Некоторые размышления о методах, стиле и жизненных позициях.

[Konrad_Karlowicz]

Автор: Китти Сандерс, Mezkaline
Оригинал: http://modus-agendi.org/articles/1169
Бывает так, что люди, которые в личной беседе признают и понимают происходящие изменения, оказавшись в «обществе», внезапно как будто слепнут, а если это «общество» — сетевое, то еще и глохнут. Возможно, в этом что-то есть: постмодернистское мышление, клиповое сознание, ярлыки и прочее…
Единственное, что удивляет — неужели нет сил изменить свой стиль мышления? Неужели среда настолько тоталитарна, что никакое другое мышление просто невозможно?Может быть, Мао со своей программой «перевоспитания» был прав? Напомним, что Кормчий регулярно удалял крупных и средних чиновников на сельхозработы в отдаленные края, чтобы они не зазнавались и осознавали пролетарско-крестьянский метод. Мы, конечно, не о высылках говорим, а о методе познания другого — другой жизни, другого стиля, другого объекта. Мао, кстати, вопреки расхожему мнению, был умник — столько лет править в разворошенном Китае мог бы только очень большого ума человек. И ум его проявлялся не столько в политико-экономических, сколько в социальных преобразованиях. Мао учил диалогу. Диалогу между «правительством» и «народом», диалогу между «старшими» и «молодыми» («огонь по штабам»).Для нас всех, объединенных общими понятиями и заинтересованных в определенном развитии… цивилизации? стран? наций? — не суть важно, должен быть интересен опыт Мао. Скажите, много ли вы знаете деятельных левых движений, основанных на строгом сталинизме или чучхеизме (который по сути — доведенный до абсурда сталинизм)? А маоистских? Мы сходу можем назвать Sendero Luminoso, Черных Пантер, Red Guard, Революционную партию США, MIM, Народно-революционный фронт Боливии, Красное Солнце и много кого еще. А почему Мао так популярен? Потому, что он был настоящий диалектик, он тонко чувствовал эту вот странную двойственность, разлитую в мире, и по мере сил ее использовал. Это можно называть подлостью, а можно прагматизмом, можно называть макиавеллизмом (делая скорбную антифашистскую рожу), а можно — волей к власти, причем распространенной на целый народ… Вышло так, что когда так себя ведут правые — мир называет это подлостью и макиавеллизмом, причем правые попадают под суды, каются и потом «держатся в рамках», а когда то же самое делают левые — это называется борьбой за независимость, или еще как-нибудь; возьмите тех же FARC — любой рукопожатный патриот из любой страны 3го мира, честный журналист из любой вообще страны мира, или городской житель, обвешанный девайсами от Apple, скажет вам, что они сражаются за освобождение колумбийского народа от угнетения. А вот парамилитарес, которые делают ровно то же самое, что FARC, но созданы армией и правительством Колумбии — они плохие, хотят, стало быть, запугать и попрать свободу. Но сейчас картина меняется. Не на противоположную, увы. Просто на другую.И выходит так, что раньше всех этих черных пантер и FARC — оправдывали, ведь они боролись против мирового зла «плохими методами». Сегодня их уже не оправдывают — сегодня сдвиг произошел настолько далеко влево, что многим даже не придет в голову их оправдывать. Мем «борьба за свободу», помноженный на интернет-технологии, внедрился в девственные мозги, в которые не было вложено систематического образования, настолько плотно, что понятия «страдание», «смерть» превратились в что-то непонятное, грузовое и ненужное, а от понятия «война» и «терроризм» остались только романтичные образы сопротивляющихся плохим парням (т.е. всем нам) красавцев в черных тюрбанах и черных же беретах, да wow-реакция на теракты.Вот про этот сдвиг между прошлым и настоящим хотелось бы поговорить.В основе каждой идеологии лежит, совершенно ясно, воля к власти. Но есть лишь одна идеология, которая развила ее до абсолютного завершения — это левая идеология, от умеренных лефтишей до крайних леваков. Крайние леваки — на самом деле туповаты и косны, иначе давно стали бы лефтишами, потому как лефтизм — это прошедший закалку и обкатку в проектах мирового масштаба левачизм, «оцивилизованный» и внедренный в сознание людей в качестве «нормы». Много лет доктрину шлифовали, убирали из нее перегибы, трансформировали под среднего человека, а потом — это самое «вкусное» — взялись за формирование среднего человека. Надо понимать, что унифицированную идеологию, в которой абсолютно всем управляет некоторая партия, или каста «активистов», нельзя было навесить на людей начала прошлого века — они бы ее попросту скинули, заодно с «избранными». Ну не пошли бы люди начала прошлого века на то, чтобы у них отобрали сам принцип их существования, их различность,а взамен выдали бы бесплатную жратву, ветеринарию, образование и право отдыхать. Поэтому появилась необходимость в новом человеке. Для начала, он должен не мочь ответить на насилие и агрессию. Для этого его надо разоружить и привить ему паническую боязнь оружия. Русский социализм до этого не додумался — слишком много в нем был крестьянского, рабочего, рискового. Оружие изъяли, а страх привить забыли — да и как привить страх тем, у кого национальной забавой была бойня район на район?С американцами и латиносами тоже не прошло — первые умные и свободлюбивые, вторые просто свободолюбивые, да и по натуре контрабандисты и пираты — вон запретил Чавес оружие гражданам, а толку ноль, четверть Каракаса вооруженной ходит, и первое место по убийствам, Мексику переплюнули.А с европейцами получилось — за редкими исключениями, о которых мы поговорим ниже.