3.1. Тактика в условиях упадка

После разгрома «Родины» русский национализм был в упадке и подвергался жесточайшим репрессиям. Тысячи людей попали в застенки, многие из них были совращены провокаторами и подвигнуты на «акции возмездия» не против власти, а против инородцев, которых эта власть завозила в страну миллионами – реализуя программу замещения русского большинства. Ряд организаций были запрещены – во многом благодаря безумным или прямо провокационным действиям своих лидеров, больше озабоченных личной известностью, чем построением устойчивой и идейно сплоченной струткры. Некоторых лидеров мы сегодня подозреваем в умышленном разрушении своих организаций – как с целью снять с себя ответственность перед соратниками, так и с целью услужить власти в порядке закулисного сговора.
В декабре 2007 года Дмитрий Рогозин получил пост спецпредставителя президента РФ в Брюсселе, в штабквартире НАТО. В условиях, когда патриотический фланг был полностью разгромлен, на выборах в Думу не попал ни один патриот (даже из тех, кто был внедрен в «Справедливую Россию»), это назначение, при всей его неоднозначности, следовало признать успехом. Оно открывало дорогу политикупатриоту, предоставляло ему значимое место в российской и международной политике. В перспективе это могло открыть какието каналы диалога между властью и патриотическим движением. К сожалению, ничего подобного не получилось. Даже когда в 2010 году Рогозин решил, что надо возрождать КРО, а в 2011 году затеял и осуществил этот план. Поле патриотизма оказалось в стороне от политических задач, которые решал бывший лидер «Родины». Выяснилось это достаточно внезапно. Когда вместо диалога патриотов с властью при посредничестве КРО реализовалась безоговорочная поддержка этой самой власти – при полном пренебрежении патриотическим лагерем. Из «брюссельской золотой клетки» выпорхнул какойто другой Рогозин – уже никак не связанный с Русским движением.
Есть некоторые люди со странной ориентацией: они сочтут политика своим, только если того распнут на кресте, и тогда они смогут плюнуть в него и сказать, что и он не оправдал их надежд. Для таких людей лучше было бы, чтобы Рогозина отправили куданибудь в Сибирь, в рудники, и можно было бы за чаем обсуждать, как над ним издевается антинародная власть. Эти люди не понимают, к сожалению, что мы должны видеть перспективу, а не упиваться болячками патриотического движения. Мы хотели видеть Рогозина как первую ласточку в радикальных переменах во власти. Мы вправе были надеяться. Но мы ошиблись. И это не стыдно. Потому что наша надежда была также и прагматическим планом: власть должна была расколоться на тех, кто стоял за Россию, и тех, кто желал ее умерщвлять и получать от этого барыши. Не наша вина, что Рогозин предпочел борьбе за Россию — карьеру.
Да, многие тогда сказали: «Рогозин продался». И радовались тому, что через четыре года у них появились серьезные аргументы на этот счет. Но это радость людей, стоящих в стороне и отчаявшихся раньше других – не видящих для национализма и патриотизма никаких путей во власть. «Великая Россия», напротив, такие пути искала и ожидала от Рогозина реальных действий в поддержку патриотического лагеря. Казалось, что в 2011 году она дождалась. Но на деле все вышло иначе. И даже когда «Великая Россия» не пошла за Рогозиным к Путину (что было бы ее политической смертью), мы все еще надеялись, что он останется тем самым агентом патриотических сил, которых всегда искали во власти. Но вышло не так. Рогозин ничем не помог ни патриотам, ни «Великой России». Даже в моральном плане не поддержал нас, когда на партию обрушились репрессии. Он уже был не с нами, а в какомто ином мире. А в нашем мире он как будто исчез — испарился.
После 2007 года произошло полное разрушение патриотических организаций и утверждение подконтрольных спецслужбам подделок. Власть продемонстрировала на примере «Родины», что никакой легальной политики не потерпит. Репрессии против русских организаций, активистов и газет продолжались до полного их уничтожения в 2011 году. По всей стране до сего дня возбуждаются уголовные дела со смехотворными поводами. Любое слово в публицистике или в законе толкуется совершенно произвольно. Но вопреки репрессиям и тайным нитям управления, тянущимся к играющим в национализм лидерам, началось формирование нового спектра организаций Русского движения. И далеко не все были подконтрольны кремлевским махинаторам.
