[ — Фенoмeнология дyxa Гегeль — Чacть пeрвая. Нaукa об oпыте сoзнaния — A. Сoзнаниe — III. Сила и рaссyдок, явление и cвeрхчyвcтвенный мир]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Итак, один момент является как односторонне выступившая сущность, как всеобщая среда или устойчивое существование самостоятельных материй. Но самостоятельность этих материй есть не что иное, как эта среда; или: это всеобщее от начала до конца есть множественность таких разных всеобщих. Но [сказать, что] всеобщее само по себе состоит в нераздельном единстве с этой множественностью, значит: каждая такая материя находится там, где и другие; они взаимно проникают Друг друга, не приходя в соприкосновение, потому что, наоборот, многократно различенное точно так же самостоятельно. Этим в то же время установлена также их чистая пористость или их снятость. Эта снятость или сведение этого разнообразия к чистому для-себя-бытию есть в свою очередь не что иное, как сама среда, а эта последняя есть самостоятельность различий. Другими словами, самостоятельно установленные [материи] переходят непосредственно в свое единство, а их единство непосредственно переходит в развертывание, и это последнее в свою очередь — назад, в сведение. Но это движение и есть то, что называется силой: один момент ее, а именно сила как распространение самостоятельных материй в их бытии, есть ее внешнее проявление; она же как исчезаемость (Verschwundensein) их есть сила, оттесненная из своего внешнего проявления обратно в себя, или сила в собственном смысле. Но, во-первых, оттесненная обратно в себя сила должна внешне проявляться; и, во-вторых, во внешнем проявлении она точно так же есть внутри себя самой сущая сила, как в этом бытии внутри себя самой она есть внешнее проявление. — Так как мы таким образом оба момента сохраняем в их непосредственном единстве, то собственно рассудок, которому принадлежит понятие силы, есть то понятие, которое несет различенные моменты как различенные; ибо в ней самой они не должны быть различенными: различие, следовательно, имеется только в мысли. — Другими словами, выше было установлено всего лишь понятие силы, а не реальность ее. Но на самом деле сила есть безусловно-всеобщее, которое в себе самом есть то же, что и для иного, или которое имеет в себе различие, ибо различие есть не что иное, как бытие для иного. Следовательно, сила, чтобы быть тем, что она есть поистине, должна быть полностью освобождена от мысли и установлена как субстанция этих различий, — это значит, во-первых, она должна быть установлена как вся эта сила, остающаяся по существу в себе и для себя, и, во-вторых, должны быть установлены ее различия как субстанциальные или как для себя устойчиво существующие моменты. Сила как таковая или как оттесненная обратно в себя есть, следовательно, для себя в качестве некоторого исключающего «одного», для которого развертывание материй есть некоторая другая устойчиво существующая сущность; и таким образом установлены две различенные самостоятельные стороны. Но сила есть также целое, другими словами, она остается тем, что она есть по своему понятию, т. е. эти различия остаются чистыми формами, поверхностными исчезающими моментами. Различий между оттесненной обратно в себя силой в собственном смысле и развертыванием самостоятельных материй в то же время вовсе не было бы, если бы они не имели устойчивого существования; другими словами, силы не было бы, если бы она не существовала этим противоположным образом; но «она существует этим противоположным образом» — это значит не что иное, как то, что оба момента сами в то же время самостоятельны. — Следовательно, мы должны рассмотреть именно это движение обоих моментов, заключающееся в том, что они постоянно делают себя самостоятельными и вновь себя снимают. — В общем ясно, что это движение есть не что иное, как движение воспринимания, в котором обе стороны, воспринимающее и воспринимаемое, в одно и то же время, во-первых, как постигание истинного, составляют одно и неразличимы, но при этом, во-вторых, каждая сторона рефлектирована в себя, или есть для себя. Здесь обе эти стороны суть моменты силы; они точно так же находятся в некотором единстве, как это единство, являющееся средним термином по отношению к сущим для себя крайним терминам, в свою очередь всегда распадается именно на эти крайности, которые лишь благодаря этому и существуют. — Движение, которое прежде проявлялось как самоуничтожение противоречащих понятий, обладает здесь, следовательно, предметной формой и есть движение силы, результатом которого оказывается безусловно-всеобщее как непредметное или как «внутреннее» вещей. Сила, определенная таким