Почему царя Иоанна Грозного называют святым?

[Корректор]

Бледный лось писал(а):

а я православный русский!

Институт любовниц прошу не рассматривать…:smile1:

Институт любовниц — это уже грех блуда для православного.. Негоже.. :smile1:

[дядя Андрей]

Бледный лось писал(а):

Нет Марго,это язычество…и муслимство,а я православный русский!

У славян существовала полигамия. У древних иудеев, которые подарили миру христианство (в том числе и православной конфессии), к слову, тоже. Да и у вас в Ветхом завете, напомните скока там жён было у Давида? А у Соломона?

Бледный лось писал(а):

Институт любовниц прошу не рассматривать…:smile1:

Ну, это понятно. «Любовница» — звучит функционально.

Институт любовниц — это уже грех блуда для православного.. Негоже.. :smile1:

Ай-яй-яй!

[дядя Андрей]

Бледный лось писал(а):

Можете меня виртуально распять,но провожу анологию:Грозный-Сталин…обоих ценю и уважаю,конечно с поправкой на временную ситуацию…:smile1:

Ты не один. Сходных с тобой взглядов придерживается Валерий Михайлович Ерчак, выпустивший одно из наиболее лучших на сегодняшний день исследований этой эпохи:»Слово и Дело Ивана Грозного» Можешь её там скачать.

[Nickolai3]

Женщины и мужчины по разному устроены, у женщины одна яйцеклетка, ее нельзя со случайными мужиками пачкать, а у нас пацанов миллионы сперматозоидов, негрех какой-нибудь дуре и подарить один.

[дядя Андрей]

Nickolai3 писал(а):

Женщины и мужчины по разному устроены, у женщины одна яйцеклетка, ее нельзя со случайными мужиками пачкать, а у нас пацанов миллионы сперматозоидов, негрех какой-нибудь дуре и подарить один.

Улыбнуло. Но это называется разбазариванием генофонда. А если дура ещё и из инородцев, тем более интеррас, то и расовое преступление.

[Ак-рус]

Открылся лик — я встал к нему лицом,
И он поведал мне светло и грустно:
«Пророков нет в отечестве своем, —
Но и в других отечествах — не густо.»
(Владимир Высоцкий)

Иван IV Грозный (1530—1584) — великий князь «всея Руси», первый русский царь.
Одни считают его выдающимся военачальником, дипломатом и писателем, образцом государственной мудрости. В глазах других он — кровавый тиран, почти сумасшедший.

Вспоминается одно из его высказываний:

«Чтобы охотиться на зайцев, нужно множество псов, чтобы побеждать врагов — множество воинов; кто же, имея разум, будет без причины казнить своих подданных!»

Делайте выводы сами, господа.

[дядя Андрей]

За польский трон тогда дрались и Габсбурги, сейм сначала утвердил на трон Максимилиана, Императора Священной Римской Империи. Но корону взяла Анна Ягеллонка, королева Польши с 1575 года, еще при жизни получившая титул «Медичи Восточной Европы» . Она также была спецом по отравлению. Есть основания предполагать что Горсей, который убедил Царя пить это «лекарство», был тройным агентом и работал на Медичи, на Елизавету и на Ягелонку. Не случайно ведь он совершенно точно предсказал дату смерти Царя 18 марта 1584 года. Зная как работает яд, несложно вычислить. А через три меяца умер и Алансон — Анжу, тоже несостоявшийся король польский. Поляки виноваты, однозначно.

