[ — Мартовcкіе дни 1917 года — ГЛАВА СЕДЬМАЯ. МИXАИЛ II — II. Отpечeніе Миxаилa.]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
25-го февраля, в субботу, предполагался пріѣзд из Гатчины в Петербург вел. кн. Михаила Александровича. В этот день был назначен на 7 час. вечера обѣд у гр. И. И. Капниста, на Сергіевской улицѣ (Капнист — член Государственной Думы), и затѣм предполагалась поѣздка в Михайловскій театр на французскій спектакль.
Проѣзжая к гр. Капнист, Великій Князь обратил вниманіе на большое скопленіе народа в направленіи Невскаго проспекта, а потому, по пріѣздѣ на Сергіевскую, поручил мнѣ справиться по телефону у Петербургскаго градоначальника (ген.-м. Балк) о положеніи в Петроградѣ. Градоначальник отвѣтил, что в городѣ тревожно, на Невском проспектѣ была стрѣльба, и что при стрѣльбѣ убит полицейскій пристав. Мой доклад о событіях в Петроградѣ произвел на Вел. Князя очень тяжелое впечатлѣніе, и он сейчас же отказался от мысли поѣхать в театр. По окончаніи обѣда лица, принимавшая в нем участіе, поѣхали в театр, а М. А. поѣхал со мной ко мнѣ на квартиру; оставаясь у меня, М. А. писал письма своим знакомым и, между прочим, ген. Брусилову. Вел. Князь оставался у меня до 12 час. ночи; в указанное время подъѣхал к дому автомобиль с Н. С. Брасовой и Н. Н. Джонсоном, возвратившимися из театра. М. А. вошел в автомобиль и уѣхал в Гатчину. На другой день, 26-го февраля, в воскресенье, вел. князь Михаил Александрович предполагал пріѣхать в Петроград и, вмѣстѣ с вел. кн. Ксеніей Александровной, быть в 2 часа дня в Петропавловском соборѣ на панихидѣ у гробницы имп. Александра III. В этот день, в 10 час. утра, я справился по телефону у градоначальника о безопасности слѣдованія Вел. Князя с Варшавскаго вокзала в Петропавловскій собор. Градоначальник сообщил, что путь слѣдованія безопасен, о чем я и доложил по телефону в Гатчину. 26-го февраля М. А. я не видѣл, но знаю, что он благополучно побывал у Кс. Ал. и в Петропавловском соборѣ, а затѣм возвратился в Гатчину.
27-го февраля, в понедѣльник, я отправился в обычное время в Управленіе дѣлами вел. кн. М. А.; на улицах было большое оживленіе, а мѣстами были замѣтны далее отдѣльныя группы; вообще же чувствовалось очень тревожное настроеніе. Из Управленія дѣлами я вышел в 3 1/2 ч. дня. Возвращался я домой в автомобилѣ, которому мѣстами приходилось ѣхать очень медленно из-за народа, котораго особенно было много на Благовѣщенской площади. По пріѣздѣ домой я говорил по телефону с шофером Козловским, который сообщил мнѣ, что ему приказано по телефону из Гатчины подать автомобиль на Варшавскій вокзал для встрѣчи вел. кн. М. А.; сообщая об этом, Козловскій добавил: извѣстно ли Великому Князю о тревожном настроеніи в Петроградѣ. Так как о пріѣздѣ Великаго Князя в Петроград мнѣ не было извѣстно, то сейчас же послѣ разговора с Козловским я позвонил в Гатчину и узнал, что Мих. Ал. уже выѣхал в Петроград с Н. Н. Джонсоном послѣ телефоннаго разговора из Петрограда с предсѣдателем Государственной Думы Родзянко. Около 8 час. вечера позвонил ко мнѣ Н. Н. Джонсон и сообщил, что М. А. находится в Маріинском дворцѣ на совѣщаніи с видными членами Государственной Думы и другими, по вызову М. В. Родзянко. Н. Н. Джонсон говорил из вестибюля Маріинскаго дворца.
