- В этой теме 4 ответа, 4 участника, последнее обновление 8 лет, 10 месяцев назад сделано
.
-
Сообщения
-
Святой праведный Иоанн Кронштадтский писал: «Мир
находится в состоянии дремоты, греховного сна, спит. Будит его Бог войнами,
моровыми поветриями, пожарами, бурями, сокрушительными землетрясениями,
наводнениями, неурожаями… Господь, как искусный врач, подвергает нас разным
искушениям, скорбям, болезням и бедам, чтобы очистить нас, как золото, в
горниле… Русский народ и другие населяющие Россию племена глубоко развращены,
горнило искушения и бедствий для всех необходимо, и Господь, не хотящий
никому погибнуть, всех пережигает в этом горниле».В Третьей книге пророка Ездры (другое церковное
название этой книги — Апокалипсис Ездры) сказано о времени предконечных
войн и других страшных бедствий: «…Тогда настанет испытание избранным
Моим, как золото испытывается огнем» (3 Езд. 16, 74). Господь
безконечно жалеет нас, но что делать, если мы можем дать какие-то искры,
какой-то святой огонь, только когда нас поражают несчастья, катастрофы,
болезни, войны… Тему очищения и духовного подъема как следствия войн хорошо
раскрыл Ф. М. Достоевский в своем очерке «Парадоксалист» («Дневник писателя»,
апрель 1876 г.). Вот основные мысли «парадоксалиста» о пользе войны:«Дикая мысль, что война есть бич для человечества.
Напротив, самая полезная вещь. Один только вид войны ненавистен и действительно
пагубен: это война междоусобная, братоубийственная. Она мертвит и разлагает
государство, продолжается всегда слишком долго и озверяет народ на целые
столетия. Но политическая, международная война приносит лишь одну пользу, во
всех отношениях, а потому совершенно необходима».«Ложь, что люди идут убивать друг друга: никогда этого
не бывает на первом плане, а, напротив, идут жертвовать собственною жизнью —
вот что должно стоять на первом плане. Это же совсем другое. Нет выше идеи,
как пожертвовать собственною жизнию, отстаивая своих братьев и свое отечество
или даже просто отстаивая интересы своего отечества (ср. Ин. 15, 13: «Нет
больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». — Свящ. А.).
Без великодушных идей человечество жить не может, и я даже
подозреваю, что человечество именно потому и любит войну, чтоб участвовать в
великодушной идее. Тут потребность».«Кто унывает во время войны? Напротив, все тотчас
же ободряются, у всех поднят дух, и не слышно об обыкновенной апатии или скуке,
как в мирное время. А потом, когда война кончится, как любят вспоминать о
ней, даже в случае поражения! И не верьте, когда в войну все, встречаясь,
говорят друг другу, качая головами: «Вот несчастье, вот дожили!» Это
лишь одно приличие. Напротив, у всякого праздник в душе. Знаете, ужасно трудно
признаваться в иных идеях: скажут, — зверь, ретроград, осудят; этого боятся.
Хвалить войну никто не решится».«Великодушие гибнет в периоды долгого мира, а
вместо него являются цинизм, равнодушие, скука и много — много что злобная
насмешка, да и то почти для праздной забавы, а не для дела. Положительно можно
сказать, что долгий мир ожесточает людей. В долгий мир социальный перевес
всегда переходит на сторону всего, что есть дурного и грубого в человечестве, —
главное к богатству и капиталу. Честь, человеколюбие, самопожертвование еще
уважаются, еще ценятся, стоят высоко сейчас после войны, но чем дольше
продолжается мир — все эти прекрасные великодушные вещи бледнеют, засыхают,
мертвеют, а богатство, стяжание захватывают всё. Остается под конец лишь одно лицемерие —лицемерие чести, самопожертвования, долга, так что, пожалуй, их
еще и будут продолжать уважать, несмотря на весь цинизм, но только лишь на
красных словах для формы. Настоящей чести не будет, а останутся формулы.
Формулы чести — это смерть чести. Долгий мир производит апатию, низменность
мысли, разврат, притупляет чувства. Наслаждения не утончаются, а грубеют.
