Мертвый ЧЕ круче живого Феди

[игорь пирожок]

Возмущает не унижение, не поражение, не измена — возмущает прерывания постепенности. Когда позор достаточно растянут во времени, он воспринимается как реалии жизни. Привыкнешь — понравится.

Если чужие танки поедут по Арбату, найдется какое-то количество патриотов, которые начнут по подвалам замешивать напалм и подыскивать наиболее удобные цели.

Но когда это не танки, а вялые постановления, соглашения и протоколы, когда государственный флаг полезет срывать не чужой десантник, а милиционер , сколько тогда найдется бомбистов и повстанцев? Ведь любое сопротивление является провокацией?

Обстоятельства сильнее. Когда приходит война, многие идут в нее так, как они проходили в обыденности, они являются объектами войны, мясом. И даже командиры в большинстве не являются ее субъектами, они так же находятся в токе войны, как чиновники в конторе. Когда же в токе войны заявляется то, кто является ее субъектом, тогда что-то вдруг меняется вокруг, тогда на горизонте бледно начинает развеваться победа. Субъект войны является одновременно субъектом победы.

На войне те, кто свою войну носит в себе, появляются так же редко, как и в обыденности. В обыденности, в подвалах и на кухнях томятся те, кому нужна большая победа. И какого бы врага они себе не придумывали, это всегда победа над обыденностью. Их инстинктивно не любят, потому субъекты победы одновременно является субъектом войны.

Их отношение к жизни является наиболее рациональным. Нет ничего хуже чем быть невинной жертвой.

Люди на удивление легко приспосабливаются, возможно, за счет способности абстрагироваться от будущего. Без воды и электроэнергии в домах, под обстрелами, они проживают в районах боевых действий так естественно и безрефлексивно, что прошлого не было. Смерть забирает родных и соседей, а они все еще надеются защититься собственной невинностью, демонстрируемым нейтралитетом. Ошибочная, часто не осознанная мысль, что невиновный не сядет, что когда не за что, то и не убьют. Их и гибнет больше. Во всех войнах невинные составляют основную часть жертв. Это совершенно разные вещи: погибли с оружием в руках, или в качестве невинной жертвы. В тюрьме самые несчастные — невиновны. Нет ничего хуже того липкого ужаса и обвала сознания, и бессмысленный вой в середине: «За что?» и мерзкой слабости. Надо избавиться от комплекса невиновности. Это означает, что надо быть виновным. Большая вероятность убежать и легче сидеть, легче умирать.

Углубление экономического кризиса вопреки историческому опыту и революционной теории приводит к уменьшению политической активности масс. Есть ошибочными попытки описать ситуацию существующими привычными политическими категориями, ее надо описывать криминальными «понятиями», бригадными. Необходимо находиться там, где ведется реальная борьба за реальную власть. Когда первые трое армян появились в Крыму, они взяли под контроль кооперативный ларек. Когда первые трое русских в Крыму вспомнили себя русскими, они образовали дискуссионный клуб. Они дистанцировались от реальной борьбы за реальную власть. Собака, лает, как правило, не кусает. Привыкли- массовая политика возможна, в условиях стихийного народного активности, когда в наличии имеется революционные массы. которые хотят, чтобы их «распропагандировали», возглавили и повели к пропасти, или в условиях структурированного общества, когда публикация в газете способна свергнуть правительство, а конференция войти в историю.

При отсутствии первого и второго, прямой путь в мафию и «культуру»:

а) мафиозная деятельность, тем отличается от организованной криминальной, что имея предметом деньги стремится к власти. Власть выше деньги, любовь выше страха. Если осуществлению революции препятствует феодальная раздробленность, то надо быть не политической партией, а феодальной женой;

б) массы требуют не столько хлеба, сколько зрелищ. Вместо враждебного хлеба необходимо дать наших зрелищ — культуру, продуцируемый борьбой.

Рассматривая поступки боевиков прошлого многие увлекаются техническими моментами, а надо побуждающими мотивами. Мотивами сделать и мотивами молчать.

После победы войны толпы над всеми другими видами войны, одиночка снова на пьедестале, и победы снова приобретаются индивидуальными качествами бойца.

