Теневой кардинал еврорасизма
Тайная конструкция русофобской сети такова. Против русского самосознания спецслужбы разработали практику внедрения провокаторов. Но не только в патриотические организации, но и в науку. А какая наука могла бы сфабриковать подобие знания, которое унижало бы русских до ничтожного современного положения, до уровня бросового материала истории? Разумеется, такая наука, которая под видом изучения народов как таковых, создавала иллюзию отсутствия у русского народа какого-либо общего прошлого и представляла бы его как конгломерат различных этнических компонент, которые друг другу не родня и ничем не привлекательны в сравнении с самыми завалящими этническими группами.
Интернациональный догмат коммунистов, силами КГБ тайно подавлявшими все проявления русского самосознания, скрывал лютую русофобия. Только теперь некоторые звенья русофобской сети обнажились, выявив их связь со спецслужбами.
Один из «хвостиков» этой разветвленной сети – Московское бюро по правам человека, во главе которого стоит человек без биографии, на которого замкнуты потоки иностранных денег, выделяемых «на развитие демократии в России». Эта структура тесно связана с органами прокуратуры, милиции и ФСБ. МБПЧ предоставляет этим структурам русофобскую доктрину, а в обмен получает информацию, которую превращает в некие «доклады». Доклады предназначены для того, чтобы доказать оправданность усиленного финансирования спецслужб и усиления репрессий против активистов русского движения. Одновременно зарубежные гуманитарные организации получают доказательство того, что в России нарастает нечто подобное гитлеровскому фашизму, а значит, Западу стоит увеличивать финансирование как своей агентуры, так и прикрывающих ее неправительственных организаций. Кроме русского народа, всем этим паразитам разработанная схема выгодна.
В последние годы сеть русофобии дополнилась новыми компонентами. Выявилось звено более глубокого залегания – Институт этнологии и антропологии, откуда в Общественную палату при Президенте РФ был направлен директор этой конторы Валерий Тишков, получивший за русофобские выпады в адрес партии «Родина» и ее активистов звание академика, а также перетащивший в Общественную палату главу МБПЧ Александра Брода. В ответ МБПЧ стало заказчиком разного рода пасквилей от обнищавших сотрудников института, готовых продать свою душу за миску чечевичной похлебки.
Треугольник МБПЧ – Институт антропологии – Общественная палата сформировал устойчивую связь и вписался в русофобскую политику Кремля. При этом одной из ключевых фигур, которая все время пряталась в тени, оказался некий историк Виктор Шнирельман. Двадцать лет этот человек ждал своего часа, просиживая штаны в Институте этнографии АН СССР. И дождался своего часа. Крушение СССР позвало директора этого Института В.Тишкова к руководству Госкомитетом по национальным отношениям, а этнография в названии института сменилась гордыми терминами: этнология и антропология. С тех пор Шнирельман знал одну лишь страсть – русофобию. Как бы там ни назывались дисциплины, интерес к которым он заявил: ксенофобия, расизм, антисемитизм, национализм, этничность, этноцентристские версии прошлого и т.д. Уже сам перечень «научных» интересов Шнирельмана представляет собой «джентльменский набор» русофоба. Книжки стали выпекаться как блины – одна за одной. Пусть в России их никто не читал, зато издавали их также в Лондоне и Иерусалиме. Вот этот-то субъект и стал связующим звеном между русофобской закулисой и публичными «правозащитниками».
Если ученый патрон Валерий Тишков снискал себе высшее ученое звание русофобской публицистикой и беспрерывными выступлениями в СМИ и на публичных слушаниях в парламенте, то Виктор Шнирельман предпочитал писать брошюрки, где со скрупулезностью подбирал источники, по которым в дельнейшем МБПЧ стряпало доносы. Спецслужбы получали из трудов Шнирельмана доктрину русофобии, а в ответ снабжали информацией. Так что Шнирельман оказывался лучше осведомленным о внутренней жизни русского движения, чем активисты этого движения. В соответствии со своими «научными» разработками, Шнирельман давал им всем свои оценки, которые поступали в «соответствующие органы», которые уже вполне осмысленно «брали на карандаш» ведущих русских националистов. Разумеется, опусы Шнирельмана имитировали научный поиск и подражали научной методологии. На самом деле, ничего научного в них не было. Все эти труды – видоизмененная форма доноса.
В конце 2002 г. на еврейском ресурсе в интернете появилась статья Виктора Шнирельмана: «“Светлые арийцы” и “посланцы темных сил” (заметки об особенностях современной антисемитской и расистской пропаганды)». Заунывный текст, пересыпанный нелепостями. И все ради того, чтобы провести одну мысль: любая «историософия», которая как-то возвышает предков русских или немцев есть фашизм и (что ужаснее) антисемитизм.
«Серый кардинал» русофобского кубла формирует наставление судебным экспертам:
«При подготовке судебных дел по обвинению в антисемитской пропаганде перед экспертами обычно ставят вопросы о том, содержатся ли в рассматриваемых материалах высказывания, которые именуются антисемитскими. Между тем, постановка вопроса в такой форме должна быть признана некорректной, так как современный антисемитизм охватывает гораздо более широкий круг приёмов и не сводится к одним лишь “высказываниям”.
Ведь, как доказано специалистами, те, кто разжигают национальную рознь, стремятся воздействовать прежде всего на эмоции публики и прибегают для этого к весьма широкому арсеналу средств. Кроме того, многие современные антисемиты стараются быть достаточно осторожными, чтобы избежать привлечения к суду за антисемитизм.
Они пытаются избегать откровенных антисемитских высказываний и заменяют их средствами наглядной агитации (схемами, карикатурами), а также эвфемизмами, метафорами, отсылками к известным мифам, которые они сами и сочиняют, упоминанием ключевых терминов, связанных с этими мифами, перечислением еврейских имён и фамилий в достаточно сомнительных контекстах и т.д.»
Конечно, никаких таких «специалистов», которые что-то там доказали про арсеналы средств по поводу возбуждения вражды, не существует. Вероятно, Шнирельман как раз и есть единственный представитель этого профиля. Специалист по доносам, в которых даются интерпретации, дешифрующие метафоры и эвфемизмы и «сомнительные контексты». Руководство по написанию доносов предполагает, что изобличен в разжигании розни может быть любой текст, любая карикатура, любая фраза. Лишь бы в них было что-то позитивное не в адрес евреев. Прославлять евреев можно, другие народ – ни в коем случае! Не случайно Шнирельман говорит сначала об антисемитизме (такого понятия в российском праве не существует, а сам термин применяется в значении «юдофобия»), а лишь потом приводит обобщающее правовое понятие «разжигание межнациональной розни» (такое уж нам досталось от безграмотных авторов ельцинской Конституции).
