[ — В.В. Рoзанoв. Сeмeйный вoпpоc в Роccии. Тoм I — В.В. Рoзaнов. Семeйный вопрoс в Рoсcии. Том I]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
(По поводу доклада пастырскому собранию 1 сего декабря)
Все, длившееся около трех часов, собрание петербургских пастырей 1 декабря было посвящено слушанию доклада по вызвавшему собрание вопросу, составленного и прочтенного достоуважаемым отцом А. А. Дерновым. Что сказать об этом докладе?
Доклад производит впечатление работы, составленной по горячей любви к пастырскому делу, — предпринятой с искренним и сильным желанием — осветить взятый предмет всесторонне пред собранием сопастырей, — обрисовать дело так, чтобы пред собравшимися открылись те стороны, с которых оно подлежит пастырскому воздействию. Богатство содержания я разнообразие его подробностей — вот второе достоинство доклада почтенного пастыря.
Но при всем том позволяю себе заметить, что напрасно отец-докладчик по поводу некоторых сторон вопроса вдавался в мелкие подробности и детальные разъяснения. Едва ли пред собратьями, в большинстве равными ему по образованию, нужно было усиленно изъяснять понятия брака, девства, целомудрия и даже приводить тексты. Думаю, что излишне также было распространяться о неблагочинии при браковенчании, — о распущенности в литературе, о нецеломудренном зачастую направлении театральной сцены: выше всякого сомнения, отцы-слушатели это хорошо и подробно знали. А то присутствие подобных подробностей превратило доклад пред столичными пастырями в богословское чтение пред образованными мирянами. И это отнюдь немое личное впечатление, а и многих других слушателей!
Вследствие внесения излишних или ненужных подробностей, доклад не производит того впечатления, какое от него желательно было получить. Подробности, часто весьма интересные, отвлекают внимание слушателей от тех сторон излагаемого предмета, которые, как открывающие место для пастырского воздействия, должны бы с особенною яркостью и рельефностью запечатлеться в их сознании. Доклады по вопросам, требующим выработки мер пастырского действования, должны быть, как я их понимаю, таковы: докладчик освещает избранный предмет с таких сторон и так, что для слушателей уже определяются и пункты рассуждения, к характер рассуждения. Как разведчик, доставивший сведения войску о расположении и состоянии неприятеля, определяет своим донесением и направление, и характер нападения на врага, так и докладчик по возбудившему внимание вопросу пастырской деятельности должен изложить дело так, чтобы его доклад служил руководящим началом при выработке практических мероприятий. Если же докладчик, забыв о своей цели, не соблюдет в докладе меры, — отклонится от предмета или вдастся в ненужные подробности, то он может дать собранию повод, при последующих дебатах, или опустить что без внимания, или увлечься столь любимыми у нас на Руси, но и столь же бесплодными рассуждениями по поводу*.
______________________
* Как вам нравится, читатель, вся эта литературная чепуха? Точно начинающий журналист пишет критическую статью. В. Р-в.
______________________
При обилии ненужных подробностей, в докладе кое-что напрасно обойдено вниманием. Так, не указано, кто преимущественно герои незаконных сожительств? Я полагаю, что это преимущественно те, достигшие половой зрелости, мужчины, которые самым своим положением или лишены возможности вступить в брак, как-то: студенты высших учебных заведений, солдаты — или надолго разлученные с семьей, как-то: рабочие, мужская прислуга, приказчики, фабричные. Не указан также такой немаловажный фактор в деле половой распущенности, как поголовное несоблюдение постов. Может быть, было бы неизлишне остановить внимание на том факте, что, кроме общих источников распущенности, специально для женского пола поводом к греху служат обольщения гостиного двора*; из-за страсти к нарядам падают не только прислуги, но и так называемые порядочные женщины**. Вообще, доклад грешит академичностью; речь идет по преимуществу о развращенности современного человечества, а хотелось больше слышать о причинах и характере этого зла собственно в Петербурге, среди паствы собравшихся пастырей, так как и меры они будут вырабатывать именно для своих пасомых. Указание местных особенностей зла придало бы и мерам специфический характер, а с тем вместе и залог их успешности.
