Андрей Николаевич, Вы вместе с Борисом Алексеевичем Виноградовым, продолжаете работать над книгой – своего рода посланием будущему правителю России. Но все же для начала хотелось бы спросить о небольшой книжке «Предпоследнее», которую Вы выпустили к своему 60-летию. Что значит «предпоследнее»? Совместная книга будет последней?
АНС: Предпоследнее – значит, не последнее. Я еще на что-то сгожусь, хотя, глядя правде в глаза, судьба (точнее, Господь Бог) пока не предоставляет мне для последней фазы жизни ничего, кроме письменного стола и клавиатуры. «Предпоследнее» – это как раз та самая фаза, за которой будет «Последнее». Я просто коротко оценил различные периоды своей жизни и некоторые эпизоды, а также собрал, наконец, в полный список все свои книжные публикации – их оказалось неприлично много. В иной ситуации я мог бы почивать на лаврах, опубликовав более 50 значительных произведений. Но сейчас это не означает даже доходов, которые позволяли бы выживать физически. Еще я составил список литературы, которую стоит читать – о чем меня неоднократно просили. Плюс фильмотека – постарался вспомнить те фильмы, которые стоит смотреть. Фильмов за свою жизнь человек посмотрит гораздо больше, чем прочтет книг. Важно, чтобы он не занимал свое внимание чепухой. Список книг следует сопроводить установкой: «Это и многое другое». А список фильмов: «Это, и ничего другого».
Будет ли наша совместная книга последней – неизвестно. Мы же не можем знать своей судьбы! Возможно, это будет последнее слово в адрес власти. Потому что сказано уже так много, что пора бы и закончить бесплодные попытки вразумить вконец уже сошедших с ума правителей. Мы надеемся на обновление власти, без которого России конец. На нового лидера страны и новую правящую команду. Это и есть наш главный адресат. Если он не появится, то нет смысла вообще продолжать следить за политикой и что-то предлагать.
С какими «посланиями» власти вы уже выступали, и какова была реакция?
АНС: Когда вместе с Борисом Алексеевичем Виноградовым мы были депутатами, «послания» формулировались в виде законопроектов. Но сама принадлежность к фракции «Родина» означала, что ни одна инициатива не будет рассмотрена, а все формальные отзывы на законопроекты будут просто набором слов, бессмыслицей или безграмотным абсурдом. Кроме того, у меня была целая серия антикоррупционных дел, в том числе и касающихся оборонных предприятий. Вместо сотрудничества со мной, «верхи» продолжали саботаж, результаты которого с началом войны – налицо.
С тех пор мои «адресаты» — это не правительство, которое я считаю безнадежным во всех вообще аспектах его деятельности, а люди здравого смысла. Я также обобщаю свой опыт правозащитника – показываю, что судебная система не просто неэффективна, а находится в постыдном состоянии, которое хуже всякого преступления. Занимаясь много лет проблемами миграции (мои предупреждения на этот счет «верхи» никогда не слышали, и теперь слышать не хотят) – формулирую основы здравой миграционной политики. Вижу извращения истории – пытаюсь на основе фактов и русского мировоззрения очистить многовековую летопись России от грязи советского и постсоветского периода. Все это воплощается в книги.
Когда-то я пребывал в иллюзии, что «верхам» необходимо взаимодействие с «низами» — и тогда я занимался политической наукой и разработал концепцию продуктивной политической мифологии. Но с течением времени стало понятно, что «верхам» нужна пропаганда геббельсовского типа. На этом с политологией можно покончить – если в стране политика запрещена, то и политологии быть не может. Если в адрес «низов» изливается поток лжи, то с лжецами не о чем разговаривать. Поэтому я от власти уже не жду ничего и ничего ей не советую. Было бы нелепо что-то советовать убийце, который готовится совершить преступление, уже много раз совершенное. Можно разве что увещевать, но это тоже бесполезно. Если на мой век придется возрождение русской политики, то я еще лет 10-15 буду к этому готов. А в похоронах России я не участвую – пусть уж лучше меня похоронят вместе с ней. Ведь в политике честная ставка – даже больше, чем жизнь. Если же профессиональная политика – это только карьера, то я не политик. Это слишком мелко.
Впрочем, теперь риторика настолько изменилась, что из рупоров придворной пропаганды несется прямо-таки обличение неизвестно кого за то, что не было сделано еще пару десятков лет назад. Прямо-таки повторяют наши слова – слова русских националистов. Разумеется, не пытаясь оборотиться на себя. Ничего не было сделано для того, чтобы страна и ее армия были сильны, именно потому, что бесконечно врали себе и другим. И теперь врут — ничего сделать не смогут, потому что цели и ценности у них совершенно другие, никак не связанные с Россией.
