пойти в другое место, в миссию и проч., священники католические бессемейны, но не безбрачны: конкубинат им разрешен и некоторые соборы, как Констанцский и Тридентский, занимались обсуждением числа дозволенных конкубин. Причем, как идея конкубината включена в учение и практику церкви, незаконнорожденность не составляет позора, и преступления детоубийства не происходит. Но, конечно, это несовершенно, и римская идея конкубины должна замениться у нас идеей жены: молодость, сила и красота военного сословия, не только в офицерской, но и в солдатской части, совершенно обеспечивают за ними, при множестве теперешних безмужних вдов и безмужних зрелых девиц, исполнение слов пророка Исайи: «И ухватятся семь женщин за одного мужчину в тот день и скажут: свой хлеб будем есть и свою одежду будем носить, только пусть будем называться твоим именем, — сними с нас позор», т. е. девства, бездетности (Исайя, гл. 4, ст. 1). Итак, должен быть установлен матернат к стране, параллельный и равнозаконный с патернатом: где есть mater familias, во всем равная pater familias. Ее дети, от офицера или солдата, все носят фамилию матери и знают имя и фамилию отца (дабы вспоминать его в молитвах), но только отец никаких обязанностей перед ними и их матерью не несет, как и никакими же правами — кроме поминовения и уважения — не пользуется. Нет сомнений, множество таких семей перейдут в полные отцово-материнские семьи, теперешнего типа, к которым отцы привяжутся и, не оставляя им своего имени, останутся в них своим присутствием. Другие пойдут по типу теперешнего вдовства — состояния совершенно чистого и невозбранного. Но как проституции, так и бесшабашного связыванья себя с прислугою или кафешантанными певичками — не будет: ибо кто же, находящийся в возможности иметь женою себе чистую и из чистого семейства девушку или богатую вдову, обратится к торговой любви? Вопрос с пришлым рабочим населением, фабричным, мастеровым, извозным, разрешается же удобно через матернат. Я знал в городе Е. богатого протоиерея, у которого был дом и шесть дочерей: никто им не сделал предложения, ибо 1/4 часть отцовского имущества уже не составляла достаточного приданого. И вот, бывало, вечером, в летний день, какая тоска была видеть, как по две, по три и в одиночку они выходят в калитку, чтобы идти на бульвар. Все они стали озлобленными нигилистками, а отец их (очень умный, просвещенный, хороший эллинист и латинист) был угрюм и не любил своего сословия, выражаясь о нем грубо и презрительно. Но у девушек этих, теперь около 30 лет, были свои 16-17 лет, когда они были привлекательны: никто их не полюбил настолько, чтобы принять на себя ту «бочку Данаид» обязанностей, какую муж должен теперь принять, и между ними самая страшная: всю жизнь пролюбить только эту серенькую, бесцветную девушку, не умную и не глупую. Явно, что положение это только и находит исход в матернате: юноша 17 лет, или молодой офицер мог иметь с нею роман года на 2-6, она могла получить 2-3 детей; и, не вздыхая об ушедшем, как бы умершем муже, согреть жизнь старика-отца двумя внуками, которые не объели бы его, да и он не был вовсе скуп. Таким образом жизнь осмысливалась бы: 1) у деда, 2) его дочери, 3) сопровождалась бы бытием двух детей, 4) очистила бы, избавив от грязи, половую жизнь юноши или офицера на два года. Если бы этот отец каждой своей дочери позволил иметь двоих детей — дом его, деревянный, двухэтажный, с большим садом, расцвел бы двенадцатью детьми: и его дочери из нигилисток-одиночек сделались бы тихими и уже невольно трудолюбивыми матерями. В. Р-в.
*** То-то вот. Каково же им убивать детей своих, к чему вы так явно гоните их самою темою своего доклада. В. Р-в.
______________________
Следует также обратить внимание нате причины, по которым многие молодые люди уклоняются ныне от вступления в брак, признавая в то же время его важность и святость. Одни из них действительные, а другие мнимые, — но те и другие невольно иногда приводят таковых людей, удерживающихся от исполнения закона, к незаконным сожительствам.
Одна из таковых причин — социальная и экономическая: невозможность прилично содержать семейство и дороговизна воспитания детей*. Эта причина действительно заслуживает внимания.
_______________________
* Матернат, при богатстве множества зрелых и перезрелых дев и вдов, есть первое разрешение экономического вопроса в браке. Богатство дев и вдов теперь идет на умопомрачительные наряды, косметику, заграничные путешествия, выезды и подарки оперным певцам: тогда бы оно шло на своих детей. Вообще тогда жизнь и ее тон стали бы скромнее и трудолюбивее. Второй столб разрешения экономического вопроса — в упразднении понятия незаконнорожденных детей: тогда богачи, и теперь все равно не выдерживающие типа моногамии, подобрали бы себе сирот-девушек, сгруппировали их вокруг себя. Вообще в законодательство о браке должна быть вобрана и внимательно разработана идея девушки: 1) сироты, 2) бедной, 3) некрасивой, 4) даже уродливой, 5) слабого здоровья, — каковые все у мудрого законодателя должны получить детей, ибо такова о них мысль Божия, вложенная в их организм. В. Р-в.
_______________________
Как изменить экономические условия — это, конечно, не в сфере пастырского влияния.
Другие отговорки от вступления в брак: «Нелюбовь к семейным неприятностям и заботам, к ухаживанию за больными, к крикам детей» — и проч. — выказывающие таковых людей полными эгоистами, — или «указание на трудность найти себе хорошую жену», выбор которой похож будто бы «на лотерею — без надежды получить выигрыш»*, отзывающееся полным легкомыслием и несправедливостью**, — указывают только на стремление найти какое-либо оправдание для своей беспорядочной жизни, которая, несомненно, и влияет на нарушение супружеской верности и на появление ужасающей массы незаконнорожденных.
______________________
* Все эти строки вполне основательны: отсутствие развода по воле мужа повело к чудовищным нравам, сняв всякую узду с женщин: уж если законно она может уйти от мужа, поселиться в доме любовника и детей от него записывать на имя мужа, то чего же стесняться! «Carte blanche» на всякое поведение дана им, и во всех случаях, когда муж не умеет держать арапника в руках, — ей решительно бояться нечего. При полной свободе развода — ни одного холостого мужчины не осталось бы. В. Р-в.
** Несправедливость и легкомыслие — только в ваших, батюшка, суждениях. В. Р-в.
______________________
Официальная статистика последних показывает, что приблизительно одна треть зарегистрированных рождений всего петербургского народонаселения есть рождения незаконнорожденные*, и притом в большинстве, что и ужасно, православных матерей**, и это соотношение остается неизменным и при увеличивании народонаселения. Но при этом нужно заметить, что эти статистические данные не составляют верного показания числа незаконных сожительств и преступных связей, ибо никак нельзя зарегистрировать связей холостых людей с замужними, при коих, как было сказано выше, родившиеся дети показываются законнородившимися, — также принять надобно во внимание массу подкидышей, загубленных и задушенных*** при самом рождении младенцев и вытравленных зародышей, а также и то, что не все незаконные связи имеют результатом рождение или зачатие: и мы можем приблизительно представить себе ужасающую массу незаконных сожительств и слабость показаний статистики. Невольно напрашивается вопрос: нет ли причины этого зла более основной, более существенной, чем все вышеприведенные, которые обусловливаются сами, может быть, ею?
______________________
* Прелестно! Аскетический «виноградарь» брака и не замечает, каково его хозяйство или каков он хозяин, если одну треть ягод находит действительно или объявляет испорченною и не только срывает с ветви, но и выбрасывает вон за забор виноградника. Вспоминаются слова притчи: «…ты жестокий человек, — берешь — чего не клал, и жнешь, чего не сеял». Аскет детей не «сеял» и «жнет» их, бесстрастно решая: «Треть всех отнять у матерей, или даже у матерей и отцов, и объявить, как незнаемо от кого родившихся, — лежащими вне насажденного мною скопческого виноградника». В. Р-в.
** Конечно, они не более страстны, чем неправославные: но закон у инославных покрывает, так сказать, зачерпывает в ковш свой полноту женской и мужской страстности и бережно выносит на берег весь плод ее, сумму всех рожденных детей. Так в чужих худых верах, у жидов, татар и даже частью у лютеран; у нас же, праведных, ковш идет боком в озеро страстности, отдувает в сторону и комаров и верблюдов и, поднимаясь как можно быстрее с горсточкой воды кверху, говорит: «Вот эти скопческие дети суть плод целомудрия, а оставшееся внизу озеро — есть блуд: выплесните его за ограду моих владений». В. Р-в.
*** И все пишет спокойно священник!! В «Жизни европейских народов» Водовозовой я читал, что в Альпах водится каменный баран: гонимый охотником, волками или орлом, он с страшной высоты бросается в пропасть — и, падая прямо на рога, иногда подскакивает от упругости их кверху сажени на 2 в воздух, оставаясь жив, а рога не сломаны. Вот такие рога вырастают иногда у богословов к их благополучию: и тогда им ничего не страшно. В. Р-в.
______________________
Ответом на это служат слова: необузданная страсть* к плотским наслаждениям**.
______________________
* Вот я и ждал этого слова. Где же исходное заявление доклада: «Этот закон природы проявляется и действует неизбежно во всяком человеке, достигшем физической зрелости. Влиянию его равно подлежит жизнь юноши и девицы. Закон этот установлен и освящен Самим Богом и по существу своему составляет великую тайну»? Но — «что невозможно для охотника, возможно для каменного барана». В. Р-в.
** Заметим следующее: «Страсть к плотским наслаждениям» приводит в дом терпимости; да и тогда зачем выбор этой одной или этого одного? Притом «наслаждаться» можно и с мужем, а автор говорит о связях, между прочим, замужних женщин с холостыми. Явно, что «связи» суть полные браки, живые и цельные, или выросшие в сгнившем дупле старого брака (связь замужней или женатого), или просто в стороне скопческого огорода (связь девицы, положим, с офицером). Во всяком случае, поразительное свидетельство нашей «статистической» тупости, что не отмечены и не классифицированы в категории виды, формы и мотивы «сожительств». В. Р-в.
______________________
А причины этой страсти весьма многоразличны.
Прежде всего люди могут впадать в такую страсть, нарушать закон, вследствие полного неведения или непонимания закона, поставленного для управления порядком жизни человеческой, земной, т. е. так будучи воспитаны: при полном неведении* закона.
______________________
* Да нечего его и «ведать», а достаточно чувствовать в крови и костях своих: этому чувству все и повинуются. В. Р-в.
______________________
Как это ни странно, но приходится сознаться, что мы — законоучители — являемся в странном положении по отношению к этому именно вопросу.
В большинстве учебных заведений администрация их зорко наблюдает за тем, чтобы седьмая заповедь и все, относящееся к ней, совершенно игнорировались законоучителем, совершенно замалчивались, — чтобы законоучитель не читал тех мест евангелия, которые говорят о чем-либо подобном, — чтобы на богослужении не читал евангелия, напр., на Богородичные праздники и т. п. Ригоризм доходит до того, что администраторы выкидывают слова и выражения из церковных песнопений и молитв, чтобы, говорят, не осквернить детского слуха и не навести детей на какие-либо нецеломудренные мысли*. И растут дети, не слыша живого, разумного, авторитетного слова о том, что составляет закон человеческой жизни, первые проблески которого обнаруживаются еще в раннем детстве проявлениями стыдливости, а с отчетливою ясностью он проявляется в период ранней юности; и получают дети все сведения касательно этого закона — из нечистого источника, и являются сами с нечистым воображением, распаляющим плотскую страсть и похоть, без всякой нравственной узды**.
