Аульный интеллигент нацарапал историю России.

[Серый]

Президенты в России меняются — а власть остаётся всё та же. Если уж кому-то и может поручить эта власть написать многотомную «Историю Российского государства», то, конечно, это должен быть старый грузинский гомосексуалист (по слухам, а так «совсем не видно»), причем ультралиберальных взглядов. Возможно, изначально об этом попросили Новодворскую или Альфреда Коха, но они по каким-то причинам отказались.

Первое, что бросается в глаза и вызывает когнитивный диссонанс, это толстенный, по-академически изданный фундаментальный том, который, как оказывается, адресован «тем, кто плохо знает российскую историю». Чхарташвили так и пишет в предисловии, нимало этого не стесяясь. Типа «предупреждает», и взятки гладки: «я поэт Демьян Бедный, пишу для простых мужиков, и если что — за ошибки не взыщите.»

Причем понятно, что этот фундаментально изданный том, а за ним и другие грядущие тома Чхартишвили, лет через пять будут претендовать благодаря усилиям «авторитетных» экспертов и СМИ, на «первую после многотомника С.Соловьева всеобщую, подробнейшую историю государства Российского — главный исторический труд о России в 21 столетии». На неё будут давать ссылки, как сейчас на Википедию, по ней будут учить студентов гуманитарных вузов.

Для чего, собственно, всё и затеяно.

Наивно полагать, что председатель правления мегапроекта «Пушкинская библиотека»-Фонд Сороса, кавалер ордена Восходящего солнца четвёртой степени Г.Ш. Чхартишвили всё это придумал сам.

Еще раз повторю, я не обижаюсь на Григория Шалвовича Чхартишвили, «он же Борис Акунин и Анна Борисова»: если бы мне самому дали заказ написать историю Грузии, я бы написал её примерно так же, с такой же степенью старания. Ну, или, скажем, историю Польши. Притом, что я с искренней симпатией отношусь к обоим этим народам. Но тут, как говорится, такое дело: «не своё — не жалко». Великий Сергей Аверинцев писал о Византии с великолепной научной точностью — но тут стимулом была православная вера учёного — и осознание России как культурной и цивилизационной наследницы Византии. Грузия, как известно, не является цивилизационной наследницей России, да и в глубокой «православной вере» автора похождений Эраста Фандорина я почему-то сильно сомневаюсь.

После блестящей рецензии Егора Холмогорова на первые сто с лишним страниц этого волюма, анализивать чхарташвилевский текст дальше нет никакого смысла.

Однако стоило бы задуматься о заказчике этого проекта. Недаром, критики, читавшие произведения Чхартишвили «с чисто научными целями» замечают: «Он стопроцентный западник, стопроцентный глобалист и стопроцентный праволиберал. Все его романы — насквозь идеологичны. Это тем более любопытно, что на сегодняшний день Акунин — единственный реально удавшийся «либеральный» проект.»

О возможном масштабе этой пока ещё не состоявшейся «термоядерной диверсии» против нашей истории я написал выше. К рецензии же Егора Холмогорова (которая заслуживает гораздо большего научного внимания, чем тот странноватый «талмуд», которому она посвящена), мне хотелось бы добавить несколько слов. Просто в дополнение — однако это принципиально.

Я считаю, что невозможно рассуждать хоть сколь-нибудь компетентно, например, о связях Древней Руси и Византии, если не знаешь древнерусского языка (точнее, языка летописей — чтобы понимать содержание их текстов) и высокого греческого византийской эпохи. А как иначе ты будешь сравнивать источники, видеть заимствования в русском, оценивать смысловые контексты?? А никак. Вот поэтому я никогда не рассуждаю о Византии.

Есть вещи в истории и её источниках, которые не достаточно «понимать со словарём», это вещи, которые нужно ощущать, видеть опытом пребывания в языковом контексте — как хороший искусствовед обычно видит, что показанная ему картина — подлинник, ещё до спектрального анализа и тп. — если только это не уникально качественная подделка. Или как коллекционер старинных монет или оружия видит, где оригинал а где нет — не только потому, что давным-давно знает все правила различения, но и потому что приобрёл чувство различения через большой опыт и развитие интуиции в этой сфере. Точно так обстоят дела в работе с фактами истории с помощью инструментария различных языков.