Грубое богатство не может наслаждаться великодушием, а требует наслаждений
более скоромных, более близких к делу, то есть к прямейшему удовлетворению
плоти. Наслаждения становятся плотоядными. Сластолюбие вызывает сладострастие,
а сладострастие всегда жестокость. Вы никак не можете всего этого отрицать,
потому что нельзя отрицать главного факта: что социальный перевес во время
долгого мира всегда под конец переходит к грубому богатству».«Наука и искусства именно развиваются всегда в первый
период после войны. Война их обновляет, освежает, вызывает, крепит мысли и дает
толчок. Напротив, в долгий мир и наука глохнет… Если б не было на свете
войны, искусство бы заглохло окончательно. Все лучшие идеи искусства даны
войной, борьбой».«Христианство само признает факт войны и
пророчествует, что меч не прейдет до кончины мира: это очень замечательно и
поражает. О, без сомнения, в высшем, в нравственном смысле оно отвергает войны
и требует братолюбия. Я сам первый возрадуюсь, когда раскуют мечи на орала. Но
вопрос: когда это может случиться? И стоит ли расковывать теперь мечи на орала?
Теперешний мир всегда и везде хуже войны, до того хуже, что даже
безнравственно становится под конец его поддерживать: нечего ценить, совсем
нечего сохранять, совестно и пошло сохранять. Богатство, грубость
наслаждений порождают лень, а лень порождает рабов. Чтоб удержать рабов в
рабском состоянии, надо отнять от них свободную волю и возможность просвещения.
Ведь вы же не можете не нуждаться в рабе, кто бы вы ни были, даже если вы самый
гуманнейший человек? Замечу еще, что в период мира укореняется трусливость и
безчестность. Человек по природе своей страшно наклонен к трусливости и
безстыдству и отлично про себя это знает; вот почему, может быть, он так и
жаждет войны, и так любит войну: он чувствует в ней лекарство. Война
развивает братолюбие и соединяет народы».«Война освежает людей. Человеколюбие всего
более развивается лишь на поле битвы. Это даже странный факт, что война
менее обозляет, чем мир… Вспомните, ненавидели ли мы французов и англичан
во время крымской кампании? Напротив, как будто ближе сошлись с ними, как будто
породнились даже. Мы интересовались их мнением об нашей храбрости, ласкали их
пленных; наши солдаты и офицеры выходили на аванпосты во время перемирий и чуть
не обнимались с врагами, даже пили водку вместе. Россия читала про это с
наслаждением в газетах, что не мешало, однако же, великолепно драться.
Развивался рыцарский дух. А про материальные бедствия войны я и говорить не
стану: кто не знает закона, по которому после войны всё как бы воскресает
силами. Экономические силы страны возбуждаются в десять раз, как будто
грозовая туча пролилась обильным дождем над иссохшею почвой. Пострадавшим от
войны сейчас же и все помогают, тогда как во время мира целые области могут
вымирать с голоду, прежде чем мы почешемся или дадим три целковых».«Война поднимает дух народа и его сознание
собственного достоинства. Война равняет всех во время боя и мирит господина
и раба в самом высшем проявлении человеческого достоинства — в жертве жизнию
за общее дело, за всех, за отечество. Неужели вы думаете, что масса, самая
даже темная масса мужиков и нищих, не нуждается в потребности деятельного
проявления великодушных чувств? … Взаимный подвиг великодушия порождает
самую твердую связь неравенств и сословий. Помещик и мужик, сражаясь вместе
в двенадцатом году, были ближе друг к другу, чем у себя в деревне, в мирной
усадьбе. Война есть повод массе уважать себя, а потому народ и любит войну:
он слагает про войну песни, он долго потом заслушивается легенд и рассказов о
ней… пролитая кровь важная вещь! Нет, война в наше время необходима; без
войны провалился бы мир или, по крайней мере, обратился бы в какую-то слизь, в
какую-то подлую слякоть, зараженную гнилыми ранами…».Из СОЦКОНЦЕПЦИИ РПЦ.
VIII. Война и мирVIII.1. Война является физическим проявлением скрытого духовного недуга человечества — братоубийственной ненависти (Быт. 4. 3-12). Войны сопровождали всю историю человечества после грехопадения и, по слову Евангелия, будут сопровождать ее и далее: «Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть» (Мк. 13. 7). Об этом свидетельствует и Апокалипсис, повествуя о последней битве сил добра и зла при горе Армагеддон (Откр. 16. 16). Земные войны суть отражение брани небесной, будучи порождены гордыней и противлением воле Божией. Поврежденный грехом человек оказался вовлечен в стихию этой брани. Война есть зло. Причина его, как и зла в человеке вообще, — греховное злоупотребление богоданной свободой, «ибо из сердца исходят злые помыслы: убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15. 19).