Ты знаешь, а Ивана IV тоже приглашали на польский престол. После смерти Сигизмунда II Августа 7 июля 1572 года, прервалась династия Ягеллонов. Иван IV состоял с ней в дальнем родстве. Среди православного населения Литвы русский царь пользовался определенной популярностью. На польский и литовский престол выдвигалось несколько кандидатов: император Священной Римской империи Максимилиан, его сын Эрнест, шведский король Юхан III, французский принц Генрих Анжуйский. Были в этом перечне и русский царь Иван IV, его сын Федор. Поляки были более склонны поддерживать французскую и в меньшей степени ¾ германскую кандидатуры, литовские же паны — православного царя или его сына.
Намерения литовских панов были официально озвучены перед лицом самого Ивана IV ещё 10 июня 1570 года посольством Я. Скратошина. Посол заявил, что и польская, и литовская рада на совещании с королем обсуждали проблему бездетности Сигизмунда. Паны «желают, чтоб им государя себе избрати от словенского роду по воле, а не в неволю, и прихиляютца тебе великому государю и твоему потомству».
От царя Ивана литовцы ждали разъяснения его позиции по принципиальным вопросам: о сейме, о шляхетских вольностях, о правах собственности на имения, о религиозной свободе. Если перевести на современный политологический язык, от царя ждали предвыборную программу (хотя, конечно, в ХVI веке такого термина не знали).
Что-то вроде такой программы царь изложил на переговорах с М. Гарабурдой в феврале — марте 1573 года в Новгороде и в посланиях, отправленных в Литву спустя месяц. Иван IV выдвинул идею объединения в Восточной Европе Королевства Польского, Великого княжества Литовского и Московского государства в единое образование под властью одного монарха, носящего титул «Божией милостию государь и великий князь всея Руси, Киевский, Владимирский, Московский, король Польский и великий князь Литовский». Грозный уклонился от обещания перейти в католическую веру, зато особо оговорил себе право поощрять в Литве православие. Он также поставил ряд личных условий: хоронить членов династии правителей нового государства будут только в России, они имеют право выбирать жен из числа подданных, на старости лет монарх может добровольно отойти от дел и постричься в монастырь.
Правда, из дальнейшего разговора выяснилось, что предложение Речи Посполитой было лишь приманкой, польстившись на которую московский царь должен был отдать литовцам несколько спорных территорий и заключить столь необходимое для Великого княжества Литовского перемирие в Ливонской войне. Поэтому Иван IV гневно отверг лукавые предложения: «А у нас Божиим милосердием и прародителей наших молитвами наше государство и без того полно, и нам вашего чего хотети? А коли уж ваше хотение к прихилности, и вам пригоже нас не раздражати, а делати так, на чем есмя велел».(Материалы переговоров в Москве с посольством Я. Скратошина в июне 1570 г)
После недолгого правления в Польше короля Генриха Валуа и его бегства, литовцы вновь обратились к Грозному. Грамота от 24 июля 1574 года, присланная от полоцкого воеводы, польского каштеляна Яна Глебовича, стала фактически манифестом литовской аристократии и ярко рисовала облик идеального для шляхты короля. Собственно, к Грозному прямо высказаны только два условия: чтобы он был подлинно христианским государем и избавил бы народ от басурманской руки. Ни то ни другое не могло противоречить пониманию верховной власти и самим Иваном Васильевичем.
Но в грамоте Глебович поместил в качестве приложения текст присяги короля Генриха от 21 февраля 1574 года с намеком, что царю Ивану было бы неплохо соответствовать этим параметрам идеального правителя(королю предписывалось блюсти незыблемыми все права и вольности шляхты, данные издревле польскими королями: гарантировать сохранение религиозного плюрализма («разных вер»), обеспечивать безопасность границ государства, четверть «государева наклада» направлять на оборону. В случае войны король из казны оплачивал панам участие в ней из расчета на каждого коня по 8 золотых (1,5 рубля) на три месяца. Король был обязан оплатить все долги польской короны, для этого с собой привезти «пенязи». Королю запрещалось принимать решения, которые могут привести к ограничению вольностей панов Речи Посполитой: начинать войну без разрешения панов Рады и санкции Сейма, увеличивать поборы и вводить новые налоги и даже жениться без разрешения панов(Грамота Яна Глебовича Ивану IV от 24 июля 1574 Г.)). Эмоции Грозного при прочтении документа нетрудно представить.
Большую роль сыграла и приверженность российской стороны к определенному ритуалу. И у Грозного, и у Посольского приказа было определенное представление, как полагается занимать престол в чужих государствах. Оно во многом вытекало из политической доктрины «Сказания о князьях Владимирских»: государь должен быть официально и торжественно призван на государство по желанию «всего посполитства». Ситуация, когда за трон надо бороться, добиваясь благосклонности знати, не соответствовала политическим принципам московского царя.
Сам факт приглашения на польский престол для Ивана Васильевича означал только то, что паны «похотели нам послужити». При этом государь рассматривал службу панов как одолжение, которое он делает им же: их главная привилегия — повиноваться и исполнять приказы. Сама идея дворянской вольности с возмущением отметалась, но Иван IV был готов обсуждать вопрос о пожалованиях за верную службу. Из гарантий прав, требуемых литовской стороной, Грозный подтвердил только свое принципиальное невмешательство в религиозный вопрос и в деятельность духовенства Речи Посполитой (Уманец Ф. М. Русско-литовская партия в Польше)

[Автор]

Сообщения