______________________
* Вот бы закрыть! В. Р-в.
** Это так называемые кокотки, существа бездетные, действительно отвратительные, но решительно, кроме духовно-скопческой Европы, нигде не встречающиеся. В новой Европе павший, униженный и опозоренный пол, «родник греха», стал рассматриваться как придаток к организму, который — когда он не ампутирован — имеет в себе и в другом рождает «вожделения». Этот придаток, сам в себе «мерзкий», через внушаемые им «вожделения» — может получить цену, может продаваться, арендоваться, вообще несчастному носителю своему доставлять выгоды, доход. Так как сам по себе он значения не представляет, его обладателю не только не нужен, но и вреден, то из него и стали извлекать «что можно»: продавать за хлеб или в лучшем случае «за наряды». Душу свою никто за наряд не отдаст; но, напр., дать себе обстричь ногти — отчего же нет. Если пол не священен, не душа, не религия (древние и восточные воззрения), то пусть возьмет его всякий, кто хочет и за что хочет. Проституция есть вид скопчества, вывернутая наоборот его перчатка. В. Р-в.
______________________
Конечно, я отнюдь не думаю умалять достоинство доклада о. Дернова; я хорошо понимаю, как трудно, и тем более в короткое время, написать всецело удовлетворительный, руководящего характера, доклад. Сам я, без всякого сомнения, не сделал бы и десятой доли того, что дал доклад глубокочтимого о. Александра, но отчего же не высказать и pia desideria (благое пожелание (лат.))?!
Зная и по личному опыту, а еще больше узнав о зле незаконных сожительств из доклада, какие меры для ослабления этого зла можем проектировать мы — пастыри?
Прежде всего, мне кажется, было бы весьма полезно поручить кому-либо ознакомиться с устройством и способами действования так называемой внутренней миссии у западных христиан. Выше всякого сомнения, что борьба с незаконными сожительствами входит в круг задач этих религиозно-нравственных учреждений. По основательном изучении дела, избранное собратьями лицо, конечно, познакомит всех нас с деятельностью этих симпатичных учреждений, и пригодное, подходящее к условиям нашего пастырствования, будет с пользой заимствовано.
Независимо от справки по интересующему нас вопросу у деятелей внутренней миссии, могут быть предложены вниманию и обсуждению собратий следующие меры и способы действования в борьбе со злом незаконных сожительств.
Истовое, благоговейное совершение таинства брака самими пастырями; причем после венчанья, а еще лучше за несколько дней до венчанья следовало бы вручать брачащимся книжку или брошюрку о тайне брака. Неотложная нужда належит, чтобы было составлено образцовое поучение брачащимся, которое бы, будучи издано в виде недорогой брошюрки, обязательно было раздаваемо иереями, венчающими брак, по подобию того, как каждому иерею, новорукопо-ложенному, обязательно вручается «поучение святительское»*. — Что касается бесчинства присутствующих при венчании, то после нескольких на этот счет вразумлений с проповеднической кафедры, вполне, мне думается, позволительно обратиться за содействием к церковному старосте, который призывается к этому самой инструкцией (см. п. 10 § 22).
______________________
* На что бы лучше — прямо перепечатывать бы доклад А. Дернова? В. Р-в.