Собственно, на этом содержание пространной работы исчерпывается. Далее идет фабрикация псевдонаучной «подкладки» — рассуждение об «арийском мифе», якобы имеющим какое-то отношение к нашей действительности через «Велесову книгу» и «Протоколы сионских мудрецов». К этому бреду добавляется заявление о том, что «связующим звеном между этими текстами является книга Альфреда Розенберга «Миф ХХ века». Далее читать весь этот вздор можно только с целью исследовать хитровывернутость русофобской мысли.
Во всем этом писании невежество и подтасовки просто пестрят чуть ли ни в каждом предложении. Автор пишет как о само собой разумеющемся, что «Протоколы…» и «Велесова книга» являются фальшивками. Хотя относительно первого текста нет сомнений, что никакая «царская охранка» их не фабриковала, а относительно второго есть веские аргументы как «за», так и «против». Автор пишет о том, что «Протоколы…» сыграли какую-то роль в еврейских погромах времен гражданской войны. Это ложь. Он также пишет, что «Протоколы…» «стали одним из руководящих документов нацистской партии» и даже «были положены нацистами в основание идеологии “окончательного решения еврейского вопроса». Это тоже ложь. Хотя автор утверждает, что «эти факты хорошо известны».
Шнирельман открывает читателям некую тайну: мол, «мифологемы, содержащиеся в “Протоколах…”, буквально пронизывали советскую “антисионистскую” пропаганду и в этом качестве остаются и до сих пор весьма популярными». Это уже не ложь, а абсурд. В советской пропаганде ничего подобного не было. Антисионистский комитет, созданный в СССР был малозначительной организацией, в которой никакие «Протоколы…» не фигурировали и даже не были известны. А ныне вообще в природе не существует никакой «антисионистской пропаганды». Зачем же Шнирельману выдумывать все это? Ради актуальности. Перевирания истории мало. Чтобы получать заказы на свою стряпню, надо переврать еще и современность.
Далее Шнирельман пускается в пространный пересказ идей Розенберга, некоей «историософии». Совершенно не понимая разницы между культурным и политическим мифом, между романтической грезой и «софией». Розенберг без лукавства создавал миф, призванный воодушевить и возвеличить немцев. Частью его концепция древней северной прародины основана на научных гипотезах, частью – прямо выдумана, как выдумывают сказки. Шнирельман видит в этом коварный замысел. Для него сама мысль о древней северной цивилизации непереносима. Ненависть к этой гипотезе совершенно иррациональна. Мистика русофобии не может принять ничего, что каким-то боком имело отношение к мистике фашизма. Ибо последняя, по мысли горе-ученого, «заложила основы нацистской партии». Это не просто неправда, это – горячечный бред.
Зачем разыгрывается весь этот шаманский спектакль? Лишь с одной целью: связать с фашизмом вполне научную гипотезу о полигенизме – множественности центров, в которых возник человек современного типа. Полигенизмом пытались объяснить расовые различия. Шнирельман пытается доказать, что расовых различий вообще не существует, а потому полигенизм – прямо-таки нацистская идея. Если кто-то утверждает, что есть расовые различия, то он тут же и «разжигает». То же самое надлежит, с точки зрения русофоба, приписывать и идее «культуртрегерства». Фашистской идеей представляет русофоб даже саму мысль о том, что культура создается не сразу по всей планете одновременно, а некоторой группой людей, а потом разносится от исконного центра миграциями. Что же тут фашистского? А то, что русским, немцам и другим, кто попадет в поле внимания «правозащитников», надлежит отказаться от собственной культурной миссии. Народы своих культур не создавали, а, вероятно, только заимствовали? У кого? Вероятно, у вечного народа – евреев. Ведь другие народы никак не могут претендовать на древнюю историю, все они рождены по историческим меркам недавно. И только евреи живут на земле с незапамятных времен. Может быть, и Адам с Евой были евреями?
Да, именно к такой мысли склоняет свих читателей русофоб. С его точки зрения Иерусалим никак не мог быть основан представителями нордической расы. А разве Шнирельману известно, кто основал Иерусалим? Ну да, в Библии есть история о завоевании Палестины иудеями и покорении амореев. Вероятно, научный метод русофоба состоит в том, чтобы считать все значимые народы древности евреями. Есть даже те, кто спартанцев приписывает к евреями. Шнирельман, вероятно, скромнее. Ему лишь не нравится, что в Палестине могли жить народы, которые к современным евреям не имеют никакого отношения.
Особенно возмущен Шнирельман идеей Розенберга о том, что Иисус Христос – не еврей, а белокурый ариец. Трудно установить, какой человеческий облик был у Христа. Единственный «свидетель» — плащаница. На ней лицо совсем не еврейского типа. Но важнее другое. Для христианина Спаситель никак не еврей, а Бог. Логично, что Его образ никак не мог быть еврейским, коль скоро евреи распяли Бога – чужого им в образе и подобии. Шнирельману зачем-то надо сохранить досужее представление о том, что Христос – еврей. Зачем? Может быть, все значимое в этом мире должно быть закреплено исключительно за евреями? Тогда не есть ли это как раз то «разжигание», с которым, будто бы, борются Шнирельман и ему подобные?
Не только на такую мысль наводят теоретические потуги русофоба. На примере германского нацизма нам предлагаю создать запрет на все естественные основы национального строительства. В этом суть русофобии. Фашизмом надо осквернить саму идею нации. Запрещено как «разжигание» должно быть все то, что создает нацию: создание и упрочение национальной идентичности, милитаризация, отрицание демократии, культ вождя, патриархальное мировоззрение, органический взгляд на общество, воспевание крестьянства и сельской жизни, призыв к слиянию с природой, неприятие техницизма современной цивилизации. Запрет должен быть наложен на исландскую «Эдду», германскую «Песнь о Нибелунгах», индийскую «Ригведу», греческую «Илиаду» и, разумеется, «Протоколы сионских мудрецов». Шнирельман с поразительной откровенностью соединяет все это с нацизмом. Собственно, именно это и выдается за нацизм. Не горы трупов, не истязание миллионов людей войной, а национальное строительство!
