- В этой теме 15 ответов, 6 участников, последнее обновление 9 лет, 5 месяцев назад сделано
.
-
Сообщения
-
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!Автор — Константин Симонов
Помоему сейчас как-никак актуальный стих!
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!Автор — Константин Симонов
Помоему сейчас как-никак актуальный стих!
Воистину стыдно быть таким дураком в наше послесовковое время,стыдно и гнусно распускать слюни читая бездарные агитки жида натравливающего арийского брата на брата.Неприятно видеть соотечественника тупого,как три свинячьи сраки обтянутые простынёй.
стыдно и гнусно распускать слюни читая бездарные агитки жида натравливающего арийского брата на брата
Ты же, надо полагать, предлагаешь расходовать эти самые слюни более рационально в качестве лубриканта для своей задницы, когда арийский брат в 4 часа вломится в твой дом. :faceoff:
Воистину стыдно быть таким дураком в наше послесовковое время,стыдно и гнусно распускать слюни читая бездарные агитки [B]жида[/B] натравливающего арийского брата на брата.Неприятно видеть соотечественника тупого,как три свинячьи сраки обтянутые простынёй.
Поподробней про «жида», а то у меня другие сведения
Кирилл Михайлович Симонов родился в 1915 году в Санкт-Петербурге. Его отцу, армейскому офицеру, было суждено вскоре погибнуть на войне. Его мать, урождённая княгиня Александра Оболенская, принадлежала к небогатой, хотя и одной из самых старинных аристократических семей. После смерти супруга она вышла замуж за другого офицера, Александра Иванищева. Отчим Кирилла участвовал в русско-японской войне 1905 года, а в первую мировую войну был ранен и пострадал в газовой атаке. После революции, будучи профессиональным военным, хотя и негодным для несения действительной службы, он вступил в Красную армию и стал преподавателем в военном училище в Рязани.
Самые ранние воспоминания Симонова — о казарменной жизни. Его отчим был приверженцем строгой дисциплины, для него всё имело своё время и место. Но в то же время, влияние Оболенских влекло Кирилла в другую сторону. В ленинградском доме своей тёти Софьи Оболенской, работницы библиотеки, он написал первое стихотворение.
Симонов рос в Советском Союзе тридцатых годов, когда людям, незнакомым с тёмной стороной того времени, казалось, что расцветает новая жизнь и вокруг появляются новые возможности. Ребёнком и подростком Кирилл всем сердцем верил в новое советское общество, однако, скорее всего, он осознавал, что вследствие своего происхождения полностью этому обществу не принадлежит. Возможно, именно поэтому после получения семилетнего образования Симонов оставил школу и стал искать себе место в индустриализирующейся России — начал учиться на токаря.
Его оптимистический взгляд на новую Россию вскоре подвергся суровому испытанию Почти сразу после ухода Кирилла из школы его отчим был арестован, а он сам и его мать были выселены из квартиры. Спустя шесть месяцев, Иванищев был освобождён и реабилитирован — произошла «ошибка». Тем не менее, в результате этого события старый военнослужащий уволился из армии и устроился на гражданскую работу в Москве. Кирилл также нашёл работу в Москве и сумел опубликовать несколько стихотворений. По совету издателя, он поступил в Литературный Институт имени Горького.
Последующие пять лет были драматичными как для России, так и для Симонова. К 1940 году, будучи в возрасте 25 лет и уже сменив своё имя на Константина (имя особенно распространённое в семье Оболенских), он утвердился как поэт и драматург. Однако та Россия, которая поддерживала поэта и была созвучна его таланту, в те годы проходила сквозь ужас репрессий. В 1935 году большая часть оставшегося в Ленинграде семейства Оболенских, включая любимую Симоновым тётю, была депортирована на восток, в Оренбург, где она с сестрой впоследствии была арестована. Обе они умерли в тюрьме в 1937.[/quote]
http://www.simonov.co.uk/zhiznpoeta.htm
Судя по всему свинячья срака просто у кого-то на плечах и из нее так и прет не понятно чем!