Во-вторых, надо сделать из людей вечных детей — не в христианском смысле, а в смысле «избалованных беспомощных истеричек», под предлогом «работа это рабство, нужды в производстве уже нет, все автоматизировано, человек должен быть творческим лентяем неопределенного пола». Это работает успешней, особенно в крупных городах. Но опять-таки, очень медленно — «проклятый капитализм» вколачивает дисциплину экономическим принуждением к работе и учебе. О «золотых деньках» хипповской помоечной «свободы» левые могут только мечтать — трудно совмещать необходимость работать, подобающе выглядеть и быть социально адаптированным человеком, с немытостью, нечесанностью и «творческим» валянием на травке.Следовательно, необходимо создать систему минимального обеспечения по умолчанию. В северной и западной Европе таковая уже практически создана. Разумеется, на деньги налогоплательщиков, у которых их изымают в грабительских масштабах под предлогом «развития социальной сферы».И четвертое — большевики, нацисты, маоисты и революционеры всех мастей подтвердят. Какой бы привлекательной, вкусной и «богатой» ни была идея, но если она противоречит мнению и желанию «быдла» (а у лефтишей быдло — это большинство), нужно большое количество союзников, причем дико активных, которые будут эту идею двигать и — это важно — наказывать активистов с противоположной стороны. И здесь пригодилась свежая идея, которой не было в СССР (и быть не могло, кстати), Третьем Рейхе и красном Китае. Политкорректность — это то, что заменило массовые расстрелы. Массовые расстрелы под шумок приписали всем «правым» (видимо, отсюда идет эта маниакальная страсть именовать национальных социалистов, сторонников государственного контроля — «ультраправыми»), в результате чего сегодя в Европе «правый» — это не тот, кто за интересы бизнеса, снижение налогов, консерватизм и децентрализацию, а тот, кто «хочет убивать иммигрантов и евреев», «восстанавливать Европейскую Империю», «национал-большевик», или что-то вроде того. Все без исключения крупные европейские политики, включая и Ле Пен — леваки, выступающие за социальную жвачку, высокие налоги и сохранение государственного контроля, только выступают они за «бесплатную кормушку и ветеринарию» не для всех подряд, а только для своих. На самом деле, зло — не в «понаехах». И даже не в «мусульманских понаехах» — в США работают десятки тысяч пакистанцев, но никто не обливает никого кислотой. В Бразилии довольно много арабов, и они не развешивают там наклейки «Внимание, тут действуют законы шариата». Зло — именно в социальной жвачке и в тех, кто ее продвигает.Итак, союзники. Поначалу ими были объявлены рабочие. И они не оправдали ожиданий.Тут ведь какое дело. Рабочий — он ведь работает. Он практик. И теории о том, что его насилуют и грабят, он станет слушать только если конец рабочего дня он будет встречать без штанов и с вывернутыми карманами. А если он видит, что «диктатура пролетариата» или «социальное государство» ведет к тому, что у него не будет ничего, кроме высоченных налогов или очередей за товарами первой необходимости — а «кровавый капитализм» дает ему свой дом, авто, мебель и помощь — то теории классовой борьбы он пошлет подальше, потому как они, очевидно, неправильные.В итоге рабочие оказались причисленными к быдлу за то, что посмели разочаровать прогрессивных честных демократических левых, которые всего-то знают, как будет всем лучше и всего-то хотят абсолютной власти без контроля со стороны каких-либо более консервативных сил (обратите внимание, как европейский левый молодняк — индикатор настроений в более высоких эшелонах — быстро слил СССР, объявив его диктатурой и реакционным формированием и переключившись на более перспективные анархизм, троцкизм и маоизм). Разумеется, сегодня в Европе или США никто напрямую не скажет, что рабочие — быдло. На словах леваки по-прежнему борются за их права. Но выходит так, что повышение налогов бьет сильнее всего именно по рабочим, а налоги в левацких системах растут очень быстро, да и многие рабочие места уже заняты более покладистым электоратом. Поскольку рабочие выпали из активного электорального поля (т.е. не проявили желания революционерствовать и посмели голосовать не за левых при ухудшении условий жизни), то появилась потребность в ком-то очень революционном. «Угнетенном». Кого можно озлобить, но при этом управлять им. Все верно. Женщины. Меньшинства. Социальные низы. Паразиты. Четыре социальные группы, на которых сосредоточились леваки. С социальными низами все ясно — с ними еще сам Яков Михайлович Свердлов работал, и призывал работать всех сознательных товарищей. Но в благополучной Европе оказалось маловато социальных низов, и их пришлось создать. Турки, чеченские «беженцы», пакистанцы, африканские мусульмане — все они составляют ударный костяк новых левых. Дикие и хитрые, но при этом по-детски туповатые и наивные, думающие, что они смогут со своим шариатом и такыйей перехитрить левых хитрецов, которые охомутали в прошлом веке всю Евразию, половину Латинской Америки и половину Африки.Их роль — тупо запугивать. Не судами или жалобами, а кулаком. Успешно работает, кстати, не только в Европе, но и в России.С женщинами вышло сложнее — мало того, что они консервативны, чаще всего хотят просто спокойно жить, так еще у них и сопротивляемость колоссальная. Подкопы под женщин делали самые разнообразные, от «proud to be» до true-lesby хардкора, от давления на сексуальную сферу (Маргарет Зангер, Эмма Гольдман) до упора на половую гордыню (от Дворкин до Джонг), если нам позволено будет так сказать. Сексуальную сферу так и не подмяли — слишком уж она фундаментальна, слишком велика тяга женщины к мужчине, и слишком уж мужчины легко и с улыбкой относятся к girl + girl играм. Но следствием наката на сексуальную сферу стало отпочковывание хоть и маргинального, но все же оформленного лесби-движения. Разочаровавшись в использовании секса в своих интересах, левые стали просто его извращать и блокировать — как в стиле КНДР, так и в стиле стран северной Европы, где постепенно запрещают гетеросексуальный дискурс,запрещая индустрию для взрослых и традиционное воспитание детей, взамен навязывая права меньшинств и «гендерно нейтральные школы».