[ — Возврaщение pyсскoй иcтоpии (2011) — IV. XX век. Сoветскaя эпоxa]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
14-25 февраля 1956 г. состоялся XX съезд КПСС, ставший поворотным пунктом в развитии советского общества и в корне изменив ситуацию положение во властных кругах СССР и открыв период, который историки называют «хрущевской оттепелью».
Главный событием съезда стал доклад Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях», который был заслушан делегатами съезда на утреннем закрытом заседании 25 февраля 1956 г. В целях сохранения секретности заседание не стенографировалось, но текст доклада попал в руки зарубежных журналистов и был широко опубликован. После окончания доклада было решено прений по нему не проводить, но все советское общество обсуждало разоблачение «культа личности» Сталина.
«Секретный доклад» строился на последовательном изложении фактов, демонстрирующих процесс формирования и проявления «культа личности». Бесспорный авторитет Сталина в партийных кругах мог быть поколеблен только противопоставлением его авторитету Ленина как основателя партии и советского государства. Чрезвычайное напряжение сил в предвоенные годы, во время войны, в период послевоенного восстановления должно было рано или поздно ослабнуть. Угадывая это настроение в партии и в обществе, Хрущев сделал ставку на критику авторитарного стиля сталинского руководства и противопоставление его принципам демократического централизма. Особый акцент в своем докладе Хрущев сделал на ленинской приверженности коллегиальности в партийной работе. Формирование «культа» подавалось как результат последовательного предательства Сталиным политического наследия Ленина, начиная с сокрытия его политического «завещания», где фигура Сталина была оценена крайне нелицеприятно. Опровергался вбитый
пропагандой в головы людей постулат о Сталине как о «продолжателе дела Ленина» («Сталин – это Ленин сегодня!», — гласил партийный лозунг). Рисовался образ палача, виновного в уничтожении «ленинской гвардии», организовавшего убийство Кирова, практиковавшего выбивание ложных показаний и самооговоров из честных коммунистов, репрессировавшего множество честных и верных партии партийных, хозяйственных и военных руководителей.
По мнению Хрущева, Сталин допустил грубое попрание основных ленинских принципов национальной политики Советского государства. Он массово выселял из родных мест целые народы – калмыков, чеченцев, ингушей, балкарцев. Сталину вменялась в вину ответственность за разрыв с Югославией. «Ленинградское дело», «дело врачей», «мингрельское дело» — всю ответственность за эти политические процессы Хрущев возлагал лично на Сталина. Была поставлена под сомнение и выдающаяся роль Сталина как Верховного главнокомандующего во время Великой Отечественной войны, а также он был обвинен в отрыве от жизни, незнании действительного положения дел на местах, которое наглядно было продемонстрировано на примере руководства сельским хозяйством.
Поступок Хрущева, рискнувшего выступить на партийном съезде, в составе которого были наверняка одни сторонники Сталина, долгие годы подавался исторической литературой как «факт его личного мужества», как главная его заслуга перед страной. Вместе с тем, романтический взгляд на историю, свойственный переходным этапам в судьбе страны (к которым можно отнести также и рубеж ХХ и ХХI века), должен быть рано или поздно преодолен.
В этой связи возникает ряд вопросов. Соответствовала ли хрущевская оценка Сталина исторической действительности? Существовали ли скрытые мотивы у Н.С. Хрущева для столь резких нападок? К чему привела, и была ли оправдана такая политическая откровенность?
Любому, кто возьмется искать ответы на эти вопросы, не стоит верить Хрущеву на слово и превращать фигуру Сталина чуть ли не в карикатуру. Сталин не был так глуп и «кровожаден», как представлял его Хрущев. Несмотря на всю его жестокость и тоталитаризм, нельзя не признать того, что он, приняв страну разрушенной гражданской войной, преимущественно крестьянской, оставил ее своим последователям сверхдержавой, вооруженной ядерным оружием и мощным промышленным потенциалом. Сталин прекрасно понимал, что в условиях, когда необходимо было обеспечивать высокие темпы развития промышленности, «иной жертвы», кроме сельского труженика, Советская власть найти не могла. Все силы были брошены на развитие тяжелой индустрии, которая впоследствии спасла Советский Союз, насытив Красную Армию самой совершенной по тому времени военной техникой, обеспечив победу в Великой Отечественной войне. Сталинские репрессии подавили все истинные и мнимые силы, которые могли бы остановить или затормозить процесс превращения страны из аграрной в индустриальную. Сталин «прописал» стране жесточайшую «терапию», которая могла убить ее, но все же спасла.
