[ — Возврaщение pyсскoй иcтоpии (2011) — II. Рюpиковичи.Вeликoкняжeская эпоха]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Любое Царство уделяет огромное внимание происхождению династии, которую возводят либо к богам, либо к полулегендарным героям.
Династия Рюриков исчисляла свой род от Пруса – брата римского цезаря Августа. Произвольность такого выбора предка для вдумчивого исследователя древних хроник и генеалогий вполне очевидна. Рано или поздно в Царстве всегда появляется человек, который пытается в личных целях повторить «вольности» династических историй.
Так случилось и на Руси. Появился человек образованный и начитанный, посвященный во многие тайны власти. Звали этого человека Григорий Отрепьев, был он инок Галицкой обители и немало понял, состоя в окружении патриарха Иова. Изучив вопрос об убийстве царевича Дмитрия, поняв спорность воцарения Бориса Годунова и видя царский двор изнутри, инок Григорий, сопоставив свои возраст и внешность с убиенным царевичем, разработал хитроумный план. Испытав в обители на иноках свое самопровозглашение царевичем Дмитрием и осознав силу созданного впечатления, он решил действовать: уйти в Литву и искать поддержки у противников России.
Сначала в Литве, а затем в Польше и у папы римского возникло желание использовать «Дмитрия» ради достижения своей вожделенной мечты – контроля над Россией. Территориальные претензии Литвы и Польши, потребность финансово-торговых магнатов европейских стран в контроле над торговыми путями, поставками природных ресурсов из Азии и России, а также желание католической церкви подчинить православных воле папы – все это создало огромный соблазн и возбуждало надежды Григория Отрепьева стать ключевой фигурой в противостоянии Запада и Востока. Ему предстояло стать организатором распри, которая превратила бы Россию в легкую добычу очередного «крестового похода».
Умелое распространение слухов о выжившем царевиче Дмитрии закрепило надежды Григория Отрепьева и его хозяев на удачу их совместного предприятия. Заверения в поддержке новоявленный «Дмитрий» получил после заверений в верности Папе.
В 1604 году войско самозванца было сформировано и вступило на территорию России. Многие приграничные города и их гарнизоны стали переходить на сторону Лжедмитрия. Центральная власть потеряла остатки воли в попытках навести порядок, но только вконец деморализовав русское войско.
От Царя Бориса власть начала неумолимо ускользать. Смута в душах русских людей ослабила их рассудок и волю к сопротивлению агрессору. Военная сила не могла собраться без объединяющей идеи.
Отступление в Смуту началось с отступления от традиции организации власти. Борис Годунов был избран на царство Земским собором в феврале 1598 года. Народ просил Годунова стать царем, и тот после некоторых колебаний согласился. Но власть, хотя и избранная единогласно, всегда останется только избранной, а не данной от Бога. «Демократичность» выборов оборачивается дурной болезнью власти – неуверенностью в своем статусе, подчиненностью случайному настроению толпы. Народ будет требовать от избранного царя выполнения всех ожиданий и «манны небесной».
Годунов умно управлял при слабовольном царе Федоре, был дальновиден и укреплял страну. Но избранный должен постоянно доказывать народу, что в его выборе не было ошибки. Это умело использовали враги Годунова. Среди них были недовольные жестокостями опричнины, припоминавшие, что Годунов был среди тех, кто особенно злобствовал в разгроме прежней знати. И само воцарение Годунова выглядело как-то сомнительно при наличии множества Рюриковичей, имевших основание претендовать на трон.
Неурожаи два года подряд, скачок цен на хлеб и голод подталкивали суеверных крестьян к мысли, что выбрали «не того», что царь «несчастливый». И тут проходит слух, что жив сын Ивана Грозного! Эта мысль просто перевернула умы, суля избавление от напастей каким-то чудом.
На увещевания государевых людей, что царевич погиб и захоронен, народ ответил слухами, что на самом деле зарезали подставного ребенка, а истинный Дмитрий спасся. Смерть дочери царя Федора также теперь тяжелым грузом ложилась на Годунова, а все преследования людей, близких когда-то к царевичу Дмитрию, только усиливали смуту в умах. Неприятности, которые выпали на долю народа с введением крепостничества, стали еще одной причиной всеобщего неудовольствия избранным царем. Кто избран, тот мог быть и переизбран.
