Просмотр 6 сообщений - с 1 по 6 (из 6 всего)
  • Автор
    Сообщения
  • #1224772
    Doom
    Участник

    Вопрос о народе и о взгляде на него,
    о понимании его теперь у нас самый
    важный вопрос, в котором заключается
    все наше будущее, даже, так сказать,
    самый практический вопрос наш теперь.

    Федор Достоевский

    «Слово «национализм» восходит к словам natus, nata (то есть «родной сын», «родная дочь»), а эти последние указывают на природное, естественно рожденное как таковое. Национализм в качестве принципа мироустройства подразумевает органически сложившийся, естественный политический порядок, в состав которого входят сообщества сородичей, людей одного и того же рода. Другими словами, национализм – это народолюбие, или говоря точнее, народное самолюбие. Национализм дополняет патриотизм таким образом, что рядом с любовью к Отечеству становится любовь народа к самому себе. Рождение наций связано с материнским началом, тогда как патриотизм – с наследуемой от отцов землею, с правом собственности и имущества, с верховенством на определенной территории и с суверенитетом этой территории»1. Патриотизм – идейная основа национальной свободы и суверенитета, почитание предков и их традиций. Он воспитывает стремление к независимости, к национальному самосознанию, самоидентификации. От патриотизма и человеку, и массам очень трудно оторваться. Традиционализм и патриотизм – естественные формы национализма. Национализм и даже шовинизм были основой национально-освободительного движения и государственного строительства в течение многих веков. То есть национальное было тесно связано с либеральным: «…в сравнительно короткий период от французской революции до первой или даже второй мировой войны идея нации реально играла определяющую роль в истории Европы в тесной связи с демократическими идеологиями (такую же роль при тех же предпосылках, т.е. при том же антитрадиционном, модернизаторском распаде, играет сейчас эта идея среди неевропейских народов, находящихся на пути эмансипации)»2.

    Национализм как идеологический феномен обозначается в Американской революции 1776 г. и далее проявляется, как и все остальные прогрессивные идеи с Великой французской революции. Возникновение современных национальных государств связано с идеями свободы, равенства и братства, провозглашенными Великой французской революцией 1789 г.3. Ее лозунг «Свобода, равенство, братство» выглядел изначально еще более радикально и, несомненно, включал в себя национализм: «Единство, неделимость Республики, свобода, равенство, братство или смерть».

    XIX век в Европе и Латинской Америке стал эпохой национальных государств. Идея национального государства отметила этот период столь же выразительно, как и индустриализация…Освободительный процесс современных наций был долог и сложен. Нации обретали самостоятельность и самоопределение, идя на жертвы и самоотречение. Идея национального самоопределения в конечном счете изменила политический облик Старого и Нового Света4.

    Национализм, таким образом, может быть на определенных этапах развития и существования идеологической идентификации либерализмом – национальным либерализмом: «Требования создания национальных государств и политику национального объединения нельзя воспринимать вне связи с духовными и политическими течениями эпохи – либерализмом, демократией и социализмом…Принцип национального государства отчетливо осуществился в рамках политического либерализма»5.

    Национализм – объективное, научно-обоснованное социальное явление. Его содержанием и чертами занимаются такие сферы знания, как этнология, экономическая география, антропология, геополитика. По данным Стокгольмского международного института по исследованию проблем мира, в середине 90-х гг. ХХ в. более 70% военных конфликтов по всей планете были межэтническими6. Стоит призадуматься, что такое национализм и почему он так важен. Вообще историческая наука занимается по большей части рассмотрением становления, развития и упадка разнообразных цивилизаций, национальных государств: т.е. ее подход – националистический. Межнациональными отношениями занимается напрямую история дипломатии. Еще очень много разных наук и сфер знания затрагивают национальные вопросы, изучают их структуру и динамику. Последнее десятилетие ознаменовалось феноменальным ростом национализма и его изучения7. Наша социальная жизнь буквально пропитана национализмом. Мы говорим: национальный напиток, народная песня, национальная кухня, национальный обычай, национальное самосознание, национальные интересы, национальный суверенитет. И никто при этом не испытывает каких-либо отрицательных эмоций, не кричит «квас долой, только кола!». «В годы советской власти термин «национализм» имел, скорее, публицистическое, нежели научное, значение и отрицательное наполнение. Последствия этого ощутимы и сейчас: если за рубежом накоплено большое количество концепций национализма, то на постсоветском пространстве этот термин по-прежнему обладает статусом «пасынка» и во многом имеет негативный семантический оттенок»8. Пора уже и нам переходить от ангажированной публицистической эмоции к научным исследованиям и оценкам, как это делают во всем цивилизованном мире.