В двѣнадцатом часу ночи позвонил ко мнѣ, но приказанію Н. Н. Джонсона, шофер Козловскій и сообщил мнѣ, что вел. князь М. А. находится у военнаго министра, в его домѣ на Мойкѣ, при чем сообщил мнѣ об этом иносказательно, видимо, опасаясь при разговорѣ по телефону открыть мѣстопребываніе Вел. Князя; вмѣстѣ с тѣм Козловскій добавил, что автомобиль Вел. Князя спрятан во дворѣ дома. В четвертом часу ночи на 28-ое февраля ко мнѣ позвонил Н. Н. Джонсон и сообщил, что Вел. Князь находится с ним в Зимнем дворцѣ, и что пришлось остаться в Петроградѣ, вслѣдствіе невозможности проѣхать из дома военнаго министра на Варшавскій вокзал, из-за большого количества народа на улицѣ. В восьмом часу утра того же дня (вторник, 28-го февраля) Н. Н. Джонсон сообщил мнѣ по телефону, что М. А. находится в квартирѣ кн. О .П. Путятиной, на Милліонной улицѣ, 12, так как оставаться в Зимнем дворцѣ оказалось невозможным: караул снялся, и двери творца открыты; сообщая об этом, Н. Н. Джонсон пояснил, что квартира кн. О. П. Путятиной выбрана, как ближайшая к Зимнему дворцу, и что и сюда пришлось проходить не через улицу, а по двору Эрмитажа и дворца вел. кн. Николая Михайловича.
В этот день я страдал сильной головной болью, и поэтому отправиться к вел. князю М. А. не мог, — поддерживал связь с квартирой кн. О. П. Путятиной по телефону. В 7-м часу вечера зашел ко мнѣ Д. Н. Старынкевич: одѣт был Старынкевич в охотничье короткое пальто, и он объяснил мнѣ, что так он менѣе похож на буржуя, и потому ближе подходит к толпѣ. Около 7 час. вечера во мнѣ вошли двое неизвѣстных людей с винтовками, из которых один был в военной формѣ, а другой в штатском платьѣ и котелкѣ; эти лица объявили мнѣ, что выстрѣлом из моего окна убита на Фонтанкѣ женщина, и требовали, чтобы я показал им всѣ окна своей квартиры. Тщетно я доказывал этим людям, что окна моей квартиры не выходят на Фонтанку, они все же обошли мою квартиру и затѣм, благополучно для меня, удалились в сосѣднюю квартиру; говорю «благополучно», так как в сосѣдней квартирѣ произвели разгром. Послѣ ухода этих лиц, я снова лег в постель; Д. Н. Старынкевич пробыл у меня весь вечер, и даже остался ночевать.
1-го марта, в среду, я рѣшил отправиться к вел. князю Михаилу Александровичу, на Милліонную улицу, 12. Вышел я из дому около 12 часов, в сопровожденіи Д. Н. Старынкевича, который проводил меня до Милліонной, 12. Шли мы с Фонтанки на Милліонную по Невскому проспекту и через площадь Зимняго дворца. По всему Невскому проходили войска к Государственной Думѣ. На углу Милліонной улицы и Мѣшкова переулка, у дома № 16, была большая толпа народу. Оказалось, что в этом домѣ только-что убили, во время обыска, проживавшаго там генерала Г. Э. Штакельберга, состоявшаго при вел. кн. Маріи Павловнѣ старшей. Это было за два дома до квартиры кн. Путятиной. Подойдя к подъѣзду дома № 12, гдѣ находился вел. князь М. А., я встрѣтил гувернантку кн. Путятиной, которая сказала, что только-что на ея глазах на набережной Невы был убит какой-то офицер. В квартиру кн. О. П. Путятиной я вошел около часу дня, к самому началу завтрака. В передней комнатѣ меня встрѣтил Н. Н. Джонсон, который сообщил мнѣ об опасности, которой подвергался в это утро Вел. Князь, находясь в частной квартирѣ, так как в сосѣдних квартирах, — между прочим, обер-прокурора Св. Синода Раева и Столыпина, — производились обыски; в квартиру кн. О. П. Путятиной лица, производившія