Проблема новых зародышей Русского движения – в отсутствии дисциплины и желания работать. Именно поэтому организации расплываются и существуют больше виртуально, чем реально. Утрата партией «Великая Россия» в 2007 году статуса легальной организации тут же парализовала публичную работу: люди не хотели проявлять активности, не видя перспективы для организации, для себя лично, для страны. Та же пассивность тогда же навалилась и на другие структуры движения — вместе с внутренними раздорами. Разветвленная инфраструктура имитировалась, реально ее не было ни у кого. Все региональные отделения были скорее автономными группами. Любые формы солидарности подавлялись либо внедренными провокаторами, либо полицейскими репрессиями. Все вязло во взаимной необязательности. Надежных людей — штуки, и все они и загружены до предела.
Регистрации партия не получила, но регистрация ничего не дает, кроме подконтрольности и возможности закрыть организацию в любой момент. В обмен — участие в фальсифицированных выборах. Перспектива в том, чтобы стать реальной силой, которая в ключевой момент истории может обернуться достаточным воздействием на колеблющуюся ситуацию. Сила — это качество и количество сторонников, привлекательные идеи, пропагандистская машина. Если мы будем уверены, что на выборах можем победить, то найдем возможность в них поучаствовать. Но власть на выборах не отдают и не берут. Выборы — только фон политического процесса. А мы, в отличие от многих, отличаем суть процесса от этого фона.
«Великая Россия» отказалась от участия в выборах не потому, что выборы вообще для нее не интересны. А потому, что на этих выборах нельзя победить. Это и не выборы, это обман граждан – циничное преступление режима против установленных им же законов. Все, что нам нужно было от власти в 2007 году – только вступление в избирательную кампанию на основе наших законных прав. Но раз уж дело дошло до циничной подделки воли народа, то участие в выборах было бы соучастием в преступлении. Мы на это пойти не можем, да и нет никаких оснований быть на этих выборах, где нам заранее объявлено, кто будет победителем, и какая политика будет проводиться.
Для нас не выборы главное. Главное – мировоззрение и построение государственного и общественного порядка в России в соответствии с этим мировоззрением. Оно будет пробивать себе дорогу через разные организационные формы, даже если репрессии не дадут нам быть в равных правах с другими гражданами. Когданибудь наш «проект» сложится как воплощение русской национальной перспективы с орденским ядром, скрепляющим всю общественную систему Русского движения. Это время наступит раньше, чем многие думают. По сути дела к 2012 году перелом произошел, национализм востребован народом. Но власть противится ему всеми силами. Она готова следствия этого перелома рассеять. Как и последствия сложившихся в народе консервативных устремлений, которые стали доминировать к концу 90х годов, но так и не воплотились в политическом процессе. Репрессиями, внедрением провокаторов, поддержкой авантюристов и идиотических типов, примкнувших к Русскому движению, они будут делать все возможное, чтобы подменить русский национализм имитацией.
Все наши позиции остались прежними. Но мы обязаны быть прагматиками — политиками, а не романтиками. Романтиком можно быть, сидя за компьютером, стуча по клавишам и выступая на какихто интернетфорумах. Реальный политик должен понимать, что должен быть путь во власть, и что он должен сохраняться при самом жестком противостоянии с властью. Поэтому, с точки зрения прагматики, Рогозина следовало поддерживать и продолжать считать участником патриотического движения. Если он сам бы того желал. Но он не желал. Вдруг перестал желать – и все тут. Он растворился в олигархии, мучившей страну. Стал неотличим от нее. Поэтому нам придется искать других трансляторов нашего мировоззрения, и они придут. Важно лишь быть настороже, чтобы ктото не использовал движение только лишь для своего карьерного трамплина.
Идти на административные должности там, где ты не имеешь никакого веса, где ты выполняешь только волю вышестоящего начальства, русский националист не должен. А политическая должность, то есть та, где твоя воля, твои представления о политике имеют какоето значение, как раз и есть поприще, достойное для русского человека. Это признание, что данный политический деятель и его взгляды имеют вес и могут быть применены в интересах государства. Если же начинается ритуал верноподданнических заявлений, если репутация отдается в угоду текущей карьерной конъюнктуре, то это конец политика. И если власть стремится к уничтожению политических репутаций, то ее крах неизбежен, а вместе с ним может произойти и крах государства. Мы должны беречь свою репутацию, и, если приведется – отбирать те куски власти, которой с нами готовы будут поделиться. Но только там, где наша воля будет вести к реальным результатам, и где мы не станем обслуживающим персоналом.