    В современную эпоху нация стала мощным символом и основой классификации в международной системе национальных государств. Ею обозначаются отношения между государствами и их подданными, а также между одними государствами и другими9. Пока что на сегодняшний день развитые государства, живущие при «либерализме и демократии», до сих пор не отказались от принципов национальной политики, от концепций национального государства, суверенитета и национальных интересов. Совет Национальной Безопасности США в 1948 г. прямо определяет суть своей политики как национальной: «…национальные задачи постоянны и не должны изменяться в зависимости от того, находится ли страна в ситуации войны или мира; к их достижению следует постоянно стремиться, смотря по обстоятельствам, как невоенными, так и военными средствами. Этот подход был лучше всего сформулирован Клаузевицем : «Война есть продолжение политики другими средствами»10. Неправда ли очень жесткая националистическая позиция для такой демократической и либеральной страны как Соединенные Штаты? Европейский Союз также сохраняет все национальные особенности своих участников – границы не стерты и не забыты, кроме денег ничего универсального и глобального. По мнению У. Бека, даже самые смелые предложения по реформированию мирового порядка строились до последнего времени на методологической основе, обычно применявшейся к национальным государствам11. И вообще вся система международных отношений после Второй мировой войны построена на принципе национального суверенитета и невмешательства. Даже если концепция национального суверенного государства в процессе социальной эволюции уступит какой-либо новой прогрессивной общественной форме, последняя не будет жизнеспособной без учета традиционных, патриархальных обычаев и стереотипов национального и религиозного толка.

    Единственным и важнейшим аргументом в пользу национализма является то, что подлинный национализм стремится к непрерывности, суверенитету, целостности и будущности существования собственного государства. В самой своей сути национализм есть гомогенизирующий, дифференцирующий или классифицирующий дискурс, или приведения к однородности: он адресует свой призыв людям, которых предположительно что-то объединяет друг с другом, противопоставляя их тем людям, которых, опять же предположительно, ничто не связывает между собой12. Никто не против национализма направленного на борьбу с внешним агрессивным врагом. Его воспитывают с детства, вдалбливают в головы людей готовность к борьбе с врагом.

    Национальная идентичность – тотем против любых разрушительных влияний как извне, так и внутри государства. Только национальное самосознание дает возможность сохранять своеобразие цивилизации и культуры. С внешним врагом в условиях существования самых разных независимых национальных государств в мире все понятно. Что есть для государства его самый главный внутренний враг? Поняв это, можно избавить национализм от всей реакционной эскалации и исторических негативных компиляций.

    Если непредвзято рассматривать национализм, как это делают современные западные исследователи, то идея нации необязательно развивается до расовой чистоты и превосходства, до шовинистического абсурда изоляционизма нации. В ней могут быть важными и вполне здравыми аспектами отношения нация-государство, нация-элита: классовая борьба – ошибочно полагать, что классовая борьба не «национальная»: «…идея борьбы классов является национальной не только «по форме», что признавал также и Маркс, но и «по содержанию»13.