Воистину стыдно быть таким дураком в наше послесовковое время,стыдно и гнусно распускать слюни читая бездарные агитки жида натравливающего арийского брата на брата.Неприятно видеть соотечественника тупого,как три свинячьи сраки обтянутые простынёй.
А поляки еще роднее, те не просто арийцы — они славяне.
А бендеры — те родня еще круче — у них с нами вообще общие предки — русичи. Оно еще стыднее пархатое СМИ слушать (а другого у нас нет), как те убивают русских людей в Новороссии.Ак-рус, Сергей_Ка., да не обращайте вы внимание на возгласы про «арийских братьев»! У меня всегда к ним один вопрос — «А когда эти братья просто так к нам в гости приходили без оружия и убийств?» Это просто сфабрикованная теория на западе, так же как и нордизм! У них там ничего нету из духовного и культурного, вся их история это грызня междоусобная, вот и ищут к кому примкнуть, в данном итоге это Русские!:crazy:
читая бездарные агитки жида
А с чего ты взял, что Симонов — жид? Он, вопреки расхожему мнению, даже не кавказец.
Ты же, надо полагать, предлагаешь расходовать эти самые слюни более рационально в качестве лубриканта для своей задницы, когда арийский брат в 4 часа вломится в твой дом. :faceoff:
Ты хочешь лишить парня его любимого Deutsch Vaseline?
Бардак в любой стране грозит обвалом
хотя бы тем, что в чреве бардака
порой и мягкотелым либералам
с приятцей снится сильная рука.Потом, как будто мыслящую кильку,
за мягкотелость отблагодаря,
она берёт их, тёпленьких, за шкирку
и набивает ими лагеря.И Гитлер знал всем либералам цену.
В социализм поигрывая сам,
он, как циркач, вскарабкался на сцену
по вялым гинденбурговским усам.Вот он у микрофона перед чернью,
и эхо отдаётся в рупорах,
и свеженькие свастики, как черви,
танцуют на знамёнах, рукавах.Вот он орёт и топает капризно
с Европой покорённой в голове,
а за его плечами — Рем, как призрак,
мясник в скрипучих крагах, в галифе.Рем думает: «Ты нужен был на время…
Тебя мы скинем, фюреришка, прочь…»
И бликами огня на шрамах Рема
играет эта факельная ночь.И, мысли Рема чувствуя спиною,
беснуясь внешне, только для толпы,
решает Гитлер: «Не шути со мною…
На время нужен был не я, а ты…»А Рем изображает обожанье,
не зная, что его, как гусака,
такой же ночью длинными ножами
прирежет многорукая рука.«Хайль Гитлер!» — обезумевшие гретхен
визжат в кудряшках, взбитых, словно крем,
и Гитлер говорит с пожатьем крепким:
«Какая ночь, партайгеноссе Рем…»Вот я, школьник-первоклассник,
Захожу к себе во двор.
И соседки, улыбаясь,
Начинают разговор:
— Здравствуй. Что, сегодня в школу?
Отвечаю: — В школе был.
Шутят дальше: — Сколько двоек?
— Ничего не получил.
— Ну, зачем вставал, так рано,
Раз оценок не принес?
— Без портфеля… Очень странно…
продолжается допрос.
— Я, сегодня, на линейке,
Школьной, праздничной стоял.
Про учебу и оценки
Нам директор рассказал.
Про ребят, что после школы
Уходил на фронт отряд.
Про детей, что в зимний холод,
В цехе, делали снаряд.
И, про то, что будет, вскоре,
Нам доверена страна!
Что учеба на пятерки
Нашей Родине нужна!
— Молодец! Все понял верно!
Ты не зря сегодня встал!
Так учись, тогда, примерно!
Только, чтобы не устал.
- Для ответа в этой теме необходимо авторизоваться.