______________________
Отцы-законоучители, ввиду давлений со стороны начальств, чтобы они не проходили подробно таких в данном случае важных отделов катехизиса, как «о таинстве брака» и «о седьмой заповеди»*, должны избрать себе руководящим правилом: «быть мудры, как змеи, и чисты, как голуби». Если не удастся убедить лицо, стоящее во главе учебного заведения, что оно ложно смотрит на дело (а это иногда удается), тогда столь необходимые наставления о браке и безбрачии можно преподать, помимо уроков, в иной форме: 1) в частной беседе с теми из учащихся, кто особенно нуждается на этот раз; 2) на исповеди; 3) в беседе с известной группой пред исповедью (в церкви, прежде чем начнут подходить); 4) чрез осторожный и умелый подбор книг в ученические библиотеки по отделу религиозно-нравственному. Конечно, это относится преимущественно к законоучителям закрытых заведений, где законоучитель всегда и духовник. Но после того, как отцы-законоучители петербургские (года 2 тому назад) порешили устроить одновременно (т. е. всем в одни и те же недели) говенье учащихся и в открытых заведениях, причем взяли на себя труд — быть и духовниками своих учеников, различие между законоучителями закрытых и открытых учебных заведений в этом отношении почти уничтожилось. — Это насчет «змеиной мудрости»! Но не следует упускать в этом деле из виду и «голубиную чистоту». Давний, опытный законоучитель, конечно, в объяснениях как брака, так и 7-й заповеди соблюдет меру, пройдет по опасному пути, не поскользнувшись. А начинающим великую пользу принесло бы, если бы были составлены на указанные места из катехизиса более подробные уроки, уроки образцовые в смысле соблюдения меры; эти уроки, получив одобрение от высшей церковной власти, служили бы для молодых законоучителей нормой, а для всех — щитом, который бы прикрывал их от нападений часто ревнующих не по разуму об охранении целомудрия юного поколения начальников, а особенно начальниц учебных заведений. При существовании образцовых и одобренных на «пререкаемые» отделы уроков, законоучителям не пришлось бы измышлять таких, например, объяснений 7-й заповеди: «Не прелюбы сотвори» значит «не перелюби», т. е. не люби чего-либо больше Бога; эта заповедь запрещает, таким образом, всякие излишние увлечения чем-либо и кем-либо» **.
______________________
* Замечательно, что эти два понятия у автора, как и у слушавшего его собрания, спиваются: «Учение о таинстве брака» есть в то же время «Учение о заповеди: не прелюбы сотвори«, откуда явна подспудная мысль: «Брак, в сущности, есть прелюбодеяние», но лишь нами по снисходительности прощаемое, но уже за то прощаемое лишь в той узкой и строгой мере, как мы его допустили и всякий отдельный раз разрешаем«. Понятие о незаконнорожденности как абсолютного, непростимого греха — ясно здесь вырисовывается и из этого круга мысли вытекает. В то же время заповедь: «Не прелюбы сотвори» исходит от того самого Бога, как и заповедь: «Плодитесь, множитесь», и в том же самом Завете, откуда уже очевидно, что они одна другой не противоречат. Т. е. «прелюбодеяние» отнюдь не заключается в зачатии и рождении, каком бы то ни было и какого бы то ни было ребенка, ибо «плодитесь» без исключения обнимает все рождения. Что же значит: «не прелюбодействуй»? Что-то другое, а не рождение. Что — это я, после тщательных о Ветхом Завете разысканий, — знаю и гораздо ниже объясню, а Петербургское пастырское собрание об этом не задумалось и без размышления Творца, заповедавшего: «плодитесь», нарекло основоположником мирового прелюбодейства. Как это произошло?!! Через дачу нового идеала — девства: тогда вообще всякое рождение как отступление от идеала половых отношений, заключающегося в отрицании их, и поступило в рубрику: «Ты прелюбодействуешь». Брак стал метафизически невозможен, а если и есть физически — то как уступка, прощение. Так даже если взгляд на женщину — прелюбодеяние, то что же и говорить о совокуплении. Совокупление есть богоотступничество, брак есть богоборство, отсюда — монашество. В. Р-в.
** Интересно. Да ведь и весь доклад А. Дернова укладывается в это: «не перелюби», т. е. не люби чего-либо больше Бога; эта заповедь запрещает, таким образом, всякие излишние увлечения чем-либо, кроме наших пастырских наставлений, и кем-либо, кроме нас, наставляющих. В. Р-в.