    Основы национализма таковы – национальная традиция, патриотизм, суверенитет (против которого нынче страстно борются глобалисты и космополиты), солидарность и единство нации (США в годы Депрессии). Национализм имеет в своем бытовании вовсе не одни лишь отношения между народами – отношения по сути внешние, но в большей степени отражает антиномию отношений между народом (нацией) и властью (государством). Национализм весь пропитан идеей естественной демократии. Национализм, именно в качестве любви к своему народу, явился тем материнским лоном, из которого вышло самостоятельное демократическое движение14. Как безусловное историческое свидетельство этому утверждению звучат тезисы Декларации представителей Соединенных Штатов Америки принятой единогласно Конгрессом 4 июля 1776 года: «Мы считаем очевидным следующие истины: все люди сотворены равными, и все они одарены своим создателем очевидными правами, к числу которых принадлежит жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав учреждены среди людей правительства, заимствующие свою справедливую власть из согласия управляемых. Если же данная форма правительства становится гибельной для этой цели, то народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и с такой организацией власти, какие, по мнению этого народа, всего более могут способствовать его безопасности и счастью…И мы, действительно, видим на деле, что люди скорее готовы терпеть зло до последней возможности, чем восстановить свои права, отменив правительственные формы, к которым они привыкли. Но когда длинный ряд злоупотреблений и узурпаций, неизменно преследующих одну и ту же цель, обнаруживает намерение предать этот народ во власть неограниченного деспотизма, то он не только имеет право, но и обязан свергнуть такое правительство и на будущее вверить свою безопасность другой охране»15. Приведенный здесь довольно большой отрывок Декларации еще раз призывает вспомнить – с нации начинается свобода.

    Главный внутренний враг любого государства, общества, нации – коррупция. Коррупция – это чрезмерное и злоупотребительское преобладание частных, корпоративных – чуждых государственным и общественным – интересов в структуре коренных жизненно важных институтов государства, экономических и социальных отношений. Коррупция явление масштабное, а не массовое. Она разнонаправлена в силу частных, корпоративных интересов, которые стремятся к своей либерализации и эмансипации по отношению к государству и наличному обществу. Иными словами коррупция – дело групп со своими специфическими признаками: корпоративными, этническими, функциональными. Опасность коррупции состоит, прежде всего, в том, что она разрушает наличное общество, его социальные и государственные институты, его историзм и традиционализм, не для развития всего общества, а лишь для собственной выгоды. Выдающийся английский просветитель XVIII века Дж. Пристли ставит исключительный по значимости для нации и ее свободы вопрос: «И почему на человека, который извлекает выгоду из своего положения короля или правителя, нарушая свободу и законы своей страны, следует смотреть иначе, чем на чужеземного завоевателя?»16. В обществе существуют силы противодействия коррупции: оппозиционные ей группы и массы. Но самая мощная масса – национальное большинство. Именно это большинство всегда заинтересовано в сохранении целостности самих общественных институтов и государства, их исторического содержания в силу воспитанного традиционализма и патриотизма. Также против коррупции направлена сама система общих, для всех важных, необходимых интересов стабильности общества и его культуры. Общество может согласиться лишь с частичными и необходимыми изменениями в силу исторического момента. В целом как социальное, так и национальное большинство может поддержать даже крупные и болезненные изменения, но не полное разрушение традиционных институтов и собственного государства, да еще в угоду чужой наживе. Многие ксенофобии – реакция на коррупцию и навязывание властями противоестественного, угнетающего порядка биологическому большинству социального организма. Порок целостности – этатизм. Порок частности – коррупция. Начиная с Локка отпор этим порокам дает сформулированный просветителями важнейший принцип национализма и гражданского общества, вызывающий зубовный скрежет у всех реакционеров: «Если такие должностные лица злоупотребляют оказанным им доверием, народ обладает правом сместить их и, следовательно, наказать»17.

    Где же национализм становится реакционным? «В развитии национальных государств в XIX в. обнаружились две опасные тенденции. С одной стороны, идеологический ригоризм и великодержавная политика государств, акцентируя национальное сознание, до крайности разжигали националистические и шовинистические настроения. С другой стороны, борьба за право наций на самоопределение превращалась в свою противоположность, когда народы, добиваясь собственной свободы, угнетали другие народы и национальные меньшинства, стремясь их ассимилировать»18. Его реакцию легко идентифицировать в истории, когда он полностью отождествлялся непосредственно с идеологией государства, т.е. был основным способом жизни государства и общества: Нацистская Германия, разного рода авторитарные режимы, в далеком прошлом монархический и аристократический реакционный (захватнический) национализм. Вся его реакция до Первой мировой войны связывалась в основном с внешним врагом. Однако, как показано выше, помимо отношений «нация – нация», национализм проявляется и в оппозиции «нация – государство», где он становится выразителем и защитником интересов основного населения этого государства против коррупции, злоупотребления и предательства власти. В данном аспекте он позитивен и революционен, как и в деле защиты родины от иноземных захватчиков.