образом, будучи представлена как таковая или как рефлектированная в себя, составляет одну сторону своего понятия, но в качестве субстанциализированной крайности, и притом крайности, установленной под определенностью «одного». Этим устойчивое существование развернутых материй из нее исключено и есть нечто иное, нежели она. Так как необходимо, чтобы она сама была этим устойчивым существованием, т. е. чтобы она внешне проявлялась, то ее внешнее проявление представляется таким образом, что к ней примыкает упомянутое иное и возбуждает ее. Но на деле, так как она необходимо проявляется внешне, ей самой присуще то, что было установлено в качестве другой сущности. Нужно отказаться [от утверждения], что она была установлена как некоторое «одно», а ее сущность, состоящая в том, чтобы внешне проявляться, — как некоторое другое, к ней извне примыкающее; напротив, она сама есть эта всеобщая среда устойчивого существования моментов как материй; иными словами, она внешне проявилась и она скорее есть то, что должно было быть другим «возбуждающим». Следовательно, она существует теперь как среда развернутых материй. Но так же по существу она имеет форму снятости устойчиво существующих материй, или: она по существу есть «одно»; тем самым это бытие «одним» теперь, когда сила установлена как среда материй, есть нечто другое, нежели она, и она имеет эту свою сущность вне себя. Но так как она необходимо должна быть тем, чем она еще не установлена, то примыкает это другое и возбуждает ее к рефлектированию в самое себя, т. е. снимает ее внешнее проявление. Но на деле она сама есть эта рефлектированность в себя или эта снятость внешнего проявления; бытие «одним» исчезает в том виде, в каком оно явилось, а именно как нечто другое; она сама — это «одно», она — сила, оттесненная обратно в себя, то, что выступает в качестве иного и что возбуждает силу как к внешнему проявлению, так и к возвращению в себя самое, есть. как непосредственно ясно, само сила; ибо иное оказывается в такой же мере всеобщей средой, как и «одним», таким образом, что каждая из этих форм выступает в то же время лишь как исчезающий момент. Стало быть, сила благодаря тому, что иное есть для нее, а она — для иного, вообще не вышла еще из своего понятия. Но вместе с тем налицо имеются две силы; понятие обеих, правда, одно и то же, но из своего единства оно перешло в двойственность. Вместо того чтобы всецело оставаться по существу только моментом, противоположность как будто ушла из-под власти единства вследствие раздвоения на совершенно самостоятельные силы. Присмотримся ближе к тому, что это за самостоятельность. Прежде всего вторая сила выступает как возбуждающее [начало], и притом, по своему содержанию, как всеобщая среда — по отношению к той силе, которая определена как возбуждаемая: но возбуждающая сила, будучи по существу сменой обоих этих моментов и сама будучи силой, на деле равным образом есть всеобщая среда лишь тогда, когда она к этому возбуждается, и точно так же она есть только негативное единство, — или то, что возбуждает к уходу силы обратно, — благодаря тому, что она возбуждается. Таким образом, и то различие, которое имелось между обеими силами и которое состояло в том, что одна должна была быть возбуждающим [началом], а другая — возбуждаемым, — также превращается в тот же взаимный обмен определенностями.
Игра обеих сил состоит, таким образом, в том, что они определены противоположным образом и существуют в этом определении друг для друга, а также в том, что происходит абсолютный, непосредственный обмен определениями, — переход, благодаря которому только и существуют эти определения, в коих силы выступают как будто самостоятельно. То, что возбуждает, установлено, например, как всеобщая среда и, напротив того, возбуждаемое — как оттесненная обратно сила; но первое есть сама всеобщая среда лишь благодаря тому, что другое есть обратно оттесненная сила; или, вернее, последняя для первого есть возбуждающее, и лишь она его делает средой. Первое обладает своей определенностью только благодаря другому и есть возбуждающее лишь постольку, поскольку оно возбуждается другим к тому, чтобы быть возбуждающим; оно так же непосредственно и теряет эту данную ему определенность, ибо последняя переходит к другому или, лучше сказать, уже перешла к нему; чуждое, возбуждающее силу [начало] выступает как всеобщая среда, но только благодаря тому, что к этому возбудила его сила; а это значит, что она так устанавливает его и скорее сама есть по существу всеобщая среда; она так устанавливает возбуждающее [начало] потому, что это другое определение для нее существенно, т. е. потому что она сама, вернее, есть это определение.