Главная вина Сталина, с точки зрения Хрущева, состояла в преступлениях против партии, которая становилась основной жертвой «культа личности». Это позволяло полностью обойти вопрос о вине самой партии перед народом, о причастности к репрессивной политике ближайших соратников «вождя народов», включая самого Хрущева.
В своем докладе съезду он четко установил границы допустимой дискуссии по поводу репрессий. Еще до начала работы XX съезда была создана специальная комиссия во главе с секретарем ЦК академиком П.Н.Поспеловым для детального изучения всех материалов о репрессивной политике. Комиссия представила в Президиум ЦК доклад о репрессиях, коснувшихся партийно-политического руководства и связанных с обвинениями в антисоветской деятельности. Партийному руководству впервые открылся масштаб кадровой катастрофы партии, история тысяч сломанных судеб. Многие смогли понять, в какой игре они принимали участие и какой приговор им может вынести история. Предпочтительно было самим вынести приговор, отведя большинство обвинений от действующего партийного руководства.
Последовавшее среди членов Президиума ЦК обсуждение свелось к вопросу, надо ли говорить о результатах работы Комиссии на съезде и в какой форме это допустимо. Хрущев пытался найти, прежде всего, личное решение. К 8 февраля был подготовлен вариант выступления, его не устроивший. Была приглашена стенографистка, которой был продиктован другой вариант. Хрущев сконцентрировал содержание доклада на главной для него задаче, состоящей в возложении всей полноты ответственности за репрессии на Сталина и Берию, реабилитируя тем самым и партию, и самого себя.
Обвиняя Сталина, Хрущев умалчивал о своей собственной роли в репрессивной политике. Многие историки полагают, что именно Хрущевым после января 1938 года была организована последняя волна террора на Украине. Например, историк В. Наумов утверждает, что лично Хрущевым были санкционированы репрессии против нескольких сотен человек, подозреваемых в организации против него террористических актов. При этом Никита Сергеевич старался быть первым в выполнении всех указаний по борьбе с «врагами народа», часто перевыполняя полученные из центра разнарядки по проведению арестов и «чисток».
Сохранилась записка Хрущева, направленная из Киева на имя Сталина. Спустя полгода после избрания первым секретарем Украинской парторганизации, датированная июнем 1938 года: «Дорогой Иосиф Виссарионович! Украина ежемесячно посылает 17–18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более 2–3 тысяч. Прошу Вас принять срочные меры. Любящий Вас Н.Хрущев».
В своих мемуарах Хрущев с возмущением говорит о репрессиях в Московской парторганизации, однако он сам принимал в них активное участие. Ростислав Ульяновский (ученый-востоковед, работник ЦК КПСС) вспоминал: «Ордер на арест был подписан заместителем народного комиссара внутренних дел Прокофьевым… Но внизу ордера стояла весьма знакомая подпись ―Н. Хрущев‖. Мой арест был согласован с Московским комитетом партии… это меня удивило: Хрущев меня знал».
В «Вестнике Архива Президента Российской Федерации» за 1995 год опубликован документ, свидетельствовавший: «С января 1938 года Хрущѐв возглавлял партийную организацию Украины… Всего за 1938–1940 годы было арестовано 167 тысяч 565 человек».
Усилиями Хрущева была ликвидирована прежняя система ГУЛАГа, были реабилитированы многие видные партийные деятели, военачальники. Однако реабилитация не коснулась ни лидеров и участников многочисленных партийных «оппозиций», ни раскулаченных. Проводя реабилитацию, не извинялись перед безвинно пострадавшими людьми. Им не было возвращено незаконно изъятое имущество, не восстанавливался прерванный арестом трудовой стаж.