    Итак, национализм развивается в двух плоскостях: горизонтальной – «нация – нация», вертикальной – «нация – государство». Но современные агрессивные интеграционные тенденции все чаще сливают воедино оба вектора национальных отношений. «Мировая политика стала мировой внутренней политикой, лишающей национальную политику границ и основ… Режим соблюдения прав человека превращает раздробленный на национальные государства мир в лишенное границ властное пространство «всемирной внутренней политики», в котором «чужие» государства, а также неправительственные организации могут вмешиваться во «внутреннюю политику» других стран и изменять их властные структуры и основы легитимации власти»19. Таким становится мир в процессе глобализации. Но «чужой», однако, не перестал быть «чужим» и враждебным: его цели агрессивны и необязательно прогрессивны. То есть при глобализации развитие осуществляется в пользу «чужого». С древнейших времен, внешний враг – это, прежде всего представитель другого народа. С появлением крупных суперэтнических культур и индустриальных национальных государств, да и вообще после всяческих захватов и переделов мира люди стали жить со своими бывшими внешними врагами в одном общем государстве. И уже в этом государстве идет борьба за доминирование, но не территориальное, а экономическое, политическое и социальное – в сфере прав, имущества, культурных стандартов. Здесь государство становится закрытой ареной, общество – обращенной на себя массой. Внешний враг остается внешним по отношению к субъекту, но не к государству. Трудно все проявления внутренней социальной борьбы назвать национальными, однако, некоторые из них заведомо так определяются исходя из исторических аналогий такой борьбы: антисемитизм, религиозные войны, гражданские войны, сегрегации, апартеид. В такого рода борьбе очень много экономических и классовых аспектов. То есть национализм, о чем уже говорилось, приобрел все черты классовой, и прочей социальной борьбы – он уже социально-экономическое явление. Народы, кланы, нации, как и любые экономические, административные, социальные корпорации борются за доминирование в социальной иерархии государства, утверждая в нем свою идентификацию, как главную любыми способами, накопленными историей. «Таким образом, нация – это аспект политического и символического/идеологического порядка, а также мира социального взаимодействия и чувства. В течение многих веков она являлась важным элементом системы социальной классификации… в прошлом, как нам напоминает, в частности, историк Эрик Хобсбаум, она имела и много других значений: это понятие использовалось применительно к гильдиям, корпорациям, союзам в стенах старинных университетов, феодальным сословиям, массам людей и группам, основанным на явно общей культуре и истории»20.

    Безусловно, у национализма могут проявляться и отрицательные тенденции в исторической ситуации. Национализм – «болезнь», когда мир и все хорошо. Но в суровые времена для наций и государств другого идейного рецепта не существует. Тогда он не болезнь, а лекарство – «Родина мать зовет».