Финал этой истории трагичен. Царь Борис внезапно умер, как говорят, от сердечного приступа. Его жену и сына задушили подручные Лжедмитрия, который и заступил на царствование. Патриарха Иова свергли как приспешника и раба Годуновых. Поглумясь над ним и в храме и при народе, его отправили под стражей в Старицкий монастырь.
У новой власти во всем сквозило пренебрежение к православной вере и тяготение к западным порядкам, вплоть до ношения польских одежд. Все это вызывало непонимание в народе. Подозрение, что царь снова «ненастоящий», возникшее еще при Годунове, стало расти. Появились очевидцы, которые стали изобличать нового правителя в самозванстве. Открыто выступил против Лжедмитрия потомок Рюриков князь Василий Шуйский, знавший историю царевича Дмитрия, поскольку сам расследовал обстоятельства его гибели. Шуйского схватили и решили казнить, но казнь в самую последнюю минуту Лжедмитрий отменил, за что впоследствии и поплатился. Василий Шуйский возглавил народный бунт и сверг самозванца. Лжедмитрий был убит, народ ликовал, а потомок Рюрика, прославленный в народе как мученик, принявший
страдания в застенках лжецаря, стал народным героем и был возведен на российский престол 19 мая 1606 года. Игнатия, приспешника Лжедмитрия, объявили лжепатриархом, а новым патриархом стал митрополит казанский Гермоген.
Казалось, что историческая драма удачно завершена. Но история предпочитает продолжать сюжет, обращая его в трагедию. Впереди были новые раздоры и борьба за власть. На исторической авансцене появился новый самозванец – Лжедмитрий II, подлинное имя которого неизвестно. Появились и мнимые дети царя Федора.
Смута оставила свой след и в исторических хрониках. Кто за кого и кто с кем воевал, порой просто не разобрать. Шведы выставили небольшое войско в поддержку Шуйского. Поляки и литовцы примкнули к Лжедмитрию II. Русские были и с Шуйским, и с Лжедмитрием II, и просто ходили в рейды грабить что придется. Все прикрывались какими-то идеями об устройстве государства Российского. Если объявлялся очередной претендент на царство, к нему сразу стекались вооруженные люди – искать военной удачи и поживы.
Иван Болотников, получив в Польше грамоту от Лжедмитрия, прибыл в мятежный Путивль, возглавил местных мятежников и двинулся на Москву, обрастая дворянскими отрядами. Но счастье ему не улыбнулось, как и большинству «героев» смутного времени.
Власть Шуйского, которого в условиях Смуты не могли не считать слабым правителем, не получила поддержки в русских землях, которые то давали столице помощь, то не давали. Неприятие центральной власти привело к росту числа недовольных и в столице. Постоянные осады Москвы, действительные и мнимые угрозы от внешнего врага, отсутствие нормального оборота товаров и завоза продуктов питания привели к низложению Василия Шуйского 17 июля 1610 года.
Смена власти произошла почти как курьез. Собрались сторонники царя и его противники и вместе решили отказать в доверии царю Василию и Лжедмитрию II, стоявшему в ту пору с войском недалеко от Москвы. Противостояние надоело всем, и было решено искать третьего властителя, не участвовавшего в распрях. Василий Шуйский попал под домашний арест, а затем был пострижен в монахи, а Лжедмитрий II бежал в Калугу, где впоследствии и погиб.
Думные бояре решили призвать на престол 15-летнего польского царевича Владислава и, заручившись поддержкой московского люда, вступили в переговоры с гетманом Жолкевским. В результате этих переговоров гетман Жолкевский с польскими отрядами въехал в Московский Кремль и приступил к правлению от имени царевича Владислава. Дума принимала необходимые новой власти решения, чеканились монеты с изображением царевича, и за его здоровье молились в церквях. Многие знатные люди стали искать милости польских вельмож. Разложение правящей верхушки в столице стало свершившимся фактом.
Прошло время, но польский царевич так и не приехал в Москву. Его попросту не отпустил польский король Сигизмунд, ибо имел свои виды на будущее царевича. Его больше волновало восстановление прежних границ
Польши на восточных рубежах и присоединение Смоленска, чем надоевшие и непонятные московские распри. К Смоленску Сигизмунд и отправил свои войска, пытаясь воспользоваться неразберихой, которая царила в России.
Все пытались что-то «оторвать» от страны. Даже шведы, побывав в союзниках царя Василия Шуйского, приступили к выделению себе земель и заняли Ладогу.