______________________
* Что у аскетов было «грех и беззаконие», то при исчезнувшем аскетизме осталось как «неприличие». Но место «неприличия» точно совпадает с местом бывшего «греха», и таким образом вина всего дела, даже в наш атеистический век, все же лежит на аскетизме. И детоубийство — от него, и страх узаконить «нелегальные» связи: всем кажется невозможным нарушить приличие; но эта пустота сегодняшних «приличий» имеет под собой религию вчерашнего дня, когда казалось невозможным помириться с грехом. В. Р-в.
** Едва ли бы учитель или и законоучитель скопческого духа и направления сумел отроков и юношей научить «закону»: раввин это сумеет, и сумеет мулла, и, верно, делают. Но Дернов запутался бы в рясе, упал на страшные свои рога и, начав с «закона Божия, закона природы», кончил бы: «А вы греха бойтесь, на картинки не смотрите, музыки не слушайте: а читайте на каждый день из Минеи по два жития: и тем исполните закон Божий, выраженный в Синайском законодательстве через заповедь: не прелюбодействуй». Словом, — он брак свел бы к безбрачию, «закон Божий» — к воздержанию, а чадородие и силы пола — выкинул бы, как «разжение страстей». Ведь по этому плану и лишь растянуто написаны решительно все книжки «О христианском браке». Тезис: «Брак благословен Богом». Антитезис: «Девство поставлено выше Сыном Божиим». Синтезис: «Ты — воздерживайся, иначе подлежишь геенне огненной». В. Р-в.
______________________
Является крайняя необходимость пред учащимися наименовать, как говорит катихизис, некоторые грехи для предохранения от них и дать здравые понятия для юношества, вступающего в жизнь, об условиях правильного отправления того закона, который является самым важным законом в порядке земной жизни человечества*.
_______________________
* Законы — не для «понимания», а для «исполнения»; и (см. выше) при достижении отроком лет зрелости ему должна быть дана девица, а девице при достижении таковых же лет зрелости должен быть дан юноша. Вот — и все. И тема Дернова — кончена. В. Р-в.
_______________________
Иначе, по выходе из школ, юношество, не утвержденное отеческими наставлениями законоучителя*, потерпит очень много опасностей в нравственном отношении. Каждый юноша, в возрасте между периодами наступления зрелости и возмужалости, предоставленный самому себе, неминуемо встречается в жизни, при современных ее условиях, с самыми разнообразными искушениями, — при этом наиболее серьезную опасность представляет для него область половых отношений, в которой он при искушениях оказывается беспомощным. И, при установившихся обычаях в учебных заведениях, — когда законоучителю не дозволяют обмолвиться и одним каким-либо словом об основном законе**, лицемерно предполагая, что законоучитель чрез это научит учащихся безнравственности, громадное большинство нашей молодежи будет обречено всем прискорбным последствиям собственного неведения, случайного увлечения и пр. и на всю жизнь может остаться нарушителем закона, вовсе и не подозревая, что оно ведет жизнь беззаконную.
______________________
* Да «утвердить»-то можно только операцией оскопления. А то у меня волосы растут, а Дернов станет мне говорить, что не должны расти: неужели они от этого не вырастут? В. Р-в.
** Ничего вы не скажете, кроме девства, «потерпите» и проч. Невозможно стало вам говорить, а потому и вас нечего стало слушать. Трудно сказать, как это разрешить, я думаю — через взаимосоветование педагога, доктора и родителей, скорей всего с полным устранением несчастного, потерявшего свою науку «законо»-учителя. В. Р-в.
______________________
А в самой среде учащихся сколько есть противоестественных нарушений нравственности, именно по неведению детьми, что они творят или что с ними творят? А законоучитель лишен возможности отечески разъяснить всему учащемуся юношеству основное условие закона или заповеди, воспитатели же лицемерно стыдятся говорить что-либо о таковых вещах.
Весьма полезным будет, если особая конференция законоучителей или же и все настоящее собрание пастырей тщательно обсудит этот вопрос и выработает ясные указания, как тактичнее всего действовать законоучителю в этом отношении*. А пастырски и отечески действовать тут крайне необходимо, ибо гибельные последствия неведения всей серьезности и христианского существа этого закона явны для всех, кто поближе стоит к учащейся среде.
______________________
* Нечего. Не умеете действовать. И ведь «конференция» слушателей ничевохонько не ответила докладчику своему. Один глагол остался: «Потерпи, юноша! Потерпи, девица!» Но ведь это есть отмена закона Божия и природного. В. Р-в.
______________________
Тем более это является необходимым, если мы рассмотрим ту широкую область причин, вследствие коих основной закон в порядке земной жизни человечества отрицается на практике. И это отрицание ныне начинается едва ли не в детском возрасте, причиною чего является педагогическое развитие чувственности, являющейся основою для растления духовного. Родители и воспитатели своими ошибочными приемами или неправильными воззрениями нередко прямо-таки приводят детей к нарушению закона*, а затем и к отрицанию, а иногда и к полному извращению — до болезненности.
______________________
* Да какого закона? Только закона девства? Так он не внедрен в человека, а навязан ему как «заповедь новая» и древний закон отметающая. Оттого и запирают под замок в «общежитиях» приявших эту новую заповедь. Да и замки не удерживают, и трупы младенцев вытаскиваются из речек, колодцев и помойных ям поблизости «обителей». Об этом есть и в житиях. В. Р-в.
______________________
Насколько родителям и воспитателям надобно внимательно относиться в деле воспитания именно к этому основному закону в порядке земной жизни человечества, — видно из указаний врачебной науки на то, что, «несмотря на все средства для обуздания чувственных страстей, которые культурному человеку дает религия, воспитание и нравственность, последнему всегда грозит опасность упасть с лучезарной высоты чистой и целомудренной любви в пучину низменной похоти».
Чтобы удержаться на этой высоте, требуется постоянная борьба между природным инстинктом и нравственной порядочностию, между чувственностию и нравственностию*.
_______________________
* Ну, вот — это единственно и умеете сказать. В. Р-в.
_______________________
Как, следовательно, надобно быть осторожным, чтобы не посодействовать чем-либо развитию чувственности, например хотя бы изнеженностию.
Периоды нравственного упадка в жизни народов совпадают иногда с эпохами изнеженности, роскоши и распущенности. Эти явления мыслимы только при повышенном напряжении нервной системы, которая должна приноровиться к нарастающим потребностям. С возрастанием нервности происходит усиление чувственности, ведущей к развращению народной массы и подрывающей общественные основы, нравственность и чистоту семейной жизни. А история показывает нам, что, раз общественные устои разрушены развратом, прелюбодеянием и роскошью, разрушение государственной жизни, материальное, моральное и политическое падение становятся неизбежными, — следовательно, с какою внимательною осторожностию надобно воспитателям следить за стремлениями пробуждающейся половой жизни юношества (зачатки которой, в виде неясных ощущений и смутного томления, можно проследить еще задолго до развития половой зрелости), — чтобы она не обратилась в чувственность.
Половой инстинкт развивается из ощущений, происходящих вследствие созревания* половых органов. Ощущения эти возбуждают внимание индивидуума. Под влиянием чтения — впечатлений из общественной жизни (в настоящее время, к сожалению, слишком рано и часто) — первоначально смутные намеки превращаются в ясные представления. Последние получают отпечаток чувственности (сладострастия), и это именно и служит источником возникновения эротических представлений, а затем и распущенной жизни.
______________________
* Так ведь вам же предстоит или сократить, расхолодить, предупредить «созревание», т. е. попросту — оскопить; или — удовлетворить. С точки зрения религии брака, конечно, надо удовлетворить, а с точки зрения религии девства, конечно, надо оскопить этот совершенно неизбежный, как рост волос или созревание яблока, процесс. Но вы странные люди: посев сделал Бог — а жатву будто бы делает черт; весна — прекрасна, а осени и «гроздий» ее — не нужно. Очевидно, разрешение дилеммы лежит или в упразднении религии брака, т. е. религиозного брака: в упразднении вообще этого института и таинства; или в упразднении религии девства и также его поэзии и учреждений. А их примирять, как вы пытаетесь делать, то же, что смешивать воду и огонь или масло и воду, уксус и сахар. Получишь две порченые вещи и ни одной годной. В этом положении двух испорченных вещей и лежит Европа вот уже две тысячи лет. В. Р-в.
______________________
Раннее введение детей и юношей в сферу жизненных интересов взрослых лиц всего чаще способствует несвоевременному пробуждению полового чувства. На фабриках и заводах и в мастерских, где работают дети и подростки, раннему и болезненному развитию полового чувства способствуют: крайняя бедность, неряшливость, постоянное соприкосновение полов в тесных жилищах, отсутствие воздержания родителей и окружающих. Точно так же в более достаточных классах общества иногда невежественные мамки и няньки, безнравственная прислуга, истерическая воспитательница или молодой гувернер примером и поучением возбуждают раннее проявление полового влечения.
Вообще, обращение с здоровыми детьми, как излишне суровое (вследствие требовательности, сухости и жесткого отношения к детям, подавляющее в них страхом наказания всякое проявление чувства и делающее детей угрюмыми, недоверчивыми и скрытными, замкнутыми в себе), так и крайне уступчивое, может влиять на их половое отправление.
Особенно нежное, все извиняющее, всему потворствующее воспитание, неспособное развить в ребенке самообладание и волю, не заставляющее его постепенно вырабатывать терпение и самопожертвование, — воспитание, где интересы окружающих или родителей приносятся постоянно в жертву детям, и притом открыто, заведомо для этих последних, — такое воспитание развивает в ребенке необузданность желаний и стремлений, дает ему привычку к быстрому удовлетворению всякого рода хотений, чем подготовляет для него печальную будущность вообще и относительно половой деятельности в особенности.
С наступлением зрелости, поддаваясь новому чувству, им овладевающему, такой юноша, не привыкший себя сдерживать, будет искать немедленного удовлетворения половому влечению.
Окружающая среда имеет огромное воспитательное значение и потому сильно влияет на раннее или позднее развитие половой зрелости и силу напряжения полового чувства. Двусмысленные разговоры, жесты, движения, любовные сцены, картины, — легко запечатлеваются восприимчивым ребенком, оставляют неизгладимые следы в его памяти, которая, у здоровых детей, начинает развиваться на 4-м году от рождения.
Часто повторяясь, подобные моменты невольно направляют ум ребенка на исследование неизвестной ему половой деятельности, помощию чтения, разговоров со сверстниками, слугами, путем подсматриваний, подслушиваний и т. п., и тем постоянно раздражают половое чувство, способствуют быстрейшему его развитию и доводят его до большого напряжения.
Раз поразившая ребенка картина или сцена, не понятая им вначале, не оказывая, по-видимому, никакого прямого, развращающего на него влияния, по мере увеличения его сведений относительно полового отправления, все ярче и рельефнее восстановляется в его памяти, сильнее возбуждает его воображение, усиливает половое влечение и часто служит причиною порока.
Пред глазами же порочных, по их собственному сознанию, постоянно воспроизводится какая-либо сцена или картина, виденная ими много лет назад и давшая первый толчок к раннему и болезненному развитию полового чувства. Понятно, что такое же действие оказывает чтение книг известного содержания, театральные представления, живые картины и т. п.