Что выдается за «нацистский арийский миф»? Оппозиция “мы” — “они” противопоставление светлого тёмному, доброго — злому, Правды — Кривде, порядок — хаосу и, наконец, Бога — Дьяволу. Что должно быть в голове у человека, чтобы считать такие противопоставления нацизмом? Какая-то болезненность. Какая? Оказывается, в мифе в качестве оппозиции людям и богам Золотого века выводятся… евреи. Вот ведь что! Если пользоваться аналогией любого национального строительства с тем, что имело место в нацистской Германии, тогда оно в любом случае становится оппозиционным евреям! Любая нация – антиеврейская! Именно это сквозит в рассуждениях Шнирельмана. И тут трудно с ним не согласиться. Русские – не евреи; поэтому они формируют свою нацию в оппозиции еврейству. Как и в оппозиции другим нациям. Без нее собственная нация никак не может сложиться, ибо не будет знать своих границ. И вот это русофобы нам стремятся запретить, обозначив национальное обособление как нацизм.
Тут из пыльных своих архивов Шнирельман достает докладные записки о русских «радикальных националистах», которые, начиная с 1970-х годов (когда Шнирельман еще только начинал творить свои доносы на русских) формировали свою «идеологию». И, разумеется, использовали «арийский миф», чтобы сформировать свой миф о славянах-арийцах. Русофоб подвергает «анализу» тексты совершенно безвестных авторов, сводя все, чтобы они ни писали, к еврейскому вопросу. С ними русофоб вступает в полемику: была или нет великая русская дохристианская цивилизация, кто изобрел алфавит – евреи или арийцы? Выходит, если кто-то говорит, что у русских была дохристианская цивилизация, и у нее была письменность, то это – непременно рецидив нацизма. Ведь повторяются элементы «арийского мифа»! Раз так, то любой эксперт должен здесь следовать Шнирельману и объявлять все это «разжиганием». После чего должны следовать соответствующие приговоры.
Чтобы экспертам-русофобам проще было «работать с текстами», им предлагается набор терминов-маркеров, «одно лишь упоминание которых оживляет в памяти заинтересованного читателя всю концепцию в целом». Даже слово «Хазария» — уже маркер. Надо звать прокурора! Потому что термин-маркер означает, что демонстрируется антисемитская или расистская позиция, «симпатии к соответствующим идеям и концепциям». Любая ссылка на «Велесову книгу» должно расценивать как часть пропаганды злобных антисемитов. Говорить про город Аркаим, раскопанный археологами на южном Урале, — значит попасть под подозрение русофоба. Это тоже «маркер». Любой такой «маркер» даже в художественном произведении делает писателя антисемитом. Не случайно помянутый среди подозрительных писателей Ю.Петухов через несколько лет стал первым в России запрещенным автором.
Даже если автор не упоминает нигде ни евреев, ни иудеев, Шнирельман «расшифровывает» его как антисемита. Это позволяют сделать «ключевые сюжеты (Арктическая прародина, широкое расселение культуртрегеров-кочевников и их вытеснение врагами с юга на север, столкновение двух цивилизаций — «доброй» и «злой») и ключевые слова (Паленый Стан, Сиян, огненный крест)». Паленый Стан – Палестина, Сиян-гора – гора Синай и т.д. Кто слышал о подобных переозвучках исторических названий? А между тем, и слышать не стоило. Ибо в них распознается «арийский миф». Услышал — и попался! А есть, не дай Бог повторил, то ты — нацист и подлежишь уголовному преследованию.
После изобличения писателей-фантастов и в кучу можно валить ученых, занятых поисками общих корней между славянами и индо-ариями, разного рода восторженных публицистов, музыкантов, поэтов. Кругом антисемиты, кругом свастики и коловраты! Плюс международный заговор неонацистов и антисемитов! Для русофоба – непочатый край работы. При перепечатке ссылка на МБПЧ обязательна. Ссылаемся. Работа написана при поддержке Московского бюро по правам человека (Объединение комитетов в защиту евреев в бывшем СССР).
Следующий труд Шнирельмана – уже за 2003 год. «Расизм без злого умысла». О том, как распознать неорасизм. Здесь «расовые идеи» и «расизм» Шнирельман валит в кучу с тем же энтузиазмом, что и разного рода слова – в предыдущей публикации. Любое утверждение о нетождественности между людьми, любая мысль о связи физического облика человека с духовным миром объявляется расизмом.
Элементарное «лицо – зеркало души», русофобу не понять и не принять. Из биологии ему важно лишь, что человечество составляет единый вид. А что такое «вид»? Вид – это граница, биологически отделяющая от всего остального животного мира. Может быть, тогда и это расизм? Давайте бороться против расовой дискриминации макак и собак, червей и бактерий! Различие в их облике ведь не должно вести к мыслям о том, что есть различия и в их духовном мире? Почему группа существ, назвав себя людьми, требует особого отношения к своему физическому облику? Непорядок!
Представление о расах для русофоба – инструментарий, чтобы доказать, что никаких народов не существует. Поэтому само обсуждение расовых различий и даже межрасовых конфликтов выдается за вульгарный материализм. Будто бы, если не говорить о расах, то их и не существует, если ничего не знать о конфликтах, то они сами собой рассосутся. Особенно раздражает русофоба литературный образ «мужчины-воина, белого человека — первопроходца, который преодолевает необычайно тяжелые условия, борется не только с дикой природой, но и с «дикими людьми», несет им прогресс, а вовсе не закабаление». Дай им волю, и вся приключенческая литература, столь любимая детворой, пойдет под запрет как расистская.
Русофобу трудно обойтись без того, чтобы не выделить «проблему Холокоста». Еврейский вопрос для них каким-то образом выделяется среди всех прочих. Получается, что еврей чем-то все же особенная порода, чем все остальные. Всем остальным нельзя выпячивать свою особость, а евреям можно. И даже нужно. Потому что Холокост – причина победы над расизмом. Такая вот миссия у евреев – утвердиться в своей особости через страдания, но при этом запретить то же самое (или иной метод идентификации) для всех других народов.
Христианский антисемитизм Шнирельман до некоторой степени оправдывает. Хотя он очень не доволен отцами Церкви Августином Блаженным, святым Иеронимом за их «антисемитские речи» и демонизацию евреев. Оправдание им лишь в том, что они заблуждались, не понимая, что христианство «выросло из иудаизма». А также в том, что выкрестам христианство оставляло путь выживания. Расовый антисемитизм такого выхода не предоставлял.
Конечно, Шнирельман, как советский еврей, не в состоянии понять принципиальной противоположности между христианством и иудаизмом. Он, как говорится, «не в теме». Но если религиозные различия для него второстепенны, значит, есть какие-то другие? Налицо сдвиг от русофобии религиозной к расовой.