С «половой гордыней» вышло проще — и в итоге получилось стадо домохозяек, знающих о политике из популярных передач, но не желающих готовить еду, убирать дом, отдаваться мужу в разных позах и ублажать хотя бы орально. К огромному счастью американцев, роль уборщиков и социальных низов здесь исполнили мексиканцы — крайне консервативные и религиозные люди с сильным чувством патриотизма и крепкой волей к свободе. Кроме домохозяек окончательно оформились и феминистки, причем в массе совершенно одинаковые, как на подбор — при этом всех альтернативных феминисток, выступавших за консервативные ценности, просто замолчали — антиисламская активистка Ориана Фаллачи, альтернативные феминистки Камилла Паглья и Кристина Хофф Соммерс, различные сторонницы чисто «мистического» феминизма, без всякой войны полов — оказались под прессом молчания, ярлыком «идиоток типа тех, которые гороскопы любят», или вообще были припечатаны «гомофобами, фашистами и исламофобами». Паглью вот «коллаборанткой» назвали — это специальный термин, введенный Андреа Дворкин для обозначения женщины, которая посмела сотрудничать с «самцами-угнетателями».Очень важную роль в социальной трансформации и «обрезании» женщины сыграло роль абсолютно искусственное учение о «гендере», как самостоятельном надполовом факторе. Гендер — совершенно болезненное изобретение, призванное разрушать цельность личности и углубляться в ненужные детали — это, кстати, свойственно для новых левых при ведении дискуссии. Так, например, в разговоре о негативной, скажем так, стороне Ленина новые левые «интеллектуалы» вполне могут прочитать лекцию, в которой пойдет речь о том, что был Ленин — Ленин, а был еще и le Lenine, как некоторый феномен, для которого было свойственно отшелушивание, очищение смыслов от наносных надстроек-смыслов и симулякров, le Lenine проводил катарсические операции с парадигмой, и следствием этого стала кровь-как-символ очищения, некое жертвование Новому, погружение Нового в кровь-влагу, чтобы очищенное набухло и отвалилось… Узнаваемый стиль, не так ли? Таким образом европейские «интеллектуалы» затыкают оппонентов — нагромождение слов, субъективной излишне-вербальной бредятины, «шизофрения как чистая политика» и тому подобная чушь вполне в состоянии вогнать консерватора, привыкшего к четким формулировкам, в ступор. «Гендер» — то же самое, что и «le Lenine» или «класс» — чисто умозрительная вещь, теория, которая базируется исключительно на вере в нее. Чтобы поддерживать веру, надо регулярно клеймить и осмеивать тех, кто в это не верит, чем, кстати, «прогрессивные» деятели и занимаются — противников учения о классах называют чуть ли не социальными невеждами, противниц феминизма клеймят «жертами мужского насилия» и говорят напрямую, что за них (то есть за нас) нужно принимать решения, потому что мы сами это сделать не в состоянии.Меньшинства оправдали свое назначение. Судебные иски по хейт спичам, затыкания «гомофобов» и «педофилов», сроки за разжигания и расизм стали реальностью в Европе и СНГ. Коснулись они и США. Именно меньшинства наиболее ярко проявляют себя в деле преследования инакомыслящих — даже мусульмане до поры предпочитают просто сидеть и копить силы, а не бросаться на каждого встречного. Однако и в рядах меньшинств вышел раскол — некоторые из национально-расовых меньшинств просто не воспринимают эту возню как борьбу за свои права. Например, азиаты (китайцы, корейцы) практически никогда не подают в суд за обзывательство типа «узкоглазый». Им просто плевать. Могут обозвать в ответ или в крайнем случае побить, в принципе — не более. Поэтому про азиатов забыли. Были в 70е годы попытки создать общества борьбы за их права, но как-то не срослось. А вот Черные Пантеры прижились.Сегодня фронт практически окончательно оформился. На стороне людей — правые политики, бизнес, военные, консервативные слои граждан, рабочие, фермеры, а также большинство инертных граждан, которые вообще не хотят революций и потрясений. На противоположной стороне — левые идеологи, всевозможные «профессиональные меньшинства», мусульманские иммигранты, диаспоры, враждебные цивилизованным народам, живущим по адекватным законам, значительное число СМИ, профсоюзные мафии, международные организации, претендующие на контроль за государственной политикой (правозащита, зеленые и т.д.), многочисленные студенческие левые союзы и значительная часть интеллигенции.К счастью, не только в США и Латинской Америке, но и в Европе был выработан антидот к социальному разложению. Прежде всего, это национал-синдикализм испанского и португальского образцов. Национал-синдикалисты с самого начала делали ставку на гармонию. По сути, и Франко, и Салазар сказали следующее: хорошо, пусть будут классы, расовые типы, или вообще что угодно. Конкретно вы, рабочие, ощущаете себя ограбленными? Вам чего-то не хватает? Сторонники монархии — вы чего конкретно хотите? Испанцы, португальцы, кем вы себя ощущаете в первую очередь — абстрактными борцами за международное братство или испанцами и португальцами? Ответ очевиден — Франко и Салазар оказались самыми долгоживущими «диктаторами», они не втянули свои народы в убийственные войны, и они вывели свои страны из низов в верхи (Испания) и «середняки» (Португалия). Нельзя сказать, что они были идеальными правителями — но в Европе ничего лучше не было уже много лет.