    В минуту смертельной опасности для государства и общества включаются все исторические, культурные, национальные защитные механизмы для сохранения нации и ее суверенного государства. То есть складываются условия существования общества, не просто опасные, а полностью разрушающие и уничтожающие это общество как целостную культуру и суверенный субъект. В такие разрушительные факторы входит не только война. Многие культуры и народы гибли, по словам исследователей совершенно по «непонятным» причинам. Содом и Гоморра погибли из-за безнравственности, Рим из-за мира, Хазария из-за отсутствия собственного национального самосознания, Советский Союз из-за нехватки потребительских товаров и т.д. Причины были неоднозначными: природные катастрофы, переселения, болезни, кровавые войны, политические интриги, геноцид, даже алкоголизм, уничтожение бизонов. Скажем прямо, что основной удар по русскому народу в последние годы нанес не экономический кризис, а провозглашенная с посыла западных «экспертов» деидеологизация страны. Русский народ вымирает, прежде всего, из-за утраты идентичности и единства – соотнесения себя с историей, со своей исторической миссией. Нет национальной идеи, нет духовных ориентиров. Потребительская экономика и рациональное схематическое право их не дает. Морали нет, все исчислимо, все оплевано. В этой ситуации справедливым будет высказывание Гвидо фон Листа о выживании наций: «В борьбе за существование остается победителем тот народ, который развивается, сохраняя нравственную силу. С исчезновением морали теряется и высокий уровень духовного и интеллектуального развития, чему можно найти множество примеров в истории»21. Наиболее устойчивой формой сохранения народов, наций оказалось национальное самосознание, культурная идентификация собственного своеобразия, внутренняя родовая сплоченность, стремление к суверенитету и независимости: все что непосредственно связано с традиционализмом, патриотизмом, а следовательно и с национализмом. Можно сделать очевидный вывод, что национализм и националисты оправдывают свое существование, как категория самосохранения любого общества и государства. Любой реакционизм порождается лишь злоупотреблением и извращением подлинных и жизненно важных принципов существования государства и общества.

    Уместно будет также вспомнить об отношении к национализму в недавнем коммунистическом прошлом. Взгляды на него остались еще с тоталитарной советской эпохи. Было бы вполне закономерным пересмотреть их, как это было сделано с идеями построения светлого будущего, с ролью партии, «диктатурой пролетариата» и другими советскими символами: нам уже объяснили, что это все «зло». Среди них почему-то затерялся оппонент национализма – интернационализм. По буржуазной мерке про «зло» получится, что интернационализм, как и коммунизм в целом, угрожал всему миру и был весьма кровавым феноменом в годы Гражданской войны в России. Разве не пытался советский режим на протяжении 70 лет искоренить террором национализм, историческую память и почитание религии?22 Он был полностью направлен на разрушение традиций народов России, против их национального самосознания. Национальные традиции запрещались как пережиток и суеверие, доходило до абсурда – запрещали новогоднюю елку (!). В СССР целые поколения отчуждались от этих ценностей. В 30-е гг. – массовые процессы над «буржуазными националистами», затем – выселение целых народов, позднее – многочисленные ошибки в национальной политике вследствие, что этнические различия в конечном итоге должны исчезнуть, привели к этническому обеднению не только отдельных людей, но и целых народов23. Об этом необходимо говорить сегодня.

    Интернационализм был направлен против «великорусского имперского шовинизма». И его красный террор впечатляет и затмевает полностью этот «великорусский шовинизм».

    Ситуация становления интернационализма и нацизма – противоположных друг другу радикальных феноменов национального уровня – аналогична, как и с тоталитаризмом. Те же причины – экономические, социальные кризисы, те же круги активистов – низшие слои среднего класса. Те же феномены ущербного национализма. Разные качества субъектов, разные направленности этнической ненависти: в первом случае одна большая нация с «комплексом неполноценности» против национальных меньшинств, в другом случае куча несостоявшихся малых народов со своими «комплексами неполноценности» против национального большинства. И те, и другие могут привести неопровержимые примеры притеснения по отношению к себе со стороны оппонента. Но если нацизм заклеймил позором немцев, то интернационализм остался без виновных, потому что нанес чудовищный удар по всем национальным культурам, в том числе и по тем, из которых была основная масса выходцев революционеров-интернационалистов. Уничтожение религий, памятников культуры, сокращение народов Крайнего Севера (чего при «великорусском шовинизме» не наблюдалось), выселения целых народов – все это делалось от имени «дружной семьи народов».

    Судя по жертвам, можно смело говорить, что и интернационализм и нацизм одинаково вредны для «национального». «Близость тоталитарных режимов, вне зависимости от того, исповедовали они интернационализм и коммунизм или расизм и национализм, нашла выражение в восхищении, которое лидеры этих режимов питали друг к другу… Мао Цзэдун, коммунист настолько радикальный, что и Советский Союз представлялся ему отступником от истинной веры, попав на пике культурной революции под огонь критики за уничтожение многих товарищей-коммунистов, отвечал: «Вспомните вторую мировую войну, жестокость Гитлера. Чем больше жестокости, тем сильнее революционный энтузиазм»24.