______________________
Не излишне попытаться, нельзя ли, сначала путем литературным, а затем и путем соответственного ходатайства, поставить на очередь вопрос об изменении законов о предбрачных предосторожностях в том смысле, чтобы дело это было упрощено и ответственность по преимуществу падала бы на самих брачащихся и на поручителей. А настоящее положение дела таково, что всякий брак для брачащихся — ряд мытарств по добыванию нужных бумаг, а для причта — in potentia следственное дело о несоблюдении предбрачных предосторожностей, а это обстоятельство, как препятствующее иногда вступлению в брак, ео ipso содействует незаконным сожительствам*.
______________________
* Бывали проекты: «семейным чиновникам, и особенно многодетным, — прибавлять жалованье, вообще помогать по службе». Не нужно объяснять, что это расстраивало бы службу, внося в оценку ее, а награду за нее, новый и посторонний службе принцип. Между тем я от священников слыхал советы: «Вот выскажитесь в этом смысле в печати». Да для чего, когда у самих священников, духовенства, церкви полны руки обременительностей брака, и достаточно им распустить руки и выронить средневековые о браке архаизмы, ни для кого и ни для чего ненужные, кроме гордости их сословия, и это более предрасположит вступать в брак, чем всяческие служебные награды. Что такое «незаконное сожитие» в отличие от брака? «Их ужасающее множество», — говорят все, жалуются, сетуют. «А браков мало и становится все меньше», — тоже все жалуются. Да что же такое «незаконное сожительство»?! Брак без трудностей: вот и все. Без риска, без опасностей, брак не вексель, который может задушить. Автор, подняв речь об «облегчениях вступать в брак», — в сущности передвигается к «незаконным сожительствам». Но «ключ позиции» всего полового вопроса, беря в круг его и проституцию, и кокоток, и разорения семейные, и ужасы мужеубийства, женоубийства, детоубийства, — и лежит в полном снятии всех обременительностей с брака, до ниточки, до волоска. Тогда он сольется с теперешними «незаконными сожитиями», или, что то же, последние легализируются, поглотив в себя первый. Что же получится, какая картина страны? 1) Ни одной проститутки (кому эта грязь будет нужна?), 2) ни одного убитого ребенка (только незаконные убиваются), 3) ни одной кокотки (какой мужчина не предпочтет имеющую детей женщину бесплодной самке?), 4) ни одной безмужней дочери в семье, 5) ни одного вообще холостого человека. Мне кажется, это крезовское, невероятное богатство! Это — Ротшильд, которого мы получим вместо Плюшкина. Вот почему «оханья» пастырского собрания по поводу незаконных сожительств имеют, кажется, вообще тенденцию задержать процесс не только неодолимый, фатальный, но и мудро устраиваемый Провидением к великому благу рода человеческого. В. Р-в.
______________________
Но все, до сих пор мною указанное, не основное в деле борьбы с одолевающим нас злом безнравственного* сожительства! Основное, самое действенное здесь — учительство! Прежде всего учительство с церковной кафедры или проповедничество. «Что у кого болит, тот о том и должен говорить!» Паства наша болит недугом распущенности — будем лечить ее словом проповеди; к проповедям такого рода сколько раз подают повод одни только евангельские и апостольские чтения, не говоря о житиях святых! Как бы было хорошо в данном отношении, если бы кто из собратий напечатал перечень проповедей у наших знаменитых проповедников на эту тему; а всем бы нам Господь помог «благовествовать силою многою», — чтобы слово наше было всем «воня животная в живот»!