Национал-синдикализм хорош тем, что он — действительно замиряет, приносит спокойствие и вычищает ложные двойственности. На трезвый взгляд профессионалу, например, совершенно понятно, что воевать с работодателем — глупо. Он не делает ничего плохого и оплачивает работу. Я, допустим, получаю удовольствие от своей работы, мы оба платим налоги, которые идут на укрепление общества и страны, и нам обоим бы не хотелось, чтобы они шли на содержание беженцев, развитие «институтов толерантности» и т.д. «Классовое различие» между нами — в разнице в доходах, так мне 23 года, а ему 60, и из них 35 лет он ведет бизнес, у него несколько своих клубов и ресторанов. Было бы странно требовать равного с ним дохода. Ведущие бизнесмены в стране получают миллионы, а я — нет. Но с какой стати я должна бросаться на бизнесменов, когда они заработали свои деньги — у них огромные земли, им принадлежат шахты, вполне логично, что они будут получать больше моего. Если у меня будут земли и шахты — ну и я тогда стану миллионершей. И выходит, что я не против своего шефа, а на одной стороне с ним — против тех, кто хочет и его обанкротить, и мне не дать зарабатывать. Риторика же левых о том, что все должно «принадлежать народу» — пустой звук.Когда некто декларирует, что «все должно принадлежать всем» — это значит только, что он хочет, чтобы все принадлежало ему. Национал-синдикализм был лекарством от «старых левых». Увы, он с трудом работает против их новых стратегий.Проблема современных правых — в том, что они не могут ответить на вызовы. Леваки выработали довольно успешную стратегию спора, мешающую реальность с бредом и массой научных терминов, используемых как попало. Средний консерватор пытается разобраться в этом — и проигрывает, поскольку в речи левака или вообще любого анти-общественного «революционера», как правило, нет смысла — его цель не донести правду или свой взгляд, а победить оппонента. Важно помнить — «революционер» это, как правило, психопат и баба. Причем цыганско-хабальского типа. Нет, само собой, бывают исключения — но они, как правило, не ставят своей целью хаос и тотальную власть, а хотят что-то изменить в обществе. Например, Феликс Дзержинский абсолютно не был психопатом, как многие его соратники. Этот человек пытался перестроить структуру, воссоздать государство некоего благоденствия, что очевидно вытекало из его прошлого увлечения католицизмом. Но в целом левые революционеры являют собой чисто бабский типаж — от крикливого, истеричного Ленина до взбалмошного и эмоционального Че Гевары, от дерганной Эммы Гольдман и Валери Соланас до Билла Клинтона и Барака Обамы — они психопаты и бабы. Важно понимать, что «баба» — не значит «трусиха», это скорее такой эмоционально-психический стиль поведения. Вы можете представить себе Буша-младшего, какой бы у него не был глуповатый вид, истерящим и прыгающим, брызгающим слюнями? Вы можете представить, чтобы после развала СССР в США среди политиков-республиканцев начались танцы на столах? Или чтобы в качестве некролога одиознейшему с т.з. американской аудитории Иосифу Сталину в США напечатали «Свинья подохла»? Мы — нет. Зато после смерти правого публициста Брайтбарта интернет взорвался от левацких воплей счастья. Когда умер генерал Пиночет, Мишель Бачелет — его ярая ненавистница и бывший президент Чили — улыбалась и пританцовывала, восклицая «наконец-то!». Когда несчастного старого деда Каддафи порвала толпа — Хиллари Клинтон, кажется, получила первый в жизни оргазм. Хотя ничего, кроме отвращения к убийцам и желания их усадить на скамью подсудимых, это зрелище у нормального человека (пускай и противника Каддафи) вызвать не могло. В этом — все леваки, чистые и незамутненные. Власть для них — источник самоудовлетворения. Ради нее они легко могут пойти на отказ от внешней атрибутики. Вспомните «1984», где буквально говорится, что внешний лоск ничего не значит, и только власть есть цель. Именно поэтому Фидель Кастро не катается на самых дорогих и модных авто — он старый революционер, он «боролся с диктатурой», он знает цену истинной власти. Поэтому и в скандинавских странах министры не ездят с мигалками — зачем? Они ломают целый народ, лепят из него то, что соответствует их патологическим взглядам. Зачем им мигалки? Зачем вампиру носить накладные клыки, собственно?Возвращаясь к неспособности ответить на вызовы. У нее есть четыре причины, на наш взгляд. Первая — это неинформированность, или недостаточная информированность. Левые плотно подмяли под себя СМИ и оккупировали умы молодежи — собственно, именно поэтому им проще. Молодежь знает все штампы, которыми будет оперировать оратор, и считает их истиной, поскольку они «всем известны». При недостаточной информированности правые проигрывают наборам штампов и мемов.Во-вторых, неспособность ответить на вызов имеет причиной неумение парадоксально мыслить. Правые консеравторы обычно люди аналитического склада, и они пытаются аргументированно отвечать и анализировать то, что говорит оппонент. Левый же шизофренический стиль не поддается анализу и вводит в ступор. Все это, помноженное на напор и убедительный тон, дает ощущение победы левого оратора. Пока правые не могут на это ответить. Фундаментализм, консерватизм, циничный стеб над протестующими студентами — это все замечательно, но все же правому дискурсу не хватает еще одного «измерения», которое бы нейтрализовало леваческую шизофреничную притягательность. Каким должно быть это измерение — нам еще предстоит выяснить. Наилучший пример ответа на левацкое блеянье дали, разумеется, латиноамериканские хунты — он заключается в ударе солдатским сапогом в интеллигентную челюсть. К сожалению, так сегодня делать нельзя, поэтому нужно искать новые пути и работать с теми условиями задачи, какие есть.