обыск в домѣ, к счастью, не зашли; сообщая об этом, Н. Н. Джонсон добавил, что в настоящую минуту М. А. находится в большей безопасности, так как, с одной стороны, вызван для охраны Вел. Князя караул из школы прапорщиков, а, с другой, что Вел. Князь подписал один акт, привезенный ему из Государственной Думы, в котором Вел. Князь признавал необходимость конституціоннаго порядка в Россійской имперіи; этот акт, как я впослѣдствіи узнал, был составлен в Царском Селѣ 28-го февраля Евг. Ал. Бироновым, состоявшим в то время начальником канцеляріи дворцоваго коменданта, и кн. М. С. Путятиным, и подписан вел. князьями Павлом Александровичем, Кириллом Владиміровичем и, кажется, Димитріем Константиновичем. Как мнѣ сообщил Е. А. Биронов, означенный акт предлагался к подписи имп. Александрѣ Феодоровнѣ, которая должна была расписаться от имени малолѣтняго наслѣдника, но Государыня от подписи отказалась. Вел. князь М. А. подписал этот акт послѣдним. Сдѣлал он эту подпись, вѣроятно, второпях, так как в этот же. день снял эту подпись путем особаго письма на имя предсѣдателя Государственной Думы, к которому этот акт был обращен.
Прибыв в квартиру кн. Путятиной г. первом часу дня, в среду, 1-го марта, я оставался «в ней с вел. князем М. А. до 11 час. утра субботы, 4-го марта. За завтраком, кромѣ М. А. и семьи кн. Путятиной, были Н. Н. Джонсон и я. Муж кн. О. П. Путятиной находился на фронтѣ. Послѣ завтрака М. А. разсказал мнѣ о совѣщаніи в Маріинском дворцѣ, вечером 27-го февраля, результатом котораго был разговор его с Государем, через ген.-ад. Алексѣева, по прямому проводу в Ставку. Во время завтрака прибыл караул от школы прапорщиков, в количествѣ 20 юнкеров, при пяти офицерах; офицеры помѣстились в кабинетѣ квартиры кн. Путятиной, а юнкера — в сосѣдней квартирѣ, этажем ниже. В теченіе дня к Вел. Князю пріѣзжали разныя лица. Был член Гос. Думы гр. И. И. Капнист, были и другія лица, у которых Вел. Князь освѣдомлялся о происходящем в Государственной Думѣ; доставляли эти свѣдѣнія и офицеры караула, отправлявшіеся поочередно в Думу, интересуясь, с своей стороны, происходящим в ней.
В этот же день, около 9 час. вечера, пришел и вел. князь Николай Михайлович, возвратившійся в этот день в Петроград (жил «визави» с квартирой Путятиной) из своего имѣнія «Грушевка», гдѣ он находился по повелѣнію Государя с 1-го января. Кажется, и этот же день пріѣзжал и англійскій посланник Бьюкенен. День 2-го марта, четверг, М. А. продолжал оставаться в квартирѣ кн. Путятиной, узнавая от пріѣзжавших к нему лиц о происходящем в Государственной Думѣ. В этот день Вел. Князь написал письмо М. В. Родзянко, изъявляя готовность пріѣхать в Гос. Думу, если его пріѣзд может принести пользу при создавшемся положеніи. М. В. Родзянко отвѣтил письмом. Из этого письма Вел. Князь впервые узнал о предполагаемом отреченіи от престола Государя в пользу наслѣдника, при регентствѣ вел. князя М. А.; это письмо было получено вечером, о рѣшеніи же самого Государя М. А. извѣстно не было.
Так закончился день 2-го марта.
Утром 3-го марта (пятница), в 5 час. 55 мин. утра, я услыхал телефонный звонок, и затѣм увидал стоящих у телефона; сперва Н. Н. Джонсона, а затѣм вел. князя Михаила Александровича; оказалось, что звонил министр юстиціи Керенскій и спрашивал разрѣшеніе пріѣхать составу Временнаго Правительства и Думскому Комитету. Великій Князь изъявил согласіе, и стал приготовляться к пріему.