В последние годы вы пишете крупные работы, касающиеся древней истории. Можно ли считать, что это следствие разочарования в политике, уход в какую-то другую сферу?
АНС: Мне доводится проживать сразу несколько жизней. Одна из них посвящена тому, чтобы увидеть историю как живой процесс и показать его другим. Меня возмущает пересказ исторический событий на уровне столетней давности. Получается, что исторические факультеты готовят в основном преподавателей истории, а те снова готовят преподавателей – и так до бесконечности. Получается, что исследовательской работой и формированием нового знания заниматься практически некому. Диссертации и официозные публикации – не в счет. Одни прикидываются, что учат истории, другие – что учатся истории. Лишь немногие пытаются продвинуться вперед к новому уровню знаний. И здесь без интегральных изданий не обойтись.
Занимаясь сейчас историей Древнего Кипра, вижу, что кипроведы – что-то вроде секты, которая работает сама на себя, переписывая одно и то же, убивая всякий интерес к публике птичьим языком и упертостью в частности – когда за деревьями не видят леса. Прорва литературы на 99% состоит не из результатов, а из детального описания процесса исследований и бесконечных ссылок и различных экивоков, занимающих до половины публикации. Ранее все то же самое я видел и в истории Древней Греции и Древней Фракии, о которых написал несколько книг. Ну а Троянская война вообще не признается историей, потому что поэмы Гомера считают либо выдумкой, либо компиляцией из историй разных народов, составленной из сочинений разных авторов! Самое обидное, что на русском языке практически ничего нет. Древняя история как будто для нас исчезла – к ней нет никакого интереса.
Нет, история – это не уход от текущих дел. Мы много обсуждаем эти дела в разговорах с Борисом Алексеевичем, проживаем их, исходя из собственного опыта и имеющихся знаний. От древностей я отвлекся надолго, написав несколько книг, посвященных истории ХХ века – приходу к власти большевиков, большевистскому террору, а также о Веймарской республике. Все это прямо касается происходящего с нашей страной сейчас. Большевики все еще у власти, хотя и сменили риторику и символику. А Веймарский опыт настолько точно описывает творящееся сейчас, что просто диву даешься, когда очередная деталь совпадает с текущими событиями.
Историю надо восстанавливать, защищать от потоков клеветы и извращений, оживлять и делать интересной для граждан. Живая история – это реконструкция и нравственные уроки. Чтобы Россия была сверхдержавой, она должна вобрать в себя всю историю человечества, и, что очень важно, – древнейшую историю Европы. Европа – это мы. Тогда есть смысл добиваться взаимопонимания с другими европейскими нациями. Увы, сейчас об этом во власти не с кем говорить – там всё поражено азиатчиной и деградансом. Да и наука вымерла – на мои письма, приложенные к посылке книг и направленные в профильные организации, ответа я не дождался.
Недавно Вы выпустили книгу, продолжающую идеи Освальда Шпенглера – «Завет ‘темных веков’». Насколько ее апокалиптический дух отразится на вашей с Борисом Виноградовым книге «Россия-2024»?
АНС: Эта разнопрофильные книги. «Завет…» — для масштабов нескольких столетий, «Россия-2024» — нескольких десятилетий. Если наше понимание политики как искусства управления государством будет принято во властных кругах, то крах цивилизации может на какое-то время отступить. В идеале Россия устоит до последних времен. Но вполне возможно, что последние времена уже начались, и «темные века» — это не пересменка между цивилизациями, а завершение человеческой истории, которая в принципе вечной быть не может. Что Россия и в целом Христианская цивилизация находятся на глубочайшем спаде – очевидно. Тут и доказывать нечего. Но очевидное позабывается, скрывается за бодрыми реляциями о росте экономики и благосостояния, за пропагандистскими клише об уверенности в завтрашнем дне — чтобы смело шагнуть в небытие вместе с обезумевшими властями. Мы же пытаемся вернуть тех, кто сохранил хотя бы крупицы здравомыслия, к очевидности и необходимым шагам, которые должна предпринять какая-то другая власть – уж точно не эта, которая ни на что не способна.
Вы с Борисом Виноградовым из разных поколений, с разным жизненным опытом. Что является основой творческого сотрудничества – упомянутых Вами обсуждений и написания совместных работ, которых уже было немало в виде книги и отдельных статей?