Третья причина банальна до невозможности — неумение работать группой. Левые и их «сабы» (мусульмане, «угнетенные» и прочие) практически всегда работают стаей — набрасываются и спорят стаей, бьют стаей, насилуют стаей. Правые же традиционно — индивидуалисты, плюс давние обычаи самостоятельно решать проблемы и быть самодостаточными — в итоге они стараются не вмешиваться, когда нападают на одного из них. Довольно 19-го века. Сегодня кооперация — это ключ к успеху. И — самое важное. Для нас должна быть важна не столько видимая победа, сколько окончательное унижение и слив противника. Укатывание. Как учитель унижает тупого ученика — издевательски, используя знания и опыт. Это очень важно. Видимость победы — это все игрушки. Важна чистая победа, слив, истерика противника. Мало побить — надо унизить.

Четвертая причина еще банальней — недостаток хорошего пиара. Современные правые могут предложить то, что интересно работающим людям. Молодежи и студентам правые могут обещать только работу, совмещенную с учебой, и дальнейшую карьеру. А это скорее минус, чем плюс в глазах инфантильных юношей и девушек. Но необходимо помнить, что многие люди готовы пойти на лишения ради реализации каких-то привлекательных идей. Значит — нужно генерить идеи. Леваки, мусульмане, зеленые же это делают — почему мы не можем? Почему СМИ лежат под левыми, почему поп-культура пропитана их идеями, почему они доминируют в альтернативной среде? Нет, не потому что до этого ситуацию довели банкиры, масоны и марсиане. А потому что мы ничего не сделали в свое время.