______________________
* Вот то, что следовало бы доказать. Вся ошибка, может быть честная, но для мирян до последней степени обременительная, заключается в смешении пастырями 1) нравственности и 2) повиновения «нам». «Кто не соблюдает престижа нашей власти — тот безнравствен». Но у мира есть воззрение другое: что безнравствен тот именно, кто безнравствен, а кто престиж «их» соблюдает — тот только и соблюдает их престиж. Что «они» соединяют, то мир разделяет. Мир видит жизнь свою, судьбу свою, видит факты: и на почве их судит о нравственности и безнравственности так твердо, что не «пастырскому собранию» его поколебать. Навсегда венчанная пара, развратничающая втихомолку, — для мира останется безнравственною, для клира — «прощаемою», «извиняемою», в сущности и незаметно — невинною. Навсегда невенчанная пара, чисто живущая, для клира останется виновною, развратною, для мира — простительным, извинительным явлением, в сущности — невинным. А Бог, судящий о вещах по сердцу, по внутреннему, — конечно, на стороне мира. Вот коллизия, из которой духовенству мудрено выйти. В. Р-в.
______________________
Независимо от церковной проповеди, обращенной ко всей пастве, необходимы частные беседы с согрешающими грехом незаконного сожительства (Мф. XVIII, 15). Опытные пастыри передают, что им удавалось иногда путем частных бесед склонять беззаконствовавших или разойтись, или чаще всего, если не было препятствий, к вступлению в брак*.
______________________
* Суждение это исторически ценное. «Если не было препятствий — удавалось уговорить вступить в брак»; без этого же — разойтись. Интересно знать: а были ли, при уговорах «разойтись», принимаемы во внимание дети? Из случаев расторжения браков, уже заключенных и от которых были дети, вне всякого сомнения явствует, что старательные «пастыри» советовали разойтись и в том случае, если были дети. И «удавалось», как говорит автор. Восстановим же, однако, целость картины: мужчина живет с женщиною и имеет от нее детей, напр. офицер с девушкою. Начинает духовник говорить на исповеди: «Вам надо разойтись». Мужчина слабохарактерен, податлив, да и женщину хоть любит, но не очень, вообще все явление только держится, а не пылает. Сердце девушки уже давно томится, осторожно к ex-мужу приглядывается, боится за себя и детей своих. Тут вдруг появляются подговоры священника, на нас не действующие, но на мещанина, купца, мужика, ремесленника действующие. Да ведь и надо помнить авторитет слов на духу! И вот полу сокровище в руках девушки — шатается, около детей шатается отец. И вот — все рухнуло. «Духовник» доволен. Но каковы подробности невидной ему картины?! Кто не знает и чье сердце не сжималось от образа покинутой мужчиною девушки, и еще с детьми?! Эллины создали об этом миф Медеи. Она сожгла детей своих от ужаса и негодования. Но христианки уже смиренны: однако горечь их, тихая, без криков, может быть, также идет далеко внутрь сердца, как у древней Медеи. Вот почему признание, что они пытались совершать такие разлуки — или, переводя все в картину, «усовещевали» Нехлюдова бросить Катюшу с ребенком, — я считаю историческим документом. И уж тут действительно начинаем нащупывать «границы нашей эры», — как я озаглавил выше статью, трактующую о подобных коллизиях. Но когда я ее писал, я еще не имел перед собою этого сознания «руководителей совести». Да, «граница эры», метафизическая (относительно существа ребенка) и моральная (в смысле жалости, сострадания). В. Р-в.
______________________
Св. апостолы не только учили устно, но свои наставления излагали и письменно. А в наше время письменное (=печатное) слово в некоторых случаях важнее устного. Правильно организованное печатное слово является в наши дни великой силой или разрушительной или созидательной, в зависимости от его содержания. Это и понятно: во-1-х, с умножением грамотных увеличивается круг людей, руководимых печатным словом, во-2-х, чтение — более сподручный способ научиться чему-либо, более удобный, чем посещение проповеднических бесед, лекций, народного университета и проч.