Относительно театра многие придерживаются ложного убеждения и водят детей на волшебные представления (феерии), живые картины и балеты, не допуская их присутствовать при исполнении пьес нравственного содержания, затрогивающих высокие чувства любви, самоотвержения, чести, долга и проч.
Вообще говоря, для детей театр абсолютно вреден, — для юношей же всего вреднее феерии, балеты, живые картины, представления в цирках, которые, не занимая ум, влияют исключительно на воображение, усиливают фантазию и оставляют нередко воспоминания об известной позе, жесте, движении или костюме исполнительницы, не изглаживающиеся во всю жизнь* и служащие исходным пунктом раннего и болезненного полового чувства**.
______________________
* Ну, вот и все. На все случаи жизни один совет: «Воздерживайся». «Законоучителю» Дернову дана была полная возможность высказаться перед своими зрелыми слушателями, и он, кроме коротенького: «а у нас солдат был», «а у нас блины пекли», ничего сказать не сумел. Чего же законоучителям в гимназиях указывать на уроках, что-то объяснять? Больше Дернова ничего не скажут; но «воздерживайся» можно просто золотом оттиснуть на стене, и repetitio не потребуется. Но как автор еще увертлив, и какой он софист: ну, картинки, ну, стишки, прислуга и гувернеры. Соглашаемся и устраняем все это. Но ведь наступят 18 лет для юноши и 15 лет для девицы, «признаки зрелости» налицо. Что же им-то Дернов? Опять «не читайте книжки, не смотрите на картинки»? Или он что другое скажет? Тогда сказал бы! Но он молчит, упорно и тупо, как альпийский зверек. А я ему скажу: в монастырях с гувернерами не разговаривают, оперы не глядят, романами не балуются: а об «искушениях» слишком много написано в «житиях». Таким образом, все сводится к тому, чтобы изъять дирижерскую палочку у столь очевидно неискусного дирижера и вручить ее совершенно другому, именно — создавителю самой пьесы, предлежащей к разыгрыванию! Спасение целомудрия и брака, очевидно, зависит от полной смены команды в воинствах брачных. Не распорядиться моряку на суше, а генералу — на море: и полное отстранение сонмов, хотя бы сколько-нибудь содержащих девственный идеал, от семьи, и призыв сюда наоборот таинственно «обрезавшихся Господу», хотя бы духовно, — есть задача времени, проблема цивилизации. «Во иудее и эллине», как духе, как поэзии и религии, — спасение. В. Р-в.
** Хорошо, хорошо: но что вы скажете, когда наступит этот канонический возраст брака — 15 лет для юноши и 14 лет для девушки, т. е. для обоих четвертый класс гимназии? В. Р-в.
______________________
Губительнее всего в этом отношении действует пример, особенно в учебных заведениях, со стороны старших на младших.
Но гибельнее всего для учащихся, когда их воспитатели сами почти регулируют* отправление половой деятельности юношей, — при первых же признаках наступления половой зрелости от 14 до 16 лет. Это происходит от неправильного взгляда врачей и воспитателей на половой инстинкт, вследствие которого и являются лукавые советы воспитателей, противоречащие вековым опытам христианской жизни, будто это, т. е. воздержание**, вредно для молодых людей, что не следует и думать о целомудрии, ибо это противоестественно, это ведет к умалению здоровья, к непорядкам и сокращению жизни.
_______________________
* Как?! «Регулируют» заботливые люди, и это «гибельно»?! Но где же «закон Божий и основной закон природы»? В. Р-в.
** Как будто автор никогда в Бытии не читал истории об Онане и не знает о печальном пороке, получившем от его имени название? Я думаю, если «законоучитель» все на уроке расскажет, а затем скажет: «Однако потерпите», — то ученик, угрюмый и опечаленный, и вдастся в ужас этого порока, тем больше страшного, что исполнение его всякую минуту в руках у ученика, не контролируемо, не запретимо! Вот избегая этого-то ужаса неотвратимого, добрые наставники, как только воды достигли данного уровня, — и отводят их, в предупреждение извращения, мудрым «регулированием», вместо чтения глупых нотаций. Но сколько грусти, что чистейшее отроческое и юношеское семя пропадает для потомства, вырастает не в детей, а в точности выбрасывается на сторону, на улицу, в клоаку, только чтобы не разбился сосуд, его носящий. Мы пожалели бы молока коровьего, разливаемого на землю! Оплакали бы женское молоко, так разливаемое: но таковы законы цивилизации и скопческое гнушение к семени, что о потоках его, и именно в чистейшие юные годы разливаемых по земле, — ни у кого не пробуждается вздоха! А ведь это — мириады душ, талантов, гения, угасшего до рождения! А посмотрите, как заботимся мы о покое старого генерала, женившегося на Татьяне: лучшая поэма нации написана в защиту его немощных прав, а Достоевский сказал ему оду в Пушкинской своей речи! Воистину, дохлое мы храним, а юное — режем. В. Р-в.
______________________
И вот наши юноши, многие юноши христианские, от которых должно бы веять благоуханием чистоты, вместо того дают зловоние плотской нечистоты. Многие и от супружества отказываются по этой любви к жизни беспорядочной. И вот, благодаря этому, многие целые годы живут вне законного сожития, без благословения церкви, как бы не нуждаясь в нем.
Что может быть печальнее этого явления?
Между тем позднейшие медицинские исследования показали всю ошибочность взгляда на необходимость удовлетворения полового инстинкта при первом же наступлении половой зрелости.
Выражение «половая зрелость» — говорит один беспристрастный врач — дает весьма ошибочное представление о состоянии организма в данный период жизни. Под именем «половой зрелости» не следует понимать, что юноша вполне зрел для половой жизни. Далеко нет. Относительно половой деятельности, прямая цель которой есть оплодотворение, он совсем не зрел и не годен, и только с 25 лет человек является вполне зрелым и совершенно годным для половой деятельности, — только с этого момента он находится в наивыгоднейших условиях для продолжения рода*.
______________________
* Вот такой-то врач (к счастию, — редчайший), сказав в поддержку скопцу свое «научное заключение», и в силах погубить семью в стране более, чем целый ураган сифилиса. Слыхал я от велосипедистов, что на 17-18 лет падает самая быстрая езда и что к 23 годам, как бы ни возросла техника искусства езды, такой быстроты езды мужчина не в силах достигнуть, потому что 17-18 лет есть максимум живости и напряжения организма, особенно в его седалищной половине. Но врач сказал: «Это -25 лет». Прежде всего, чем это он подтвердил? Может быть, он сболтнул? Даже наверное! Но священник и тысячи священников подхватили: «Вот — видите: значит, можно и нужно воздерживаться». И таково лицемерие их, что, венчая 66-летних старцев, они станут толковать, что в 18 лет «семя еще не созрело для оплодотворения». Далее, и тупой врач-резонер, и тупые богословы-лицемеры скроют под фалдой порок Онана и хором потребуют зрелых и перезрелых браков, когда люди не влюбляются, запретив и осудив и изругав мещанским словом брак в чистейшем мечтательном возрасте, когда бы от чистых родителей рождались чистые дети. О, как должны евреи благодарить своих раввинов, удержавшихся от этих (см. дальше у Дернова) «трезвых взглядов», которыми государство и не преминуло воспользоваться в интересах военной службы и долгого учения в школе. «Сведущие люди, доктора и священники, говорят, что до 25 лет семя еще худо для оплодотворения: возьму же я в службу и учение эти не нужные для брака годы». И лицемер Дернов в другом месте (см. выше) плачется: «О, как хорош целомудренный брак, когда в него вступает непочатая юность». Какая может быть надежда на таких слепых вождей! В. Р-в.
______________________
Вот трезвый взгляд на дело, который может и пастырям помочь к исправлению того зла, которое внесено в жизнь нашего общества неправильным взглядом на половой инстинкт, на половую зрелость, а равно и извращенными условиями домашнего и школьного воспитания.
Под влиянием именно всего этого у нас явился слишком разнузданный образ жизни, страсть к постоянным наслаждениям.
Ныне есть много людей, которые желают одного: жить и наслаждаться, которые желали бы жизнь превратить в смену одних удовольствий другими.
Ни о чем в обществе так много не думают, ни о чем так много не говорят и не пишут, как о веселом времяпрепровождении. Юноша на школьной скамье мечтает, как он будет приобретать много денег и время проводить весело. Люди пожилые не уступают молодым, — составивши состояние, спешат насладиться жизнию и так или иначе в сладости провести ее. Театр для многих сделался потребностию, которой они удовлетворяют чуть не ежедневно. Пусть в нем представляются картины из жизни часто самого грязного свойства, — что до того? Это не только не отталкивает от театра, а, напротив, привлекает к нему, умножает число любителей этого рода удовольствий.
К театральным развлечениям хотят чуть не насильственно приучить и простой народ, — и вот решено устроить театр народный.
До того проникла всех потребность разных общественных развлечений, что спешат как можно раньше и скорее ознакомить с ними и детей, — возят их в театр и другие увеселительные места, заставляют их смотреть и слушать то, — чего их чистое ухо и невинное детское око и слышать и видеть не должны, — устраивают детские балы*, где учат их вести себя, как большие.
______________________
* Словом, все виновны, кроме «нас». В. Р-в.
______________________
Есть немало таких любителей светских развлечений, которые не почитают грехом предаваться им даже в дни подпраздничные* и в дни Великого поста -времени покаяния. Запретили Великим постом зрелища по крайней мере в казенных театрах**, и сколько сетования, ропота!
______________________
* Добрался. Пусти козла в огород — всю капусту съест: и театр, и литература, и опера — все для охранения целомудрия должно упраздниться. Ну, а брак? Он должен быть в 25 лет, а то — и позже, а то хоть никогда, ибо «есть скопцы, иже из чрева матери, и есть другие — иже от человек, и есть третьи, иже оскопили себя царства ради небесного. Могий вместити — да вместит». В. Р-в.
** Слава Богу — опять открыли! Заметьте, что ни одного-то слова Дернов не сказал о кабаках, трактирах, кафешантанах и домах терпимости. Ему рябит в глаза только гордое, соперничающее явление искусства, оперы, театра, балета, литературы, поэзии. Но подвальные удовольствия ему не соперничают, и он берет их под покровительство уже тем, что проходит мимо с молчанием. В самом деле, насколько светская литература и наука борются с проституцией, в духовной литературе вовсе нет по поводу ее негодования. И можно заметить, что она не против разврата, а против изящества и веселости, ну пусть — в развратных удовольствиях. И есть этому прецедент: аскеты часто «падали» крайне не эстетично; но эстетично ни разу и ни один не «пал». Поразительно! Т. е. общая тенденция аскетизма вовсе не к уничтожению пола: а к плоскости, грубости и простой мужицкой грязи в нем. Ибо в эстетике пола пробуждается эллин: нестерпимое, убийственное для аскета зрелище, главный заклятый им бес. А в мужиковатости пола, последней его грязи и скверне — издох, и до конца издох, эллин и иудей, окончательно умерло «обрезание», священное погружение священной точки. Вот где специальный корень и отвращения к художественному браку самых юных, непорочных существ, и покровительство зрелым, а еще лучше — перезрелым, и, наконец, окончательно хорошо — старческим бракам. Тут, где старички только поглядывают друг на друга и приглядывают себе на кладбище могилку «рядком», скопец произносит великое: «Совершилось!». В. Р-в.
______________________
И ропщут чуть не все: как начинает въедаться во всех страсть к светским развлечениям!