К сожалению, во власти немало людей, которые считают, что с оппозицией должна быть тотальная война. Они продолжают воевать с русскими националистами, с «Великой Россией». Можно сказать, что они, в конце концов, отвоевали для себя многих патриотов 90х – переключили на обслуживание своих интересов. И решили, что вопрос закрыт. Но итог сюжета еще неясен. Все еще впереди. Будущее России еще не прорисовалось так, чтобы все действующие лица современной политики заняли позиции, которые будут отмечены историей и отразят их истинную роль – либо в спасении страны, либо в ее гибели.

Сторонники тотального противостояния наносят ущерб перспективам нашей страны. В конце концов, путь оппозиции – это путь во власть. Какието шаги должны предприниматься, чтобы разделить власть, потом может быть в перспективе всю власть забрать. Если же с исходно слабых позиций начинать войну с властью, для оппозиции это кончается плачевно. То же верно и в отношении власти. В 1991 году мы видели, что это кончилось развалом страны, разрушением нашей экономики. Здравые политики подобного не хотят, поэтому убеждают власть, что с оппозицией надо вести диалог. Особенно с патриотической оппозицией нужно находить общий язык, тем более, когда вы подхватываете и лозунги этой оппозиции, и многие проекты, с которыми оппозиция выступала, пытаетесь реализовать самостоятельно, не понимая концептуального очерка, который в оппозиции прописан и просчитан значительно глубже, чем во власти. Если не идти к сотрудничеству, то и власть подрывает свою опору в обществе, а оппозиция подрывает свои перспективы войти во власть, изменить власть так, как ею задумано.
Сказанное, конечно, не касается группировки Путина, которая абсолютно враждебна, тотально враждебна Русскому движению и всему русскому народу. И доказала это неоднократно. Мы должны думать о том, что будет «после Путина» — о том мировоззренческом выборе, к которому мы должны склонить тех, кто войдет во власть в этот «постпутинский» период. На подходе к этому периоду Русское движение должно преодолеть упадок, в котором оно находится.
После провала 2007 года, когда власть решила нас раздавить, мы должны были ждать изменения ситуации, и пока что прояснить идейную концепцию, которая никогда до конца нами не была сформулирована, поскольку текущая политика требовала держать себя за язык и сохранять возможности для маневра. Идеология все время оставалась незавершенной, поскольку ее завершению мешали обстоятельства. С середины 2008 года мы получили передышку для подготовки нового старта, который должен был происходить с прочного идейного базиса. Мы еще не знали, что рассчитывать на Рогозина будет невозможно. Поэтому готовили то, что с его помощью можно было бы внедрить во власть. В реальности получилось, что готовили мировоззрение партии, а не послание власти, которая обнаружила полную несостоятельность.
Мы видим, что путинский режим пытается забить своими имитационными проектами все ниши и не допустить никакого политического процесса. Сформирован провластный слой партий: «Единая Россия» — ультралиберальная партия, продолжающая гайдаровскую политику «шоковой терапии» и формирования олигархии; чахлая «Справедливая Россия» провозгласила социалистический выбор, но в целом будет следовать указке властей; консервативный вектор провластных сил пытался оформить Сергей Бабурин – сначала через «Народный союз», потом через восстановленную при поддержке Кремля партию Российский общенародный союз (РОС). Но эта структура показалась Кремлю лишней – «Народный союз» просуществовал лишь 2007 год, РОС – лишь 2012 год. В Кремле вообще боятся русского традиционалистов, даже таких «плюшевых», как Бабурин. Власти выгодна двухпартийная, управляемая изза кулис система.
В другой плоскости тоже немало имитаторов, которые находятся в тайной зависимости от Кремля: КПРФ — левый фланг, либералы – «Другая Россия» и прочие «западники», «Яблоко» и т.д. Вектор консерватизма пока унизан мелкими, подчас противоборствующими структурами. Вот этотто вектор мы и укрепляем, создав организацию на базе националконсерватизма, традиционных русских ценностей и русской национальной идеи. Нам противостоят различного рода имитаторы и авантюристы.
