- В этой теме 21 ответ, 8 участников, последнее обновление 11 лет, 6 месяцев назад сделано
.
-
Сообщения
-
В горле першит от сухой земли, и я постоянно сплевываю, будто бы курю выдержанный дедушкин самосад. Но окоп удушает не клубами дыма, а терпким запахом смазки: проверяем оружие. Некогда подымить знатным, домашним табачком, не получиться свидеться с дедом. Лежит он далеко на западе, на жесткой черноземной перине и дремлет, прикрытый тонким дерновым одеяльцем, рядом с бывшей деревенькой, чей пепел удобрил равнину, вырастив сочную, коням на выпас, ковыль-траву.
−Не по себе что-то, братцы, — говорю я тихо.
Сашка как будто меня не слышит, осторожно выглядывает через бруствер окопа:
−Хорошо, гад, окопался. На полсотни наших смертей точно в землю зарылся.
Грозный холм за ночь успел оскалиться зубатой проволокой, ломаной линией траншей, врытыми и спящими пучеглазыми минами. Купишь высотку за дорого: ее взятие не разменяешь на полсотни смертей, как заявил Сашка, а омоешь ценой батальона, не меньше.
−А ты как хотел. Немец не дурак, подставляться не любит. Башку то спрячь, а то раньше времени отстрелят. Куда же ты есть потом будешь?
Раздается громкий смех — это хохочет старшина Ефремов. Приземистый, опоясанный где-то посреди широкой груди ремнем с начищенной бляхой, он похож на утянутый, ушитый с выпуклых краев, бублик. А вот круглое украинское лицо напоминает блин, пшеничные усы поплывшее масло. У Ефрема, соответствующего своей внешности, всегда есть, что пожевать. Вот и сейчас старшина грызет сухарь.
−Эка, Ефрем, а ты все шутишь? — Саньку легко можно было завести. Сказывался предбоевой мандраж, — война кругом, а ты все шутки заливаешь.
−А то! — Ефремов подсаживается к нам, — как же без шуток то жить? То-то и оно, что никак. А еще без табачка нельзя. Согласны, братушки?.. Покурим, братья-славяне?
−Табак то есть, — отвечаю я, — а бумажонки нема. Сань, подрядись за материалом?
Привставший было Саня, упал на землю — небо неожиданно разрывает, подобно тяжелой навозной мухе, рев самолета. Издали тащиться, далеко слыхать. Бомбить не будут, мелка сошка — наспех вырытая оборонительная позиция, после того, как ночной атакой штурмовой отряд гансов, взял нашу высотку. А утром в расположение изрядно потрепанного и поседевшего батальона, пришла гневная разнарядка: <<Высоту вернуть. Артиллерия поддержит>>. Вот и корчимся перед атакой в тощем, неглубоком окопчике. Прекрасная мишень. Самолет, скорей всего, летит назад отбомбившийся, но рисковать никто не хочет, чай не дураки.
−Разлетались, как оводы у воды, — бормочет Сашка.
−Как мухи над… — поправляет Ефрем.
−Это чего? Если они мухи, то мы…
Но Ефремов, схватившись за круглый живот, уже беззлобно смеется над простодушным Сашкой, и мы не замечаем, как сверху на нас, подобно грибному дождику, падает шелестящий листопад. Листовки рвет и кусает ветер, отгоняет их от окопов, но они ложатся густо, как бомбы лаптежников, так мы называем пикирующие бомбардировщики немчуры, за их хищно расставленные шасси. Странно, зачем нас травить этой гадостью?
−А вот и бумажонка поспела! Хоть какой-то прок от фашистов, — я рву, не читая, красочную листовку.
Вражеский пропагандистский материал изучать и подбирать позволяют, но исключительно в присутствии политработника, который сразу же доходчиво опровергает написанное, но сейчас начальству не до этого — убивают страх водкой, перед скорой фронтальной атакой.