С этим пристрастием является сначала охлаждение, а потом даже отвращение ко всему духовному, к мысли о Боге, о вечности, о грехе*, время проходит в рассеянии, в праздных и пустых разговорах, и в созерцании и слушании того, от чего оскверняются мысли, и сердце, и вся душа.
______________________
* Да, все беды наступают, и каменным баранам хоть убиться до смерти. В. Р-в.
______________________
В жизнь вкрадывается масса зла, инстинктивно терпимого и, по общему молчаливому согласию, не замечаемого. Оно становится как бы законною нашею атмосферою. Люди спокойнейшим образом терпят в среде своей человека, полного всякого распутства, — считают его своим. Человек, в потворстве инстинктам своим извращающий и свое достоинство, и достоинство и здоровье другого человека, для весьма многих из нас — говорит один наблюдающий нынешнюю жизнь — скорее предмет улыбки, чем отвращения, шалун, — а не преступник.
Извращение нравственных понятий в обществе создает мало-помалу какой-то деспотизм тела над духом. Недавно, в прекрасном петербургском ресторане, где изо дня в день бывают, точно по служебной обязанности, чуть ли не все «заметные» деятели столицы, я слышал, — пишет тот же автор, — разговор: два приятеля обсуждали поведение отсутствующего третьего.
— Это — психопат.
— Да почему?
— Помилуй: разве естественна жизнь, которою он живет?
— Отчего же нет?
— Он не пропускает ни одной церковной службы, обложился богословскими сочинениями, у него все свободное время на это уходит.
— Так что же?
— Но это дико. Ведь он же развитой человек.
— Скажи, пожалуйста: а себя ты считаешь развитым человеком?
— Надеюсь.
— Хорошо. Ну, а как ты проводишь свое время?
— Но… как мы все, я полагаю…
— Да вот — хоть бы взять: сколько раз ты в неделю сидишь в этом учреждении?
— Каждый день.
— И долго?
— От завтрака до обеда.
— То есть часов пять? -М… м… м… пожалуй…
— Так за что же ты обругал NN психопатом? Почему считаешь неестественною его жизнь, а свою естественною? Если человек, в мучениях совести, в порывах к идеалу, отдает пять-шесть часов из своих суток страстным поискам Бога в молитве и в книге, — это странно, это психопатия. Но ежедневно же отдавать пять-шесть часов жратве, питью и игре в душной комнате, вперемежку с пустыми разговорами на скверные темы, — это, видите ли, нормально. Аскета — милости просим в дом сумасшедших, вивёра — в пантеон славы*.
______________________
* Вся картина виверста, конечно, скверна и как-то подла; но ведь она плод вообще внесемейной жизни (сперва — «грех», потом — неприличие), и уж что вы родили, то и кладите себе в карман. Аскетизм XII века в XIX веке является как кафешантанство. Кто от XIII до XIX века не приучился в семье сидеть, тот несколько веков ходил в монастырь, а когда монастырь для него опостылел — стал ходить в кафешантан. Черный дух умер — белый дух не родился: и осталась пустота и слякоть. Но явно — секрет в белом духе, Бел-Боге, если можно так выразиться: и в том, что он уже погублен Черно-Богом, который не смог, а может быть, и в планы не входило остаться навсегда богом. Пришел, разрушил и ушел. Я исследую борьбу идей, прибегая для разности контуров к существительным нарицательным вместо прилагательных. В. Р-в.
______________________
А какое гибельное влияние оказывают подобные вивёры на низшие классы народа нашего, страшно и сказать. Наблюдение над петербургскою и вообще городскою прислугою, над рабочими и мастеровыми, отчасти над солдатами и над крестьянами тех местностей, где подобные вивёры жили или и теперь живут, потакая своим низшим инстинктам*, — показывает, что и в народной нашей массе распространяется развращение именно под влиянием беспорядочной жизни высших классов нашего общества. Доходит до того, что много людей нашего времени становится плотию, т. е. совершенно заглушают в себе духовные потребности, и, помышляя об одних земных выгодах и чувственных удовольствиях, отличаются от бессловесных животных только изобретательностию на средства к умножению и оразноображению этих выгод и удовольствий. Не может ли последовать грозный приговор Божий над таковыми людьми: «… не имать Дух мой пребывати в людех сих, зане суть плоть?» (Быт. VI, 3).
______________________
* Вот корень всего — это идея «низшего инстинкта», недоказываемая, но из века в век повторяющаяся как присловье, присказка. Умерла «Venus Genitrix» [«Венера-прародительница» (лат.)], которой воздвигла древность храмы: и поползли по земле «шашни», начался подвал, кухня, лакейская половых отношений. Ведь лакейская — обратный полюс храму. Дернов негодует на шашни. Но ведь он разрушил Venus Genitrix: позвольте, куда же отнести «низший инстинкт», как не в подвал и кухню? Низкому — низкое помещение: вот аксиома. И кто разрушил храм Venus-Genitrix, тот основал кухню «шашней». Кто же строит гостиную или дворец для экскрементов?! Можно наблюдать, что семья, пусть какая-нибудь, что семья как дружба, как любовь и уважение — суть колонны все еще не сметенного с лица земли Templi amoris, Templi Veneris Genitricis [Храма любви, Храма Венеры — прародительницы (лат.)]: монашество очень последовательно вовсе не начинает никакой семьи, отреклось от нее вовсе, потому что «шашни», конечно, блуд, а иное помимо шашень в поле, т. е. семья, есть начало Templorum antiquorum [древнего храма (лат.)]. Вот почему монашество, да и вообще христианство, так охотно прощает «грехи» половые; не казнит их, не придирчиво к ним. Пол — сплошной грех. Простить его — призвание христианства. Но увидеть перед собою пол не как грех, пол в его идеализме, в силе — значит вдруг ужасно побледнеть, ухватиться за перильца, почувствовать близость обморока. Ибо спор нашей эры вдруг оказывается нерешенным. От этого «кающаяся Магдалина» есть стяг христианства; это — ее щит, это — ее твердыня: какая странная жизнь, в одной половине своей состоящая из сплошного зла пола, вредительства от него, абсолютной «кухни», а во второй половине состоящая в совершенной бесполости, выхолощенности и покаянных слезах. В «житиях» рассказывается о бездне самых порнографических падений: это — укрепление «житий», это знамена и пушки, отнятые аскетизмом у врага своего, идеализма пола. Чем порнографичнее, несноснее, кухоннее «падение», тем твердыня аскезиса неприступнее: «Вот, древность говорила, что это — бог: вы видите, что это — червь». Посему, когда моралист, христианин говорит о «шашнях», не верьте ему: частью он сам не понимает, что говорит, ибо речь его клонится в волевой своей части к Venus-Genitrix; частью он внутренно радуется, рассказывая порнографию пола, «похождения» самого смертельного врага своего, этого Стеньки Разина, в которого превратился былой король; а конечный итог его морализированья — не какое-нибудь просветление, а уничтожение, оскопление: «Не надо! скверна!! бойтесь ее, бегите врага!!» И это — тысячи лет, без вариантов, повсеместно. Вот почему хлопоты христианских моралистов о семье всегда были безуспешны: они — самопротиворечивы; они — плод недоумения; семья как идеал -это обнимающиеся эллин и иудей; семья как несчастие, как позор есть начало Магдалины — восторг христианский. Отсюда, в страшном логическим сцеплении со всем делом — и запрещение у христиан развода, столь упорное и повсеместное: «Пусть гниет Магдалина, пока не покается, а когда раскаялась — уже нет семьи». Ни одной чревообильной, ни одной плодоносящей женщины не вошло как идеала, примера, как облюбованного факта в «жития», в летописи христианства; это поразительно, что ни одного примера: значит, — закон, тайный, подспудный!! Нигде восклицания летописца: «У нее было пять сынов, семь, десять», нигде этой радости, нигде даже об этом вопроса, счета детей! Неужели это не закон? И вот отчего в приводимых мною «Матерьялах» разделительною чертою между светскими суждениями и богословскими проходит: вопрос о супружестве и детях — у светских, вопрос о сохранении своей власти (при полном умолчании о детях и семье) у духовных. В. Р-в.
______________________
Но ныне — вместе с поэтом (Тютчевым) приходится сказать:
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует.
Едва ли не более, чем телесное, распространяется ныне растление духовное.
Причин последнего также очень много, и все они, попадая на почву чувственную, только усиливают развращение телесное.
Современная печать, вместо того чтобы давать духу человека сродное ему питание, возвышать его, — как часто потворствует, одобряет, усиливает порок, рисует его в самых завлекательных красках. И все это читают, глубоко воспринимают и потом проводят в жизнь. Фельетоны ежедневных газет, статьи журналов, излагающих некоторые судебные процессы с романическою подкладкою, повести, романы и драмы слишком нескромного содержания, специально порнографические издания, распространяемые ныне в массе народной с какою-то особенною старательностию, — все это действует буквально растлевающим образом на читающую массу. В среде последней потребность книжного чтения сделалась обыкновенного и насущною потребностию.
Эта потребность удовлетворяется по преимуществу светскою, журнального и газетного печатию. Последняя ежедневно, так сказать, высыпает на головы русского народа необъятную массу разнообразных мыслей, сведений и впечатлений, нередко ложных, двусмысленных и прямо безнравственных. Наблюдения показывают, что читатели прежде всего прочитывают легкие стихотворения, журнальные листки и хроники, изредка статьи научного интереса, но более всего читается обширнейший и разнообразнейший отдел повестей, драм, комедий и романов. Их читают с жадностию и безустали и недозрелые люди, и молодые девицы, и матери семейств, и серьезные служащие люди.
Признавая ту плодотворную и образующую сторону светской литературы, которая, несомненно, в ней есть, мы не можем не указать на то, с одной стороны, что при таком направлении обычная умственная пища нашего читающего большинства является одностороннею, а с другой стороны — чувственного характера. Ведь кому из грамотных и читающих людей неизвестно, около чего*, в повестях, романах и драмах и светских стихотворениях, обыкновенно вертится это литературное изящество? Справедливость требует сказать, что творений нравственно чистых и совершенно безопасных несравненно менее, чем противоположных им. Надо быть уже опытным, зрелым и искушенным человеком, чтобы с пользою заниматься этим чтением и безвредно проглатывать те сладкие части яда**, которые в нем рассеяны и скрыты во множестве.