В отрицании расовых различий, собственно, русофобский расизм и проявляется. Для этого привлекаются популярные и «политкорректные» материалы из общедоступных источников. Кому-то на Западе было надо опубликовать несколько статей о том, что «расы не существуют». И это оказалось очень полезно русофобам. Теперь они будут говорить о том, что уже и генетика никак не позволяет говорить о том, что у понятия «раса» есть какая-то биологическая основа. Собственно, зачем? А затем, что трудно избавиться от данных, которые показывают, что евреи – это не общность с биологическим родством. «Евреи такие разные», — пишет Шнирельман. Настолько, что не имеют ни общего биологического признака, ни даже общего комплекса признаков. Раз так, то судьбу евреев должны разделить и другие народы. В биологическом смысле их не должно существовать. Но и в культурном тоже, потому что это также расизм – неорасизм, «культурный расизм», расиализм, расиализация.
Когда у русофоба нет аргументов, он просто начинает лгать. Например, о том, что картография генных признаков не очерчивает четких географических ареалов. Это ложь. Очерчивает. И очень четко. Иногда ареалы выделяются даже одним генетическим маркером, иногда – комплексом. Возможно, Шнирельман где-то отыскал данные о том, что изменчивость в географическом пространстве постепенна и резких границ между ареалами нет. Но общедоступные данные геногеографии говорят о прямо противоположном.
Особенная ненависть к русским толкает на изобретение паранаучных концепций, которые призваны подтвердить домыслы русофобов о том, что русских просто не существует. Ибо они – «продукт невероятного смешения». Именно «невероятного»! Откуда такие сведения? Можно ответить только в духе детских перебранок: «От верблюда».
Не было в истории никакого «невероятного смешения». Наши предки – сообщество близкородственных племен, которые сложились как единый народ. У нас нет «еврейской грусти» о разнообразии. Мы разнообразны, но совсем не так, как евреи. Наш народ – родственники, большая семья. И это страшит русофобов. Если мы вспомним о своем родстве и обязанности помогать родственникам, худо будет русофобам. По крайней мере, из России им придется переехать в другую страну, которую не жалко.
Русофобия антинаучна. Она стремится к свержению авторитетов и развенчанию достижений, на основе которых складывается наше понимание мира. Им мало убить антропологию отрицанием самого понятия «раса», им мало запутать и умертвить этногенетику. Нужны и другие жертвы.
Шнирельман добирается до малоизвестного публике итальянского эстета Эволы, обвиняя его в сочувствии нацизму. Потом ему под руку попадаются какие-то популярные высказывания широко известного Карла Юнга. Он тоже оказывается нацистом, а его теория архетипов – расистской. Наконец, он обрушивается на цивилизационный подход, который находит все большее применение, вытесняя классовый подход. Здесь тоже все расисты. И расизм уже проник в учебники, где «обнаруживается та же логика рассуждений, та же мировоззренческая основа, что и в расизме».
И весь этот бред снова выходит под эгидой МБПЧ – комитетов в защиту евреев в бывшем СССР.
Следующее творение Шнирельмана «Очерки современного расизма» — 2005 год. Заказчиком этой многостраничной работы, где огромное место занято простым пересказом учебника биологии, наряду с Институтом этнологии и антропологии стало некое Карельское региональное отделение межрегиональной молодёжной общественной благотворительной организации «Молодёжная правозащитная группа (МПГ)». Это организация – еще одна «диверсионно-подрывная» структура с международным участием, занятая проблемами, которые русскую молодежь в принципе волновать не могут – толерантность, ксенофобия, права меньшинств, гомофобия, религиозный радикализм и т.п. Для тех, кого волнуют проблемы образования и профессионального роста, проблемы семьи и воспитания детей, проблемы безопасности и обороноспособности страны, все эти «заботы» — игрушки. Для внимательных наблюдателей – ширма антироссийской и антирусской деятельности.
Массив азбучных истины между двумя русофобскими блоками мы опустим. В нем – бесконечные повторы, которые опровергают политические выводы автора. В них же – заимствованные у западных авторов блоки суждений, которые теперь МБПЧ приписывает самому Шнирельману. Дискуссионные вопросы и гипотезы им представляются как современные достижения науки (то же самое делает и его патрон В.Тишков), а все позиции, отличные от своих собственных сей муж объявляет исключительно расистскими.
Мы видим крайне превратное представление о России, например, в таких строках:
«Как? Расизм в России? В стране с многовековой традицией межэтнических браков и активного смешения культур и языков? Где десятилетиями людям прививалась советская идеология интернационализма, утверждавшая равенство рас, национальностей и культур? Где величайшим национальным поэтом признается Александр Пушкин с его эфиопскими корнями?»
Все эти недоумения либо от незнания, либо от злонамеренного сокрытия истины. В России не было ни многовековой, ни вообще какой-либо традиции смешанных браков, никакого смешения культур и языков. Напротив, русский язык сохранился за целое тысячелетие так, что мы без перевода понимаем древние тексты. Как и любой другой язык, он многое ассимилировал, но никакого «смешения» языков нигде не наблюдается. Равенства рас в советской действительности не существовало, но было лишь требования равного правового статуса для всех. Национальные культуры в Союзе не были равны никогда. Предпринимались специальные усилия, чтобы удержать культуры малых народов от вымирания (как и сами народы), а русская культура находилась в упадке. В современной России и того пуще – русофобская власть (с прикормленными параучеными) прямо направляет все усилия на то, чтобы от русской культуры не осталось и следа. Наконец, Пушкин. Это вообще любимое дело русофоба — сказать, что Пушкин был негр. Вранье это. Его родство с «арапом» выродилось. Ветвь Ганнибалов дала многоженцев и пьяниц. А русские Пушкины дали России величайшего поэта.
Русофобская паранаука призвана доказывать, что никакой этничности в принципе не существует, как не существует вообще никаких биологических границ между людьми. Мол, если два индивида могут при спаривании дать дееспособное потомство, то это и доказывает, что все люди имеют одинаковые задатки во всем. Почему же тогда даже живущие рядом народы предпочитают обходиться без смешанных браков, сохраняют свои языки, обычая и верования, не примешивая к ним ничего от соседей?
Шнирельман предъявляет претензии советской науке, что помимо самобытной культуры и языка, этносы наделялись еще и национальными характерами. А что, культура не свидетельствует о характере? У всех народов характеры идентичны? Да в каком же мире живет Шнирельман?! Или это он для нас готовит такой мир, в котором народы не имеют собственного характера и собственного лица?
