[ — Пoслecлoвие к мятeжу.1991-2000. Книгa 2 — Глaва 8. Кyда идeт Рoссия?]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Деньги, сами по себе, не абсолют, а ценность сугубо относительная, прямо зависящая от того, насколько, с одной стороны, эффективно и мощно национальное хозяйства, с другой — здорова ли духовно, физически и политически сама нация. Без экономической и политической составляющих нет и не может быть полноценной национальной валюты, настоящих денег. Поэтому, когда с рублём происходят потрясения, чаще всего их источник находится не в отвлечённых от жизни сферах финансово-банковских отношений. Они всегда обуславливаются неблагополучием, коренящимся в политическом и хозяйственном организмах нации.
Что же происходит с нашей политикой и экономикой, если русская национальная валюта оказывается такой ненадёжной? Что так сильно влияет на состояние рубля? Приведём мнение по этому поводу международного дельца Сороса, имеющего, как известно, свои интересы в России: “Российская экономика страдает от бездарного управления. Предприятия переправляют прибыль в оффшор на Кипр, не платя своим рабочим зарплату, не платя за потребление газа и электричества, не платя налоги. Прежде всего, вам нужно навести порядок в собственном доме”. А некий влиятельный эксперт, вращающийся во властных коридорах, считает, что “мы очень маленькая, бедная, неразвитая страна, и сегодня Россия в лучшем случае — четверть от того, чем был СССР”.
Ясно, г-дам либералам хочется внушить русскому сознанию, что понятие Россия сопоставимо с такими понятиями, как Люксембург, Бельгия или Верхняя Вольта, но в отличие от настоящего Люксембурга — еще и “бедным и неразвитым”, а в отличие от Верхней Вольты — “с ракетами”. А внушив и убедив в этом русских варваров, реализовать давнюю параноидальную мечту врагов России, суть которой в том, чтобы раздробилась она на множество рахитичных государственных образований.
Разнообразным противникам России реализация подобной идее никогда не удавалась как они ни старались. Ни во время великой Смуты начала XVII века, ни в период Северной войны начала XVIII столетия, ни после неудачной для Российской империи Восточной войны XIX века, первой настоящей мировой войне Европы против России, ни во время Великой русской революции начала XX века, ни во время нашествия на Советскую Россию Европы, объединённой германским Третьим рейхом. Всегда и русская нация, и национальная элита России были готовы к тому, чтобы встретить во всеоружии вызов истории вместо того, чтобы безропотно подчиняться ей.
И теперь, вопреки стараниям либералов-космополитов и этношовинистов-сепаратистов по превращению её в “пространство”, Россия обладает необходимыми материальными и интеллектуальными ресурсами, чтобы быть супердержавой, чтобы предстоящее столетие оказалось русским веком всемирной истории. Но, не строим ли мы очередные воздушные замки? Отнюдь.
Россия фантастически богата даже в её современных псевдогосударственных пределах. Согласно данным отделения экономики РАН, общая стоимость совокупного национального богатства РФ (недра, леса, промышленность, инфраструктура и т. д.), оцениваемого в долларах США, равна 320–400 трлн. Лишь 15–20 процентов этого богатства вовлечено в процесс производства, стало реальным богатством нации. Значит, действующая экономика, участвующая в производстве, эквивалентна 48–80 трлн. долларов или, в расчёта на одного жителя РФ, — от 320 до 530 тыс.
А сколько производится с помощью этого потенциала? Если верить статистике, ежегодно создаётся валового национального продукта (ВНП) в размере 446 млрд. долларов или, опять же в расчёте на одного жителя, — примерно 3 тыс. в год. (Для сравнения: объём ВНП США равен 7580 млрд., Японии — 4607, Германии — 2354 млрд. долларов. И это при том, что США обеспечены богатством на душу населения в 2 раза хуже, чем в РФ, Германия — в 6 раз, Япония — в 22 раза).
Следовательно, финансово-экономический кризис в РФ имеет принципиально иные причины, нежели те, о которых трубят либеральные политики и журналисты. Дело не в недостатке ресурсов или отсутствии эффективного собственника. Неэффективно управление национальным богатством. О каком эффекте может идти речь, если этот показатель не превышает 0,6 %. Приватизированные производства, доставшиеся фиктивным собственникам, ещё менее эффективны, чем национализированные. Большинство предприятий бездействует. Значит, национальным хозяйством как объектом расширенного воспроизводства вообще никто не управляет. Более того, действия хозяйственной бюрократии сократили чуть ли не вчетверо объёмы производства, одновременно разрушив его технологически.
Ничуть не лучше и государственная бюрократия, бездарными действиями добившаяся политического распада государства, на месте которого теперь влачат жалкое существование несколько десятков политических режимов, живущих заёмными подачками МВФ.