Курд и моджахед являются хорошими бойцами, когда влияние цивилизации ограничивается тремя с половиной месяцами учебного лагеря: элементами тактики, коммунизма и корректировки минометного огня (собственно и все, что от цивилизации следует взять).

Но те крепости в целомудренных душах обитателей гор или тропических лесов, не разрушает напалм, разрушает кока-кола, она разрушает мотивы стрелять, мотивы умирать. Кто не сдох от голода, сдохнет от переедания.

И тогда уже, в условиях пресыщенности, бойца дает дзен.

Вербовщиками для RAF и Красных бригад были Камю и Сартр.

Дикий является бойцом по обстоятельствам, а воин дзена (рыцарь абстракции) вопреки обстоятельствам (провокатором). Дикий находится в войне, экзистант свою войну приносит в себе.

Революция напоминает геометрию восприятием абстракций всерьез: когда находишься в экстремумов, любой шаг в сторону является шагом вниз.

Иррациональный паровоз тянет поезд цивилизации. Когда египтяне придумали цивилизацию, они начали строить пирамиды и строили их 800 лет. Говорят, они были вкладывать большие усилия в ирригацию. Но отчаянные усилия они тратили иррационально. Цивилизация — это сфинкс. Суть сфинкса не в том, что он таинственный, а в том, что он иррационален.

Когда после 500 лет смуты Цинь Ши Хуан объединил Китай, он сделал несколько рациональных шагов: сжег книги и закопал ученых. Но будучи хитрым китайцем, он знал, что цивилизация — сфинкс. Силы общества были направлены на построение Великой стены и погребального комплекса императора, по трудоемкости не уступал стене.

Греки были первыми, когда в искусство и спорт вкладывали больше труда, чем в торговле. Церковная десятина цивилизовала языки. Саладдинова десятина создала готику. Послевоенный мир получил тенденцию к развитию, когда значительные силы отвлекались на ядерное противостояние, в войну, которая никогда не должна была начаться.

Прекращение гонки вооружений привело к применению оружия везде, к смуте.

Если бы арабы меньше раз творили намаз, они никогда не построили бы халифат от Индии до Кордовы.

«Плоть ничтожно, дух животворит».

Рационалистические схемы бессмысленны. Построить рациональное общество невозможно.

Когда захотели рационализировать Советский Союз — он развалился.

Если хотят построить ГОСУДАРСТВО, способное к стабильному развитию, не надо искать источников выплаты задолженности по зарплате. Надо все , что осталось, вложить в строительство грандиозного храма, или руссификации Африки, или в мировую революцию.

Из сферы иррационального извлекаются наибольшие прибыли, перегонки воздуха банками и фондами.

Цивилизация, развитие производительных сил, изменения общественных отношений — это побочные последствия осуществления иррациональных задач, это шелуха.

В исторической науке утвердилась ложная метода искать прагматическое основание подвигов.

Со временем находишь, что явная история гораздо интереснее тайной . Крестовые походы интереснее тем, что «в действительности стояло за ними», за их «экономический» или «мистический» смысл. Никакого «настоящего» содержания подвигов нет. Подлинная история — это пирамиды, это Перикл, это Цезарь и Брут, это Аркольський город. А смена формаций и землепользования — это вторично , это шелуха подвигов.

Говорят: талибы — это совсем не талибы, это пакистанское золото и оружие, и речь идет о нефти и газопровод. А на самом деле речь идет о славе и исламе. И там нет пакистанской руки, там есть революция.

Человек — иррациональная существо.

Общество — иррациональная машина.

Смысл в том, чтобы уйти. Невозможно спрогнозировать результат. Первые христиане стремились к спасения, а оказалось, что они заложили глубокие основания мира, которому принадлежим мы. Лютер, Кальвин и Цвингли хотели реформировать католицизм, а оказалось, что они создавали условия технологической цивилизации (они глубоко презирали науку).

Североамериканские колонисты хотели преодолеть акцизы, а в результате мы живем в монополярном мире.

Вы отправляетесь в Житомир, а попадаете в Град Божий.

— Что написано в программе?

— Что мы будем идти и не остановимся никогда. Что мы не остановим революцию.

Почему не остановился Бонапарт? Почему не остановился Гитлер?

Потому что революция экстенсивная. Потому что без войны они каждый день чувствовали, что теряют года. Мертвый Че больше живого Фиделя.

[Автор]

Сообщения