Коммерческие издания обрушивают поток словесной грязи на Россию времен Романовых, на саму династию и на ее монархов.
«История … есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; изъяснение настоящего и пример будущего». Так в 1815 году открывал Н.М. Карамзин – последний русский летописец – свой многотомный труд о Государстве Российском. Но простое повествование о прошлом, свойственное летописям, свидетельствует лишь о фактах, когда как потомкам необходимо понимать ещё и их смысл, раскрывая для себя суть явлений. Между тем, даже по прошествии почти двух столетий со дня, когда были написаны эти строки, смысл русского прошлого так и не разгадан и поэтому История не служит России подобно тому, как чертежи морей служат мореплавателям. К тому же История, заметил Ключевский, не учитель для нас, а строгий экзаменатор, наказывающий за незнание её уроков.
Загадочность социально-политической природы России отмечалась многими русскими мыслителями. Тот же Карамзин считал Россию державой, ни с чем не сравнимой и единственной в своем роде. Чаадаев чувствовал непостижимость ее судьбы, какую-то исключительность русских среди других народов, полагая, что они «существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру», не подчиняясь всеобщему закону человечества. Пушкин писал об особом существовании России и особом предназначении русских. В стихах призывавший не мерить Россию «общим аршином» (имея в виду европейские каноны), Тютчев полагал, что философия истории «еще не соблаговолила» дать ответы на вопросы о том, что такое Россия? каков смысл ее пребывания в мире? откуда она пришла и куда идёт? что собой представляет? В январе 1918 года, когда разрушительная анархия уже оборачивалась гражданской войной, для Блока, тонко понимавшего страну, Россия всё равно оставалась загадочным сфинксом.
Оборотной стороной этой загадочности было непонимание России самими русскими. Один из наиболее проницательных русских писателей, Гоголь предупреждал русское образованное общество о том, что оно не знает России, Достоевский отмечал вековую оторванность всего просвещенного русского общества от родных и самобытных начал русской жизни, Иоанн Кронштадтский свидетельствовал: «перестали понимать русские люди, что такое Русь». Наконец, правивший Россией накануне крушения коммунистического режима Андропов, его недолгий глава, с обескураживающей откровенностью признал: «Мы не знаем общества, в котором живем».
Казалось бы, и названные, и многие другие аналогичные предупреждения выдающихся умов страны (Уваров, Катков, Данилевский, Леонтьев, Тихомиров, Ильин) диктуют нам необходимость особенного отношения к единственному нашему учителю – каковым является История, познание которой должно быть для нас чуть ли не главной гражданской обязанностью. Добросовестно изучать и стремиться понимать прошлое, а не судить его, — вот что требуется, чтобы в очередной раз не оказаться в дураках у судьбы. Для Солоневича, например, было очевидным: «Никакие мерки, рецепты, программы и идеологии, заимствованные откуда бы ни было извне, — неприменимы для русской государственности, русской национальности, русской культуры», стало быть, и сама русская мысль может быть русской только в том случае, когда она исходит из русских исторических предпосылок.
Но что мы видим? Как и во времена Пушкина-Достоевского-Блока, с трибун, кафедр и от микрофонов Россию и русских продолжают настойчиво уязвлять за «историческую ничтожность». Страну накрыл печатный вал книг, пособий, учебников, где им уготована скамья подсудимых, свидетельствуя об умственном бесстыдстве и духовном разложении их авторов. Телевидение, скорее орудие развращения и дерусификации, нежели средство воспитания, спекулирует на прошлом для внедрения в массовое сознание вирусов исторического нигилизма. «Прошлое России непредсказуемо», — такова лживая аксиома ядовитого чревовещания пропагандистов, произносящих и пишущих о ней всякий вздор.
Но когда такое дозволено, то можно создавать об истории России невероятные по вымыслу произведения – в науке, литературе, публицистике, кинематографе, даже в живописи. Тем более, если их щедро оплачивать.