Биология человека должна быть отвергнута, и, как утверждает Шнирельман, уже отвергается Западными миром. И сам себя разоблачает, приводя доли приверженцев биологической основы этничности – 70% биологов и 50% антропологов США. Только гуманитарии склонны «политкорректно» уклоняться от биологических факторов. И это в Америке, где «толерантность» — официальная доктрина, а за отклонение от нее можно получить немалый срок лишения свободы!
Много претензий можно предъявить Льву Гумилеву за его гипотезы. Но в данном случае мы имеем дело с полным абсурдом: с возведением Гумилева в ранг основоположника российского «научного расизма»! За что? За утверждение в теории этногенеза «этнических стереотипов поведения», народов-химер, фиксации «некомплиментарных» межэтнических отношений. Гумилев, оказывается, виноват в оправдании сталинских депортаций и современных этнических конфликтов. То есть, арест и высылка предателей происходит только потому, что кто-то применяет в науке биологический фактор. И драка между гастарбайтерами из разных республик – его же рук дело. От одного только употребления слов «суперэтнос», «цивилизация», «пассионарность», «фазы этногенеза» народы, оказываются, начинают ненавидеть друг друга.
Если этносы вообще существуют как биологически разделенные сущности, тогда, судя по Шнирельману, нам грозит сущая катастрофа: из этого вытекает идея о культурной несовместимости, а учение о разных «фазах этногенеза» неизбежно приводит к мысли о реальном неравенстве и даже «конфликте» цивилизаций. Почему бы не обсудить тему конфликта цивилизаций по известной статье и книгам Хантингтона? Да нет, американские авторитеты для горе-ученого не могут быть объектом критики. Они не могут быть основателями «нового расизма». Это прерогатива России.
Фантазийное отношение к этничности Шнирельман, по-видимому, зачерпнул у Тишкова. Он пишет про Гумилева, что тот не знал о таких выдающихся открытиях в этничности, как плавающая, ситуационная, символическая идентичность. О том, что она
«вовсе не обязательно связана с языковой принадлежностью, как привыкли думать советские люди. Иногда она опирается на религию (кряшены, или крещеные татары), хозяйственную систему (оленные коряки-чавчувены и оседлые коряки-нымылланы), расу (афроамериканцы), историческую традицию (шотландцы). Люди могут менять свою этническую принадлежность, как это происходило в XIX веке на Балканах, где, переходя от сельской жизни к торговле, человек превращался из болгарина в грека».
Мне как-то довелось подержать в руках энциклопедический словарь, выпущенный Институтом этнологии и антропологии. О каких только народах там нет сведений! Каких только уникальных черт культуры они не проявили! Собирания с плюшкинской щепетильностью этнических пылинок («что и не снились нашим мудрецам») – вот чем занимались ученые под руководством Тишкова. Вот и в перечислениях Шнирельмана – то же самое. За уникальностью исчезла закономерность, за отдельным фактом из какой-то совершенно нетипичной истории, исчез научный факт.
Говоря о «культурном расизме», Шнирельман полностью теряет представление о том, что такое культура:
«Да, мы говорим по-русски, но смотрим американские боевики, носим китайскую одежду, покупаем японские автомобили… А что составляет образ традиционной русской культуры? Самовар, пришедший из Ирана, матрешка, завезенная из Восточной Азии, и картофель, попавший в Россию из Южной Америки! Все это доказывает, что этничность опирается не столько на реалии, сколько на образы. В действительности, так называемые, этнические культуры гибридны и гетерогенны. Ничего биологического в них нет».
Оказывается, на гибридность русской культуры указывают американские фильмы и китайские куртки! Оказывается, американский картофель свидетельствует о том, что наша культура самостоятельно ничего не произвела! Милейший, ну вы бы сходили хоть в Третьяковскую галерею или в Русский музей! Может в Иране вы найдете что-то подобное российскому самовару, но с какой же стати считать, что русский самовар – это элемент не русской, а иранской культуры?
Ну как расценивать ученого, когда он в одном месте утверждает, что физиономии людей никак не зависят от их генетике, а в другом, когда переписывает учебники в свою брошюру, вдруг роняет: «фенотип складывается из наследственных признаков». Так что же делать, если мы видим фенотипические различия по лицам людей? Отказываться верить своим глазам и начинать верить русофобам?
Шнирельман прекрасно знает о проблемах классификации рас. Зачем ему эти проблемы выдавать за утрату термином «раса» всякой научной ценности. Если классификация по цвету кожи в общем случае не проходит, то вполне проходит для подавляющего большинства случаев. Более тонкие классификации по цвету кожи, цвету и форме волос, особенности строения глаз, носа, губ, некоторым краниологическим (черепным) признакам вполне приемлемы и приняты в антропологии. Пластичность фенотипа в зависимости от природных условий и питания совершенно не опровергает расовых классификаций. Никакого отказа от понятия «раса» в современной науке не произошло. Шнирельман просто обманывает читателя, подгоняя свои выводы под политический заказ.
Генетика дает нам более глубокое знание о биологической природе человека. Но это и более сложное знание. Конечно, нет отдельного гена, который определял бы расу. Но есть генные комплексы, маркеры, которые отлично действуют как расово-диагностические. Вовсе нет необходимости проводить анализ всей информации, содержащейся в гене, чтобы понять, какие народы имеют более близкое родство, а какие более отдаленное. Но даже и такие исследования (пока еще находящиеся в начальной стадии) прекрасно показывают, что народы меж собой находятся на разных генетических расстояниях. Вовсе нет никакой «дурной бесконечности», никакого бесконечного разнообразия рас, будто бы обусловленных бесконечность комбинаций генов. Надо быть полным невеждой, чтобы утверждать такое.
Совсем непроста связь между социальным и биологическим. Но она есть. Если антропология и генетика в понимании Шнирельмана не дают оснований объяснять социокультурные различия, то это не значит, что их нет. Генетика определяет фенотип, фенотип написан у каждого на лице, а лицо – один из ключевых факторов для определения в диспозиции «свой»-«чужой». Вот и вся простейшая схема, связывающая биологическое и социальное. Фактов, подтверждающих такую связь – огромное количество.
Автор и сам пользуется терминами, без которых невозможен никакой антропологический дискурс: европейцы отличаются наличием фермента лактазы, расщепляющим молоко, а у африканцев подавляющем большинстве его нет. У африканцев есть иммунитет к малярии, но в обмен на подверженность жесточайшей форме гриппа. У европейцев наоборот. Это факторы генетические, возникшие в порядке отбора. Ну а для человека отбор не действует сам собой, в отрыве от социальных факторов. Человек существо социальное и даже политическое, чем и отличается от животных.
