[ — Основные пoнятия мeтaфизики. Мир – Кoнeчноcть – Одинoчеcтво — ЧАСТЬ ПЕРВАЯ . ПРОБУЖДЕНИЕ ФУНДАМЕНТАЛЬНОГО НАСТРОЕНИЯ НАШЕГО ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ — ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ВТОРАЯ ФОРМА СКУКИ: СКУЧАНИЕ ПРИ ЧЕМ-ЛИБО И СВОЙСТВЕННОЕ ЕМУ КОРОТАНИЕ ВРЕМЕНИ]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Это «сейчас», которое стоит и таким образом застигает пас (влечет к себе), есть наводящее скуку (das Langweilende). Но мы сказали, что в этой скуке само наводящее скуку есть «не знаю что», есть неопределенное Неведомое. Разве стоящее время неопределенно и неведомо? Конечно. Ведь в повседневной жизни мы знаем время только как нечто такое, что проходит, течет. Оно-то и является исконным примером прехождения и бренности. Известное — это текущее время.
Для нас это известное всегда определено и определимо — как с помощью часов, так и в любой момент благодаря какому-нибудь событию: сейчас, когда проезжает эта машина, я вот здесь говорю. Но в упомянутой ситуации стоящее «сейчас»— это неизвестное, к тому же оно не определено, причем в особом смысле. Мы совсем не хотим, чтобы оно было определено. В своем вот-бытии-при мы как раз не обращаем внимания на то «сейчас», которое длится этим вечером. Это неопределенное, неизвестное, стоящее «сейчас» подавляет нас в том смысле, что, ускользая, оно в то же время требует нас к себе, застигает нас, хотя только таким образом, что его стояние становится как будто еще более стоящим, более постоянным.
В отношении первого структурного момента, опустошенности, выяснилось: она состоит в образовании пустоты; эта образующаяся пустота есть наводящее скуку. Следовательно, она должна быть тождественной найденному теперь неопределенному Неведомому, стоящему «сейчас». Когда мы отпускаем себе время для вечера, оно образуется как это стоящее «сейчас» и в своей образующейся неопределенности и образующейся неизвестности, т. е. в своей образующейся пустоте, оно оставляет нас пустыми и одновременно удерживает в этом оставлении.
Но тем самым мы высказали то решающее, что искали до сих пор, — мы увидели внутреннее единство обоих структурных моментов: опустошенности и туда-удержания. Это не какие-то две части, случайным и внешним образом соединенные друг с другом: отпущенность в этом своеобразном непринужденном со-развлечении есть пребывание в настоящем по отношению к тому настоящему, что происходит. Будучи всецело настоящим, мы останавливаем время. Время, пришедшее к стоянию, образует пустоту которая разверзается как раз на заднем плане всего того, что происходит. Но в то же время именно эта образующаяся пустота застигает нас, привязывает к себе и удерживает так, как наша собственная оставленная нами самими самость, от которой мы ускользаем.
Структурное единство обоих структурных моментов коренится в остановке взятого времени, превращающей всё в одно настоящее. Следовательно, единое существо скуки в смысле единой структуры обоих моментов нам все-таки надо искать во времени, но не во времени вообще, не во всеобщем времени, не в том, как мы его обычно знаем, а в том как мы относимся к известному нам времени, как оно стоит в нашем вот-бытии, каким образом оно само временно. Скука возникает из временности (Zeitlichkeit) вот-бытия. Таким образом, забегая вперед, можно сказать, что скука возникает из совершенно определенного способа временения нашей собственной временности. Это совпадает с ранее высказанным тезисом о том, что скука возможна только потому, что всякая вещь и — говоря более принципиально — всякое вот-бытие как таковое имеет свое время.