Пару месяцев назад общество предупредили, что одной их главных задач, которую власть решила взвалить на свои плечи, станет «десталинизация общественного сознания». Надо полагать, что этот «национальный проект» должен будет заменить информационную войну с «лихими девяностыми», которую средства электронной пропаганды совсем недавно вели в массовом сознании. Проблема была в том, что правящий класс высчитывал, на какую из предшествующих эпох лучше всего свалить современные проблемы. Теперь, надо полагать, спора нет. И вскоре школьники будут заучивать, что Сталин для России такой же изувер как и Гитлер, а НКВД (пограничники, охранники, тюремщики, пожарные, регистраторы ЗАГСов) – преступная организация ничуть не лучше Гестапо. Почему бы и нет: ведь чуть ли не общим местом уже стало утверждение, что маршал Жуков не выдающийся полководец второй мировой, а кровавый мясник[1]. Это, так сказать, приходящая примета текущего момента, но История в очередной раз должна стать его жертвой.
Как её можно трепанировать – показал телецикл «Суд времени», в течение нескольких последних месяцев идущий по 5-му каналу и, увы, ставший популярным. Была ли в его лицедейских спорах, которые вели между собой труппы Млечина и Кургиняна под присмотром вездесущего Сванидзе, поставлена задача разобрать сложные эпизоды русского прошлого? Ни в малейшей степени. Заказчики телепроекта использовали Историю в качестве ритуальной жертвы. На арене были представлены идеологии, а не истина, полемические изыски, а не наука. Непосредственно «верховного» не трогали, но из того, что проповедовал Млечин, отражая официозную позицию, вытекало, в чем состоит «десталинизация». «Лев Троцкий — упущенный шанс русской революции; плановая экономика — путь в тупик, индустриализация — неоправданный надрыв; Тухачевский — жертва сталинского террора; пакт Молотова-Риббентропа — путь к началу Второй мировой войны; присоединение Прибалтики — проигрыш; в 1941 году сталинская система провалилась». (Последнее особенно забавно – если читать свидетельства врага, например, поденные записи в дневнике генерала Гальдера).
Такой же обработке подверглась в этом телецикле и та часть русской Истории, которая, вроде бы, находится за пределами «десталинизации». Тем не менее, и там тоже нашлось «место для дискуссий», разумеется, идеологических. Все те же комедианты исхитряются утверждать, что внешняя политика Александра Невского была губительна для Руси, Иван Грозный кровавый тиран, реформы Петра Великого вели Россию в тупик, декабристы, поднявшие вероломный мятеж, являлись передовой частью русской (конечно же «российской») элиты, а Николай II привел Россию к краху.
Дискуссии в науке – естественная норма, они ее развивают, но полемика между идеологиями – нонсенс; в них любая тема оборачивается профанацией, абсолютной бессмыслицей, нелепостью. Подлинная наука не может ставить перед собой вопросов, не являющихся её предметом, иначе она оказывается в ложном положении. Лаплас был абсолютно прав, когда в известном диалоге с Наполеоном исключил религию из астрономии. Но не дело науки и опровергать нелепости, в том числе вздорные исторические фантазии, и подыгрывать философии, идеологии и особенно политике. Тогда история как наука, обесцениваясь, становится «политикой, опрокинутой в прошлое», что и произошло в программе «Суд времени», но критика, потворствуя публике, постаралась не заметить этой подмены.
Между тем подобные «тренды» услужливо подхватывают. Даже те публицисты, которые числятся по калашному ряду патриотов. Вся 300-летняя история романовской России, — читаем мы у одного такого автора, — это планомерное разложение устоев русской жизни при помощи захватившей власть агентуры Запада.Как это похоже на статьи «Большой советской энциклопедии», издававшейся большевиками в 20-е годы XX века, в которых Петр Iагент кукуйской немецкой колонии, а Екатерина II – платный шпион прусского короля Фридриха II, Павел I и Александр I — масоны, а Александр II — адепт западноевропейского либерализма. К Истории подобные измышления отношения не имеют, зато практический политический смысл очевиден – иначе не оправдать пролетарский режим, самонадеянно считавший, что ему удалось покончить с Государством Российским.