Как и раньше, православная вера не дала погибнуть России в раздробленности. Перед лицом крушения государства прозвучал голос иерархов церкви. Патриарх Гермоген, не противясь поначалу воле народа избрать себе на царство Владислава, начал рассылать по всей стране послания с призывом изгнать латинян. И его слово достигло цели. Люди стали публично на площадях и в церквях читать послания, переписывать их и распространять. В нескольких городах пытались создать ополчение и двинуться на Москву, но удалось это сделать только Нижнему Новгороду под руководством купца Минина и князя Пожарского. Слухом земля полнится, и весть о том, что в Нижнем Новгороде формируется ополчение, вызвала туда приток людей, готовых идти воевать. Нужны были деньги. Горожане поддерживали идею похода на Москву, но деньги давать не стремились. У всех были отговорки о временных проблемах, и Минин с выборными людьми взял силой жен и детей состоятельных людей, выставив их на продажу в холопы. Деньги сразу нашлись. Все стали выкупать своих родственников. Поход на Москву в ноябре 1612 года был успешно завершен, поляки изгнаны.
Василий Шуйский к тому времени умер в неволе на польской земле. Патриарха Гермогена уморили голодом поляки в Москве. Наступило новое время, и стране необходимо было вновь решать вопрос о том, кто же будет царствовать в Москве.
На Руси было много людей достойного происхождения, которые могли претендовать на царский трон. Так, герой со славой спасителя Отечества князь Дмитрий Пожарский мог быть царем. Он происходил от Всеволода III, был знатен и почитаем. Но длительная борьба за освобождение от поляков дала ему множество друзей и врагов. Бывшие сторонники одного и другого Лжедмитрия негативно относились к перспективе иметь над собой того, кто мог свести с ними счеты.
21 февраля 1613 года собравшийся Земский Собор назвал своим царем Михаила Федоровича Романова, которому было шестнадцать лет от роду. Выбор снова пал в пользу юноши, как и в предыдущий раз, когда призвали властвовать царевича Владислава. У юноши еще не могло быть личных врагов. Но коренное отличие заключалось в том, что Романов был православной веры, да еще не кровным родственником Рюриков. Он был не причастен к смуте, старым правителям, интригам и открытой вооруженной борьбе за власть. Михаил Романов был политически «бесцветным» молодым человеком, жившим в отдалении от Москвы, и вполне подходил всем группировкам, уставшим от затянувшейся борьбы за власть.
Михаил Романов был не просто родственником царя Ивана Грозного, а родственником по линии его первой жены Анастасии, о которой в народе сохранилась хорошая память и при которой не было ужасных бесчинств и
опричнины. От брата Анастасии Никиты Романовича (деда Михаила Романова) и шла ветвь Романовых, имевших популярность в стране. Опасаясь конкуренции, Борис Годунов стал преследовать этот род. Отец будущего царя Михаила Романова, Федор Никитич Романов, попал в опалу, как и все его братья. Он был разлучен с семьей, пострижен в монахи и под именем Филарета заточен в монастырь. Воцарение Лжедмитрия I дало свободу Филарету и его брату Ивану Романову. Трое братьев Романовых не пережили царской опалы.
Лжедмитрий I, стараясь укрепить свою власть, приблизил к себе тех, кого притесняли при Годунове. Ивану Романову было пожаловано боярское звание, а его брат Филарет получил сан Митрополита Ростовского. При царствовании Василия Шуйского Филарет участвовал в перезахоронении царевича Дмитрия и остался верен царю Василию при нашествии Лжедмитрия II, но из-за превратностей судьбы попал в Тушинский лагерь как пленник. Новый Лжедмитрий уговорил его не быть врагом ему, а стать патриархом. Филарет, не противясь открыто, спокойно перешел в стан «западников» и после низложения Шуйского и Лжедмитрия II поехал с делегацией в Польшу уговаривать Сигизмунда отдать своего сына в Москву. Миссия делегации провалилась, ибо вопрос принятия царевичем Владиславом православной веры перед вступлением на русский престол никак не подходил католическим традициям польских правителей. На момент воцарения Михаила Романова его отец митрополит Филарет находился в польском плену, искупая свои ошибки, и никак не влиял на пересуды вокруг освободившегося трона.
В Успенском соборе Московского Кремля 11 июля 1613 года произошло венчание на царство Михаила Романова, и совершено оно было митрополитом Ефремом, который выполнял в то время функции патриарха. Отпала необходимость дальнейшего выяснения, кто был прав, а кто нет, и страна приступила к восстановлению государства, изрядно потрепанного за период Смуты. Род Романовых стал царским родом нашей страны.