Просмотр 1 сообщения - с 1 по 1 (всего 1)
  • Автор
    Сообщения
  • #1223151
    Аноним
    Гость

    По задержанию 4 ноября наших соратников и случайных лиц мы сегодня отработали модель, отличную от той, которую предложили правозащитники. И поняли, что мы поступили правильно. Встык прошли два затяжных заседания.

    Первое вел изъявивший готовность помогать нам юрист, которому, как я понимаю, доставляет наслаждение издеваться над судьями. В этом есть определенный позитив: все-таки судьи иногда должны получать информацию, что они – просто самозванцы, и закона, который определял бы их конституционные полномочия, просто нет. Можно на это закрыть глаза, когда судья ведет себя прилично и все-таки выступает если не от лица народа, то хотя бы от лица справедливости. В данном случае издевательства были оправданы.

    Нас впечатлил вызов милиции в суд – по поводу регистрации факта преступления. Судья присвоил или превысил полномочия. Дважды в суд заваливались полицейские. Судья вызвала в ответку судебных приставов. Лицо судьи было опрокинутым, когда она в своей плащ-накидке проплыла в канцелярию мимо нас.

    Процедура была затяжной и проходила без нашего участия. Правозащитник разбирался с судьей наедине, цепляясь за процедуру. Я сказал соратникам: «Что происходит? Тренинг судьи». А наша задача – тренироваться самим, перестать дрожать в суде. И понимать, что есть обстоятельства, подобные вооруженному грабежу на улице. Отнимут у тебя десять тысяч рублей – и ничего ты не сделаешь. Если судья может сказать на черное – белое, то о законе можно забыть. И судебная процедура будет формой бесстыдного грабежа. Хоть тут убейся по процедурным вопросам. Даже если предположить немыслимое, и удастся хотя бы несколько человек отбить от штрафных санкций, это не убережет их от последующих репрессий. И, скорее всего, подорвет их желание участвовать в политике. Потому что в суде их роль – серые мышки, за которых все решили без них.

    Мы попробовали иной подход. Рассматривая репрессивные процессы против нас как политическую борьбу и как тренинг, в котором мы отрабатываем взаимодействие с соратниками, умение говорить в суде, аргументировать, создавать из судебного дела информационные поводы. Даже элементарные технические вопросы надо научиться решать – заявки на видеосъемки, обеспечение работы диктофонов, изготовление информационного продукта. Все это не так просто, как кажется. И требует определенных усилий. Мне вот, с техническими средствами как-то не очень везет. Обычно послушные устройства в суде почему-то работают как-то не так или вовсе не работают. Может, руки дрожат? Реально, с моим опытом публичных выступлений, в суде какая-то особо нервная атмосфера. Это отметили и все соратники, которые были сегодня на заседании.

    Попытка нас вообще убрать из суда и предоставить все дела правозащитнику, это тупик. Туда нас и загнали. Кажется, мы поняли, что это не годится: бегать от суда, как будто мы клумбу потоптали или дворнику нахамили. Тут дело политическое, и вести его надо как политическое. С максимумом публичности. И прямо глядя в глаза судье.

    Сегодня был судебный процесс по преследованию Юрия Велькина. С ним у нас особый случай – 4 ноября он был не только задержан, но и избит омоновцами. Можно было все это спустить на тормозах – правозащитник продолжил бы портить настроение судье, но итога это никак не изменило бы. Приговор все равно ожидался прежний. Мы пошли иным путем: путем подробнейших обсуждений и представления доказательств того, что не только дело Велькина, но и все «дело 23-х» — это заказная фальсификация.

    Первым, как положено, давал объяснения Юрий Велькин. Он подчеркнул отсутствие в его поступках каких-либо признаков правонарушения, описал свои действия и остановился на моменте своего задержания, когда мы с ним вместе были повалены на тротуар, а когда встали, началось избиение. Результаты бесчинства омоновцев зафиксированы медицинскими исследваниями, которые были проведены в тот же день. Также Ю.Велькин заявил: «Как я мог кричать «Россия для русских!», когда я по национальности мордвин?!» (Так написано во всех рапортах: скандировали «Один за всех» и «Россия для русских».

    В дело пошли подготовленные накануне ходатайства о вызове свидетелей и приобщении к делу объяснений Ю.Велькина и фото- и видео- материалов.