Предъявляя суровый счёт бюрократии, нельзя вместе с тем оставить без внимания и поведение русского народа, который демонстрировал на протяжении последних десяти лет фантастическое безразличие к судьбе своего отечества. Кто и что разрушили государство Российское и русскую национальную экономику? Массовое равнодушие, с каким было воспринят заговор против единого и неделимого государства. Корыстный азарт десятков миллионов в афёрах с ваучерами, финансовыми пирамидами и другими спекуляциями, которые вместо ожидавшегося личного обогащения принесли разорение.
Соучаствуя в приватизации, каждый житель страны навсегда отказался и от доли в общенациональной собственности стоимостью не менее 3 миллионов рублей, а тем самым и от права на потенциальное богатство, которое в расчёте на каждого оценивается не менее чем в 12 миллионов. Большая часть населения Российской Федерации превратилась в пролетариев и люмпенов, отчуждённых от реальной политики и от реального богатства. Как тут не привести слова того же Сороса: “Неужели русские так глупы?”. Как ни вспомнить горькое пушкинское — “мы ленивы и нелюбопытны”. Удивительно не то, что произошел кризис системы, а что она не обрушилась гораздо раньше.
И что же в сухом остатке? Режим в агонии. Финансы, жившие спекуляциями, обанкротились. Экономические механизмы прекращают свое существование. Оборонный комплекс не в состоянии обеспечивать национальные интересы страны. Государственный аппарат заражен антипатриотизмом, этнической и региональной клановостью и насквозь коррумпирован. Россия стоит перед угрозой продовольственного шантажа. “Индекс человеческого развития” РФ в 1998 году по продолжительности жизни, душевым доходам и уровню образования, ставит её на 72 место в списке из 174 государств в одном ряду с Оманом (71 место) и Эквадором (73 место). Сверхдержава отброшена на задворки человечества.
И в тот момент, когда необходимы сплочение нации, мобилизация общества к борьбе за существование, “верхи” демонстрируют предельную неспособность к активным действиям по спасению страны, патологическую алчность, готовность к любой форме предательства национальных интересов. Официальные власти и оппозиция то и дело вступают между собой в постыдный сговор, жертвой которого становятся русская нации и государство Российское.
Прожитое нашей страной десятилетие принято называть перестройкой, реформами, трудной дорогой к демократии, обретением свободы, катастрофой, системным кризисом. Какие только термины и дефиниции не применяются, кроме понятия, пожалуй, лучше всего описывающего происходящее в России, и потому чуть ли не запрещенного, табуированного — революция. А ведь речь идёт не о государственном перевороте, военном мятеже или дворцовом заговоре. Революция, в какую бы эпоху она не происходила, как утверждал забытый ныне публицист, повивальная бабка истории.
Когда экономические порядки превращаются в препятствие для дальнейшего развития, она устраняет их с исторической сцены и устанавливает на их место другие, более эффективные. Если господствующий социальный слой становится тормозом в экономике и политике, она безжалостно отодвигает его из ложи и партера на галерку, предоставляя руководящие высоты новому правящему слою. Она предаёт забвению одни моральные истины и этические правила и предписывает исповедывать другие нормы. Словом, революция не реконструирует общественное здание, а возводит новое на расчищенной для этого строительной площадке.
Альтернативой любой революции (ещё раз уточним — не путча, не заговора и не мятежа) является, не эволюция или реформы, а лишь духовно-нравственная, социально-экономическая и общественно-политическая катастрофа.
Словом, или общество осуществляет всеобщий переворот, спасающий нацию ценой её собственных титанических усилий, называемых революцией, или, бездействуя, она обрекает себя на прозябание и распад. Сейчас, когда завершается лишь первая фаза революции, связанная с отрицанием, если угодно — погребением предшествующих форм общественной жизни, можно лишь констатировать, насколько происходящие в стране изменения глубоки, серьезны и последовательны. Отметим самые важные моменты текущего периода русской истории.
Первое. Взорваны отношения обобществлённой собственности, управление которой являлось привилегией государственных институтов власти. Идёт процесс утверждения иных, частнособственнических экономических отношений, при которых функция управления становится прерогативой финансистов. Отсюда первая задача, которая стоит перед русской нацией, — не отрицать новые финансово-экономические институты, а реально овладеть собственностью и финансами, вокруг которых и развиваются основные события.
Второе. Предыдущее так называемое “советское” общество, находившееся под контролем партийной номенклатуры, упразднено. Новая социально-экономическая общественная структура обретает чётко выраженную природу, классовую, внутренне противоречивую и конфликтную, но вместе с тем способную динамично развиваться. Ключевое направление здесь — обеспечить русское доминирование в социально-экономических отношениях, где решающее значение принадлежит интеллекту — главной производительной силе XXI века.