Убийство, без которого не обходятся войны, рассматривалось как тяжкое преступление пред Богом уже на заре священной истории. «Не убий», — гласит закон Моисеев (Исх. 20. 13). В Ветхом Завете, как и во всех древних религиях, кровь имеет священный характер, поскольку кровь — это жизнь (Лев. 17. 11-14). «Кровь оскверняет землю», — говорит Священное Писание. Но тот же библейский текст предостерегает обращающихся к насилию: «Земля не иначе очищается от пролитой крови, как кровию пролившего ее» (Числ. 35. 33).
VIII.2. Неся людям благую весть примирения (Рим. 10. 15), но находясь в «мире сем», который пребывает во зле (1 Ин. 5. 19) и исполнен насилия, христиане невольно сталкиваются с жизненной необходимостью участвовать в различных бранях. Признавая войну злом, Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством. Православие во все времена относилось с глубочайшим почтением к воинам, которые ценой собственной жизни сохраняли жизнь и безопасность ближних. Многих воинов Святая Церковь причислила к лику святых, учитывая их христианские добродетели и относя к ним слова Христа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15. 13).
VIII.3. «Взявшие меч, мечем погибнут» (Мф. 26. 52), — в этих словах Спасителя находит обоснование идея справедливой войны. С христианской точки зрения, понятие нравственной правды в международных отношениях должно опираться на следующие основные принципы: любовь к своим ближним, своему народу и Отечеству; понимание нужд других народов; убеждение в том, что благу своего народа невозможно служить безнравственными средствами. Эти три принципа определили нравственные границы войны, которые были выработаны христианским миром в Средние века, когда, применяясь к реальной ситуации, люди пытались обуздать стихию военного насилия. Уже тогда существовала убежденность, что война должна вестись по определенным правилам, что и сражающийся человек не должен терять своего нравственного облика, забывая, что его противник — такой же человек, как и он сам.
В западной христианской традиции, восходящей к блаженному Августину, при определении справедливости войны обычно приводят ряд факторов, которые обусловливают допустимость начала войны на своей или чужой территории. К их числу можно отнести следующие:
войну следует объявлять ради восстановления справедливости;
войну имеет право объявить только законная власть;
право на использование силы должно принадлежать не отдельным лицам или группам лиц, а представителям гражданских властей, установленных свыше;
война может быть объявлена только после того, как будут исчерпаны все мирные средства для ведения переговоров с противной стороной и восстановления исходной ситуации;
войну следует объявлять только в том случае, если имеются вполне обоснованные надежды на достижение поставленных целей;
планируемые военные потери и разрушения должны соответствовать ситуации и целям войны (принцип пропорциональности средств);
во время войны необходимо обеспечить защиту гражданского населения от прямых военных акций;
войну можно оправдать только стремлением восстановить мир и порядок.
В нынешней системе международных отношений подчас бывает сложно отличить агрессивную войну от оборонительной. Грань между первой и второй особенно тонка в случаях, когда одно или несколько государств либо мировое сообщество начинают военные действия, мотивируя их необходимостью защиты народа, являющегося жертвой агрессии (см. XV. 1). В связи с этим вопрос о поддержке или осуждении Церковью военных действий нуждается в отдельном рассмотрении всякий раз, когда таковые начинаются или появляется опасность их начала.Одним из явных признаков, по которому можно судить о праведности или несправедливости воюющих, являются методы ведения войны, а также отношение к пленным и мирному населению противника, особенно детям, женщинам, старикам. Даже защищаясь от нападения, можно одновременно творить всяческое зло и в силу этого по своему духовному и моральному состоянию оказаться не выше захватчика. Война должна вестись с гневом праведным, но не со злобою, алчностью, похотью (1 Ин. 2. 16) и прочими порождениями ада. Наиболее правильную оценку войны как подвига или, напротив, разбоя можно сделать, лишь исходя из анализа нравственного состояния воюющих. «Не радуйся смерти человека, хотя бы он был самый враждебный тебе: помни, что все мы умрем», — говорит Священное Писание (Сир. 8. 8). Гуманное отношение к раненым и пленным у христиан основывается на словах апостола Павла: «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим. 12. 20-21).