Очень важно понимать, что речь идет не о «пропаганде по месту работы» и не об интернет-войнушках (хотя и об этом тоже). Для начала речь идет о конкретном человеке — именно конкретном человеке, идентифицирующем себя как «правого консерватора, сторонника цивилизованного общества». Личность, потерявшая цельность и гармонию, не добьется успеха. Правые всегда добивались успеха из-за цельности. Шварценеггер стал собой потому, что он был собой. Форд добился всего потому, что он был цельной натурой. Можно приводить сотни и тысячи имен, в принципе, от самых громких до малоизвестных. Цельность натуры, осознание своих целей и нужд, гармоничное развитие — это самое важное и нужное, что только есть, не считая, конечно, хорошего здоровья. Например, сегодня многие говорят: «Стыдно за США/Украину/Россию, когда в Греции идут такие бунты, какой там активный народ». Так ведь важен не факт, а цель бунта. Если вам важен факт бунта — то вы больны, извините. В Греции бунтуют по поводу, которым совершенно нельзя гордиться. А именно — от инфантилизма, наглости и наплевательского отношения к стране и людям. В Греции требуют повышения пособий, зарплат и стипендий, зная, что в стране просто нет денег. Это — повод для гордости? Нет, это скотство. Стоит порадоваться, что ваши сограждане еще не оскотинились до такого, чтобы тупо требовать у государства, рыгая «ты мне должно патамушо я такой весь уникальный и ваще я знаю свои права». Или, например, многие, просто поддавшись интернет-паранойе, поддерживают феминисток из Pussy riot. Не пытаясь понять, зачем им это, зачем им нужно, чтобы левые феминистки, готовые устроить еще один филиал толерантного ада на земле, вышли на свободу. Дело ведь не просто в недовольстве кривой и зависимой судебной системой. Дело в массовой сетевой истерии, искусственно созданной и раздутой. Потом на базе этой истерии внушают: «Те, кто против Pussy riot — за Путина, охранители и чекисты», или «Кто за — тот рукопожатный гей и демократический журналист» и прочее. Делят пополам и стригут с обоих стад шерсть. Развод в стиле наперсточника с синдромом дауна — у нормальных наперсточников три стаканчика, а тут всего два. И что самое жуткое — оно работает! Видимо, интернет действительно в некотором смысле притупляет аналитические способности — возможно, дело в том, что информация лежит в пределах клика, и это порождает ощущение «всезнания». Но всезнайками проще всего управлять — внуши им мысль, и они сами побегут разбивать лбы за свои субъективные «истины». Только информированность, только хардкор. Звучит скучно, поначалу оно и правда скучновато. Но потом втягиваешься, и движуха начинается. Вливайтесь.