Третье. Изжита доктрина марксизма, претендовавшая на роль единственного морального и научного авторитета для русских. Убогий обскурантизм коммунистической идеологии сменяется не заимствованными западно-либеральными прописями, как может показаться, а русской национальной идеей. На место официального атеизма, являвшегося составной частью марксизма, становится традиционное для России мировоззрение, опирающееся на религиозные основы коренных народов страны, где безусловной доминантой выступает православие. Отсюда ещё одна задача русских — обрести веру, а значит и уверенность в завтрашнем дне, превратиться из объекта истории в её активный, деятельный субъект.
И наконец, очень важное обстоятельство — новая русская революция разрушает архаичные этнические перегородки, разделявшие изначально единую страну на множество псевдогосударственных образований. Государство множества народов, насильственно лишенное национального признака, на семь десятилетий утратившее даже своё настоящее название, превращается постепенно в единое и неделимое государство русской нации, что, разумеется, не может не вызывать антигосударственных мятежей со стороны этнических верхушек, самым ярким из которых стала дудаевщина. Стало быть, русским необходимо взять власть в стране, которая принадлежит им по праву и по справедливости, то есть привести характер власти в соответствие с национальной природой страны.
Судьба русских зависит только от одного — увидят ли они современные события в истинном свете, поймут, что это не чуждый им политический переворот, что это их революция, их шанс, захотят ли и смогут ли они овладеть её властными, экономическими, финансовыми, духовными рычагами, или, как это уже, к сожалению, неоднократно бывало, уйдут в раскол, оппозицию, диссидентство, в отрицание мерного хода русской истории, уступая принадлежащее им чужакам, иностранцам и иноверцам. Если поймут — станут господами положения, не поймут — проиграют и будут перемолоты в её жерновах.
И ещё одно замечание. Происходящее на одной шестой земного шара не результат чьих-то интриг, так называемой подрывной деятельности спецслужб, предательства отдельных государственных деятелей. Все эти домыслы и фантазии. В таких странах, как Россия, революция может произойти лишь в силу внутренних закономерностей, объективных противоречий, которые возникают в самом русском обществе и обусловлены особенностями его самобытного развития. Поэтому русским надо постараться понять объективный характер истории, тот факт, что человеческое развитие, не исключая и русского национального и государственного развития, подчиняется естественным законам в той же мере, как развитие природы — законам физики, химии или биологии.
Катастрофы случаются тогда, когда общество, вместо того чтобы следовать естественным и общественным законам, начинает их игнорировать.
Теперь уже не так важно, вследствие какого стечения обстоятельств русское общество в середине 80-х годов не захотело или не смогло жить по-старому. Старого строя, старых порядков, прежних систем ценностей больше нет и никогда не будет. Значит, русским людям надо захотеть жить по-новому, обратить новые условия существования в свою пользу, не оказаться в дураках у судьбы, а решительно и твёрдо взять её в свои собственные руки. И для этого им, как воздух, необходимы национальное единения, братское отношение друг к другу независимо от каких-либо социальных, имущественных или иных отличий, наконец, традиционное русское дружелюбие, сочувствие, сострадание.
Россия, потенциально самая богатая естественными ресурсами страна мира, нуждается в воссоединении, заселении и освоении. Чтобы это дело было обеспечено, среди русских должен восторжествовать принцип — быть всем вместе и заодно, — и тогда никто и ничто не устоит перед ними.
Зревшие в “советском обществе” кризисные процессы в конце 80-х, по крайней мере формально, ликвидировали прежний политический режим партийной олигархии, власти партийного аппарата, сменив его “властью немногих”. Но при этом институты государства, государственная машина оказались разрушены. На их развалинах выросло множество уродцев, тщетно пытающихся изобразить из себя государства. Конечно, ими управляют не кухарки. Но в основном, увы, — мошенники, казнокрады и изменники. Если же ни первые, ни вторые и ни третьи, то — наверняка — равнодушные циники. Не верится? Есть сомнения? Но разве такое утверждение не подтверждается стремительными административными взлетами молодых, бездушных карьеристов из “вольноотпущенников” и “ташкентцев”, вроде гг. Чубайса, Немцова, Коха, Кириенко или Задорнова?
Сильнейшее испытание приходится переживать общественному сознанию. Распавшись на множество противоположных, враждующих, несопряженных фрагментов — оно существует как предрассудок, замкнувшийся в этнический, имущественный, профессиональный, идеологический кокон, наполовину варварский, наполовину криминальный. Каковы внутренние причины протекающего процесса? Неужто всё дело в неприемлемости для России демократической формы правления, власти народа?