VIII.5. В основе христианского понимания мира лежат обетования Божии, засвидетельствованные в Священном Писании Ветхого и Нового Заветов. Эти обетования, придающие подлинный смысл истории, начали исполняться в Иисусе Христе. Для Его последователей мир является благодатным даром Божиим, о котором мы молимся и которого испрашиваем у Господа для себя и для всех людей. Библейское понимание мира значительно шире политического. Святой апостол Павел указывает, что «мир Божий… превыше всякого ума» (Флп. 4. 7). Он несравненно выше того мира, который люди способны создавать собственными усилиями. Мир человека с Богом, с самим собой и с другими людьми — неотделимы друг от друга.
Мир в Новом Завете, как и в Ветхом, рассматривается как дар Божией любви. Он тождествен эсхатологическому спасению. Вневременность мира, возвещенного пророками, особенно явно видна в Евангелии от Иоанна. В истории продолжает царствовать скорбь, но во Христе верующие имеют мир (Ин. 14. 27; 16. 33). Мир в Новом Завете есть нормальное благодатное состояние человеческой души, освобожденной от рабства греху. Именно об этом говорят пожелания «благодати и мира» в начале посланий святого апостола Павла. Этот мир — дар Святого Духа (Рим. 15. 13; Гал. 5. 22). Состояние примиренности с Богом есть нормальное состояние твари, «потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира» (1 Кор. 14. 33). Психологически это состояние выражается во внутреннем порядке души, когда радость и мир в вере (Рим. 15. 13) становятся почти синонимами.
Мир, по благодати Божией, характеризует жизнь Церкви во внутреннем и внешнем аспектах. Но, разумеется, благодатный дар мира зависит и от человеческих усилий. Дары Духа Святого проявляются лишь там, где существует встречное движение человеческого сердца, покаянно устремленного к правде Божией. Дар мира обнаруживает себя, когда христиане стремятся к его стяжанию, «непрестанно памятуя… дело веры и труд любви и терпение упования на Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес. 1. 3). Устремления к миру каждого отдельного члена тела Христова должны быть независимы от времени и от условий жизни. Угодные Господу, (Мф. 5. 9), они приносят плоды, где бы и когда бы ни совершались. Мир, как дар Божий, преображающий внутреннего человека, должен проявляться и вовне. Его следует сохранять и возгревать (2 Тим. 1. 6), а потому миротворчество становится задачей Церкви Христовой: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми» (Рим. 12. 18); старайтесь «сохранять единство духа в союзе мира» (Еф. 4. 3). Новозаветный призыв к миротворчеству опирается на личный пример Спасителя и Его учение. И если заповеди о непротивлении злому (Мф. 5. 39), любви к врагам (Мф. 5. 44) и прощении (Мф. 6. 14-15) обращены прежде всего к личности, то заповедь о миротворчестве — «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5. 9) — имеет непосредственное отношение к социальной этике.
Русская Православная Церковь стремится осуществлять миротворческое служение как в национальном, так и в международном масштабе, стараясь разрешить различные противоречия и привести к согласию народы, этнические группы, правительства, политические силы. Для этого она обращает свое слово к власть имущим и другим влиятельным слоям общества, а также прилагает усилия для организации переговоров враждующих сторон и для оказания помощи страждущим. Церковь также противостоит пропаганде войны и насилия, равно как и различным проявлениям ненависти, способной спровоцировать братоубийственные столкновения.
Из СОЦКОНЦЕПЦИИ РПЦ.
VIII. Война и мирVIII.1. Война является физическим проявлением скрытого духовного недуга человечества — братоубийственной ненависти (Быт. 4. 3-12). Войны сопровождали всю историю человечества после грехопадения и, по слову Евангелия, будут сопровождать ее и далее: «Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть» (Мк. 13. 7). Об этом свидетельствует и Апокалипсис, повествуя о последней битве сил добра и зла при горе Армагеддон (Откр. 16. 16). Земные войны суть отражение брани небесной, будучи порождены гордыней и противлением воле Божией. Поврежденный грехом человек оказался вовлечен в стихию этой брани. Война есть зло. Причина его, как и зла в человеке вообще, — греховное злоупотребление богоданной свободой, «ибо из сердца исходят злые помыслы: убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15. 19).
