[ — Мартовcкіе дни 1917 года — ГЛАВА СЕДЬМАЯ. МИXАИЛ II — II. Отpечeніе Миxаилa.]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
В «Исторіи революціи» Милюков говорит, что Родзянко-Львов отправились к прямому проводу в военное министерство для того, чтобы выяснить возможность «измѣненія» манифеста. Мы видѣли, что об этом не было и рѣчи со стороны предсѣдателей Врем. Комитета и Врем. Правительства. Дѣло шло об отсрочкѣ, пока политическіе архитектора не договорятся между собой… «Ночь, (вѣрнѣе предразсвѣтное время) прошла, — вспоминает Керенскій, — в рѣзких и горячих спорах, так как Милюков защищал свою позицію с настойчивостью и упорством изумительными. Его поддерживал лишь отчасти (moité à contre coeur) Шингарев. Милюков считал, что «всѣ потеряли голову» [272]. Мнѣніе Керенскаго о необходимости убѣдить Вел. Князя отречься возымѣло рѣшающее вліяніе. Некрасов успѣл уже набросать и проект отреченія. Никто не знал, насколько сам Вел. Князь был освѣдомлен о происходящем. Рѣшено было отправиться и коллективно представить на его усмотрѣніе двѣ точки зрѣнія, так как Милюков, — утверждает Керенскій, — заявил, что он немедленно покинет ряды Вр. Правительства, если ему не будет предоставлена возможность изложить мнѣніе меньшинства перед Мих. Алекс.
Около полудня по датировкѣ Милюкова — около 10 час. по воспоминаніям Керенскаго — члены правительства кн. Львов, Милюков, Керенскій, Некрасов, Терещенко, Годнев, Львов Вл. и члены Врем. Комитета Родзянко, Ефремов и Караулов (называют еще Шидловскаго и Ржевскаго), собрались на Милліонной в квартирѣ кн. Путятиной, гдѣ временно пребывал Великій Князь. Сама хозяйка в воспоминаніях опредѣляет время собранія около 11 часов.
Около полудня по датировкѣ Милюкова — около 10 час. по воспоминаніям Керенскаго — члены правительства кн. Львов, Милюков, Керенскій, Некрасов, Терещенко, Годнев, Львов Вл. и члены Врем. Комитета Родзянко, Ефремов и Караулов (называют еще Шидловскаго и Ржевскаго), собрались на Милліонной в квартирѣ вн. Путятиной, гдѣ временно пребывал Великій Князь. Сама хозяйка в воспоминаніях опредѣляет время собранія около 11 часов.
Не знаю, на основаніи каких данных Маклаков иниціативу созыва совѣщанія приписывает «новому императору». Караулов, разсказывавшій 31 марта в. кн. Андрею Влад. в Кисловодскѣ исторію отреченія Мих. Ал., говорил, что иниціатива совѣщанія принадлежала исключительно думцам: Керенскій телефонировал Вел. Кн. в 5 час. утра, Мих. Ал. разбудили, и он отвѣтил, что «ничего не знает» о том, что произошло в Псковѣ. Надо ли говорить, что теоретическія разсужденія Маклакова, который понял бы собраніе на Милліонной, если бы там рѣчь шла о недостаточности конституціонных гарантій в актѣ отреченія Царя, совершенно непримѣнимы к революціонной обстановкѣ утра 3-го марта, вытекавшей, конечно, не из правомѣрных юридических предпосылок государствовѣдов. При обрисовкѣ тогдашней революціонной обстановки надлежит устранить легенду, правда совершенно второстепеннаго значенія, но очень характерную для революціонной мемуарной литературы. Суханов вспомнил, как он 2-го марта, т. е. в критическій момент, когда рѣшался вопрос о государственной власти, на запрос совѣтскаго комиссара на Царскосельском вокзалѣ («по порученію желѣзнодорожников»): возможно ли дать Мих. Ал. поѣзд для пріѣзда из Гатчины в Петербург, «без всяких совѣщаній», отвѣтил, «что поѣзда Исп. Ком. не разрѣшает «по случаю дороговизны угля» — «гр. Романов может придти на вокзал, взять билет и ѣхать в общем поѣздѣ» Этот, воспроизводимый Черновым и др. «революціонный» отвѣт теряет свой эффект и относительное остроуміе, так как Мих. Ал., прибыв в столицу 27-го, уже не мог выѣхать назад в Гатчину и находился все время в квартирѣ кн. Путятиной. Так засвидѣтельствовала сама Путятина; это утверждает и полк. Никитин, по словам котораго Мих. Ал. в разговорѣ с ним высказывал особенное недовольство против Родзянко, вызвавшаго Великаго Князя и оставившаго его будто бы в военном министерствѣ во время вечерняго разговора со Ставкой. Однако, для переговоров со Ставкой Мих. Ал. ѣздил не с Родзянко, а с военным министром Бѣляевым и на его автомобилѣ. Весь этот инцидент (с сухановским отвѣтом) нашел нѣкоторый отклик в тогдашнем сообщеніи «Русскаго Слова», но отнесен он ко времени послѣ отреченія. Кто у кого заимствовал — мемуарист ли у газетнаго сотрудника или этог послѣдній у будущаго мемуариста — не знаю…
По словам Путятиной, Мих Ал. увѣдомил Родзянко только в 4 часа утра 2-го, гдѣ он находится (свидѣтельство болѣе, чѣм сомнительное), и тогда же ему была прислана охрана из 40 юнкеров и 8 офицеров.