Вот кстати мнение одного из главных идеологов национал-демократического альянса, Пожарского:
У меня спрашивают: почему из всех «русских по ту сторону Восточного Фронта» вы так хорошо относитесь к советскому перебежчику Власову, когда есть прекрасные казаки да белогвардейцы, никогда не служившие советскому режиму?
К генералу Власову мы относимся хорошо ИМЕННО ПОТОМУ, что он и многие его последователи — это бывшие революционеры, разочаровавшиеся в той ужасной диктатуре, которую выстроили большевики под самыми благодушными лозунгами. Что до казаков и белогвардейцев — их минус именно в том, что многие из них были идейными охранителями имперщины и ретроградства. И не совсем понятно, что же их так не устраивало в советском строе — ведь Сталин отреставрировал империю чуть ли не в полном соответствии лекалам Петра Великого.
Очевидно, начало этой истории кроется в еще в Гражданской войне, а также дореволюционном времени. Будучи либералом и националистом, кем были бы вы до февральской революции? Для себя я вижу несколько вариантов: от мягкого либерализма партии кадетов, до радикализма правых эсэров. Но я точно не вижу себя охранителем и черносотенцем — защитником всего российского ретроградства, централизма, бюрократизма, сословного расслоения и всего прочего жлобства, свинства и убожества. Русский либеральный национализм — это не охранительство, это Февральская революция. Русский либеральный национализм — это Герцен и Струве, а не туповатый черносотенец Меншиков или монархист Ильин.
Невозможно быть либералом и националистом, и одновременно отстаивать интересы наднациональной аристократической империи, которая совсем недавно держала миллионы русских в настоящем рабстве. Это фундаментальные вещи: для формирования национального государства империя должна быть расформирована, а имперская иерархия вместе со всей прочей «благородной феодальной традицией». Так было в США, во Франции, в Италии, в Голландии и т.д. Следующей на очереди была и Россия. Не быть в дореволюционной России вольнодумцем, реформатором и революционером мог только дурак или казак. Высшие чиновники и армейские чины и те склонялись в правильную сторону.
Социалистические симпатии, которые испытывали многие российские революционеры тоже объяснимы. Что такое социализм, стало понятно совсем недавно (а многим непонятно и по сей день) — в ходе Холодной войны, когда прелести самого справедливого строя на свете стали известны широкой публике. В 19-ом и начале 20-го века кошмары, которые таит в себе коммунистическая идеология, не были еще очевидны. Зато были очевидны многие кошмары раннего капитализма — адский труд и жизнь в ужасных условиях для огромных масс людей. Наиболее разумные капиталисты вроде Морозова вводили прогрессивные условия У себя на фабриках, попутно спонсируя революционеров. Впоследствии оказалось, что к обществу всеобщего благоденствия ведет именно это «введение прогрессивных условий» частным капиталом, а любая попытка построения социализма государством оборачивается рабством и кровавым кошмаром. Но до было еще далеко.
Казаки были одной из опор монархического режима, и до самого конца давили выступления рабочих и студентов. Есть в этом некий исторический юмор — в том как впоследствии отреставрированная Сталиным империя растоптала их под Лиенцем. А вот Власов, как и все приличные люди, присоединился к революции. В свои 19 лет малообразованный юноша, конечно, не мог увидеть опасности стоящей за сектой большевиков (как увидели ее революционеры Савинков и Струве). Но впоследствии у него было много времени, чтобы ее разглядеть. Что закончилось созданием КОНР и Пражского манифеста.