Михаил Александрович предполагал, в соотвѣтствіи с письмом предсѣдателя Государственной Думы, что состав Временнаго Правительства и Думскій Комитет ѣдут доложить ему о регентствѣ, а потому и обдумывал соотвѣтствующій отвѣт, выражающій согласіе.
Выяснилось, что Временное Правительство и Думскій Комитет прибудут немедленно послѣ переговоров по телефону, но на сбор потребовалось время, и съѣзд начался в 9 час. 15 мин. утра. Одними из первых прибыли М. В. Родзянко и кн. Г. Е. Львов: послѣдними пріѣхали А. И. Гучков и В. В. Шульгин. М. В. Родзянко просил через меня вел. князя М. А. не открывать засѣданія до пріѣзда этих послѣдних, так как они возвращаются из Ставки с важными сообщеніями.
Михаил Александрович вышел к собравшимся лицам около 9 час. 15 мин.; приблизительно в это же время пріѣхали А. И. Гучков и В. В. Шульгин. При пріемѣ вышеуказанных лиц я не присутствовал, но заключительныя слова Вел. Князя слышал из сосѣдней комнаты: М. А. выслушав рѣчи съѣхавшихся к нему лиц, объявил, что удаляется в сосѣднюю комнату для размышленія. Член Думы Керенскій заявил, что он вѣрит, что такой вопрос, предложенный на рѣшеніе Вел. Князя, М. А. рѣшит со своей совѣстью, без участія посторонних лиц, развѣ лишь по совѣщаніи с супругой. Вел. Князь объявил, что супруги его в Петроградѣ нѣт, и что он желает вынести отвѣтственное рѣшеніе по обсужденіи вопроса с М. В. Родзянко и кн. Львовым. Послѣ этих слов М. А. с указанными лицами удалился в сосѣднюю комнату, и через нѣкоторое время вынес рѣшеніе, объявленное в актѣ от 3-го марта.
Это было около 1 часу дня.
Послѣ сего всѣ присутствовавшіе уѣхали, остались лишь кн. Львов и Шульгин, приглашенные кн. О. П. Путятиной к завтраку. За завтраком были: вел. князь М. А., кн. О. П. Путятина, кн. Львов, В. В. Шульгин, Н. Н. Джонсон и я.
Послѣ завтрака М. А. предложил кн. Львову и Шульгину приступить при моем участіи к оформленію происшедшаго. Я указал, что при составленіи акта необходимо имѣть перед собою подлинное отреченіе Государя и основные законы. Рѣшено было вызвать В. Д. Набокова, у котораго находилось подлинное отреченіе Государя императора (вѣроятно, как у управляющаго дѣлами Временнаго Правительства), и бар. Нольде, профессора международнаго права. Первым пріѣхал В. Д. Набоков, представившій М. А. отреченіе Государя и доложившій проект акта, составленный, по словам Набокова, министром путей сообщенія Некрасовым. По пріѣздѣ бар. Нольде, М. А. приступил, при участіи указанных лиц (Львов, Набоков, Нольде), к обсужденію проекта акта. Я удалился. Около 4 1/2 час. дня М. А. вышел из совѣщательной комнаты и передал мнѣ для прочтенія, уже переписанный рукой Набокова, акт о временном отказѣ от принятія верховной власти. По прочтеніи акта я предполагал высказать свои соображенія непосредственно Вел. Князю. М. А. предложил мнѣ сдѣлать их в его присутствіи членам совѣщанія.
Войдя в совѣщательную комнату, я замѣтил, кромѣ вышеупомянутых лиц, М. В. Родзянко и А. Ф. Керенскаго. Я предложил нѣкоторыя измѣненія в текстѣ акта, нѣкоторыя из которых и были приняты М. А. и членами совѣщанія. Послѣ внесенных измѣненій, акт был подписан Вел. Князем и вручен кн. Львову.
На слѣдующее утро, в субботу, 4-го марта, вел. князь Михаил Александрович отбыл из Петербурга в Гатчину, в сопровожденіи Н. Н. Джонсона и встрѣтившагося по пути ген. Я. Д. Юзефовича.