    Помимо интернационализма новым ярым противником национализма выступает сегодня космополитизм, как идеология космополитизации – эволюции, трансформации обществ в безнациональные орды, с наднациональными правительствами в процессе экономической глобализации. Наиболее приверженным мессией этой идеологической мифологемы стал все тот же прожженный гангстер пера, профессор Ульрих Бек. По его мнению: «Реальная сила государств парализуется противоположным влиянием неолиберализма и национализма… С национальных позиций международное сотрудничество и интеграция выглядят неизбежным злом, «игрой с нулевым результатом» между национальным и международным. Что будет позволено другим? А что нам? Чем больше разрешается другим, тем более ограниченными окажутся наши возможности. С космополитических же позиций данная взаимозависимость выступает «игрой с позитивным результатом»: чем больше получают другие, тем большего достигаем и мы»25. Поэтому он призывает к построению космополитического государства на принципе индифферентности государства к признаку национальности, далее предлагает по аналогии отделения государства от церкви – отделение государства от нации25. «Новая политика начинается с прохождения национального «звукового барьера»26, ради «игры с позитивным результатом», как это происходит в случае, например, постнационального «общеевропейского» суверенитета»25. Реализация подобных измышлений кабинетных теоретиков вроде У. Бека в действительности приводит к чудовищным результатам. В соответствии с этой сатанинской логикой государство в России отделилось от нации, передав часть суверенитета, которым оно обязано русской нации, в распоряжение самого разного рода наднациональным корпорациям типа МВФ и ВТО. После прохождения национального «звукового барьера», русская нация вымирает со «сверхзвуковой скоростью» – почти миллион человек в год. «Всего численность русского народа на пространстве бывшего СССР уменьшилась со 145,0 до 133,4 млн. человек, то есть русских к 2002 году стало на 11,6 млн. меньше… Если суммировать убыль россиян в России (11 млн.) с убылью русских за пределами России (7,6 млн.), то общие потери русского народа составят к сегодняшнему дню не менее 17-18 млн. человек… В целом вырисовываются беспрецедентные в истории масштабы исчезновения народа в мирное время»26. Реакционный идеологический конструкт космополитизма по У. Беку, внедренный в живую политическую ткань и общественные институты, таким образом, заменяет сегодня Треблинки и Бергенбельзены ради «позитивного результата» разного рода элит, корпораций и меньшинств за счет физической гибели целых наций.

    Вторят такого рода позиции и отечественные исследователи. «Неприятие «транснационализма» (и, как следствие, оживление национализма) проявляется сильнее всего в сознании отставших в своем развитии народов: «врастание» в глобальную техногенную цивилизацию воспринимается ими как экономическая и культурная экспансия более развитых соседей, навязывание чуждого образа жизни. Нечто подобное происходит и в сегодняшней России»27. Подобные выводы просвещенных интеллектуалов в отношении национализма, во-первых, намекают, что нация, открывшая человечеству Космос – «отставшая в своем развитии», а во-вторых, упускают из вида экономическую и культурную экспансию менее развитых соседей, навязывающих чуждый россиянам образ жизни.

    Беда западных и наших шишколобых книжников в том, что они не ощутили на своей шкуре и капли негативного воздействия, изучаемых и прогнозируемых ими социальных феноменов и явлений. Не испытав зло современного мира в его беспощадном натурализме, они с неимоверной легкостью болтунов предрекают и вершат судьбы миллионов, решая что есть правильно, а что нет. Что ж, достойным ответом на эти ангажированные теории будет мысль Меллера ван ден Брука, выдающегося представителя «консервативной революции»: «Реакционер слишком далек от реальных проблем, он не в состоянии понять, что наш путь — это великое противостояние народов Востока в их борьбе с Западом, народов, ставших на путь социализма, в их борьбе с теми, кто исповедует либеральные ценности… Мы не должны идти тем путем, который нам предлагает либеральный Запад: индивидууму мы обязаны противопоставить общность нации, распаду и атомизации народа – его единение»28. Подобный взгляд националиста вполне прогрессивен и современен, в нем нет ничего отсталого.