АНС: У нас взаимодополнительный опыт, а разница в возрасте позволяет в личном опыте охватить более пространный кусок истории, чем это возможно для одного человека. Общее у нас – научный, аналитический подход. Меня в Борисе Алексеевиче привлекают обширные знания и несгибаемый характер, свойственный настоящему ученому, который принципиально не будет лгать или холуйствовать. Именно по этой причине мы с ним после «Родины» были отнесены к категории «отмороженных» и лишены какой-либо возможности участвовать в официальной политике или состоять на госслужбе. Мало того, к нам приставили соглядатаев, чтобы никто не посмел нас официально взять на работу после Думы. Это не означает, что мы лишены права служить Отечеству – мы нашли возможность для этого, предпочитая свободу и спартанское существование зависимости и сытости. Мы служим России, а не обслуживаем погрязший в пороках и вранье режим. Этому режиму мы не служим и не служили – это уж точно.
Ваши недоброжелатели могут обвинить Вас в том, что вы служите какому-то другому режиму. Особенно сейчас, когда СВО окончательно сформировало концепцию «официального патриотизма», а Вы с Борисом Алексеевичем синхронно выступаете с его обличением.
АНС: Верно. Сквернословие сопровождает каждого их тех, кто не «колеблется вместе с линией партии». У Бориса Алексеевича в биографии полно таких эпизодов, и у меня тоже уже накопилось немало. Не впасть в уныние позволяет рекомендация Пушкина: «Хвалу и клевету приемли равнодушно». Каждый раз, когда я вижу клеветнические публикации по свою душу, я печалюсь не о себе, а о душе клеветников – что же бесы делают с этими слабыми людьми!
Отношение к СВО у нас определяется несколькими мировоззренческими позициями, высказанными в самом начале военных действий: это гражданская война; ее инициатор не может претендовать на позитивные цели; военные преступления остаются преступлениями, с какой бы стороны они не происходили; неготовность к войне такова, что за это должен расплатиться тот, кто в прежние годы нанес тяжелейший урон армии и обороноспособности страны в целом; наши враги есть по обе стороны фронта. Это не исчерпывающий список, позволяющий здраво оценивать происходящее, но основа для разумного отношения к войне, которая нужна только врагам нашего Отечества.
Ключевая проблема, которая была нам хорошо известна, но особенно ярко высветилась сейчас, во время войны, – безнациональность РФ, которая стала самым бесперспективным обломком Империи, разрушенной «левыми» в 1917 и расчлененной в 1991. Во всех остальных обломках естественным образом начали формироваться политические нации – на основе выдуманной или действительно существующей этничности. И на Украине тоже. Но не в России, где о русские национализм интернациональная олигархия вытерла ноги. Теперь лишенная национальное идеи недоимперия споткнулась о вызревающую нацию, и не смогла ей противопоставить ничего – рупором режима остались прежние ультра-западники, которые теперь пытаются призвать на священную войну против Запада презираемый и растоптанный ими народ. Из этого ничего хорошего не выйдет. Чтобы спасти Россию и сохранить ее в истории, надо переходить к обороне и внутренней чистке сжавшейся как шагреневая кожа Русской цивилизации. Она уже с трудом просматривается даже на территории РФ – особенно в так называемых «национальных республиках» и крупнейших городах. Спасения мы видим только в Русском национальном государстве.
Что касается других режимов, то обвинения в их обслуживании беспочвенны. Насколько я знаю, Бориса Алексеевича не раз испытывали на излом – и он не сломался. В своей книжке «Предпоследнее» я тоже описал несколько вербовок. Наш общий принцип, доказанный всей жизнью – никогда не поддаваться давлению даже исходя из мнимой пользы и тактических соображений. Кого согнули или соблазнили один раз, тот дальше останется таким же гибким и уступчивым, и его будут «пользовать» уже без спросу о его желании. Пушкин писал, что на любви к Родине основано «самостоянье человека, залог величия его». Каждого человека. Там где любовь к Родине, там и самостоянье, а если Богу угодно – то и величие.
Шумят об измене либо сами изменники, либо просто неумные люди. Измена там, куда указываем мы. Разумеется, изменники, чтобы скрыть свои преступные деяния, натравливают на нас свою шпану. Это не ново. Скорее, это просто жизненный фон для всякого честного человека.
И еще один принцип. Мы оба занимались боевыми искусствами и хорошо знаем, что нападающий первым, как правило, проигрывает. Потому что его агрессия – следствие его неуверенности в себе. Поэтому мы не нападаем первыми, а только отвечаем – но уж тогда, как говорится, по полной программе.