Тютчев полагал Историю «истинным защитником России». Потому что в течение трех столетий она разрешала в её пользу «все тяжбы, в которые русский народ раз за разом ввергал все это время свои таинственные судьбы…».
И в самом деле, что такое царствование Ивана Грозного (1533-1584)? Увеличение территории государства с 2,8 до 5,4 млн. кв. км. Прирост народонаселения не менее чем на 50%. Основано 155 городов и крепостей. Армия в 500 тыс. – доказательство государственной мощи. За полвека менее 5 тыс. казненных (тогда же в Англии только за бродяжничество повешено 70 тыс., в Германии в период крестьянского восстания 1525 г. 100 тыс. казней, одна Варфоломеевская ночь во Франции в 1572 г. 30 тыс. жертв). И кто же «кровавый тиран»? Конечно: русский царь. А телевидение, усиливая клевету, по несколько раз в год на разных каналах крутит пасквильный фильм об Иване IV режиссера Лунгина…
Объективные факты рисуют эпоху 303-летнее правление царей династии Романовых величественной картиной. В 1613 году, после 10 лет смуты, экономика, финансы, армия находились в состоянии полного разора. Страна была отброшена назад на столетие. Исправить положение могли только целеустремленность власти и трудолюбие народа. Через век Россия — великая европейская держава, через 200 лет — ни одна пушка в Европе не могла выстрелить без согласия Петербурга[2]. В начале XX столетия Российская империя одна из пяти главных мировых держав (вместе с США, Британией, Германией и Францией) с наиболее динамично растущей промышленностью и увеличивающимся народонаселением. Если в начале XVII века в России 9-10 млн. жителей, то в 1916 г. – 181,5 млн., их них этнических русских (великорусы, малорусы, белорусы) – около 100 млн. Территория страны достигла 22,3 млн. кв. км, и ещё было 3,2 млн. владений в Америке, уступленные Британии и США (в 1825 и 1867 гг.). В тот же период стремительный взлёт науки, культуры, искусств, литературы, давшее основание называть XIX столетие «золотым русским веком».
Достижение истинного могущества, заставлявшего трепетать Европу, и оплаченное отсутствием друзей и союзников среди всех без исключения мировых держав, что требовало от русской дипломатии и политики особенной изощренности в защите русских государственных и национальных интересов. Ни одной войны, проигранной на поле боя, включая три, которые, по сути, были мировыми – 1812-1814, 1854-1856, 1914-1918 гг. Конечно, не обходилось без нерешительности, предвзятости, ошибок и заблуждений, а разве их не совершали и самые великие святые?[3]
Но что было самоочевидным успехом Государства Российского для русского мыслителя, дипломата и поэта Тютчева, под пером плодовитых и наглых нынешних вульгаризаторов прошлого, имеющих солидную поддержку, представлено цепью непрерывных поражений. Какая там польза? Какие победы? Какие выдающиеся правители? Все наоборот! Современная Россия коррумпирована? Да царская была во сто крат хуже! И вот уже коммерческие издания обрушивают поток словесной грязи на Россию времен Романовых, на саму династию и на ее монархов. Приведём несколько таких образчиков: «царская историческая православная Россия к XX веку превращается в воровскую малину» и «сама себя убила», «николаевская Россия была сущим бардаком». «Царствующая династия состояла из редкостных выродков и коррупционеров», «Александр I — один из самых гнусных представителей династии Романовых»; «Николай I – царственный ишак»; «Александр II – гнусная сволочь»; «Николай II – ничтожный царь-идиот». Обширный фолиант, заполненный смрадной клеветой на Историю России, но её автор, Владимир Кучеренко, бесстыдно выдает себя за патриота и носителя самого что ни на есть «здравого смысла», заключенного всего лишь в одну мыслишку: не стоит жалеть о России, «которую мы потеряли», наше прошлое было ужасно, а потому даже катастрофическая современность не так плоха, как кажется. Да, классик как никогда прав: демонстративное незнание России приводит к отрицанию России, отрицание к зоологической ненависти к ней, а там и до измены рукой подать…