Таким образом, над нами громадный пласт чуждых сил, который мы должны взломать: открытые сторонники чужеродной власти, скрытые сторонники власти, наконец, созданные этой властью ложные организации националистов – самого разного профиля: от «интеллектуалов» до собирателей «молодежи рабочих окраин», он «нацдемов» до «радикалов».
Наш замысел после 2007 года состоял в том, чтобы побудить власть иметь дело с настоящими, а не выращенными в пробирке националистами. Для этого роль Рогозина была очень важна: он мог создать ту переговорную площадку, через которую транслировались бы во власть идеи и доводы националистов. Увы, в дальнейшем этого не произошло. Напротив, Рогозин создал целую серию имитационных, «плюшевых» организаций, которые были способны только на проведение какихто форумов, но никогда не вели реальной политической работы – сначала РКРО, легшую под Путина уже в начале 2012, потом на ее базе – нью«Родину», в которой не было ничего общего с прежней «Родиной», кроме символики, а к этому еще и ДОН – Движение особого назначения в поддержку армии, флота и ВПК. Ничего общего с русским национализмом эти структуры не имели и иметь в принципе не могли. Ибо были частью политтехнологии олигархии.
С каждым годом противоречия между стратегическими интересами России и заботой правящих «верхов» о личном благополучии олигархов только усиливаются. Разрешить их можно лишь путем кадровой революции и приходом к власти настоящих патриотов. Условия для этого полностью созрели. Но мы опаздываем: Русское движение остается раздробленным, у него нет никаких зацепок во власти, у русского народа отбита охота бороться за свои права.
Теперь, когда «Великая Россия» бурно вступила в политику, проведя в 20122013 десятки мероприятий, у нас нет дефицита с инициативами. У нас дефицит людей. И главная проблема не в том, чтобы придумать замечательные инициативы, а в том, чтобы найти замечательных людей. Собственно, из этих людей и должна быть сформирована будущая национальная элита и будущая национальная власть.
Оттого, хватит ли обществу сил привести к власти стратегическую элиту, будет зависеть судьба России – произойдет ли в ближайшее десятилетие ее распад или нет. Сегодня как внешняя, так и внутренняя политика бюрократии направлены на то, чтобы обеспечить растворение России в глобальной системе. Страна должна утратить свой суверенитет (и уже в значительной мере его утратила) и превратиться из государства в территорию, где происходит свободная игра чужих нам политических и экономических сил. Но тогда исчезнет Русская цивилизация. Останется только хозяйство, параметры которого будут определяться климатическими условиями, природными ресурсами и авантюрами зарубежных «игроков». Будет зачеркнута наша история — тысяча лет борьбы, трагедий и триумфов. И через какоето время человечество забудет, какой Россия была на самом деле.
Если сегодня не остановить процесс гибели страны, то «точка невозврата» будет пройдена и окончательный крах займет буквально пару десятилетий — демографический и технологический кризисы, распад социума, распад власти… Нам необходим стремительный возврат к традиции. Времени у России нет. Только русский нациоонализм как политическое измерение нашей традиции способен дать методики государственного управления, достаточно эффективные, чтобы решить проблемы, стоящие сегодня перед русскими и Россией. Только русские националистыконсерваторы способны явить новое Русское Чудо – сделать невозможное и спасти страну и народ на краю гибели.
Невероятное – это слом кажущихся незыблемыми закономерностей, их опровержение. В недавнем своем прошлом мы видели, как рухнула коммунистическая власть – исчезла и как государственный аппарат, и как носитель идеи, и как всесильная бюрократическая структура, контролирующая все и вся, включая СМИ и спецслужбы. Такой же невероятный «сценарий» вполне возможен. Конечно же, если русские будут готовы к Чуду Божьему. Чудо, не идущее впрок человеческой душе, никогда не состоится.
«Великая Россия» — это продолжение общерусского дела. Великая Россия – это наша Родина, очищенная от риторической шелухи, карьеристов и предателей, потянувшихся к благосклонности чужой власти. Неважно, как будет называться наша партия. Русская партия – это партия Великой России, великороссов. Партия, которая должна отменить все партии и прочие фикции, выдуманные для удушения нации и разрушения ее единства.
Если у России еще есть будущее, то оно связано с приходом к власти настоящих русских патриотовнационалистов, готовых жизнь положить за Отечество. А нынешнюю эпоху изменников и трусов мы когданибудь всенародно проклянем.