Дабы еще более проникнуть в понятие этого движения, мы можем обратить внимание еще на то, что сами различия выступают в двойном различии: во-первых, как различия содержания, когда одна крайность есть рефлектированная в себя сила, а другая есть среда материй; во-вторых, как различия формы, когда одна крайность есть то, что возбуждает, а другая — то, что возбуждается, первое — активно, второе — пассивно. Со стороны различия содержания они различны вообще или для нас; со стороны же различия формы они самостоятельны, в своем соотношении отделяясь друг от друга и противополагаясь друг другу. Для сознания, таким образом, в восприятии движения силы выясняется, что крайности, рассматриваемые с обеих этих сторон, не представляют собой чего-либо в себе, но эти стороны, в которых должна была устойчиво существовать их различенная сущность, суть только исчезающие моменты, непосредственный переход каждой стороны в противоположную. Но для нас, как указано выше, выяснилось еще и то, что различия как различия содержания и формы сами по себе исчезли, и по своему существу деятельное, возбуждающее или для-себя-сущее было со стороны формы тем же, что со стороны содержания проявлялось как оттесненная обратно в себя сила; пассивное, возбуждаемое или сущее для иного было со стороны формы тем же, что со стороны содержания проявлялось как всеобщая среда многих материй.
Из этого видно, что понятие силы благодаря удвоению в две силы становится действительным, и видно, как оно становится таковым. Эти две силы существуют как для себя сущие сущности; но их существование есть такое движение Друг по отношению к другу, что их бытие есть скорее чистая установленность через нечто иное, т. е., что их бытие скорее имеет чистое значение исчезания. Они существуют не как крайние термины, которые удержали бы для себя что-нибудь прочное и только пересылали бы какое-нибудь внешнее свойство друг другу в средний термин и в точку их соприкосновения; то, что они суть, они суть только в этом среднем термине и в этом соприкосновении. Здесь непосредственно имеется как оттесненность обратно в себя, т. е. для-себя-бытие силы, так и внешнее проявление, как возбуждение, так и возбуждаемость; эти моменты, таким образом, не распределены между двумя самостоятельными крайними терминами, которые только враждебно противостояли бы Друг Другу, а их сущность попросту в том, что каждый момент есть только благодаря другому, и то, что есть таким образом каждая сила благодаря другому моменту, тем она непосредственно уже не является, так как она оказывается таковой благодаря другому моменту. На деле, следовательно, у этих сил нет собственных субстанций, которые были бы их носителями и сохраняли их. Понятие силы сохраняется, напротив, как сущность в самой ее действительности; сила как действительная сила состоит просто лишь во внешнем проявлении, которое в то же время есть не что иное, как снятие себя самого. Эта действительная сила, представляемая свободной от своего внешнего проявления и сущей для себя, есть сила, оттесненная обратно в себя; по эта определенность на деле, как оказалось, сама есть только момент внешнего проявления. Истина силы остается, следовательно, только мыслью о ней; и моменты ее действительности вместе с ее субстанциями и с ее движением, будучи лишены опоры, сваливаются в некоторое неразличимое единство, которое не есть оттесненная обратно в себя сила (ибо последняя сама есть только такой момент), а есть ее понятие как понятие. Реализация силы, следовательно, есть в то же время потеря реальности; она стала здесь, напротив, чем-то совершенно иным, а именно той всеобщностью, которую рассудок сперва или непосредственно признает ее сущностью и которая оказывается также ее сущностью в ее долженствующей быть реальности, [т. е.] в действительных субстанциях.