______________________
* Опять — скопческая тенденция! Да около чего, друже, вращается и Библия, от первой главы Бытия, сотворения мужчины и женщины для любви и деторожденья, и до родословия Иисуса Христа, которым начинается Новый Завет? Везде «Адам, роди Сифа… Авраам, роди Исаака… Иаков, роди Иосифа, мужа Марии» (Матфея, I). Да, конечно, — это стержень жизни: кто с кем и кого родил. Его бы надо поливать; сюда бы нужны священные песни, туманные грезы, обетования, надежды; коротенькие предсказания — пророчества, ну хоть ворожеи-цыганки, если уж не священника: весь ритуал Veneris-Genitricis. Но когда это умерло, то бедная мысль человеческая все же хватается за стержень жизни: но уже, соответственно павшей эре, сплетает около него несколько лакейским языком лакейскую сплетню. Это и составляет содержание 9/10 светской литературы. Но все же в ней любовь не сокращена до такого коротенького щекотания нервов, как в следующем рассказе, который мы извлекаем из «Приношения современному монашеству» епископа Игнатия (Брянчанинова): «Епископ некоторого города впал в болезнь, по причине которой все отчаялись в его жизни. Там был женский монастырь. Игуменья, узнав, что епископ отчаянно болен, посетила его, взяв двух сестер. В то время, как она беседовала с епископом, одна из учениц ее, стоявшая у ног епископа, прикоснулась рукою к ноге его. От этого прикосновения возгорелась в болящем лютая брань блудная. Страсти лукавы. Он начал просить игуменью, чтобы она оставила сестру при нем для услужения ему, приводя в причину такой просьбы недостаток в собственной прислуге. Игуменья, ничего не подозревая, оставила сестру. По действу диавола, епископ ощутил восстановление сил и впал в грех с инокинею, которая сделалась беременною. Епископ оставил кафедру и удалился в монастырь, где кончил жизнь в покаянии, принятие которого Бог засвидетельствовал дарованием покаявшемуся силы чудотворений! Такова наша немощь! Таково влияние на нас соблазнов! Они низвергали в пропасть падений и св. пророков, и св. епископов, и св. мучеников, и св. пустынножителей» (стр. 55). Как это голо и кратко, как умер дух, содержательность любви, которую читаем в «Накануне» Тургенева, в «Грозе» Островского. Мотив рождения — уже не духовный! уже не исполнение заповеди: «размножьтесь» ответным мужа к жене: «размножимся». Умерла религия, а наконец, умер и роман: осталось бедственное «приключение». Но вот что замечательно в приведенном отрывке, что автор не спрашивает себя и читателю, не рассказывает, куда же девала монахиня своего ребенка, да и что с нею, несчастною, стало: план и тема «под вечер осенью ненастной в пустынных дева шла местах…» зародились, увы, еще в эти древние веки, и именно в свято-аскетических местах. Как это противоположно смелому, гордому восклицанию дочерей Лотовых: «И родила старшая сына, и нарекла ему имя Моав, говоря: он от отца моего. Он отец Моавитян доныне. И младшая также родила сына и нарекла ему имя: Бен-Амми, говоря: он — сын рода моего. Он отец аммонитян доныне». Великая вещь — не укрывание младенцев, и — от кого они: это одно предупреждает детоубийство. Написатель Бытия, Богом руководимый, знал это и потому не скрыл максимально невозможного рождения, как бы говоря народам, научая людей: «Никогда не скрывайте, дабы никогда не убить!» Первые детские трупики появились около «зарока не рождать» и «ох, согрешила» при зачатии. В. Р-в.
** Сладкий яд: вот пол! «Лепость (красота) мира — вот грех», — решил Селиванов, а в сущности, — подвел итог тысячелетнему мотиву. «Что делает диавол?» — на вопрос этот христианин ответит: «Влечет меня — к женщине«, «влечет меня — к юноше«. Ко многому и иному худому влечет он, к гордости, славе, богатству: но это все не основное, все это уже сбоку, примечание под текстом. Текст христианской добродетели: воздержание от женщины, воздержание от мущины, Адамо- Евово раз-единение, разрыв. Отсюда и пошло как противоположный полюс: вкушение горьких трав как первая добродетель, посты, умерщвление, некрасивые одежды, убогое жилье, неудобства, наконец, администрации. Ибо и великолепное учреждение есть «сладкий яд» отечества, «похоть» к удобствам его граждан — да!! Их невоздержание — это революция. Так все сплелось в один клубок некрасивого; и новое «десятословие» христиан можно бы выразить так: «не пожелай женщины», «не увлекись богатством и славой», «не понадейся на себя», «живи в домике маленьком», «ешь скромненько», «дружбы и знакомства не води», «думай о горнем», «спеши к могиле» и, «как жена Лотова — не оборачивайся на горящий Содом» бытия. В. Р-в.
______________________
Объем влияния, занимаемый современной печатью, — необозрим. Разнообразием и крайним удешевлением изданий она овладевает умами людей всех наций, состояний и возрастов. Ни невинная юность, ни подрастающие дети, ни простые поселяне, ни рабочие люди — никто не защищен от ее разрушающего влияния, когда она принимает ложное направление. А каковы результаты ее современного влияния на юные поколения и народные массы, можно видеть из статьи некоей г-жи Гурко, помещенной в журнале «Радость христианина», в февральской книжке 1898 года. Ее статья: «Мысли, возбужденные современным направлением литературы» — есть истинный вопль матери*, скорбящей о том, что современная литература помрачает чистый смысл детей бесстыдными, грязными описаниями страстей и отношений, которых они еще не подозревали. В литературе ныне замечается полное понижение идеалов, вследствие чего, конечно, понижаются и нравы. А между тем не имеет ли литература, — напротив, — священным призванием своим пробуждать, обновлять, очищать и возвышать идеалы человечества? Гениальные описания зла никогда не исправят человечество. Самый простой смысл говорит, что, видя человека, утопающего в болоте и тине, будет совершенно бесцельным описывать ему это болото и тину, во всех и без этих описаний слишком знакомых ему подробностях, а что надо ему указать путь, по которому другие прежде него вышли из этого болота, и возбудить в нем энергию, которая заставит его сделать необходимое усилие для того, чтобы освободиться от втягивающей его тины.
______________________
* Ну, вот то-то. Не редакция «Радости христианина», не монах, не священник — а мать завопила. Ведь никак эти рассуждения Дернова нельзя назвать «воплем»: они довольно холодноваты. А когда мать завопила — то матери все и спасут, им все и надо предоставить, а дирижеров из «Радости христианина» надо попросить управлять другой губернией, отнюдь не семейною. И спасибо этой вопленнице-семьянинке! Ей templum [святилище (лат.)], как veneri-genitrici, ибо она и «genitrix» как мать, и venus — ибо, конечно, прежде чем стать матерью, была страстной супругою, — и вместе выступила как dea [богиня (лат.)] в высоких своих порывах на страницах «Радости христианина». Говоря это, мы комментируем, что именно разумеем под краткословным Venus-Genitrix: разумеем, конечно, — не античное, а сегодняшнее, наше. В. Р-в.
______________________
Для поднятия падшего человечества требуется иное направление в литературе. А современное грозит дальнейшим растлением человечества. Это показывают наблюдения над тем, на что обращается ныне внимание читателей. Ни в одной публичной библиотеке, нередко и в частных, нельзя встретить ни одного романа, который бы не был испещрен всякого рода заметками, причем в большинстве случаев подчеркнуты особенно рискованные по своей нескромности места. И больше всего этой операции подвергается, кажется, Мопассан. Такие отметки доказывают пошлость читателя. Такой читатель обыкновенно и выписывает в чтении только то, что тешило бы его грязные инстинкты, и те книги, которые не трактуют о порнографии, не подвергаются опасности быть разрисованными им, потому что они для него не интересны, и он их в руки не берет.
А что сказать о тех, кто распространяет в публике специально порнографические издания? А ведь такие распространители есть, и никто не может отрицать этого.
Но не в одной литературе, а во всех отраслях искусства замечается ныне неправильное направление, падение идеалов и прямо-таки растлевающее влияние на людей, соприкасающихся с таким направлением.
Как истинная поэзия есть не что иное, как «Бог в святых мечтах земли», — так и все отрасли искусства при правильном их направлении — должны быть не чем иным, как средством отрешения от земли* с ее тесными пространствами и короткими временами. То ли мы видим ныне?
______________________
* Ну, вот — «отрешение от земли». Из этого круга не умеет выйти священник. Т. е. он вовсе не может и никогда не сможет просветлить землю: ему на это как бы «предел положен». В. Р-в.
______________________
Отсутствием вечного идеала в искусстве объясняется то неудовлетворенное чувство, с которым мы смотрим на новейшие произведения живописи, несмотря на их сравнительно развившуюся историческую и реальную верность, или слушаем неясные, недоговаривающие звуки «музыки будущего», несмотря на усовершенствованную технику и блеск ее исполнения.
«Остановитесь перед картиною Рафаэля или Тициана, послушайте небесную гармонию Бетховена и сравните ваше чувство с теми, которые выносите вы из теперешних выставок и концертов», — говорит одна беспристрастная наблюдательница.
Не встречаем ли мы на художественных выставках таких картин или статуй, в которых все богатство натуры перешло в выражение страсти, «ищущей, кому отдаться», — или изображений на выставках тела «божественных» и небожественных форм в наготе, потерявшей свою невинность*. Нагота является теперь пред нами в мраморе или на полотне — или как Ева, сознавшая свою наготу и стыдящаяся, или как наглая и вызывающая «дочь рынка».
______________________
* Меня поразило следующее зрелище в Риме: храм св. Петра, Латеранский собор и пр. полны нагими, в мраморе и красках, полными и рослыми человеческими фигурами, то святых, то ангелов. В алтаре переднего фаса св. Петра из черной бронзы сделаны два ангела-отрока, с самым узким препоясанием; наконец, в балдахине над главным алтарем представлена знаменитым скульптором разрешающаяся от бремени женщина — в самый момент разрешения. И — ни одной не только порнографической, но хотя бы легкомысленной картинки на окнах бесчисленных магазинов. Это последнее отсутствие, после Петербурга и Москвы, залитых торговою порнографией, меня больше всего в Италии поражало, особенно в ее художественных Риме, Флоренции и Венеции; пока я не связал все это в своей мысли таким образом, что какое же удовольствие смотреть на безобразную наготу в окне магазина, когда ее можно видеть в благородных формах в церковной живописи, и, видя там chefs d’oeuvre’bi телесного обнаженного изящества, — получаешь в них мерку требований вкуса, имея которую в душе — разобьешь гипсовую мазню своих дней. Но в Москве и Петербурге религиозная живопись вся скопческая, и не только множества женских грудей, зрелище которых поражает в католицизме, но и локтя неприкрытого не увидишь: и, не имея, так сказать, жены в живописи, — спускаешься до кухарочки. Корень все тот же, везде — тот же. Преобразите храм — и вы спасете рынок. В. Р-в.
______________________
А сколько людей ныне не стыдятся останавливать свой взор на картинах содержания соблазнительного, любят такие картины и с спокойною совестию держат их у себя в домах, и даже еще на видных местах?
Что же это такое? Христианин, которого сердце должно быть чисто*, христианин держит то, что может говорить ему об одной нечистоте. Какова после этого душа хозяина, постоянно созерцающего мерзкое? Чему могут научиться дети, на сердцах, памяти, воображении которых, как на воске, отпечатлевается все, что они видят и слышат? Какой урок, какое назидание могут получить приходящие в дом родные, знакомые, лица посторонние? В мире и без того всюду и везде соблазны и искушения, а тут еще наводят их на новый соблазн. В плоти, в крови и без того часто происходят движения греховные**, а тут придумывают еще новое средство для возбуждения нечистых представлений. Горе тем, которые избрали это средством к своему существованию и издают подобного рода картинки: они — те соблазнители, о которых говорил Спаситель, что лучше бы им с камнем жерновым на шее потонуть в пучине морской. Горе и тем, которые покупают соблазнительные картинки, услаждаются ими, вешают в домах своих. Те и другие — губители душ христианских***, разрушители дела Христова, ибо Христос пришел призвать всех к святости и чистоте.