Переходя к российским проблемам, Шнирельман россыпью перечисляет имена политиков патриотического лагеря, не утруждаясь доказывать свои обвинения в расизме. Расистом для него становится любой приверженец цивилизационного подхода, любой, кто использует термины социальной психологии применительно к этносу, любой, кто берет на вооружение термины Гумилева. Все это возможно лишь благодаря самым широким трактовкам термина «расизм», которые стали возможны в результате кризиса антропологии и размывания значения термина. Раз термин размыт, считает Шнирельман, то он может обвинять в расизме, кого ему вздумается.
Наконец, русофоб добирается до Владимира Авдеева и меня. Авдееву достается за издание сборника статей Ганса Гюнтера, который определяется как «глава немецкой антропологической школы эпохи нацизма, подводивший псевдонаучную базу под арийский расовый миф». Ничего подобного «арийскому мифу» в работах Гюнтера просто нет. Да разве это остановит русофоба? Претензии к самому Авдееву настолько путаны, что о них не стоит и говорить.
По мою душу русофоб высказывается в связи с брошюрой «Последний век Белого мира». Анализа ноль, зато меня объявили продолжателем Шпенглера – одного из самых выдающихся немецких философов. Это вызывает удовлетворение у меня и раздражение у Шнирельмана. Что поделать, не нравится ему Шпенглер. И я ему не нравлюсь. С полной взаимность. Поскольку не считаю приличными людей, которые понадергают фраз и отдельных мыслей, а потом делают никак не связанным с ними совершенно дикий вывод. Вроде такого: «Фактически перед нами программа этнических чисток, опирающаяся как на «культурный», так и на «оборонительный расизм», причем программа, отстаиваемая заместителем руководителя одного из важнейших думских комитетов!» Просто детский сад какой-то. Комитет-то тут причем? И про этнические чистки не было ни слова. Может быть, Шнирельману глаза застит его собственный расизм? Оттого ему расизм у других чудится в каждом слове. Он уже видит перспективу превращения России «в последний на Земле заповедник расизма». Что же будет с ним дальше? Так ведь окончательно можно потерять последние остатки здравомыслия!
Практически слово в слово данная публикация повторена в публикации «Расизм вчера и сегодня» в русскоязычном издании американского Фонда Карнеги «Pro et Contra» (сентябрь-октябрь 2005 года). Там повторено, что фиксируемое социологами массовое представление о том, что инородцы не считаются с нашими обычаями и просто «чужие», является «типичной идеологемой культурного расизма». Тем самым русофоб объявляет уже почти половину граждан России в расизме. Тем самым создаются условия для организации массовых репрессий уже за одно представление о самих себе, как о группе, обособленной от «чужих». Мечта русофоба: чтобы половина русских сидела за колючей поволокой, а другая половина их охраняла!
В октябре 2007 Шнирельман публикует статью «Цепной пес расы»: диванная расология как защитница “белого человека”», которая посвящена творчеству Владимира Авдеева. Проводится целое расследование и сопоставление цитат и идей, которые, якобы, Авдеев исказил. И здесь Шнирельман передергивает с выдающейся наглостью. Читатель не в курсе, что позволяет русофобу подменять смыслы. Скажем, если некий автор говорит, о рискованности некоей идеи, то Авдеев рассматривает это сомнение в пользу собственных подходов и представляет их как допустимые. Что же здесь предосудительного: на основе рискованной гипотезы одного другой делает допустимые (пусть и рискованные) умозаключения? Предосудительно то, что Шнирельману надо представить дело так, будто вся деятельность Авдеева – нечто антинаучное.
Из всего набора спекуляций Шнирельмана я нашел лишь одну претензию, которую можно было бы в некоторой мере принять. Это сокращение цитаты одного из авторов, в которой произвольно убраны некоторые предложения. Впрочем, сокращения не сильно исказили общий смысл. Ошибка лишь в том, что пересказ цитаты взят в кавычки. В пересказе естественным образом убирается фамилия некоего исследователя, чтобы не объясняться, кто это был такой. Остается утвердительное предложение. Но Шнирельман шельмует: говорит, что подменена осторожная ссылка. Ничего подобного, никакой подмены нет. Утверждение однозначное, не имеющее никаких признаков сомнения. И в других местах Шнирельман сопоставляет цитату и пересказ, прикидываясь, что не понимает, о чем идет речь. Подлый метод. К науке он отношения не имеет.
Все остальные претензии – либо просто перевирание, либо подтасовки. И все ради того, чтобы показать, что немало современных ученых следуют сложившимся представлениям о том, что человечество представляет единый биологический вид, и противопоставить их Владимиру Авдееву, который пытается на основе данных этих исследователей доказать, что биологическое единство человечества как вида отсутствует. Шнирельман не в состоянии самостоятельно оспорить Авдеева. Поэтому занимается анализом текстов, а не идей. И не удерживается от обмана.
Например, Шнирельман пишет, что Авдеев не привлекал для анализа работ Вирхова и Анучина. Будучи знаком с работами Авдеева, я точно знаю, что привлекал. И даже публиковал работы Анучина, о которых Шнирельман, скорее всего, даже не слышал. В сборнике «Русская расовая мысль до 1917 года».
Другой пример. Утверждается, что Авдеев в своих публикациях даже не предполагал представления о развитии научных взглядов или изменении позиции того или иного ученого в ходе новых исследований. Это ложь. Публикуя книги серии «Библиотека расовой мысли», Владимир Авдеев давал к каждой из них обширное предисловие. Вероятно, Шнирельман этих предисловий даже в глаза не видел.
Наш расследователь обвиняет автора «Расологии» в выдергивании цитат. Но сам занимается только и исключительно этим. Произвольно извлеченная из текста цитата, а за ней – произвольное суждение, доказывающее, что автор цитаты – расист. Авдеев приводит смысловой пересказ и вырабатывает собственную позицию, а Шнирельман просто шельмует его. Кто ведет себя корректнее?
Шнирельман прямо вводит читателя своего опуса в заблуждение, утверждая, что подходы ученых, которые использует Авдеев, «дискредитировали себя еще в XIX веке». В действительности, мы имеем прямо противоположную картину: современная наука зашла в тупик, опутана соображениями «толерантности» и такими вот параучеными, как Шнирельман. Основы науки, напротив, чисты от всего этого.