Проводя политику «терпимости» по отношению к своим поверженным противникам и превратив прежде запуганные репрессиями партийные «верхи» в правящую элиту, в класс «номенклатуры», Хрущев тем самым хотел обезопасить свое собственное будущее. С разоблачением «культа личности», чиновник любого уровня приобретал уверенность, что ему не грозит не только попасть в мясорубку НКВД, но и политическая опала, если он будет соблюдать ряд простых правил поведения. Из положения раба, всегда подверженного опасности физического уничтожения, чиновник превращался в «винтик» разветвленной корпорации с высоким уровнем жизни и постоянными знаками почета и уважения от общества. Это привело к обособлению номенклатуры от народа, а в конечном итоге — к разрыву между правящей элитой и основной массой населения СССР.
Хрущев, дискредитировав своего предшественника, быстро приобрел непререкаемый авторитет. Но непререкаемость была чисто внешней. Критичная позиция по отношению к новому руководителю партии могла развиваться не только в силу деклараций о коллегиальном руководстве, но и вследствие продемонстрированной самим Хрущевым возможности разоблачения культа партийного вождя. Культ Хрущева мог быть разоблачен проще, чем культ Сталина.
Триумф Хрущева был кратковременным. Когда произойдет Карибский кризис, чуть не поставивший мир на грань ядерного конфликта, когда разразится экологическая катастрофа из-за эрозии почв на Целине, когда состоится расстрел новочеркасских рабочих (в июне 1962-го), Хрущев утратит доверие своих ближайших соратников и получит от тайных и явных сторонников сталинизма позорную отставку. Разоблачитель Сталина окажется не в состоянии эффективно руководить страной в достаточно сложный период социально-политических трансформаций.
Бесспорно, «культ личности» Сталина нуждался в критике, а его модель социализма, по крайней мере, в корректировке. Но в условиях враждебности Запада, в условиях нарастания противостояния сверхдержав из сталинской эпохи нужно было выходить очень осторожно и обдуманно. Коммунистические догматы не могли быть разом отброшены без распада общества. Несомненно, уже сам Сталин существенно отошел от этих догматов, сохраняя им верность преимущественно в лозунгах. Благодаря именно этому коммунизм из утопии превратился в реальность – в советское государство. Хрущев же, напротив,
попытался вернуть людям веру в лозунговые догмы и вновь превратил коммунизм из реальности в утопию, не имеющую перспектив. И даже в объект насмешек, в анекдот.
«Коммунизм к 1980 году» – хрущевский лозунг. Он был подкреплен в послевоенный период лишь рывком научно-технического прогресса, носящим характер изменений всемирного масштаба. Как только потенциал НТР стал исчерпываться, вздорный характер планирования жизни страны с помощью лозунгов стал очевиден всем. Общество, избавленное от повседневного страха репрессий, уже не собиралось делать вид, что не замечает, что «король голый». Не могли этого не замечать те, кто создавал промышленный и научный потенциал страны – выдающиеся хозяйственники и ученые. Не могли терпеть на партийном троне «голого короля» и партийные вожди.
Пытаясь за счет критики Сталина увеличить свой личный политический авторитет и власть, Хрущев способствовал не укреплению светского общества, а его ослаблению. Он подорвал доверие к власти, поскольку в мироощущении советских людей сталкивались несовместимые идеи, исходящие, с одной стороны, из окостенелой коммунистической доктрины, а с другой, из прагматической (и разрешенной коммунистической властью) установки на личный успех и стяжание «материального стимулирования» – элементов уже чисто либеральной догматики.
Каждый руководитель великой страны, приходя к власти, неизбежно испытывает некоторое опьянение величием задач, возложенных на него историей. У деятельного и волевого человека появляется стремление показать себя с лучшей стороны, реализовать задуманные реформы, воплотить свои идеалы. Дискредитация Сталина стала для Хрущева попыткой разом вознести себя на пьедестал, который ранее занимал его великий предшественник. Хрущевская «оттепель» создала вокруг личности нового лидера более живое и человечное отношение к главе государства, чем это было при Сталине. Но это же отношение показало, что глава государства вовсе не идеал – он способен ошибаться, быть несправедливым и жестоким. Ореол величия вокруг личности Сталина стирал все эти нюансы, которые не были известны почти никому. Хрущев уже своим докладом на ХХ съезде партии продемонстрировал, что власть может осуществляться людьми, богоподобие которых является всего лишь страшным спектаклем, во время которого зрители обязаны бурно аплодировать под страхом смерти.
Хрущеву продолжали аплодировать по инерции. Когда инерция сталинизма исчерпалась, Хрущев неизбежно должен был уйти.