    Разная степень эскалации и разнообразие интересов социальной борьбы порождает всякого рода идеологические конструкции национализма, как впрочем, и других идеологий. Национализм имеет мало цельных, до конца законченных идейных направлений. Он всегда был частью, моральной основой, набором стереотипов монархического и национально-освободительного толка, деталью реакционных нападок. Но не целым, законченной идеологией, даже в своих максимальных ипостасях. Поэтому обвинения в национализме человека за его традиционализм и чувство национального достоинства, которое воспитывается в любом народе с детства, являются не менее агрессивной и противоестественной политикой против личности. Националистом, патриотом быть нормально. Все остальное – политическое жонглерство, эскалация конфликтов, аргументы дискуссии. Большинство тех, кто занимается исследованиями межнациональных отношений, проблемами миграций, демографией, идентичностью непременно используют националистический подход в своей работе, даже если и выступают против нации. Нигилизм нации, стремление к уничтожению различий может повлечь в будущем реальные огромные человеческие жертвы. И не решит проблемы различий. Потому что возникновение, каких бы то ни было различий, а тем более национальных – биологическая закономерность. Старые различия исчезнут лишь при возникновении новых.

    Понятен современный либерализм, его непримиримая позиция на национализм. «Национальное» противоречит духу тотальной либеральной универсализации общества под одну рыночную утилитарную гребенку. Плох он и для консерваторов и фашистов: первые видят в нации угрозу для элиты, вторые опасность для государственной автаркии.

    Однако представитель традиционного большинства, нации, крупной исторической культуры не может жить без национальной идеи, оставаться полноценным человеком. Это психофизиологический факт. Согласно современной теории аффилиации, каждому человеку в той или иной степени присуща потребность принадлежности к группе29. Космополитами, как и представителями сексуальных меньшинств, могут быть далеко не все – меньшинство. Небольшая группа людей может жить без корней, присасываться к чужой культуре и питаться ее соками, быть всеядными.

    Современная колоссальная биологическая депопуляция европейских народов (в особенности русского) и масштабные неуправляемые миграционные процессы, дестабилизирующие культурный уклад европейцев и зачастую способствующие их исчезновению, дают им право на национализм. «Быть или не быть вот в чем вопрос».

    Национализм – неотъемлемая черта любого народа, его жизненная субстанция и необходимость. Покажите народ без национализма и тогда докажете обратное, что народ, нация могут жить без национализма. Без национализма народа не существует – он растворяется в других. Энергия, действительно делающая мир тем, что он есть, порождается чувствами – национальной гордости, преклонением перед вождем, религиозной верой, воинственным пылом, словом, эмоциями, от которых либерально настроенные интеллигенты отмахиваются бездумно, как от пережитка, искоренив этот пережиток в самих себе настолько, что ими утрачена всякая способность к действию30.

    В историческом плане мы рассмотрим и сравним два действительно проработанных, основанных на национализме идеологических феномена: национал-социализм и нацизм.

