В конце 60-х прошлого века в Политбюро СССР узнали, что американцы делают супербомбардировщик Б-1, который один накроет всё Политбюро медным тазом прямо на заседании. Наложив в штаны почти как во время Карибского кризиса партийцы вызвали на ковер представителей трех главных КБ — ОКБ Сухого, ОКБ Мясищева и ОКБ Туполева, поручив им сделать нечто подобное. Через пять лет главным коммунистам показали результаты. ОКБ Мясищева принесло «проект М-18» — почти Ту-160, только раза в три меньше, ОКБ Сухого – «проект 200», а ОКБ Туполева показало французский пассажирский «Конкорд», чертежи которого по дружбе подкинули разведчики- чекисты. В ОКБ Туполева (им рулил «тандем» в лице Туповлева-папы и Туполева-сынка) дорисовали к нему звезды и как обычно выдали за свою разработку, решив что в Политбюро сидят лохи чилийские. Но Брежнев лох был не полный. Идея «от Туполева» не прокатила. Самолёт Мясищева тоже не устраивал – нужна была бомбовая нагрузка 45 тонн, а не 15. Но «проект 200» ОКБ Сухого сразил всех – бомбардировщик был реально хороший и стопроцентно способный преодолеть американскую ПВО образца 1972-го. Но было одно НО: чтобы его собирать ОКБ Сухого нужно было либо отказаться собирать истребитель Су-27, либо отобрать у «семьи» Туполевых авиазавод в Казани.
Если бы в 1972-м был жив товарищ Берия – вопрос решили бы одним звонком, и Туплевы сдали бы завод. Но времена были другие. Подергав за нужные ниточки Туполевы подняли вой, все генералы как один стали кричать, что хотим самолёт только «от Туполева» как сегодня хотят форму только «от Юдашкина». На том и порешили – приказали ОКБ Сухого отдать всю документацию на «проект 200» Туполевым. Но Туполев-паппеле и Туполев-сынок пошли своим путём: перспективный проект выкинули на помойку и потратили 10 лет и миллионы бюджетных рублей на создание не побоимся этого слова – летающего дерьма Ту-160. Он нёс ту же бомбовую нагрузку на то же расстояние что и «проект 200» ОКБ Сухого – 45 тонн, НО:
— он летал почти в два раза медленнее ( 2M против 3.5 M)
— он летал почти в два раза ниже ( 15000 м против 25 000 м)
— он был почти в два раза тяжелее (270 тонн против 170 тонн)
— он стоил в четыре раза дороже
Таким образом СССР получил стратегический бомбардировщик , которым можно было отбомбить всё тот же город Грозный или Карелию. На скорости 2 000 км/ч на высоте 15 километров этот аэроплан не преодолел бы ПВО Турции, не то что ПВО США. Про его «электронику» даже не упоминаем. К счастью для бюджета СССР Ту-160 произвёлся в небольшом количестве, а при распаде СССР половина самолётов осталась на Украине, где не очень понимали, что с этой хреновиной делать. А поскольку не понимали, то подростки гадили в воздохозаборники и выкручивали блестящие штуки из кабин, а папы подростков свинчивали подозреваемые на присутствие драгметаллов платы, хотя самое ценное сняли ещё военные перед тем как бросить самолёты в поле. Птицы какали на стекла, коровы гадили на колеса, дождь капал, снег сыпал. Потом то, что осталось россиянская федерация выкупила, «модернизировала», поставила на вооружение и показывает в промороликах про «ядерную триаду». Для промороликов оно можно – российские домохозяйки про обосранные кабины не знают. Но уже украинские домохозяйки так активно пользуются в быту снятыми с Ту-160 разными штуками и потому хорошо знают цену этой «триаде». А уж американские военные знают цену этой части «триады» на 100%.
РВСН
Про ракетные войска стратегического о назначения мы могли бы написать много. Но лучше всех об этом уже написал господин В.И. Чечило в своей книге «Солдаты последней империи». Читаем свидетельства очевидца, знающего о состоянии РВСН не из книг про сломанную мОчу империи, а из личной практики. И заметим – все это про СССР образца 1985-го, СССР на пике могущества, когда в армии была хоть какая-то видимость порядка. Что в РВСН творится сейчас можно только представить из этих скупых свидетельств:
….Р-1 с тех пор, как отпустили пленных немцев, стали летать куда попало. Пока имелись в запасе немецкие приборы, проблемы ещё можно было решить, ракеты кое-как, но летали. Дальнейшее развитие ракетной техники происходило, как в Пенемюнде, по наитию. 4 октября 1960г. на 41-й площадке были принесены в жертву техническому прогрессу маршал авиации Неделин (личный друг Хрущева) и ещё 150 человек. Разинув рот, маршал наблюдал, как шла заправка ракеты одновременно двумя компонентами: азотной кислотой и керосином. От него нашли только погон. Оргвыводы для оставшихся в живых участников пуска были страшными. Была радикально пересмотрена вся предстартовая подготовка. После чего рванул на старте «Титов-2», экипаж не мог открыть люк и чуть не задохнулся. Прапорщик Калигин (клички «Ух» и «Анчутка») в это время вёз воду караулам и, увидев САС, с криком: «Инопланетяне!» убежал в пустыню, за что и был изгнан из армии. А мог бы перевестись в Москву, стоило только люк открыть.»
…..Советским ракетам нужно было время, чтобы раскрутились гироскопы. Во всех американских ракетах гироскопы находились в раскрученном состоянии. Ось американских гироскопов вращалась в алмазе, советских – в редкостном масле китайского репейника. В Николаевской области существовал целый совхоз по выращиванию этой стратегической культуры. Однажды я сдуру куснул такой боб – язык облез, и слюна побежала, как у бешеной собаки. Поэтому боеготовность РВСН долгое время оставалась проблематичной, что не было тайной для Хрущева, имевшего в период карибского кризиса две боеготовые ракеты средней дальности.
……Ввод полетного задания – это ритуал, смысл которого никто не понимает, он был утерян ещё на пути из НИИ в полк. Начальник штаба достает из сейфа огрызок перфокарты – прессованный картон с дырочками. Вставляет его в щель блока на ракете, стоящей в шахте. Для этого комиссия опускается вниз по технологическим люкам. Вокруг шахты – комнаты, переходы, заблудиться можно. Внутри ракеты что-то трещит, через несколько минут перфокарта вылазит наружу. Рядом несколько человек с чувством исполненного долга сопят начальнику штаба в ухо
….. Пуск ракеты зависел от двух вещей: поворота Земли (на жаргоне ракетчиков «довернулась» или «провернулась»), и политического момента. Цели находились или на Камчатке, или в районе острова Гуам – задрачивали американцев. На Камчатке – «били в кол», в землю вбивалась метка – точка привязки координат. Теоретически, головная часть должна была упасть в радиусе двухсот метров от неё. На практике, отклонение (в основном недолет) достигало километров триста. Если промахивались – переносили кол поближе. Стрелять в Тихий океан было опаснее, перед пусками давалось объявление: такой-то район Мирового океана опасен для мореплавания. Прикинуть по карте – площадь огромная, потому что БЧ падала куда попало. Однажды боеголовка плюхнулась на пляже одного из Гавайских островов, метрах в двадцати от берега.