−Ишь, чего пишут, — авторитетно зачитал Ефремов, — говорят, что их враги раса жидо-большевиков. О, как! Брошюра <<Ун-тер-мен-ш>> называется. Что за диковинное название. Говорят, все беды от них, от унтерменшев то бишь. Русские братья германцам. А они пришли освободить нас от гнета жидовских кровопийц. Да вот больно дорогую цену требуют, — старшина повел плечом, куда его еще жарким летом сорок первого клюнула востроносая пуля.
−Пусть бросают, для курева пойдет, — философствует Санька, — эта макулатурка пользу принесет.
Попыхиваем сизым дымком. Красочная бумага коптит, легкие шкурит табак, но мы не обращаем внимания на мелкие неудобства. Возможно, это одна из последних наших <<спокойных>> минут. Я подтягиваю к себе холодную винтовку. Ефрем больше хмурится, поглядывая на, кажется, спящий холм, а Саня о чем-то задумался.
Из глубины нашей обороны, по возвышению, пару раз долбанула пушка. Взметнулись осиротевшие фонтанчики земли, застывшие на мгновение земляными гейзерами, опали, и настала предбоевая, звенящая тишина. Обещанная артиллерийская подготовка прошла.
−Братцы, — вдруг тихо говорит Сашка, — а помирать то неохота. Страсть как не охота! Не могу!..
−Не хочешь умирать? — ошалело переспрашиваю я.
−Не хочу, — тупо повторяет Саня, прижимая к себе винтовочку.
Приехали, что же это? Откуда? Из-за чего? Я в нерешительности. Ефремов, наоборот, предельно серьезен, отбрасывает бычок:
−А умереть надо. Не для себя нам выпала доля жить. Не для себя, а ради других.
От этого пафосного замечания, Сашка становится лишь более угрюмым.
−Мы должны умереть, — с девятнадцатилетней уверенностью заявляю я, — такая нам выпала доля — умереть. Зато другим повезет жить. Авось, повоюем еще.
−Не робей, Сашок, — уже как прежде улыбается Ефрем, — прорвемся.
−Прорвемся, — неуверенно произносит Сашок.
Отлегла, значит, душевная хмарь от товарища. Отлипла. Хуже пули такая зараза, множество раз убить человека может, в отличие от бездушного свинца.
−Не робей, — повторяет Ефрем, — не мы первые, не мы последние.
Готовимся к броску. Сотня метров. В девятилетке пробегал такую дистанцию секунд за пятнадцать, сейчас преодолею за десять. Страшно, поэтому побегу как безумец, не обращая внимания на мины и встречный огонь, лишь бы дотянуть до вражеского окопа. А там острый штык уравняет нас.
Справа, из траншеи, на отвал окопа, выскакивает капитан с горящими глазами и зажатым в руке пистолетом. Ему страшно, слишком верная смерть глядит ему в грудь вороненым дулом вражеского пулемета. Жадно ищет галопирующее сердце офицера винтовочного поцелуя, но надо поднять солдат в атаку. Иначе — никак. Не смерть, а хуже — позор.
Переселил себя капитан:
−Ура-а-а-а!
И мощное, всепобеждающее и набирающее силу <<Ура>> расстилается в предвечернем воздухе, многоголосым стальным гулом колышет кровавый закат, и рогатые каски на занятом холмике, с животным страхом в арийских глазах, начинают неуверенно переглядываться, перед этим непобедимым, от безвыходности, русским <<Ура>>.***
Облеванные улицы провинциального города N торжественно встречали победный девятомай. Рахитная молодежь наливалась пивом во имя дедов и прадедов. Тискали в пьяном экстазе рано созревших пятнадцатилетних подруг. Продольный сквозняк, собрав команду из пустых бутылок, устраивал чемпионат мира по <<футболу>> прямо на городской площади.
−За нашу победу! — бутылки сходятся в колеблющуюся свастику рук, — вообще, фашистов, тварей, драть будем, как они смеют, бли-ать, руку на святое поднимать! Людского у них нету.
−За победу, бли-ать!
−Если бы не деды, нас бы не было на …, — приправленное матом, доносится от соседней скамейки, — с нашей победой, мужики!
−Ебта, Арсен, верно сказал! Уважаю! Мужик!!