При анализе работ Авдеева применены такие подтасовки. Берется общий вывод (в естественных науках он всегда имеет значение статистической закономерности) и противопоставляется частному случаю. Например, по поводу веса мозга у двух известных писателей: один заметно выше среднего, другой – заметно ниже. Но речь-то у Владимира Авдеева идет о том, что в среднем мозг талантливого человека крупнее, чем ординарного или глупого. Современные специалисты отлично знают, что число нейронов определяет ресурс мозга. Другое дело, что большим ресурсом лентяй может практически не пользоваться и уступит в успешности человеку с пониженным ресурсом.
Другой прием. Берется позиция известного ученого, которую обсуждает Авдеев, и объявляется устаревшей. Предъявляется измененная позиция, которая не обсуждается в данный момент. Как будто более поздняя позиция непременно должна быть более верной. Так бывает, но все же чаще в точных науках и приближенных к ним. В антропологии многое зависит от вкуса исследователя. Крупный ученый всегда экспериментирует с теоретическими моделями. Авдеев предпочитает одну, Шнирельман – другую. Но с какой же стати при этом Шнирельман начинает пылать возмущением по поводу искажений взглядов одного из ученых авторитетов?
Еще прием. Споры о происхождении Homo sapiens и человеческих рас продолжаются, вопрос открыт. Это предполагает выдвижение гипотез. Авдеев свою гипотезу. Шнирельман не выдвигает никакой гипотезы, но отказывает Авдееву в праве на то, к чему сам не способен. Что это за цензурный подход? Попытка на чужой роток накинуть платок?
В длиннющей статье (можно сказать, целой книге) много всякого. Больше всего – нарушения элементарной логики. Пересказывается мысль Авдеева об одном, а потом идут какие-то ехидные строки вообще о чем-то другом, вне всякой логической связи.
В ответ на многостраничный труд Шнирельмана можно было бы написать еще такой же — с разоблачениями разного рода глупостей. Что называется «на вскидку»: объяснить, что Светония нельзя использовать как исторический источник в тех разделах, где им передаются разного рода скабрезные сплетни. Историк Шнирельман, многократно упрекая своего оппонента в некритичном отношении к источникам, сам демонстрирует уже совершенно очевидное невежество.
Главное, что пытается доказать Шнирельман: мол, Владимир Авдеев приписывает авторам, чьи идеи рассматривает, высказывания в духе расовой теории. Ничего подобного просто нет. Авдеев развивает мысли ученых в том направлении, которое кажется ему верным. Шнирельман считает это направление расизмом. Пусть себе считает. Но зачем же врать-то?
Возможно, Владимир Авдеев, возможно, в чем-то увлекается. Но его труды привлекательны своим динамизмом, хорошим языком, множеством смелых гипотез и суждений. Напротив, Шнирельман, труды которого я попытался прочитать, невероятно скушен и лишь повторяет чьи-нибудь мысли. У него вообще нет ничего своего. Кроме, собственно, русофобии. Какой же это ученый? Я не вижу никаких признаков ученого. Публиковать статьи со сносками в конце текста – это еще не научная работа. Это только форма. Когда в этой форме содержание представляет собой сплошные передержки и подтасовки, то это профанация, а не наука.
Меня в этой многостраничной статье привлекает еще одна особенность – объемный фактический материал о некоторых частных взаимоотношениях между людьми, которые мне хорошо известны. Но одно дело моя осведомленность о тех или иных фактах их жизни, иное дело, когда эта информация оказывается в руках совершенно чуждого этому кругу лиц Шнирельману. Откуда она могла у него появиться? Что он вообще мог знать, чтобы утверждать, что тот или иной человек выступил там-то и там-то «с чисто расистских позиций». У меня сложилось впечатление, что Шнирельману доступны некие донесения от оперативных сотрудников, которые бродили по разного рода немноголюдным семинарам и доводили до сведения своего начальства содержание прозвучавших выступлений. К этим сведениям Шнирельман, как оказалось, имеет доступ как минимум с 1993 года. Что убеждает меня в теснейшем сотрудничестве русофобов из научной среды и русофобов из спецслужб.
Еще одно деяние Шнирельмана за 2007 года – попытка заблокировать выход фундаментальной монографии Елены и Олега Балановских «Русский генофонд на Русской равнине».
Меня эта проблема коснулась случайно. Издательство, претендуя на грант Министерства культуры, собирала рецензии в поддержку. Обратились и ко мне. Я обстоятельно изучил электронную версию книги, когда она была еще толком не доработана и лишена главного – иллюстративного материала. Тем не менее, я узнал из немало интересного для себя, поскольку работал над вторым изданием своей книги «Образ врага», где материал геногеографических и антропологических исследований широко привлекался. При том, что я всегда вижу методологическое расплывание в монографиях специалистов, воспитанных на гуманитарных дисциплинах, я постарался написать объемную рецензию максимально корректно и заинтересованно, обсуждая особую важность поставленных авторами проблем. Некоторые удачные обороты из этой рецензии издатели решили вставить в свое предисловие к книге. Через какое-то время я узнал, что это намерение вызвало у авторов бурю протеста — вплоть до написания писем в типографию и Министерство культуры. Причина такой реакции – вмешательство в процесс издания книги Виктора Шнирельмана.
Не знаю, почему у двух достойных и вполне самостоятельных ученых возникла необходимость в чем-то советоваться с человеком совершенно невежественным и даже враждебным к самой идее книги. Мне стало известно, что он прямо требовал пересмотра не только ее концепции, но и названия. Действительно, какой же может быть генофонд у русского народа, если самого народа не существует. Нет народа – нет и генофонда. «Этнические термины» отвергались Шнирельманом в принципе.
Русофобу удалось добиться существенной переработки заключительной главы книги и затормозить ее выход в свет на год. Тем не менее, благодаря спокойной стойкости издательства «Луч», в предисловии мои высказывания были сохранены, а сама книга в целом сохранила множество ценной информации.
Погасить конфликт между авторами и издателями я попытался, как смог. Предупредил Балановских, что Шнерельман – не просто человек мало сведущий в их предмете, а прямо заинтересованный в том, чтобы этот предмет был полностью стерилизован. Его миссия носит прямо политический и в данном случае прямо расистский характер. Он ломал авторов, чтобы те переступили через собственную совесть и отказались от ключевых выводов книги, перевернули все ее содержание и признали, что русских вообще не существует и существовать не может. Я также предупредил, что все это проистекает не из каких-то научных заблуждений, а из поставленной задачи: изничтожить целое направление мысли, не гнушаясь клеветой.