    Мне впервые в жизни довелось взять на себя функцию общественного защитника. И я устроил часовую лекцию с демонстрацией и комментариями фото и видеодокументов. Я объяснил, что задержания были очевидным заказом, который вскрылся в результате анализа сообщений СМИ и некоторых материалов интернет-ресурсов. Его целью было недопущение нас на «Русский марш», а методом – клеветнические измышления о людях «в черных шинелях со свастикой». Измышления исходили от наших заклятых друзей, узурпировавших организацию РМ, а также от пресс-службы ГУ МВД по Москве. Обе стороны действовали слаженно. При этом перемещения бойцов 2-го ОПП и 1-го и 4-го батальонов ОМОН по нашу душу началось задолго до того, как мы начали движение от м. Третьяковская. Операция была запланирована. Как мы выяснили в других процессах от полицейских чинов, каждому из них прямо было указано, что хватать надо людей в черной форме «со свастикой». И они это выполнили, попутно прихватив тех, кто подвернулся под руку. Но все же большинство оказались именно те, кто был в фуражках и повязках «Великой России». Репрессия для нижних чинов была обоснована тем, что они чуть ли ни с фашизмом борются. А в действительности они просто бездумно выполняли преступный приказ. Приказ был отдан полковником Сердюком и подполковником Богдановичем, которые также изволили лично ручки приложить к задержанию нескольких человек.


    Итак, вот эти люди объявили, что надо брать людей в «черных шинелях со свастикой». И о том же в этот день сообщила пресс-служба ГУ МВД по Москве. Это уже рецидив, ибо то же самое было сделано в Сергиевом Посаде с аналогичным заявлением ГУ по Подмосковью. Что заставляет предполагать систематично организованную кампанию против нас, не признающих эту власть и занятых делом, опасным режиму.

    Далее – о роли провокаторов из нижних чинов, которых вместо себя подставили Сердюк и Богданович. В процессе против Велькина свидетелей в этот день мы не дождались. А вот в моем процессе, который уже перешел в стадию подготовки апелляции, выявлены два тщедушных полицейских – Жуков и Сидоров. Разумеется, они ничего не могли видеть. Потому что пришли к моменту задержания, двигаясь нам навстречу. На это тоже было обращено внимание суда. ОМОНОвцы не могли видеть ничего сквозь затемненные и зарешеченные стекла своего КАМАЗа, а эти недорослики – потому что просто пришли к «шапочному разбору».

    Их лица попали на фотографии:

    Несчастные ребята, которых заставили врать и изворачиваться. Они путались и лжесвидетельствовали. Но страх перед начальством для них сильнее, чем опасность быть изобличенными во лжи. Нам придется изменить их представление о жизни.

    Мою часовую речь я снабдил комментариями к фотографиям и видео, которые продемонстрировал суду. Я показал судье, которая уже по глупости вынесла решение в моем деле, запечатлев в постановлении, что фотографии не датированы. Я показал, как обнаружить датировку, раз десять ткнув судью носом в то, что ее непрофессионализм привел к судебной ошибке. По фотографиям выходило, что мы начали движение от м. Третьяковская в 11.02, а последнего задержанного впихнули в автобус с 11.19. По времени это резко расходится с документами дела, где всюду проставлено (во всех делах «23-х») 12.10. Налицо фальсификация. По месту – то же самое: задержания были на 1-м Кадашевском и на Б.Ордынке, 18. В материалах дела всюду – Б.Ордынка 23, с.1. Я уже не говорю о фальсификации подписей и рапортах лиц, которые реально не задерживали тех, на кого писали свои лжесвидетельства.

    Видео я предложил посмотреть почти все и почти полностью. И комментировал: вот мы идем тут-то, вот тут-то. Где флаги, где транспоранты? Где препятствия транспорту, где скандирования? Ничего нет! Значит, все дела – фальшивки. При этом съемки ведутся практически без паузы. Их 17 минут, в которые уложился весь процесс, видеозапись составила 13 минут. По записи видно, что никто не представляется, не требует разойтись. Нападение внезапно.

    Что думает судья? Я оборачиваюсь, отрываясь от экрана монитора. Глаза судьи смотрят в бумагу. Приходится возмущаться: «А для кого я все это показываю и комментирую?!» Судья опешила: «Суду вопросы не задают…» «Тогда для кого я тут выступаю и даю объяснения?» Кажется, внимание судьи восстановлено, и опущенные глаза – для записей. Что там будет? Впрочем, неважно. Важно, что очевидность фальшивки налицо.