[Афоня]

потом втягиваешься, и движуха начинается. Вливайтесь.

Ещё одна кликуша. Пусть решит сначала вопрос Обамы. А то петь типа правые песни и иметь в презиках иудо-ниггера, как то не клеится.

[Konrad_Karlowicz]

Афоня писал(а):

Ещё одна кликуша. Пусть решит сначала вопрос Обамы. А то петь типа правые песни и иметь в презиках иудо-ниггера, как то не клеится.

Она больше в Чили живет, чем в Штатах. А там никаких обам у власти нет.

[Афоня]

Konrad_Karlowicz писал(а):

Она больше в Чили живет, чем в Штатах. А там никаких обам у власти нет.

Страна латиносов с каких пор являеться показателем для белой расы?

[Konrad_Karlowicz]

Афоня писал(а):

Страна латиносов с каких пор являеться показателем для белой расы?

Потомки испанцев — небелые? Ну-ну

[Афоня]

Konrad_Karlowicz писал(а):

Потомки испанцев — небелые? Ну-ну

Конечно нет.Это гибриды .

[Christopher]

мда..Опять про «потомков испанцев» итд
Унылое гавно господа,засор давно пробит,а вы ещё думаете что он есть.
Работать идите и всё будет норм.

[Konrad_Karlowicz]

Афоня писал(а):

Конечно нет.Это гибриды .

Чушь и бабушкины сказки. В Чили, Аргентине, Парагвае белых не меньше половины. По крайней мере, элита там белая.

[Афоня]

Konrad_Karlowicz писал(а):

Чушь и бабушкины сказки. В Чили, Аргентине, Парагвае белых не меньше половины. По крайней мере, элита там белая.

Вот эти?Спецом взял фото элиты

[Автор]

Сообщения