______________________
* Т.е. бесполо? чуждо «сладкого яда»? Нет: очевидно, проблема совершенно обратна и заключается во введении в душу, когда она еще чиста, есть горенка ангелов, адамо-евовского момента в отношении к совершенно же чистому существу; т. е. супружество отроков и отроковиц есть разрешение проблемы. Отсюда ранняя забота Авраама о браке Исаака и завет слуге: «Остерегись взять ему невесту из родов незнакомых, чужих». Вообще момент старости и неизвестности (избираемого лица) есть причина грязных современных супружеств. Брак двоюродных — у протестантов, как и слова «Мишны»: «Отрок, имеющий племянницу, — должен погодить вступать в брак до ее зрелости: ибо супружество дяди и племянницы особенно угодно Богу», мудро устраняют выбор совершенно неизвестной, не проверенной в поведении и не проверенной в родстве, невесты. У нас, при бесчисленных «препятствиях к браку, лежащих в родстве и свойстве», жених понуждается искать невесту не близ себя, не около себя, знакомую и дружную с детства, а где-то «на далекой сторонушке», куда «прилучится» заехать. Таким образом, пересмотр «свойства и родства» в учении о браке есть одна из крупных сторон в путях поднятия его. Это есть фундамент «твердой фирмы брака», взамен теперешной мелочной его лавочки, «с приключениями». В. Р-в.
** Вот видите; даже кровь — грешна. И чтобы договорить мысль, следовало бы прибавить: «Ее надо выпустить». Как постижимы инквизиция, скопчество — из этих невольных обмолвок автора; до чего очевидно, какая есть «припека сбоку» брак в круге мысли нашего автора, и лицемерие всех его ссылок вначале на «Закон Божий», «Слово Божие», «закон природы и норму человеческих обществ». Ибо, очевидно, не предисловие решает дело, а середина и горячие дешевые страницы книги или статьи. Но как все это отражает первоначальное: «Мужчину и женщину сотворил человека Бог», » однако — лучше не жениться», «ибо суть скопцы из чрева матери, от людей и от себя — Царства ради Небесного». Все сбылось воочию, и даже «йота» от сего совета «не прешла». В. Р-в.
*** Очень все важное место, и главное — потому что бессознательно. Но не Дернов пишет, это эпоха пишет. «Женщина — вот грех! слияние с нею — вот преступление!» «И только оттого, что мы разрешили, и когда мы разрешили, — разумеется, сузив в ниточку, в узкий путь, — рождение прощено. Без этого нашего прощения — оно первородный грех, разрушение всего дела христианского». Учение о «незаконных сожительствах» и «незаконнорожденных детях» уже каменным, неодолимым образом надвигается здесь, и с ними — вздохи родивших не вовремя, не удержавшихся и родивших; вздохи — и детоубийство. Сейчас о «грехе» едва ли кто думает; но «стыд» есть эквивалент греха в безбожную эпоху, и он имеет ту самую остроту и пронзительность, какую некогда имел «грех». Давид родил от Вирсавии Соломона: ибо Нафан не за любовь к Вирсавии его упрекал, а только за смерть Урии. Но упрекни он его именно за VII заповедь по поводу Вирсавии, и лишний трупик около дворца царского заменил бы мудрейшего царя. И не было бы «Экклезиаста», ни «Песни песней». Мне говорил в Петербурге один священник, преподающий в институте, куда попадают девочки из Воспитательного дома: «Грехи родителей отражаются в детях: никогда я не видал девочек, столь рано развивающихся и склонных к соблазну, как здесь». Я подумал: это — от сил организма, плода подлинной любви, и еще спросил его: «А как их способности?» — «Отлично учатся, но это что: главное ведь нравственность». Таков смыкающийся круг суждения скопчества. Я думаю, если бы у Татьяны Лариной как-нибудь «испекся пирожок», родился сын, то был бы, верно, сыр, водянист, бескровен: «Успехи небольшие, сказал бы о нем священник: да сидит на уроках отлично. Головки в сторону не повернет, все внимает; правда, не запоминает — однако мне одно удовольствие». Я думаю, истощенное тупоумие русских XVII века и гениальность XVIII и XIX есть именно разница «плодов любви» от «фруктов принуждения». В. Р-в.
______________________
Язык живописи и пластики, однако, еще не так выразителен, как язык музыки и словесного искусства, и особенно его высшего рода — драмы.
То, что на картинах и статуях намечено в чертах общих и смутных, то самое в современной музыке и драме выступает перед нами с полною подробностию, в чертах определенных и детальных. В современной музыке не выражается ли нега* сладострастия! В современной драме не изображается ли порок в тех же ярких и соблазнительных картинах и действиях, как и в живописи и пластике? Где же вы тут будете искать чистоты и целомудрия?
______________________
* Ах, скажите пожалуйста! Какой пассаж и ущерб хору г. Архангельского. В. Р-в.
______________________
Беспристрастное наблюдение показывает, что самые возвышенные из увеселений, каковы, например, музыка и театральные представления, далеки от тех назидательных и благотворных действий, какие им обыкновенно приписываются.
Для всякого беспристрастного человека ясно, что в большинстве случаев современная музыка не утишает, а возбуждает и волнует страсти; что зрелища, под видом назидания и поучения, потворствуют слабостям и страстям, что та и другие, теша наше самолюбие, раздражают наши чувства, наполняют душу льстящими чувственности, но пагубными и вредными для сердца и духа образами и впечатлениями. Эти-то раздражающие чувства, льстящие чувственности образы и ощущения и привлекают в театры и увеселительные залы искателей наслаждений, и всякому наблюдавшему известно, что чем больше в известной пьесе элементов чувственности, чем рельефнее и привлекательнее изображены слабости и страсти людские, тем охотнее посещается она мнимыми искателями отдыха*.
______________________
* Какая клевета: уж если так, то и ходили бы все не в оперу и театр, а прямо в дома терпимости. Так и чувствуется в строках «больной подвижник, которого потрогала за ногу девица» (см. выше из Игнатия Брянчанинова). В. Р-в.
______________________
Оттого серьезная музыка, серьезные драматические произведения считаются скучными, неинтересными и непонятными и почти не посещаются*. Если так сомнительна польза от более возвышенных увеселений людских, то что сказать о тех рожцах увеселений, которые, как танцы**, маскарады и им подобные способы времяпровождения, исключительно основаны на чувственности? Страстные, далеко не двусмысленные взгляды, раздражающая чувственность музыка, разжигающая телесная близость и соблазнительные телодвижения, атмосфера интриг вполне приближают их к языческим зрелищам последних времен Римской империи. К ним по справедливости приложимы слова известного св. отца, назвавшего современные ему увеселения «гнездилищами заразы». «Они, как и современные этому церковному писателю увеселения, полны беспорядочности и беззакония. Перемешиваются на них между собою мужчины и женщины, чтобы взаимно себя видеть***. Взоры чувственностию питаются, пожелания разгораются, и праздные глаза, случай имея соседей пристально рассматривать****, воспламеняются чувственными пожеланиями… Каких только грязных деяний на этих зрелищах не представляется, каких только бесстыдных слов здесь не произносят! И хуже всего то, что, кто в этих пошлостях находит удовольствие, тот приносит образ их с собою и домой. «В душе остается после этих зрелищ грязный след, который при малейшем благоприятном влиянии после дает о себе знать».
______________________
* «Почти не посещаются»… Абонемента в оперу достать нельзя. И откуда все автор знает, по «сану» своему не имея возможности посещать ни оперу, ни театр? В. Р-в.
** Добрался. Читайте внимательнее, и вы увидите, что автор ведет вас незаметно в уголок духовного училища, единственно ему знакомого места, и, указывая сесть на парту, где сидели одноклассники Помяловского, говорит: «Вот — Эдем, насажденный человеку Богом до грехопадения». В. Р-в.
*** Ах ты, батюшки. Но мне кажется, и Адам и Ева «взаимно себя видели», и, только согрешив сознанием (не вожделением), т.е. ошибясь, — надели «кожаные препоясания». Нет, против этого неумолимого духа скопчества одно спасение, — воскликнуть: «Сбросьте всякий раз, когда изображаете еще не павших Адама и Еву, с них эту кожу и листья и откройте их так, как их друг другу открыл Господь. И как Он им приказал друг на друга смотреть». Поразительно, что в зале «Conceptio immaculata» [«Непорочного зачатия» (лат.)] в Ватикане, в огромной стенной живописи, Эдем изображен, — но листья дерева так расположены, что все же образуют хотя бы невольное «препоясанье» и Адаму и Еве. Как противоположно учение евреев, что «от Адама потому Бог не потребовал обрезания, что Адам был природно сотворен обрезанным». Каждый понимает, что вид «обрезанного», в противоположность мертвым греко-римским скульптурам, есть вид живого пола, вид возбудительный для другого пола. Но от сего, что уже и «Адам был обрезан», — у евреев детоубийства и не образовалось никогда. А уже в сокровениях залы «Conceptio immac», не говоря о нашем скопчестве, где и «на локоток посмотреть нельзя», — детоубийства implicite заключены, «напророчествованы». В. Р-в.
**** «Потрогала ножку у больного» (см. выше). В. Р-в.
______________________
Но главная опасность чувственных удовольствий и увеселений состоит в том, что они привязывают к себе наше сердце, делаются потребностию души, получают преобладание и даже полное господство над нашей жизнью и волей, над нашим умом и сердцем, лишают самого драгоценного нашего дара и принадлежности христианской свободы. Тот грязный* след, который оставляют в нашей душе чувственные удовольствия, то льстящее чувственности воспоминание, которое трудно заглушается в нашем плотяном сердце, могут послужить и действительно служат источником этого лишения. Раз испытавши удовольствие, человек, при удобном случае для повторения его, не всегда оказывается в силах удержаться от него. «Так, — по словам преосв. Димитрия, архиеп. херсонского, — и начинается обыкновенно рассеянная жизнь; так заглушается мало-помалу голос совести и требования долга. Склонность к наслаждению становится, наконец, страстию, овладевает душою, покоряет себе и разум и волю. Отсюда уже прямая и широкая дорога ко всякому греху и пороку, потом к преступлениям и совершенному распутству. Так зачинаются и растут все порочные склонности**, которые в последних, крайних проявлениях своих невольно возбуждают ужас. Правда, что до сего крайнего развития порочных страстей, до этой ужасной бездны зла доходят немногие — однако же доходят! Кто же поручится, что не дойдет когда-либо и каждый, кто ступит уже на этот скользкий путь»? (Соч. т. IV, 75).
______________________
* Опять — «грязный». Пол — это грязь: аксиома, из которой не умеет вырваться автор. В. Р-в.
** До чего понятно, что за редчайшими исключениями духовенство женится на деньгах; и что молодые теперь священники, думающие о подруге жизни, а не о «попадье при хозяйстве, взятой со столькими-то тысячами», представляются старому и основательному священству «разрушителями основ духовного быта». До такой глубокой степени идея любви, чувство любовности — вырваны у них! В. Р-в.
______________________
«Никто не родится злодеем, но делается таким постепенно, уклоняясь от заповедей Божиих шаг за шагом, переходя от одного заблуждения к другому, от скромных удовольствий к более шумным и увлекательным». Особенно все это опасно для молодых неопытных и увлекающихся людей, сердца которых особенно восприимчивы и открыты всяким, как хорошим, так и дурным, влияниям. «Если, — скажем словами св. Иоанна Златоуста, — старику не должно посещать этих увеселений, то тем более юноше. И для того (старика) велик позор и большой стыд: и для этого (юноши) тем более ужасная гибель и глубокая пропасть, чем живее в юношах вожделения, чем сильнее в них пламень, который, лишь только получит хоть немного вещества отвне, зажигает все» (Бес. к Антиох. нар., т. 2, стр. 68-69). Об этом следует больше всего подумать тем, которые по мнимо благотворительным побуждениям способствуют распространению и расширению круга влияний разного рода увеселений, привлекая сюда по большей части самые неопытные и потому легко заражающиеся юношеские силы.