Убийство, без которого не обходятся войны, рассматривалось как тяжкое преступление пред Богом уже на заре священной истории. «Не убий», — гласит закон Моисеев (Исх. 20. 13). В Ветхом Завете, как и во всех древних религиях, кровь имеет священный характер, поскольку кровь — это жизнь (Лев. 17. 11-14). «Кровь оскверняет землю», — говорит Священное Писание. Но тот же библейский текст предостерегает обращающихся к насилию: «Земля не иначе очищается от пролитой крови, как кровию пролившего ее» (Числ. 35. 33).
VIII.2. Неся людям благую весть примирения (Рим. 10. 15), но находясь в «мире сем», который пребывает во зле (1 Ин. 5. 19) и исполнен насилия, христиане невольно сталкиваются с жизненной необходимостью участвовать в различных бранях. Признавая войну злом, Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством. Православие во все времена относилось с глубочайшим почтением к воинам, которые ценой собственной жизни сохраняли жизнь и безопасность ближних. Многих воинов Святая Церковь причислила к лику святых, учитывая их христианские добродетели и относя к ним слова Христа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15. 13).
VIII.3. «Взявшие меч, мечем погибнут» (Мф. 26. 52), — в этих словах Спасителя находит обоснование идея справедливой войны. С христианской точки зрения, понятие нравственной правды в международных отношениях должно опираться на следующие основные принципы: любовь к своим ближним, своему народу и Отечеству; понимание нужд других народов; убеждение в том, что благу своего народа невозможно служить безнравственными средствами. Эти три принципа определили нравственные границы войны, которые были выработаны христианским миром в Средние века, когда, применяясь к реальной ситуации, люди пытались обуздать стихию военного насилия. Уже тогда существовала убежденность, что война должна вестись по определенным правилам, что и сражающийся человек не должен терять своего нравственного облика, забывая, что его противник — такой же человек, как и он сам.
В западной христианской традиции, восходящей к блаженному Августину, при определении справедливости войны обычно приводят ряд факторов, которые обусловливают допустимость начала войны на своей или чужой территории. К их числу можно отнести следующие:
войну следует объявлять ради восстановления справедливости;
войну имеет право объявить только законная власть;
право на использование силы должно принадлежать не отдельным лицам или группам лиц, а представителям гражданских властей, установленных свыше;
война может быть объявлена только после того, как будут исчерпаны все мирные средства для ведения переговоров с противной стороной и восстановления исходной ситуации;
войну следует объявлять только в том случае, если имеются вполне обоснованные надежды на достижение поставленных целей;
планируемые военные потери и разрушения должны соответствовать ситуации и целям войны (принцип пропорциональности средств);
во время войны необходимо обеспечить защиту гражданского населения от прямых военных акций;
войну можно оправдать только стремлением восстановить мир и порядок.
В нынешней системе международных отношений подчас бывает сложно отличить агрессивную войну от оборонительной. Грань между первой и второй особенно тонка в случаях, когда одно или несколько государств либо мировое сообщество начинают военные действия, мотивируя их необходимостью защиты народа, являющегося жертвой агрессии (см. XV. 1). В связи с этим вопрос о поддержке или осуждении Церковью военных действий нуждается в отдельном рассмотрении всякий раз, когда таковые начинаются или появляется опасность их начала.Одним из явных признаков, по которому можно судить о праведности или несправедливости воюющих, являются методы ведения войны, а также отношение к пленным и мирному населению противника, особенно детям, женщинам, старикам. Даже защищаясь от нападения, можно одновременно творить всяческое зло и в силу этого по своему духовному и моральному состоянию оказаться не выше захватчика. Война должна вестись с гневом праведным, но не со злобою, алчностью, похотью (1 Ин. 2. 16) и прочими порождениями ада. Наиболее правильную оценку войны как подвига или, напротив, разбоя можно сделать, лишь исходя из анализа нравственного состояния воюющих. «Не радуйся смерти человека, хотя бы он был самый враждебный тебе: помни, что все мы умрем», — говорит Священное Писание (Сир. 8. 8). Гуманное отношение к раненым и пленным у христиан основывается на словах апостола Павла: «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим. 12. 20-21).