А седой человек, с грудью, замученной золотом и серебром, тихо наблюдал за пиром во время чумы. Его слезы высохли шестидесят лет назад, поэтому он с одним лишь немым сожалением заговорил, шлепая морщинистыми губами, в пустоту:
−Лучше бы вас не было… Лучше бы ничего не было… И меня не было… Эх, Сашка, Сашка… И… лучше бы мы с тобой сражались…
Его страна, в кровавой схватке выиграв войну, проиграла совсем другое, как думал старик, но, куда как более важное сражение. Право жить ветеран добыл на кончике трехгранного штыка, закалил его во вражеской крови и собственном страхе… но таким дорогим правом жить… жить как человек, купленным ветераном на черном рынке войны, его потомки так и не воспользовались, предпочитая легкий путь скота.
−Лучше бы.. лучше бы…
Защитник Отечества выиграл войну, где его враг был в перекрестии прицела, но не смог победить в том сражении, когда по ту сторону баррикад оказался его собственный, но уже чужой, осатаневший народ.
−Как же так..? Как же… так!
И стоила ли та кровь, сегодняшней грязи? Была ли достойна пролитая кровь, сегодняшней умственной и нравственной распутицы? Ветеран не знал ответ на этот вопрос. Он просто не мог вспомнить, когда в последний раз праздновал День Победы, а не смотрел на скотский, ублюдочный девятомай.−Лучше бы вас не было… Лучше бы ничего не было… И меня не было… Эх, Сашка, Сашка… И… лучше бы мы с тобой сражались…
Его страна, в кровавой схватке выиграв войну, проиграла совсем другое, как думал старик, но, куда как более важное сражение. Право жить ветеран добыл на кончике трехгранного штыка, закалил его во вражеской крови и собственном страхе… но таким дорогим правом жить… жить как человек, купленным ветераном на черном рынке войны, его потомки так и не воспользовались, предпочитая легкий путь скота.
−Лучше бы.. лучше бы…
Защитник Отечества выиграл войну, где его враг был в перекрестии прицела, но не смог победить в том сражении, когда по ту сторону баррикад оказался его собственный, но уже чужой, осатаневший народ.
−Как же так..? Как же… так!
И стоила ли та кровь, сегодняшней грязи? Была ли достойна пролитая кровь, сегодняшней умственной и нравственной распутицы? Ветеран не знал ответ на этот вопрос. [/quote]Это не мысли ветерана, а херня, выдуманная диванным молокососом.
, а херня, выдуманная диванным молокососом.
К сожалению это правда, а не херня…они войну выиграли, а мы все прос…ли.
Хватит этой надуманной «правды» от молокососов, которые ничего не пережили сами, ничего не добились, нигде не воевали.
С чего бы для ветерана народ вдруг стал чужим? Это он для пиплхейтеров стал давно чужим.
Как-будто ветераны в молодости не выпивали, за девчонками не бегали, не бухали сами за Победу. Нет, это автор ничего этого не делал, поэтому навыдумывал.
Скоты у них видите ли все, а они праведники, через марлечку ссут.
Ага, их гуру Широпаев заливает будь здоров. Да и они там нравственные поди только за клавой компа.
Ты чего завелся? Я вот пипл-хейта тут не увидел, мрачновато написано, но заставляет задуматься, да и отношение к ВОВ не прописано…
Я, например, не склонен рассматривать посыл автора как истину в первой инстанции, но вынужден согласиться, что пища для размышления имеет место быть.
Лучше бы разместили точку зрения автора по поводу отделения Кавказа. Вот там он очень хорошо изложил, почему его не надо отделять. Это было бы более насущно, чем выдуманные мысли дедушки-ветерана.
Doom, да кто же тебе самому не дает разместить? Я запостил то, что мне понравилось, про кавказ не читал у него.
Это не мысли ветерана, а херня, выдуманная диванным молокососом.
Думается этот молокосос и в армии даже не служил.
К сожалению это правда, а не херня…они войну выиграли, а мы все прос…ли
Единственное с чем могу согласиться и это очевидно.
То, что опустились до скотского состояния-виноваты сами.
- Для ответа в этой теме необходимо авторизоваться.