В заключение орган говорит: «Если равнодушие к делу благотворительности постыдно, то увеселительная благотворительность преступна*, ведя систематически и последовательно к нравственному отупению и даже порочности. Тут ответственность не пред бедняками только, но и пред церковию и пред всем обществом».
______________________
* Так как «благотворительность» то, особенно если от нее перепадает кой-что на «свечки и ладан», во всяком случае хороша, то слово «преступность», подчеркнутое в подлиннике, относится, очевидно, к веселости. «Кто весел — враг мне», — говорит Дернов и цитируемый им «орган». А мы еще спорим о направлении христианства. В. Р-в.
______________________
Таким образом, многообразные причины, кроющиеся в направлении современной печати и в современном направлении искусств и художеств, непосредственно приводят современное и подрастающее поколение к отрицанию закона* на практике.
______________________
* Какого «закона»? Из нижеследующего видно, что «закона о браке». Но как он состоит в «плодитесь, множитесь», то, казалось бы, пластическое и музыкальное возбуждение к нему, конечно, не ранее, однако и не позже канонических для него лет (13 лет для девушки и 15 для отроков) составляет нисколько не предмет упрека, но предмет похвалы, как воспомоществование мысли Божией. Пусть оставит автор незнакомую и враждебную ему область. Нет, понятны становятся «тимпаны и трубы» древних; «трубные звуки» в храме Соломоновом! Как и Давид, пляшущий перед киотом Завета, и притом «сбросив эфод», за что его упрекнула Мелхола (дочь Саула, возлюбленная Давидова). Невозможно из этого систематического, человекоубийственного скопчества вырваться иначе, как ухватившись за плиты разрушенного храма Соломонова: ибо если это (у Дернова) религия, то — и то религия же. Он только в предисловии «помахал» первой страничкой «Бытия», предупредив крик: «Это преступник! бойтесь его!!», а затем во всем содержании и не вспомнил о Бытии, о всей Библии, ссылаясь лишь на «хилых, лежащих в постели старцев», которых «девица потрогала за ногу» и укусила «вожделением». Все это сплошная гадость, эти его авторитеты, — и весь доклад его есть самое преступное выкапывание самых столбов брака. Но к чему хитрить: размахивал бы он уже с самого начала ножом Селиванова, говоря: «Вот что вводит в царство небесное». А то «закон», «природа», «общежитие», «семья», «супружество», «достигшие зрелости юноши и девицы»! Ну, «смотрят на картинки», «слушают музыку», «terribile dictu [страшно сказать (лат.)] — танцуют». Очевидно, потому что нравится, и нравится потому, что созрели; стало быть, им надо дать: ему — жену, ей — мужа. Но во всем «докладе» автор так-таки и не подступил к жгущему скопческую душу пункту Быт., 1: «сотворил помощницу ему«, и он нигде не сказал, когда же и как подвести юноше девушку, девушке — юношу. Мысль-то Божия никак и не выходит у него. Но тогда с криком: «Это — не Божие», «это — от врага» — мы можем изодрать его доклад в куски и, оставив «танцы», «музыку» и «пластику», все это довести до высшей степени изящества, до религиозного изящества: дабы оно стало религиозным путем, тропинкою к религиозному соединению. Преобразование скопческой музыки и пластики в брачную, создание пластических религиозных форм как в своем роде «подлинника» супружества — вот проблема нового религиозного искусства. В. Р-в.
______________________
Но в искусстве всего яснее отражается умственное настроение эпохи, господствующий интерес ее мышления, который и является основательною причиною всего направления жизни данной эпохи.
Каково же мышление настоящего времени, вследствие которого закон о браке отвергается в принципе?
В самых выдающихся, как говорят, образцах современной драмы, отражающей умственное настроение нашего времени, — мы видим — проповедуется свобода* любви, свобода личности**, особенно женщины от гнета семейной тирании***, разрыв со средою, с общественным мнением, с семьею. На основании каких воззрений?
______________________
* Ага, добрался до главной собаки. Ну, конечно, — зарыть ее! В. Р-в.
** Как это все связано! Как нужно запомнить этот путь суждений. Да — личность, вот главный враг самооскопившегося «общечеловека», в котором умерло имя под клобуком. Завистливо — он ненавидит личность, как бедняк — богача. Отрешенный от любви или имея под боком «матушку» с капиталом, — о, как он дрожит на свободную любовь! Там — счастье, мимо которого он прошел. Все он пожертвует, даже самый капитал, чтобы стреножить бегунью в поле. Прихрамывая, он будет следить за ней, и не устанет, и своею злобою истомит ее: и наконец настигнет и накинет недоуздок. «Теперь ты моя, не вырвешься». Таким «недоуздком» (все совершилось безотчетно в веках) сослужило скопцу когда-то, 1700 лет назад, вырвавшееся у него «благопожелание», благословение браку, то же в своем роде «предисловие», открывшее самую грустную книгу. Скопец — горд и дорого ценит жемчуг слов своих; это благословение обошлось человечеству в тысячи убившихся девушек, убитых детей: ибо, едва поймав в «недоуздок» некоторых, он всех остальных объявил «беглянками», невозможными для общежития существами, нарушительницами воли своей и Божией. «Недоуздок» же он ценит дорого и всякое надевание его обставил ценою, формальностями, подробностями, которые сообщили бы ему все пущую и пущую важность. «Моя власть»… И так это и до сих пор слышится. В. Р-в.
*** Как это все важно: «Женщина — ты, когда любишь, — враждуешь против власти, среды, общественного мнения, семьи». Все — уже приспособилось одно к другому, слежалось в ком поистине падали, задавившей одну сверкающую под собою точку — любовь. «Любовь — вот враг брака!» — не это ли восклицание есть, в сущности, тысячелетнее восклицание богословов? Как странно: значит, — брак без любви?! Как же иначе? Когда любовь — враг брака, то, стало быть, брак — враг любви. Какое неестественное сцепление! Что совершилось? Мгла в глазах, так страшно прочесть: ведь брак родился из любви, как же они разошлись, стали враждебны? Но мы вспоминаем хромого ловца и недоуздок: затем он и путешествовал, чтобы выкрасть из мира любовь. И когда он ее похитил и, отведя в сторону, «заколол, как последнюю языческую жертву», то написал на воде пальцем: «Брак». С тех пор всякий раз, когда бессмертное существо любви воскресает, «брак» бледнеет, теряется, не знает, что сказать, и зовет в защитники Пушкина или Дернова; а когда заключается «брак» — странным образом бледнеет и умирает любовь. Сказывают и пишут моралисты, что «брак в целой Европе умирает». Но мне кажется, можно предвидеть, что, когда он испустит последний вздох, — вдруг вся Европа зацветет браком, так что уголка в ней безбрачного не останется. Ибо по аксиоме, «где умер брак — воскресла любовь», — она вся зацветет любовью, которая сольется с браком, и брак обратно сольется с любовью. Тогда будет невиданное и во всяком случае неустроимое для Дернова зрелище: земли, наполненной браком, и притом решительно везде всецело и исключительно одним только счастливым браком! Какое «смягчение-то нравов» произойдет: ибо какой же счастливый дерется, кусается или воюет? Все это порождено желтым несчастием! В. Р-в.
______________________
В действительной жизни все это происходит у нас прежде всего вследствие распространения сектантских учений*, многие из которых, отрицая все установления Церкви, отрицают и брак и, льстя этим чувственности** современных людей, дают им опору для отрицания закона***в принципе. Специалисты, имеющие дело с сектантскими учениями, могут указать, какие именно секты вредны и опасны в этом именно направлении.
______________________
* Скажите, пожалуйста: падение семейного счастия от пашковцев и толстовцев! также — и от староверов! Но ведь автор уже в суждениях о браке хлопочет об одном интересе: «нашей власти», и естественно, что «колебание нашего престижа» в браке у него переходит в кидание озлобленных взглядов вообще по линии «колеблющих наш престиж». В. Р-в.
** Так вот в чем дело: «брак — во умерщвление чувственности». Ну, и понятно, сколько еще молодых сил остается в человечестве — все это «вулкан под браком». Муж Татьяны (пушкинской), дующий в кулак и никак не могущий согреться, есть идеал его: тут уж около него и над ним все тихо. «Гиганты побиты, Прометей связан», и Юпитеру-Дернову остается одно удовольствие. В. Р-в.
*** Да что за «закон», почему он все мелькает? Уж не есть ли «закон о браке» -«закон безбрачия»? Кажется, — так. Иначе, почему «льстя чувственности — отрицает закон». В. Р-в.
______________________
Распространение гражданского брака на Западе вызвало у нас уродливое явление, ведущее к отвержению закона в принципе*. На Западе заменили закон церковный о браке законом гражданским вследствие борьбы Церкви с государством и, конечно, еще по несчастной склонности сердца человеческого к своеволию, вследствие стремления вырваться из границ, положенных законом Божиим, ради страстных увлечений и плотских наслаждений**.
______________________
* Да что такое за «закон в принципе»? Разве в «гражданском браке» муж с женой живут на разных половинах квартиры? или, как Лаврецкий и супруга его, в разных государствах? Интересно знать, разъехавшись, Лаврецкий и жена его «нарушили ли» «закон в принципе»? Кажется, — нет, ибо тогда духовная консистория не приняла никаких мер и отказала Лизе Калитиной в устроении ей семейного счастья. Итак, «закон в принципе», по-видимому, позволяет супругам иногда хоть вовсе не жить вместе, но, однако, непременно спросясь у церкви: напротив, когда муж и жена счастливо и вместе живут и у них каждый год рождается по хорошенькому ребеночку, но если это делается с санкции одного государства, то «нарушается в принципе Закон». Откуда явен итог, что сущность Закона Божия заключается в повиновении «нам». В. Р-в.
** Жалобная панихида. В. Р-в.
______________________
Чем иным можно объяснить нетерпеливое желание некоторых народов Западной Европы заменить христианский брак*, благословляемый церковью, так называемым гражданским, если не стремлением совершенно освободить свою совесть от напоминания закона христианского о хранении верности**, чистоты*** и целомудрия в супружеской жизни? Когда люди с своим собственным гражданским законом в руках сами могут заключать браки и расторгать их без мысли о Боге**** и без страха ответственности перед судом Его*****: тогда и пред людьми, и перед детьми, происходящими от таких браков, стыдиться нечего; все, даже и оставление детей без попечения отца и матери при разводах******, поставлено на законную почву и не имеет ничего заслуживающего порицания. Как же нашим слепым подражателям Европы не желать подобных законов? При них не будет этих церковных правил, запрещающих браки в близком родстве, стесняющих произвольные разводы, предписывающих крещение и христианское воспитание детей*******. Для них не важно, что сама природа восстает против нарушения ее законов, производя золотушных и глухонемых******** детей от браков в близком родстве, что дети без христианского воспитания********* становятся грубыми язычниками, что произвольные разрывы супружеств разрушают вконец эти естественные гнезда, называемые семействами и предназначенные для размножения, охранения и воспитания птенцов рода человеческого**********. Но у нас замечается нечто еще худшее, чем борьба в Европе за гражданские браки: у нас люди, свободно сошедшиеся, без разрешения всякого закона, не краснея, живут вместе, выезжают, принимают гостей и развязно говорят: «Мы живем в гражданском»*********** браке».