Лиц «правозащитной национальности» особенно возбуждает тот факт, что я не признаю никакого родства с ними и не заискиваю перед еврорасистами. Они для меня – враги моего народа. Поэтому Шнирельман писал Балановским: «Я читал программу (расистскую) Андрея Савельева и могу сказать, что Ваши предложения хорошо в нее вписываются. Они его вполне устроят. И он с еще большим энтузиазмом будет опираться на НАУКУ». С его точки зрения, научная истина должна быть откорректирована так, чтобы я на нее не мог опираться. Такую логику считаю бесстыдной, наглой, хамской. Помимо прочего, Шнирельман в своем письме-рецензии налгал про меня, будто я выдвигаю какие-то территориальные претензии на основе расовой идентичности народов по обе стороны границы. Это ложь. Я писал только о том, что имеется дополнительный фактор, делающий объединение народов возможным.
Толкования моих текстов как расистских может идти только от какого-то заранее сформированного задания, которое к этим текстам отношения не имеет. Если что-то может толковаться как расизм, это вовсе не значит, что автор того или иного тезиса имел в виду именно расистский замысел. Выставление меня как расиста — это одна из политических задач, которую решала целая группа людей. В ход шли клеветнические публикации, цитирование того, что я никогда не говорил и не писал, рассуждения в СМИ о «нехороших расистах», которые являются идеологами «тех, кто убивал таджикскую девочку» и т.д. Шнирельман оказался в этой группе. Разумеется, никакой «расистской программы» у меня не было. Просто Шнирельман давал столь широкую трактовку понятия расизм (далеко выходящую даже за те определения, которые он не раз приводил, ссылаясь на западных ученых), что под расизм можно было подверстать все, что угодно. Что угодно вышестоящему начальству.
Авторы были всерьез напуганы. В особенности тем, что я иначе смотрю на проблему «угро-финского субстрата», который, якобы, расплылся по русскому генофонду. Мне было сказано, что мою фразу о тех, кто называет себя русскими, но несет в себе «финно-угорскую» генетику, можно интерпретировать как отказ в праве называть себя русскими. А почему, собственно, я обязан все время объясняться и предупреждать, что не имею в виду никаких расистских смыслов? Книгу читают идиоты? Вроде бы нет. Их в глазах авторов пытался идиотизировать Шнирельман. Он написал:
«Ваши рассуждения приведут к тому, что Вас спросят: почему нам надо спасать именно этот «искаженный» финно-уграми генофонд, а, скажем, не озаботиться восстановлением «исконно славянского»? В свое время некоторые нацисты подумывали о «восстановлении арийской расы», а сегодня Авдеев с Савельевым говорят о необходимости восстановления «исконного генофонда» на основе «генетического ядра». Но ведь это — расизм! И своими рассуждениями Вы им очень поможете. Они на Вас с удовольствием будут ссылаться».
Авторам кто-то вбил в мозги, что к моему тексту возможны интерпретации, демонстрирующие нарушения прав человека и равенства «на генетической основе». Авторы начали путаться в терминологии, объявляя, что нет никакой «финно-угорской» генетики (ибо она очень разнообразна – а кто говорил обратное?), а следы (не понятно чего) «отношения к современности не имеют, как и вся книга». Это было явное проявление страха: книга не принадлежит современности! А история современности принадлежит?
Авторов также испугало мое намерение использовать все доступные мне данные в политических концепциях. Если имелись в виду биологические различия, то это казалось автором профанацией науки. Потому что «биологическое послушно следует за социальным, не предопределяя его». Разумеется, такой причинно-следственной связи никто не доказал, а обратное подтверждается самым обычным представлением: развиты могут быть только те задатки, которые имеют биологическую основу. Дух без плоти живет только в потустороннем мире. Какие не формулируй социальные задачи, они будут неподъемны для народа, если у него нет на них физических сил. Или интеллектуальных способностей. Скажем, всеобщее среднее образование так и осталось фикцией, как бы ни пытались нас убедить в обратном.
Социальные потребности могут быть сильнее чувства голода. Но это скорее героическое исключение из общего бытового правила. Многим хотелось бы, чтобы политология и политическая философия вообще не опирались бы на естественные науки и даже на историю. Я придерживаюсь иной позиции. Я вижу те социальные и политические продолжения в антропологии и генетике. Это наука о человеке и она бессмысленна, если не имеет прикладных интерпретаций. За пределами расистских концепций достаточно имеется причин, чтобы говорить о неравенстве — и правовом (люди всегда в разных диспозициях), и биологическом (коль они своеобразны). К проблеме неравенства надо относиться как к философской и не трепетать перед биологическими различиями, пугаясь обвинений в расизме. Такие обвинения будут до тех пор, пока в России будут заправлять русофобы – в государстве, в обществе, в науке.
Шнирельман говорил: нельзя спасать генофонд, потому что он должен быть сам по себе. Нет никакого разрушения генофонда, но только «нормальный динамический процесс изменений». Любые охранительные предложения в этой области – это расизм, попытка остановить процесс развития. А такие попытки всегда кончаются Холокостом. Кроме того, поддержка рождаемости с целью сохранить генофонд русского народа обязательно породит соперничество с другими этническими группами. Спад рождаемости – дело совершенно естественное.
К чести авторов они все же нашли в себе силы и выстояли под напором еврорасистов. Книга получилась замечательная.
Последнее зафиксированной мной явление Шнирельмана в информационном пространстве – оспаривание статистики этнической преступности со стороны иностранцами против коренного населения. Официальная статистика показывала, что за год иностранцы в отношение коренных жителей Росси совершают 50 тысяч преступлений, а возвращается им от коренных только 27 тысяч. Если бы имелась возможность отделить из этих данных славянский элемент, то уровень преступности инородцев в России оказался бы еще более значительным. Если в Москве 70% изнасилований – дело гастарбайтеров (в основном кавказцев и азиатов), то какие можно делать выводы?
Если предлагается такие выводы делать русофобу Шнирельману, то он предлагает не верить статистике. Зато обращать внимание на «деятельность людей, заражённых шовинистическими, расистскими настроениями, так называемых скинхедов». «У нас под такими лозунгами выступают многие партии и политики, которые заседают в Думе». «Они открыто не поддерживают скинхедов, но если вы сравните идеологемы, то различия между ними небольшие». «Так как имена идеологов движения известны, то у власти просто не хватает политической воли остановить националистов» (Интервью от 19 февраля 2008 для NewTimes.ru).
Я в полной мере могу считать, что слова Шнирельмана и на этот раз – донос, который имеет в виду также Владимира Авдеева и меня.