    Я подробно остановился на избиении Юрия Велькина омоновцами. Этот эпизод полностью опровергает записанную во всех делах «23-х» формулировку, что «физическое насилие и спецсредства не применялись». Спецсредств мы не видели, но насилие было – вплоть до нанесения ударов в лицо коленом. *

    Заканчиваю речь тем, что сообщаю о политическом характере дела. Что «дело 23-х» войдет в историю. Оно уже отражено в публикациях СМИ, все материалы выложены в сеть интернет или будут выложены, все фигуранты дела будут установлены, и мы будем добиваться наказания фальсификаторов и их пособников. В дополнение к скандалу, устроенному правозащитником, это звучит зловеще. Не случайно в комнатушке заседаний сидел рослый судебный пристав. Корректный и даже заинтересованный нашими речами (он все время пытался заглядывать в монитор).

    После меня опросили наших свидетелей.

    Николай Тишин с предельной подробностью описал, как и где он находился во время нашего следования к месту сбора на РМ, где он делал видеосъемки, что и как ему отвечали полицейские чины на требование объявить причины задержания. Был описан эпизод задержания Юрия Велькина, подробно описано избиение.

    По клеветническим рапортам я предложил ему ответить на вопросы, и ответы полностью разоблачили ложь подставных лжесвидетелей: не было никакого «несанкционированного шествия»: ни плакатов, ни флагов, ни скандирований, ни препятствий для движения пешеходов или транспорта. В подробностях этот вопрос был совещен. Но главное: был предъявлен аппарат, который Николай Тишин вел съемки, и он заявил, что в процессе апелляции будет проведена экспертиза этого устройства вместе с отснятым содержимым. Что неизбежно станет основой для разоблачения лжи в сфабрикованных против нас делах. Также Николай спокойным академическим тоном сообщил, как он будет заниматься этим делом «вплоть до уголовных преследований и посадок». Кажется, судья поняла, что речь идет не только о лжесвидетелях.

    Затем выступил Николай Царёв. Он прошел с нами только в одну сторону – до 1-го Кадашевского переулка, где и был схвачен омоновцами. Он также со всеми подробностями остановился на описании нашего движения – в то время, пока он его мог видеть. Николай Царёв подтвердил, что по маршруту с нами могли быть максимум два представителя правоохранительных органов, которые только и могли давать показания как свидетели – те самые Сердюк и Богданович, которых мы очень хотели бы видеть в суде. Все остальные омоновцы, кто рассказывал в суде байки по мотивам своих фальшивых рапортов, ничего видеть не могли. Царёв подтвердил, что когда он находился в омоновском КАМАЗе, через его зарешеченные и затонированные стекла практически ничего невозможно было разглядеть. Таким образом, ложь «свидетелей» очевидна. Также были даны пояснения по всем претензиям, которые имеются в рапортах против «23-х». Ничего, имеющего отношение к действительности, в них просто нет.

    Заседание завершилось отложением дела. По причине отсутствия свидетелей из тех, что фальсифицировал дело и необходимости сделать копии с материалов Н.Тишина. К концу заседания на лице судьи читалась человеческая усталость. Это был хороший результат. По крайней мере, он дал нам уверенность в своей правоте и уверенность в том, что каждый из нас может выступать в суде, изобличая политический сговор властей, доносчиков и правоохранителей.

    Результат рассмотрения дела предрешен. Но в нашем варианте отношения к делу мы проходим школу борьбы и предотвращаем попытку властей тихо нас засудить и унизить. Вопреки этим замыслам, мы получаем новый заряд энергии и готовы бороться дальше – не только в судебных залах. В ближайшее время мы проведем конференцию «Закон и порядок для России», где коснемся положения в нашей стране, где произвол приобретает все больший размах. Там мы будем смотреть на ситуацию шире, но и «дело 23-х» тоже рассмотрим как пример глубочайшего кризиса режима, чьи лидеры уже не в состоянии править по закону.
    А.Н. Савельев

Просмотр 1 сообщения - с 1 по 1 (всего 1)
  • Для ответа в этой теме необходимо авторизоваться.