[ — Духoвныe oснoвы рyсской ревoлюции — Глава III. Рeвoлюция и нaциoнaльнoе сoзнание — Германскиe влияния и cлaвянство]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Германский дух, мужественный и насильнический, поработил русскую душу раньше, чем начал порабощать тело России. И действовал он разными путями. Соблазн интернациональной социал-демократии был одним из путей онемечения и порабощения души России, обезличения русской интеллигенции. Но для самой Германии эта интернациональная социал-демократия оставалась национальной и была одним из выражений германской идеи. Всем тем, которым такое утверждение может показаться неоправданным, советую перечесть хотя бы замечательную книгу К. Маркса «Революция и контрреволюция в Германии». Книгу эту мало знают и помнят. Какой сильный и острый ум, какой блестящий публицистический талант! Как мог этот оригинальный и острый ум породить всех этих серых марксистов, которых нельзя отличить друг от друга? Впрочем, породил же Толстой толстовцев! Маркс говорит сильным и властным языком германского империализма, в нем нет и следов гуманитарного интернационализма и пацифизма. Он прекрасно сознает расовое призвание германцев цивилизовать славянский восток, в германизации славян он видит прогрессивный революционный процесс и даже почти классические формулы германского империализма. Германская раса – высшая; славянская раса – низшая. Высшая раса имеет право завоевывать, колонизовать и цивилизовать низшую расу. Самоопределение низших национальностей есть реакционная попытка. Как далек Маркс от декламации его учеников на тему «без аннексий и контрибуций» и «свободное самоопределение народностей». Маркс исходит из того, что «со времени Карла Великого немцы постоянно направляли упорные усилия на завоевание, колонизацию или, по крайней мере, цивилизование европейского востока» («Революция и контрреволюция в Германии», стр. 79). Об освободительных попытках поляков он говорил: «Однако было еще спорно, следует ли целые области, населенные преимущественно немцами, и большие совершенно немецкие города уступить народу, ничем не доказавшему своей способности выйти из феодального состояния» (стр. 80). О чешских освободительных стремлениях он говорит: «Богемия впредь может существовать лишь в качестве составной части Германии, хотя бы часть ее населения продолжала в течение еще нескольких веков говорить не на немецком языке» (стр. 82). Вот как характеризует Маркс стремление к объединению и освобождению славян: «Зародилось в рабочих кабинетах некоторых славянских дилетантов исторической науки то смехотворное антиисторическое движение, которое замышляло не что иное, как подчинение цивилизованного Запада варварскому Востоку; подчинение города деревне; торговли, промышленности, науки – примитивной агрикультуре славянских крепостных. Но за этой смехотворной теорией стояла страшная действительность – стояла Российская империя, в каждом движении которой проглядывает притязание считать Европу вотчиной славянской расы, и в особенности единственной сильной составной части этой расы – русских; та империя, которая со своими двумя столицами – Петербургом и Москвой – все еще не нашла своего центра тяжести, пока Царьград, в котором каждый русский крестьянин видит истинную настоящую метрополию своей религии и своей нации, не сделался действительной резиденцией русского императора» (стр. 83-84). Как видите, Маркс не связывал русского тяготения к Царьграду с интересами капиталистической буржуазии, голова его не была забита трафаретами с общими местами, он видел тут прежде всего тяготение русского крестьянства с его религиозным и национальным миросозерцанием. У Маркса была серьезная ненависть к славянству и к России, он был туркофил, он был немец до мозга костей в вопросах международной политики. Таков же был и старый Либкнехт, ненавистник России, всегда предпочитавший турок славянам. По поводу войны с Данией из-за Шлезвига и Гольштейна Маркс говорит: «Эти области, несомненно немецкие по национальности, языку и склонностям, необходимы для Германии также и для охранения и развития ее морских сообщений и торговли» (стр. 86). Все это очень выдержано в духе германского империализма. А вот самое характерное место: «Так кончились попытки германских славян завоевать себе самостоятельное национальное существование. Раздробленные остатки многочисленных наций, национальность и политическая жизнеспособность которых давно зачахли и которые поэтому уже в течение тысячи лет вынуждены были следовать за одолевшей их более сильной нацией… Все эти отживающие национальности – богемы, кроаты, далматы и т. д. пытались воспользоваться всеобщей смутой 1848 года для восстановления политического status quo, существовавшего до 800 года после Рождества Христова. История истекшего тысячелетия должна была им показать, что такой шаг назад невозможен; что если вся область к востоку от Эльбы и Заале, некогда заселенная целой семьей родственных между собой славянских народов, сделалась немецкой, то этот факт указывает только историческую тенденцию и вместе с тем физическую и интеллектуальную способность немецкой нации подчинять себе своих старых восточных соседей, поглощать и ассимилировать их; что эта ассимилирующая тенденция немцев всегда служила и еще служит одним из могущественнейших средств распространения западноевропейской цивилизации на восток европейского континента» (курсив мой – Н. Б.) (стр. 116-117). «Могли ли они (панслависты) ожидать, что история шагнет на тысячу лет назад ради нескольких чахлых общин, которые на каждой пяди обитаемой ими земли окружены со всех сторон немцами» (стр. 117).