Чхартишвили в своём «энциклопедическом томе» рассуждает о русской истории в русле Варяжской теории, не зная при этом ни одного скандинавского языка. И не вполне владея русским языком летописей. И допускает вопиющие ляпы. В результета мы получаем, в ответ на ложь о том, что «русскими правили скандинавы» очередную волну возмущения реальными фактами о совместном создании большого Русского государства славянскоми князьями и скандинавскими переселенцами, интегрировашимся (как, впрочем, и голландцы с немцами — почти тысячу лет спустя) в высшие слои элиты этого общего государства, полностью приняв господствовавшие славянские язык и культуру.

http://misssing-link.livejournal.com/440449.html

ЗЫ. Рецензия Холмогорова на писанину Чхарташвили:

Историю нельзя писать под псевдонимом. Покупая роман, читатель покупает фикцию в красивой обертке, и на обложке этой фикции может стоять хоть «Аполлинарий Семиградский» – да что бог на душу положит. Приобретая историю, читатель нуждается в сертификате подлинности, в удостоверении того, что историю эту пишет живой человек, расплачивающийся за недостоверность сообщаемого лицом и репутацией. Знаменитый фантаст Кир Булычев все свои исторические работы (которые, на мой вкус, гораздо интересней художественных) подписывал только подлинным именем – Игорь Можейко, и никак иначе. Поэтому начнем так: известный российский литератор Григорий Чхартишвили, подписавшийся вопреки правилам историописания своим литературным брендом «Борис Акунин», представил на суд читателей и рейтингов книжных магазинов первую часть своей «Истории Российского государства»…

Славяне, если верить Чхартишвили, поклоняются Даждьбогу, «богу солнца и дождя» (с.51) – тут уже самый стойкий читатель хватается за живот и валится с хохотом на землю. Никакого отношения к дождю бог солнца и щедрот Даждьбог не имеет, так же как Перун не имеет никакого отношения к пуховым перинам, Стрибог – к стрингам, а Велес к велосипедам. Дажьбог (так правильней) имеет отношение исключительно к дарам, даяниям, это, говоря по-нынешнему, «Дай-бог» – бог щедрого Солнца. Переводя греческую хронику Иоанна Малалы, где упомянут эллинский бог Солнца Гелиос, русские книжники уверенно превратили Гелиоса в Дажьбога «и царствова сын его именем Солнце, егож наричют Дажьбогъ» (цит. по Русская мифология. М., 2007, с. 117). Есть еще несколько более экзотичных объяснений этого имени, но к дождю они, в любом случае, отношения не имеют…

Если государство возникло в «Новгородской земле» и при помощи заезжих скандинавов, то каким образом за два года до его возникновения, в 862 году, народ росов мог так прославиться под Царьградом? Ведь никаких росов-русов еще не должно быть? Независимых от Рюрика росов нужно извести, но поскольку сейчас перенести поход с 860 года нельзя (это, напомню, одна из самых хорошо документированных дат за все IX столетие), надо поменять все другие даты.

И вот факирскими жестами, которым посвящена глава «И всё-таки попытка хронологии» (сс. 97-99), Чхартишвили пытается перенести пришествие Рюрика на более ранний срок – 856 год, чтобы к 860 году Аскольд и Дир успели в Киев, а затем в Царьград. Необходимость шестилетнего (6) сдвига хронологии автор почему-то обосновывает тем, что летописец ошибся на четыре (4) года в датировании самостоятельного царствования византийского императора Михаила III, при котором Русь и приходила на Константинополь. В летописи указан 852, а на самом деле Михаил сверг свою мать Феодору в 856-м. Каким образом четыре года превращаются в шесть, я объяснить не могу, я не волшебник, я только учусь.

Конечно, на создателя наиновейшей хронологии должен был бы обидеться Д.А. Медведев. «Год русской истории» в 2012-м проведен, все деньги потрачены, а тут оказывается, что праздновать его надо было аж в 2006-м…

Это гораздо более опасная книга, чем может показаться по анекдотичным цитатам, разошедшимся по Рунету. Её эффект – это эффект заляпывания исторического сознания. Это не пробуждение, а гашение интереса к истории. Это забивание рынка обобщающих исторических работ для массового читателя модным «брендом». Представьте себе красиво изданную книгу, но с отпечатками жирного пальца на каждой странице. Захочется ли вам ее читать?

[Автор]

Сообщения