В деле Стригина огромную роль сыграла национальная неприязнь карачаевцев к русским

[Аноним]

Русского спасет от карачаевцев дагестанская тюрьма.

Оборона своего дома в станице Преградная Карачаево-Черкесии обошлась Евгению Стригину в 9 лет лишения свободы, которые к тому же ему придется отбывать в дагестанской колонии. Русские националисты требуют от ФСИН изменить место заключения, опасаясь издевательств над парнем, застрелившим кавказца. Они осуждают и сам суровый приговор для человека, защищавшего семью от разъяренных карачаевцев. Впрочем, в Дагестане заверяют, что никаких пыток и конфликтов сокамерников по этническому признаку в их учреждениях исполнения наказаний нет.

Героя националистов, «настоящего казака» Евгения Стригина единомышленники пытаются спасти от дагестанской тюрьмы. Верховный суд Карачаево-Черкесии подтвердил приговор о 9 годах заключения за «преднамеренное убийство» с ограничением свободы в колонии строго режима на один год. Молодого отца семейства, как сообщают близкие к нему источники, хотят отправить отбывать срок в Дагестан. Это, по мнению одного из лидеров Этнополитического объединения «РУССКИЕ» Владимира Поткина (Басманова), для осужденного представляет смертельную опасность. Поэтому националисты пишут во ФСИН и в Генпрокуратуру обращения с требованием изменить место заключения арестанта.

«Этапирование русского парня в колонию на территорию Республики Дагестан, по приговору за убийство карачаевца, означает только одно — что его там ждет неминуемая смерть, а все лица, причастные к его отправке, являются фактическими соучастниками убийства», — говорится в письме Поткина. По его мнению, Стригина следует вывезти из Северо-Кавказского федерального округа.

«Дело Стригина» громко пошумело в своем начале, а потом тихонько превратилось в суровый вердикт. Русский житель станицы Преградная на реке Уруп в КЧР ночью дал отпор группе карачаевцев, вломившихся в его дом. За это и заслужил лестное звание «настоящий казак», хотя отношения к казачьим организациям не имел.

Конфликту предшествовала небольшая драка из-за того, что машина Стригина на проезжей части мешала автомобилю с карачаевцами. В той стычке один из представителей титульного этноса упал, ударившись затылком. Через час он приехал с дюжиной товарищей и ворвался в дом Стригина, где в это время были только его жена и двое малолетних ребятишек. Они спрятались в дальней комнате и вызвали Евгения по телефону. Когда он и две его друзей приехали, началась потасовка. Виталия Гежина «мстители» забивали ногами. Евгений бросился в дом, вынес охотничье ружье и трижды выстрелил — в воздух и по машинам карачаевцев. Один из вскочивших в автомобиль Хамид Бостанов был ранен дробью. Нападавшие быстро ретировались.

Сам Стригин на два дня с семьей скрылся на автомобиле в лесу, опасаясь продолжения «войны». А потом, услышав о смерти Бостанова в больнице, сдался полиции. К тому времени его друзей уже вовсю прессовали, в том числе физически, карачаевские следователи. «Благодаря» им Евгений Стригин оказался виновен в убийстве (ч. 1 ст. 105 УК РФ) и покушении на убийство двух и более лиц (ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ), а не в превышении самообороны.

Родители Евгения надеялись на мягкий приговор, поэтому от помощи Карачаево-Черкесского регионального общественного движения «Русь» отказались, рассказал корреспонденту «Большого Кавказа» глава организации Николай Хохлачев. По его наблюдениям, к русским в Зеленчукском и Урупском районах Карачаево-Черкесии сформировалось «тенденциозное отношение». «У нас там есть один русский активист. С ним боролось руководство района, не совсем правильно оценивая национальную политику, — рассказал глава русской организации. — Теперь переключились на его жену, которая работает директором школы искусств. Ей прямо говорят: «Мы тебя все равно выдавим отсюда, уезжайте, чтобы вашего духу тут не было».

Неприязнь карачаевцев к русским сыграла свою роль и в деле Стригина. «Я считаю, что чересчур ретивая команда последовала по оценке его преступления, — отметил Николай Хохлачев. — Там надо хорошо разобраться, с чьей стороны было серьезное нарушение закона. Со стороны этих молодчиков, которые приехали и начали громить его дом, или со стороны Стригина, который защищал свою семью и был в состоянии аффекта. По моим сведениям, сначала речь шла об условном сроке, а потом срочно дали ему 9 лет. Я против этого приговора и против того, что его отправляют в Дагестан. Я буду этим делом заниматься».

Но так ли опасен перевод Стригина в Дагестан, как кажется на первый взгляд? Алексей Барановский, координатор правозащитного центра «Русский вердикт», полагает, что за решеткой в любом регионе национальность перестает иметь значение. «Все зависит от того, какие на него виды у администрации учреждения, к кому его «подселят» и как он там себя поведет, что он собой представляет как личность, — отметил эксперт в комментарии корреспонденту «Большого Кавказа». — Если ты тряпка, воришка и лжец, тебе придется плохо в любой тюрьме с соседями любой национальности. Если ты честный и достойный человек, то общий язык ты найдешь в любой камере. Но если администрация решит тебя сгнобить и сломать, то она это сделает в 90 процентах случаев вне зависимости от региона, где это происходит». Что касается перспектив «бомбардирования» ФСИН и Генпрокуратуры ходатайствами за Стригина, то Алексей Барановский убежден: общественное давление на систему ФСИН дает результат, если есть «правовые основания изменить (или наоборот, не допустить) какое-либо действие».

В свою очередь глава Общественного совета при УФСИН Дагестана Гасан Айгунов заверил корреспондента «Большого Кавказа», что никаких пыток, издевательств и конфликтов на национальной почве в исправительных учреждениях республики не может быть в принципе. «Такого, чтобы между собой осужденные конфликтовали или какие-то грубые пытки, как в Копейске, таких случаев за три года мы здесь не наблюдали, — подчеркнул он. — Руководит УФСИН взвешенный мужик, недавно звание «генерал-майора» получил, и в колониях таких ЧП не было. Есть недостатки, например, по условно-досрочному освобождению больных. За прошлый год подано было 15 заявлений, но освободили только троих, а остальные умерли в колонии. Что касается условий содержания, питания, медицинского обслуживания, мы таких жалоб от заключенных еще не получали. И вообще не слышали от тех людей, которых перевели из других регионов, чтобы к ним применялись какие-то пытки. Мы регулярно посещаем эти колонии, и если вы мне направите его фамилию, имя-отчество, можете быть уверены, возьмем его под свой контроль. Он будет здесь в безопасном месте. У меня есть претензии к министерству внутренних дел, так как до доставления в ИВС есть случаи, когда к задержанным применяется физическая сила. А учреждения ФСИН мы держим под контролем, их не нужно опасаться».

Светлана Болотникова, БК

[Автор]

Сообщения