Мой рассказ о св. Лонгине Сотнике

[Александр Казак]

Я — кентурион Гай Кассий Лонгин. Вот что я могу рассказать вам, братья, о моей земной жизни.
Я в тот день гулял по Ершалаиму, и вдруг моё внимание привлекли крики:
— Распни Его! Распни Его!
Я подошёл к галдевшей толпе и гаркнул:
— А ну, не орать! В чём дело?
Ко мне обратился пожилой раввин:
— Ты что, не видишь? Этот Иешуа, сын Иосифа, обнаглел так, что ты и разглядеть-то не можешь своей гляделкой! Он смеет называть Себя Сыном Божьим!
— Ну и что, иудейская твоя рожа? Этого недостаточно, чтобы нарушать общественное спокойствие! Идите на форум и там галдите, или у прокуратора решайте, а тут нечего толпиться! Вон отсюда!
— Погоди, попомнишь ты ещё Иосифа, сына Анана, римский выскочка!.. — пробурчал раввин и пошёл вслед за толпой.
Я, ясное дело, не мог оставить этого просто так и сказал:
— А ну, пошли к прокуратору Пилату! Если не пойдёте, тогда все расходитесь!
Толпа двинулась к Антониевой башне. Я побежал вперёд и, сказав пароль, прошёл к прокуратору, щёлкнул калигами и отчеканил:
— Гаю Понтию Пилату, прокуратору Иудеи — радоваться и здравствовать! Тут, рядом с Навозными воротами, толпа пьяных иудеев требует распятия какого-то Иешуа, сына Иосифа! На требование разойтись какой-то раввин ответил угрозами! Существует угроза общественному порядку и безопасности!
— Толпу разогнать, а Иешуа привести ко мне для разбирательства! — сказал прокуратор.
— Слушаюсь! — ответил я и побежал в казарму. Лекарь Фабий и гастат Деций дулись в кости, а сигнифер Елиоз, наемник из Иверии, дрых в углу. Я схватил буцину и затрубил тревогу. Все повскакали. Фабий отложил кости и сказал:
— Гай, ты часом поски не опился? Почему тревога?!
— Всем подъём, дети ленивых мулов! Прокуратор приказал разогнать толпу!!!
Моя кентурия, построившись линией, двинулась на толпу. Мерид, триарий, вытащил Иешуа из толпы и повёл к Пилату. Я опять обогнал их и, встав перед прокуратором, начал:
— Гаю Понтию Пилату, прокура…
Пилат оборвал меня:
— Это Иешуа, сын Иосифа?
— Так точно!
— В таком случае — оставьте нас одних!
Я отвёл кентурию к казармам, оставив у Антониевой башни десять человек. Через час Пилат вышел и сказал:
— Луций, тазик воды и полотенце! Живо!
Слуга побежал и вернулся с тазом с водой и с полотенцем. Пилат вымыл руки, вытер их полотенцем и сказал:
— Я неповинен в крови Праведника Сего, сами разбирайтесь.
«Вот оно как, — подумал я, — так Он ещё и Праведник… Правильно я сделал, что разогнал эту сволоту…»
— Кровь Его на нас и на детях наших, — ответил за всех первосвященник Каифа.
«Вот идиот, — подумал я, — как эта харя смеет говорить от имени всего народа?»
Но народ, похоже, был того же мнения. Опять понеслись крики:
— Распни Его! Распни Его!
Тогда Пилат ответил:
Мои ребята поделили одежды Иешуа. «Всё равно они Ему уже больше не понадобятся», подумал я. Затем Иешуа взвалил на плечи Свой Крест и понёс его к Лысому бугру. Толпа галдела:
— Эй, Ты! Разрушающий Храм и в три дня Созидающий! Теперь Ты не будешь забивать нам уши Своими глупыми проповедями! Сейчас Тебя распнут, и тогда попробуй сойти со Креста!
«Дело дошло до триариев, как говорят у нас в VI легионе… Дошли иудеи до ручки… Надо же так оскотиниться, чтобы так ненавидеть Какого-то бродячего Проповедника…», думал я. Тут я заметил, что Иешуа не удержал Свой Крест и рухнул. Я сгрёб за шиворот первого попавшегося иудея и велел ему донести Крест до Лысого бугра.
Когда Иешуа распяли, то я выставил у Креста охрану, присел на камень, достал фляжку и сделал добрый глоток поски. Тут я заметил, что у Креста стоит пожилая, но ещё красивая Женщина и парень лет двадцати. Иешуа через силу улыбнулся Ей и сказал, кивнув на парня:
— Женщина, это Твой сын. А это, — сказал Он, обернувшись к парню, — твоя Мать.
Я пригляделся к Его лицу повнимательнее. В Его лице была какая-то неземная красота. Он, наверное, был благороднее всех этих иудейских оболтусов. Через несколько часов Он закричал:
— Совершилось!!!
Земля дрогнула под моими ногами. С визгом «Землетрясение!!!» иудеи бросились бежать. Тогда я сказал Мериду и Децию, которые стояли в охранении:
— Истинно Он был Сын Божий.
Через час подошёл Фабий, лекарь, и констатировал смерть. Он ощупал Его ноги и сказал:
— Гай, добей Его.
Я уже понял, что Иешуа умер, но ничего не поделаешь, долг службы повелевает… Я взял свой пилум и всадил его Иешуа под рёбра. В бою под Лондиниумом мне выбили левый глаз, и именно в него брызнула Кровь Иешуа. И тут я понял, что снова могу видеть левым глазом! Я отшвырнул пилум и закричал:
— Истинно Он был Сын Божий!!!
Я взял на следующий же день бессрочный отпуск и отправился к себе домой, в Каппадокию. Всем своим друзьям я рассказывал то, что знал об учении Иешуа. И кончилось это тем, что меня привели на форум и потребовали отречься от Иешуа и Его учения. Я ответил твёрдым отказом.Тогда меня приговорили к смертной казни через отсечение головы. Я не боялся смерти, так как знал, что за гробом меня ждёт Тот, Кого я добил своим пилумом. Меня поставили на колени, и Фест, городской палач, поднял над моей головой меч. В тот момент, когда моя голова стала отделяться от тела, я услышал голос:
— Истинно говорю тебе, сегодня же будешь со Мной в раю.
Я погрузился в темноту, и вдруг увидел яркий свет и ощутил неземное блаженство. Прощайте, друзья мои! Я иду в вечность, к Господу!

[Александр Казак]

Александр Казак писал(а):

— Гай, ты часом поски не опился? Почему тревога?!

поска — это напиток легионеров, низкокачественное прокисшее вино, короче бормотуха. Это тот самый «уксус», которым поили Господа на Кресте.

[Автор]

Сообщения