Скульптор Сусликов.

[Леонид Никитин.]

Арт-обстрел.
Возможно некоторые наши соратники ещё не слышали об Александре, думаю интересно будет почитать…
Принадлежал ли Александр Сусликов когда-либо к экстремистским организациям, история да и сам скульптор умалчивают. Зачинщиком рискового предприятия стал тот самый Миша, который, по показаниям террориста, в дни нападения на Югославию в 99-м году неожиданно появился на его пороге: «Надо этим янкам надрать задницу, а заодно привлечь внимание прессы». Донкихотские идеи полностью совпали с чувствами и гражданской позицией скульптора.

— Когда натовцы стали бомбить Югославию, а наше правительство не оказало помощи нашим историческим союзникам, я возмутился, — вспоминает скульптор. — Еще время было такое… Сейчас бы, может, все по-другому пошло… А тогда народ устал от беспредела. И я был готов к такому отчаянному поступку.

А со стороны выступление “террористов” смотрится импульсивно.

— Четкого плана у нас не было. Решили действовать по обстановке, — говорит скульптор. — Медлить было нельзя — в Югославии гибли люди… У Миши имелось два противотанковых гранатомета и автомат Калашникова, он утверждал, что еще с путча их припас. Решили мы бабахнуть прямиком по США — ведь посольство считается территорией их страны.

Но поскольку все дни обстрела возле здания проходили митинги и данная территория постоянно была оцеплена милицией, «незаметно» подойти с двумя гранатометами к посольству оказалось затруднительно. Тогда «мстители» придумали гениальный план… Точнее, сама судьба припарковала его у обочины.

— Мы облачились в камуфляж, а по пути нам встретился милицейский «Опель», и мы решили подъехать на нем к зданию, сделать несколько выстрелов из окна машины по стенам и газовать оттуда… Как побочное действие, пугнули мента, который притулился за рулем, — полковник Лебедев такой… Ткнули ему в бок дуло. Все-таки человека с оружием в руках обуревает вседозволенность.

Понимал ли арт-террорист, что во время его перформанса могут пострадать люди?

— Мы знали, что во время митингов по технике безопасности всех сотрудников посольства эвакуируют из здания, — объясняет Сусликов. — И специально подъехали с противоположной стороны от демонстрации… Но если бы разрушилась стена и кто-нибудь из работников посольства погиб, ну что ж… В Белграде тоже были живые люди. На войне как на войне. Но, если честно, я считал, что это мы живыми оттуда не уедем — все-таки милицейское оцепление, все вооружены…

Неужто Сусликову было не за кого в этой жизни держаться, если он был готов положить ее на кон ради голого принципа?

— Детей у меня нет. Ну да, жена… Я ей ничего не сказал, чтоб не беспокоить. Да она бы и не поняла, отговаривала бы. Конечно, не хотел ее оставлять вдовой. Но рано или поздно люди умирают — на тот свет один идешь, — философствует скульптор. — А что касается позиции… как вам объяснить… Ну не мог я иначе: это как ощущение своего долга, призвания…

Операция почти удалась, правда, в ответственный момент гранатомет не сработал. Из окна «Опеля» прозвучала автоматная очередь: один раз по зданию посольства, второй — над головами «жандармов», чтобы те растерялись и не подстрелили машину. Митингующие аплодировали террористам вслед.

«Кто ж его посадит? Он же памятник!».

Ошарашенного полковника Лебедева выкинули из машины через несколько кварталов (он потом выступал свидетелем обвинения). «Опель» бросили чуть дальше… Подельники попрощались и, по словам скульптора, расстались навсегда.

— Вечером мы с женой смотрели телевизор — новость крутили по всем каналам, — говорит Александр. — «Митингуют только бездельники и хулиганы», — шутила она, не подозревая, что живет с одним из таких бунтарей под одной крышей. Но цель была достигнута: разразился международный скандал, потом заинтересовалась пресса…

Тем временем по телевизору перечисляли все преступления скульптора Сусликова: вооруженный захват заложника, нападение (выстрелы) в сторону сотрудников милиции, террористический акт…

— Я думал, что меня найдут со дня на день — конспирацию мы не особо соблюдали. По ночам прислушивался к шагам на лестнице, каждый раз думал: «За мной!». Вещи необходимые собрал, чтоб потом не метаться.

Однако арестовали скульптора-террориста только через год. Да, может, на него бы и вообще никогда не вышли, если бы он сам не подкинул следствию зацепку. Не выдержала душа поэта — Сусликов изваял подвиг своего соратника Миши в гипсе. А что же за произведение без зрителей? Ширпотреб! И Александр представил полутораметровую скульптуру с говорящим названием «Наш ответ НАТО» на суд самой элитарной общественности — на выставке в Госдуме. Мужик с гранатометом подходил под описание террориста Миши, объявленного во всероссийский розыск. Оперативники быстро пробили личность скульптора — Сусликов ничего не отрицал. Можно подумать, будто Александр хотел понести наказание за свое преступление.

— Я понимал, что нарушил закон. Но с общечеловеческой точки зрения не сделал ничего преступного, — говорит скульптор. — Но не мне решать, правильно я поступил или нет, вот и предоставил это судьбе…

Прокурор добивался для обвиняемого девяти лет тюрьмы. Сусликов заработал шесть с половиной, из которых отсидел пять — в колонии строгого режима. Заключенные с издевкой прозвали его патриотом, но за поступок уважали.

— Начальство перевело меня на отдельный режим — в специальный корпус, больше похожий на общежитие, — говорит Сусликов. — Там мне предоставили все необходимые материалы для творчества, и я принялся выполнять заказы вроде герба УФСИН, памятника «вертухаю» и так далее. Друзей у меня не было. На зоне есть только сокамерники и странная система отношений. Поделишься чаем или сигаретой — вместо благодарности тебя посчитают лохом… Но главным образом ты находишься наедине со своими мыслями. Свобода кажется чем-то нереальным. Однажды меня вывели за «колючку», чтобы помочь дерево спилить, — меня накрыло ощущение какого-то иного измерения…

Спустя три года скульптора перевели на вольное поселение зэков — разрешили жить с семьей.

— Сначала жена меня не понимала, говорила, что я ей жизнь поломал. Но потом смирилась… А тюрьма, видно, действует на психику: на воле потом невозможно оценить, с какой скоростью едет машина, боишься переходить дорогу. Не можешь на глаз определить расстояние. Но даже ценой таких лишений о своем поступке я не пожалел. И если бы все повторилось — изменил бы только мелкие детали… Кто бы еще махнул перед носом власти тореадорским плащом, если не я?

Ни наш, ни американский президент об инциденте Сусликова официальных заявлений не делали. Разве что посольство США меркантильно потребовало косметического ремонта за счет российской стороны — залатать дырки от пуль в районе пятого этажа.

В обществе акт Саши и Миши вызвал смех и недоумение.

Но в истории всегда есть место для шута — того, кто через дурацкий поступок проведет глубокомысленную теорию.

[Автор]

Сообщения