______________________
* Мне кажется, — брак христиан и есть христианский брак. Какой же, не мордовский же? В. Р-в.
** Да ведь именно в «христианском браке», соглашаясь с терминологией Дернова, верности не требуется (Лаврецкий и жена его, Каренин и жена его). В. Р-в.
*** Какая же чистота у Анны, живущей с мужем и Вронским? и у жены Лаврецкого, отдающейся парижским актерам? Но консистория в обоих случаях не развела их, опираясь на слова Евангелия: «только ради прелюбодеяния можно разводиться» — и, след., не признав «прелюбодеянием» жизнь втроем и даже — со многими. А консистория чей «орган»? Секрет усилий к «гражданскому браку» едва ли и не есть единственный способ вырваться к чистоте в браке. Ибо если секретарю духовной консистории не претит, как будет жить Каренин, то ведь самому-то Каренину — претит? И вот, ничего не добившись от консистории, он потребует гражданского брака, потребует его и Лаврецкий, и Калитина — когда придет в сознание. Потребуют его все несчастные, не потому, чтобы хотели в супружестве жить без Божьего благословения, но потому что с просьбою о нем пошли не туда вовсе, не к супруго-Сочетателю, а к супруго-Разъединителю. И эта ошибка адреса и произвела (верим — минутную) запутанность, именуемую «гражданским браком». Известно, что казна бережет потерянные вещи, пока не нашелся хозяин, ей же отдают и похищенные вещи, отнятые у вора. То же случилось на Западе и с семьей. В. Р-в.
**** Да почему без мысли о Боге? Неужели и помолиться без требника нельзя? В. Р-в.
***** Перед судом консистории, и столь жестокой, бесчувственной; но автор скашивает на сторону глаза и приемлет «имя Господа Бога всуе». В. Р-в.
****** Вот когда (не ранее) вспомнил о детях: когда подошла угроза «нашей власти». Ну, а что у русских, рождающихся в Петербурге, «и притом, к несчастию, исключительно почти православных» до одной трети их, — и отцы и матери отнимаются и по имени, и иногда для пропитания, что дети эти же «бросаются в непотребные места или вытравливаются», и все это при полном действии «христианского закона» (см. выше), то автор молчал. «Лицемер, что говоришь о соломине в глазе брата твоего, — изыми из своего бревно». В. Р-в.
******* Ну, наше «христианское воспитание» в воспитательных домах ли, — в притонах, как у Скублинской? Вообще в смысле урегулированности и упорядочения семейной жизни древние афоризмы о браке, годные для какой-нибудь Вифании и Ни-комидии, величиною в наш Серпуховский уезд, решительно непригодны. Какое же было «упорядочение» семьи у Лаврецкого: одна — пошла в монастырь, другой — в одиночество, третья — победительница всех — в парижские удовольствия, и все «по христианскому закону». «Регулирует» то, что регулирует, а что не регулирует — то и не регулирует: и когда «правильной» жизни нет — то нет и «правил» иначе как мнимых. В. Р-в.
******** Скажите, пожалуйста. Эти «золотушные и глухонемые» сейчас выдвигаются вперед, когда заходит вопрос о «шестом свойстве и четвертом родстве», препятствующих у нас вступать в брак. Но эти «золотушные и глухонемые» весьма подобны актерам кукольного театра, которых держит за ноги простоватый мужик; «мужик» на этот раз никак не может доказать, что у немцев, англичан и у евреев, где шестое свойство и четвертое родство не соблюдаются, дети рождаются «глухонемыми» или «золотушными», и вообще более хилыми, чем у русских; во-вторых, «мужик» не может объяснить, какие же дети рождаются в «благословенном» браке 69-летнего тайного советника с 16-летнею девицей; в-третьих, он не может указать, почему же «золотушными» должны дети рождаться, если чужие друг другу восприемники одного ребенка от купели женятся? или — два родных брата на двух родных же сестрах? или — после смерти жены своей ее вдовец с детьми, чтобы не брать им чужой мачехи, женится на сестре ее? В. Р-в.
********* Просто — непостижимо: да отчего при гражданском браке не может быть «христианского воспитания»? Может быть, законоучителя берут не из патеров? Да и какое у нас воспитание при церковном браке, воспитание хоть у Скублинской, в Воспитательном доме, да и в безграмотной деревне? Справедливо заметил во «Власти тьмы» Толстой: «Тычутся, как вылупившиеся цыплята, носом в свой собственный навоз». Нет, уж о «воспитании» Дернов не позаботился, и не о нем он здесь заботится, а о привилегии на «недоуздок». В. Р-в.
********** Хорошо «дворянское гнездо» у Лаврецкого! А с Лизой Калитиной могло бы быть гнездо. Но «законы брачные» сему здоровому и нравственному гнезду возникнуть помешали. Пусть же и хранят в кармане, и показывают всему свету протухлое яйцо «сохраненного» им гнезда m-me Лаврецкой, пожившей с актерами в Париже и заведшей в 2-3 дня интрижку с Паншиным перед глазами мужа. Нет, уж чужого добра, добра свободной и независимой любви в браке, вы, его творцы у нас, не трогайте: и поноситесь с той «семейкой», какую создали и иллюстрации которой дает ежедневно суд. В. Р-в.
*********** Конечно, — не могут назвать «гражданским», ибо гражданство их не признало; но раз их признает общество — то вполне могут назвать его » общественным браком»; «общественно-признанным браком». Также могут назвать его «христианским»: ибо христианство не ограничивается требником; и еще лучше и полнее — » библейским«. Это совершенно покрывает дело, ибо в Библии и лежит настоящий и единственный корень брака, который, упомянув в начале доклада, на всем остальном его протяжении оспаривает Дернов. Браки, о которых он говорит, и суть невольная и бессознательная реакция к Библии, и борьба — с убийцами ее. В. Р-в.
_________________
Философия, с одной стороны, дающая направление умственному настроению, а с другой, — у нас, при подражательности Западу, усвояемая потому, что она именно льстит нашему чувственному настроению, — философия последнего времени есть в сущности одна колоссальная проповедь эгоизма, — эгоизма*, возведенного в принцип, в единственный и безусловный закон жизни. Материализм и дарвинизм говорят: «Нет человека как самостоятельного целого, он есть лишь продукт природы, мировых законов и т. д., — человек должен быть единственным для себя законодателем, своим судьей и решителем своей судьбы. В человеке все естественно, и борьба с требованиями природы дело бесполезное и даже вредное. Так называемый наследственный грех теологов есть не что иное, как простая животная природа человека. «Пить, есть и женщину»**- вот единственное естественное законное требование организма, — в этом состоит сущность природы человека и способность ее к развитию. Организм не может господствовать над самим собою».
______________________
* На «эгоизм» надо у себя и в своем ведомстве оглянуться. В. Р-в.
** «Вкусите от всех плодов земных»… «вот тебе — помощница»: это где сказано? В. Р-в.
______________________
Под углом такого воззрения все извращеннейшие похоти нашей природы должны считаться именно только выражением полноты нашей природы и как такие, конечно, уже не могут подлежать никакому стеснению или ограничению.
В невозбранном раскрытии всех вожделений нашей плоти усматривается совершенство жизни всего человеческого рода в будущем. Происхождение добродетели целомудрия объясняется не чем иным, как эгоизмом, который не желает разделять удовольствия своей любви с другими и потому установил закон о браке.
Такими воззрениями, конечно, дается твердое основание для отвержения закона в принципе, для погружения в пучину чисто животной жизни.
Пессимизм и буддизм, утверждающие, что благо в том, чтобы не жить, благо в самоуничтожении, практическим следствием имеют опять-таки чисто животную жизнь, наслаждение и удовлетворение всем инстинктам телесной природы, пока человек находится здесь на земле, пока он еще не истребил себя.
Вот современное направление философии, гибельно влияющее на воззрения на брак и на данный Богом закон, отвергающее его в принципе*. По важности этот вопрос требует глубокого обследования, которое, конечно, невозможно в пределах настоящего доклада, и без того занявшего так долго ваше, досточтимые братия о Христе, внимание.
______________________
* И все «отвергающие закон в принципе». Девство, аскетизм — не правда ли, вот единственное «отвержение закона брака в принципе», и во всем докладе один его автор и есть страшный борец, «отвергающий закон в принципе». В. Р-в.
______________________
Что же сказать в заключение наших рассуждений? К чему должны быть направлены меры пастырей в борьбе со злом, причины коего мы показали?
Высокое достоинство человека в том, что он господин природы. — Но ему, запечатленному образом Божиим и получившему богоподобную природу, предназначены — только первоначально жизнь и развитие среди природы видимой, а затем предназначено восхождение в мир духовный*, в вечные селения его Создателя и Отца. Словами творческого благословения: «раститеся и множитеся и наполните землю» — указано людям не только на высокое их предназначение, но и** на обязанность с должным вниманием хранить в себе творческую силу чадородия и воспитывать свое потомство согласно с волею Божиею и предназначением человечества.
______________________
* Вот, вот! лезвие скопца уже подкрадывается. В. Р-в.
** И все-то сплетено из «не только, но и»: о размножении — ни слова; о неразмножении — все. Совсем было подошел к «плодотворению», но вильнул в сторону: » Храните творческую силу чадородия». Да до каких лет? 65, когда вы охотно повенчаете? И для кого и для чего хранить: ведь до невесты вы так и не достукались, обошли ее бочком, обругали вокруг ее все, музыку, картины, и, очевидно, «хранить» «творческую силу» надо для могилы, гроба. Вот как унесешь ее туда, без потомства, вы радостно захлопнете крышку над «творческою силою», воскликнув: «Видели ли вы сатану, спавшего с неба, как молния», «ныне — суд князя мира сего», «я победил мир». Вещие слова. Грозные пророчества. Кто сотворил женщину — сотворил красоту, притяжение к ней, вожделение ее; сотворил возбудителей красоты, и появились музыка, художества, поэзия, явилась мудрость — философия. Но кто захотел бы все это спрыснуть мертвою водой, достаточно было бы перервать пуповину между женщиною и мужчиною. Взор творца померкнет, резец выпадет у скульптора, цевница — у музыканта, а философия превратится в искусственную и сухую игру. На развалинах мира появится осел с длинными ушами и, чего доброго, пожалуй, сочинит «доклад» о вреде красоты и женщины и как следует устроит семью и брак без женщины и красоты, но зато позвав «на брак в Кану» самого длинноухого докладчика, который уж заменит жениху вредную женщину, ляжет с ним на новобрачную постель, но, вместо брачного «греховного» удовольствия, целую ночь ему будет реветь в ухо наставления о целомудрии, о воздержании, о смерти, гробе и будущей жизни. И, утешив в том, что если сам он, конечно, от осла не будет иметь детей, то зато осел охотно назовет его своим «духовным сыном», что совершенно удовлетворит его в чувствах родства. «Ибо преобразует природное родство в духовное». В. Р-в.
______________________
Посему, кроме законодательных мер, статистических исследований и пастырских мер воздействия на взрослых, не самою ли главною мерою является забота пастырей о воспитании подрастающего поколения, о разъяснении ему сущности закона и возможное устранение его от всех, указанных нами, растлевающих влияний?
Отсюда должны вытекать все задачи дальнейшего пастырского делания, имеющего целью воспитать: здоровое — физически — поколение для общества и для государства, чистое, нравственное — для Церкви и угодное Богу — для царства небесного.