Может, — вопрошает тот же «здравомыслящий» автор, — вовремя вырезав проклятую династию Романовых, мы бы спасли Россию от революции? Мысль не нова. Её реализовали 11 марта 1801 года заговорщики, убившие императора Павла I. Она воодушевляла дворянских мятежников 1825 года. 1 марта 1881 года произошло цареубийство Александра II. 2 марта 1917 удачей завершился заговор против Николая II, устранивший его от власти и позже ставший причиной убийства всей семьи и многих родственников императора. Будет не лишним заметить, что ни одно из этих чудовищных злодейств не изменяло поступь русского развития, хотя и наказывало страну за его совершение духовным кризисом, расколом общества, периодом мученичества. И с революциями все не так просто. Эти коренные перевороты в русской жизни – наше так и не неразгаданное свойство, возрождающее наше могущество, причем всегда на более высокой ступени развития. Сами русские цари, по сути, были революционерами-созидателями Великой России, пробуждая народное сознание и обеспечивая русское единство, посрамляя революционеров-разрушителей, имеющих о ней фантастические представления, а потому их заговоры, роковым образом происходившие в первой месяц весны, всегда несли с собой одни только «великие потрясения» и бессмысленные жертвы.
Кто ныне с энергией варваров насилует и дискредитирует русскую Историю и рвет в клочья священную книгу русского народа, как ни последователи честолюбца Герострата, которым не дает покоя всемирное бесславие поджигателя храма Артемиды. Но нам-то, хорошо известно, что вопреки всему возникает на месте такого преступления — чудо света под именем Россия.
[1] Массированная дискредитация маршала Жукова была произведена в переполненном клеветой 90-серийном телевизионном фильме «Вторая мировая война, Русская версия» режиссёра Правдюка (Завтра, 23.08.2006).
[2] В исследовании Европейского университета в Санкт-Петербурге «История технических прорывов в Российской империи в XVIII — начале XX вв.: уроки для XXI века?» читаем: Военный кризис (во второй половине XVII века) нагляднее всего проявился в почти непрерывных поражениях русской армии от соседей (поляков и литовцев, шведов, турок и татар), в чрезвычайно низком международном престиже страны. http://www.forbes.ru/ mneniya-opinion/opyty/59333-krepostnaya-modernizatsiya-po-petrovski, 8.10.2010. Разумеется, и «непрерывные поражения», и «низкий престиж» — злобные вымыслы, охотно публикуемые русской версией «Форбса».
[3] К серьезным ошибкам периода правления царей из династии Романовых (1613-1917) можно отнести: непродуманность осуществления церковной реформы XVII века; закон о престолонаследии Петра I; отказ от проведения Собора для избрания новой династии из-за прекращения прямого наследования престола после Елизаветы Петровны; дворянская праздность, введенные Петром III-Екатериной II; паллиативность в решении еврейского вопроса; автономизация Прибалтики, Финляндии и Русской Польши; неготовность Николая I осуществить радикальные реформы в 30-40-е годы; уступка Британии и США Русской Америки; либеральный уклон в реформах Александра II и особенно характер упразднения крепостного права; невзятие Константинополя в 1878 году; правила избрания депутатов Государственной Думы; отказ от введения в Империи военного положения после начала Мировой войны 1914 года. Парижский договор 1856 г, Берлинский трактат 1878 г и Портсмутский договор 1905 г. – очевидные поражения русской дипломатии. Понять причину этих ошибок – вот в чём проблема.
Сергей Пыхтин