VIII.5. В основе христианского понимания мира лежат обетования Божии, засвидетельствованные в Священном Писании Ветхого и Нового Заветов. Эти обетования, придающие подлинный смысл истории, начали исполняться в Иисусе Христе. Для Его последователей мир является благодатным даром Божиим, о котором мы молимся и которого испрашиваем у Господа для себя и для всех людей. Библейское понимание мира значительно шире политического. Святой апостол Павел указывает, что «мир Божий… превыше всякого ума» (Флп. 4. 7). Он несравненно выше того мира, который люди способны создавать собственными усилиями. Мир человека с Богом, с самим собой и с другими людьми — неотделимы друг от друга.
Мир в Новом Завете, как и в Ветхом, рассматривается как дар Божией любви. Он тождествен эсхатологическому спасению. Вневременность мира, возвещенного пророками, особенно явно видна в Евангелии от Иоанна. В истории продолжает царствовать скорбь, но во Христе верующие имеют мир (Ин. 14. 27; 16. 33). Мир в Новом Завете есть нормальное благодатное состояние человеческой души, освобожденной от рабства греху. Именно об этом говорят пожелания «благодати и мира» в начале посланий святого апостола Павла. Этот мир — дар Святого Духа (Рим. 15. 13; Гал. 5. 22). Состояние примиренности с Богом есть нормальное состояние твари, «потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира» (1 Кор. 14. 33). Психологически это состояние выражается во внутреннем порядке души, когда радость и мир в вере (Рим. 15. 13) становятся почти синонимами.
Мир, по благодати Божией, характеризует жизнь Церкви во внутреннем и внешнем аспектах. Но, разумеется, благодатный дар мира зависит и от человеческих усилий. Дары Духа Святого проявляются лишь там, где существует встречное движение человеческого сердца, покаянно устремленного к правде Божией. Дар мира обнаруживает себя, когда христиане стремятся к его стяжанию, «непрестанно памятуя… дело веры и труд любви и терпение упования на Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фес. 1. 3). Устремления к миру каждого отдельного члена тела Христова должны быть независимы от времени и от условий жизни. Угодные Господу, (Мф. 5. 9), они приносят плоды, где бы и когда бы ни совершались. Мир, как дар Божий, преображающий внутреннего человека, должен проявляться и вовне. Его следует сохранять и возгревать (2 Тим. 1. 6), а потому миротворчество становится задачей Церкви Христовой: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми» (Рим. 12. 18); старайтесь «сохранять единство духа в союзе мира» (Еф. 4. 3). Новозаветный призыв к миротворчеству опирается на личный пример Спасителя и Его учение. И если заповеди о непротивлении злому (Мф. 5. 39), любви к врагам (Мф. 5. 44) и прощении (Мф. 6. 14-15) обращены прежде всего к личности, то заповедь о миротворчестве — «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5. 9) — имеет непосредственное отношение к социальной этике.
Русская Православная Церковь стремится осуществлять миротворческое служение как в национальном, так и в международном масштабе, стараясь разрешить различные противоречия и привести к согласию народы, этнические группы, правительства, политические силы. Для этого она обращает свое слово к власть имущим и другим влиятельным слоям общества, а также прилагает усилия для организации переговоров враждующих сторон и для оказания помощи страждущим. Церковь также противостоит пропаганде войны и насилия, равно как и различным проявлениям ненависти, способной спровоцировать братоубийственные столкновения.
А вот Афоня почему-то осуждает Филарета Денисенко за благословение украинских воинов на защиту своего отечества от посягательств путиноидов.
А вот Афоня почему-то осуждает Филарета Денисенко за благословение украинских воинов на защиту своего отечества от посягательств путиноидов.
А вот Афоня почему-то осуждает Филарета Денисенко за благословение украинских воинов на защиту своего отечества от посягательств путиноидов.
== У Вас формулировка не верна.
Правильно будет сказать так:
«А вот Афоня совершенно справедливо осуждает самозванца Денисенко за науськивание бандеровских бандитов на разбой в Малороссии и преступления против русского народа».
@Норман 197569 wrote:
А вот Афоня почему-то осуждает Филарета Денисенко за благословение украинских воинов на защиту своего отечества от посягательств путиноидов.
== У Вас формулировка не верна.
Правильно будет сказать так:
«А вот Афоня совершенно справедливо осуждает самозванца Денисенко за науськивание бандеровских бандитов на разбой в Малороссии и преступления против русского народа».
- Для ответа в этой теме необходимо авторизоваться.