    1 Оберлерхер Р. Национализм и демократия//«Русское самосознание» выпуск 7// Staatsbriefe 1997. — №8 – S.9-11. – http://www.portalus.ru
    2 Эвола Ю. Человек иного типа. – http://www.nationalism.org
    3 Харенберг Б. Эпоха национальных государств.//Харенберг Б. Хроника человечества, 1996 – С.668.
    4 Харенберг Б. Эпоха национальных государств.//Харенберг Б. Хроника человечества, 1996 – С.668.
    5 ibid.
    6 Садохин А.П. Этнология: Учебник. – М.: Гардарики, 2000. – С.226.
    7 Смит Э. Национализм и модернизм. Предисловие к книге. – http://www.politizdat.ru
    8 Чернявская Ю.В. Национализм: свойство, функция или социокультурный проект? – http://julia.tut.by/culturology/
    9 Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм». – ihtik.lib.ru
    10 Директива Совета Национальной Безопасности США 20/1 от 18 августа 1948 года
    из сборника Thomas H. Etzold and John Lewis Gaddis, eds., Containment: Documents on American Policy and Strategy, 1945-1950 NSC 20/1 (pages 173-203). – http://intellectual.org.ua/Inform11.htm
    11 Иноземцев В.Л. Ульрих Бек. Космополитический взгляд//Вопросы философии. – 2006. — №11. – С.183.
    12 Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм». – ihtik.lib.ru
    13 Moeller van den Bruck A. Das Dritte Reich. Hamburg, 1931 (3. Aufl.). S. 300-322.
    14 Оберлерхер Р. Национализм и демократия//«Русское самосознание» выпуск 7// Staatsbriefe 1997. — №8 – S.9-11. – http://www.portalus.ru
    15 Американские просветители. Том 2. – М.: «Мысль», 1969. – С.27-28.
    16 Пристли Дж. Очерк об основных принципах государственного правления и о природе политической, гражданской и религиозной свободы.//Английские материалисты XVIII в. Том 3. – М.: «Мысль», 1968. – С.25.
    17 ibid. C.18.
    18 Харенберг Б. Эпоха национальных государств.//Харенберг Б. Хроника человечества, 1996 – С.669.
    19 Бек У. Космополитическая глобализация. http://www.globalaffairs.ru/articles/2328.html
    20 Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм». – ihtik.lib.ru
    21 Лист Гвидо фон. Тайна рун. – М.: София, Гелиос, 2001. – 144с.
    22 Рормомзер Г. Кризис либерализма. – М., 1996. – С.46.
    23 Садохин А.П. Этнология: Учебник. – М.: Гардарики, 2000. – С.231.
    24 Пайпс Р. Коммунизм. — М.: «Московская школа политических исследований», 2002. – С.132.
    25 Бек У. Трансформация политики и государства//Свободная мысль XXI. – 2004. — №7.
    26 Голубчиков Ю. Русский народ убывает//«Природа и человек» («Свет»). – 2007. — №3. – С.4.
    27 Волкогонова О. Этническая идентификация и искушение национализмом/О. Волкогонова, И. Татаренко. – http://www.philosophy.ru/library/volk/ident.html
    28 Ригер Ю. Германия и Россия — взгляд немецкого националиста. –
    29 Волкогонова О. Этническая идентификация и искушение национализмом/О. Волкогонова, И. Татаренко. – http://www.philosophy.ru/library/volk/ident.html
    30 Оруэлл Д. Уэллс, Гитлер и Всемирное государство// Оруэлл Д. «1984» и эссе разных лет. – М.: «Прогресс», 1989. – С.237.

    #2075348
    Doom
    Участник

    Священная Римская Империя Германской Нации

    Она так и называлась? Или это уже позднее историки, как с Киевской Русью намутили?

    #2075349
    Фаталист
    Участник

    Она так и называлась?

    С XV века иногда использовалось, но не так часто, как простое Sacrum Romanum Imperium. После 1871 говорили «Старый Рейх», «Старая Империя».

    #2075381
    Doom
    Участник

    Осталось лишь уточнить этимологию слова «нация»… И… все-таки подлинник посмотреть бы, что именно слово «нация» в документе.

    После 1871 говорили «Старый Рейх», «Старая Империя».

    Это понятно.

    #2075382
    Фаталист
    Участник

    «Nationis Germanicæ» Священная Римская Империя была где-то в XIV-XVI веках, после этого данное выражение исчезло. А «natio» в тот период означало не «народ», а «место рождения», в отличие от «gens» — род, народ, племя.

    #2075384
    Doom
    Участник

    c.1300, from Old French nacion «birth, rank; descendants, relatives; country, homeland» (12c.) and directly from Latin nationem (nominative natio) «birth, origin; breed, stock, kind, species; race of people, tribe,» literally «that which has been born,» from natus, pp. of nasci «be born» (Old Latin gnasci; see genus). Political sense has gradually predominated, but earliest English examples inclined toward the racial meaning «large group of people with common ancestry.» Older sense preserved in application to North American Indian peoples (1640s). Nation-building first attested 1907 (implied in nation-builder).

Просмотр 6 сообщений - с 1 по 6 (из 6 всего)
  • Для ответа в этой теме необходимо авторизоваться.