Простите за прямой вопрос. Вы наверняка согласитесь, что книги не меняют течения истории? Тогда зачем их писать? Только для личного удовлетворения или возможного прославления в чине мудрецов?
АНС: Я напомню, что вместе с соратниками мы создали эталонную русскую национальную партию «Великая Россия», для которой были продуманы все детали идеологии, агитации, оргстроительства. Правда, выдержать эти установки, как оказалось, могут лишь очень немногие. Проще сидеть в сети – самоудовлетворяясь результатами ковыряния пальцами в клавиатуре. Этим заняты практически все – как критики, так и противники режима. Политический процесс после периода тотальных репрессий (в особенности – против националистов) замер, а с ним остановилась и история.
Когда этого еще не произошло, мне, как и БАВ, приходилось заниматься массой практических дел. Если я все же по обстоятельствам жизни стал писателем, это был не мой выбор. У меня просто не осталось ничего иного. Я привык находиться среди стратегически мыслящих людей, среди подвижников. Эта среда сейчас рассеялась, и поэтому приходится разговаривать с самим собой. Спасибо, что в этот интересный разговор подключается и Борис Алексеевич! Гораздо реже интересные обсуждения случаются с другими людьми.
Так уж получилось, что историческими нациями являются только те, которые имеют развитую литературу – не только художественную, но и научную, аналитическую. Своими усилиями мы хотя бы частично восполняем колоссальный провал интеллектуальной работы и развал книжного дела. В этом может быть, конечно, и личное удовлетворение — на фоне глобальной неудовлетворенности общим состоянием дел. Мы пишем те книги, которые не можем прочитать – нет таких авторов, которые написали бы о том, что нас тревожит, и на том языке, который является для нас приемлемым. Пальму первенства при наличии других авторов мы бы без сожаления уступили бы.
Есть еще одно трагическое обстоятельство, дополняющее творческое одиночество – отсутствие читателя. Сегодняшние тиражи умной литературы ничтожны, а тиражи идиотских публикаций (теперь обычно в видеоформате) в тысячи раз превосходят то, что может предложить современное книгоиздание. Читатель вымер. Поэтому на славу рассчитывать не приходится. Расчет только на чудо. Если Господь так распорядится, что наши труды попадут в нужные руки, то результат может перебить шквал фанаберии, сметающий Россию из истории.
Вас не страшит безрезультатность Ваших усилий?
АНС: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». Мы делаем то, что должны. Как я уже сказал – ставка больше, чем жизнь. Результаты наших усилий – за пределами нашего физического существования. Что окажется важным для будущего, мы знать не можем. Но предполагаем. На что нам и дан рассудок.
Результаты, конечно, есть. Целая жизнь – сплошные результаты. Само создание целостного книжного произведения – результат. Но жизнь не ограничивается написанием книг, это уж точно. Коллекционировать сведения о своих свершениях – это как-то мелко. Некоторые коллекционируют государственные награды – тоже зряшная суета. В рамках возможного решаются те задачи, которые можно решить. Когда практический результат достигнут, он отделяется от автора и становится всеобщим достоянием – неизвестно, востребованным или нет хоть когда-нибудь. Важно, что результат есть. Но даже когда его нет, то «отсутствие результата – тоже результат».
Еще поискать такую результативную жизнь! Нас просто пытаются ввести в состояние уныния и самоуничижения, вопрошая: «А что ты сделал для России?!!» Ответ: да не твое собачье дело. Извините за такой оборот – это обобщенный ответ всей холуйствующей своре, которая пытается противопоставить жизнь бесплодной бюрократии и жизнь людей, имеющих собственное достоинство и собственную судьбу. Это у холуев нет судьбы, кроме постыдного сосуществования с антинациональной олигархией. А наша судьба перекрывает мелочи жизни, которые честолюбцы пытаются выдавать за личные достижения.
Мы не бессмертны, и слава Богу! Каждому отмерено столько, сколько положено. И оценить результат можно только в итоге жизни, а скорее даже – в конце эпохи, когда исчерпаются все сюжеты истории и прояснится замысел Творца. В конце времен ясность будет полная. А сейчас относительная ясность может быть достигнута только теми, кто приобщается к замыслу Творца в научных подходах, которые возможны лишь там, где не обслуживают начальство и не раболепствуют перед сильными и богатыми. Бессмертна душа, и о ней стоит подумать любому и в любом возрасте – и понять, что «новое небо и новая земля», облачение в нетленную плоть положено далеко не всем. Служить Богу и Отечеству, а также и Царям – прошлым и, я надеюсь, будущим, — вот то, что соединяет человека с вечностью, в которой он – наследник и соработник Творца.