Пастырям, выступающим на борьбу со злом незаконных сожительств*, больше всего надо писать в ежедневных изданиях, особенно в дешевых газетах, как более распространенных. Хорошо бы в 2-3 газетах завести особый отдел, где бы печатались статьи против безнравственности. Статьи могут быть разного характера: научного, исторического, назидательного, а также в разнообразной литературной форме: в виде рассуждений, рассказов, заметок и проч. Газеты читают больше и охотнее, чем проповеди. Вот и надо подсыпать лекарство в самую употребительную пищу**. — Только вот беда: мы пишем логично и доказательно, но большею частию неувлекательно***. Как было бы хорошо — простите отцы за мечтательство! — приглашать к литературным работам в указанном роде более благонамеренных талантливых литераторов****. Ведь мастерски написанный рассказ, вроде «Чем люди живы» графа Л. Толстого, имей он соответственную нашей цели идею, будет читаться и перечитываться всеми, попадет в хрестоматию и принесет для нашего дела больше пользы, чем целый сборник ординарно составленных проповедей. Сцены из художественно написанного рассказа почти то же, что примеры из живой действительности, a exempla trahunt, тогда как verba только movent*****.
______________________
* Да хоть бы объяснили как-нибудь и где-нибудь, в чем это зло? Несчастие детей: так хлопочите об издании законов в пользу их. Вопрос о незаконных детях, поднятый по моей инициативе в печати и теперь благополучно движущийся в сторону полного их уравнения с законными, есть в сущности вопрос о полном признании законом, религиозным и гражданским, нелегальных связей и уравнении их с браком. Позвольте мужу и жене, сожителю и сожительнице, судить, что для них «зло»: разойтись — это зло, а умереть, «сожительствуя» до гроба, — это благо. К этому благу дело благополучно и подвигается. А «зло» рассуждающих здесь есть просто их фантазия: зло фиктивное, призрачное; которое, будучи упразднено, — очистило бы место проституции и тайным порокам. В. Р-в.
** Удивительно мудро; «какой, подумаешь, Иван Иваныч изобретательный». И неужели ему не дали митры, скуфьи или камилавки, смотря по летам, за проект? В. Р-в.
*** Да, уж нельзя похвалиться. В. Р-в.
**** Ах, какой соблазнитель! В. Р-в.
***** примеры увлекают… слова… приводят в движение (лат.). Да, verba только movent, и то не очень. В. Р-в.
______________________
Наконец, отчего бы столичным пастырям не завести своего ежедневного органа или, по крайней мере, свой недельный орган превратить в издание, выходящее 3-4 раза в неделю? У пасторов, у патеров свои газеты, чрез которые они и проводят свои идеи. Припомним при этом достолюбезного и приснопамятного о. Иоанна Наумовича, как он просвещал и руководил своих соотечественников? Книжками и газетой; и это он делал с весьма немногими сотрудниками.
Кроме газеты, печатное слово может служить нашему делу еще в виде брошюр. Область жизненных явлений, затрагиваемых незаконным сожительством, весьма обширна и разнообразна; поэтому может быть составлено очень много разных книжек и листков, которые, быв выпущены десятками тысяч, должны распространяться по самой дешевой цене, а в иных случаях раздаваться и даром. Я мечтаю об устройстве особой издательской комиссии* для подобного рода книжек и листков. Эта комиссия могла бы устроиться хотя при «Обществе религиозно-нравственного просвещения», так как задача предполагаемой комиссии есть, в сущности, одна из задач общества. Неужели у нас будет меньше ревности и энергии, чем у сектантов. А они, когда было можно, печатали и распространяли брошюрки известного направления в великом множестве. Вероятно, многие помнят, как всюду распространялись в бесчисленном количестве и притом необыкновенно дешевые книжки издания, если не ошибаюсь, книгопр. Блиссмера, за печатью «Общества поощрения духовно-нравственного чтения». К составлению подобных брошюр можно будет попытаться пригласить авторитетных докторов, социологов, а также вообще всех лиц, желающих поработать на пользу нравственного оздоровления нашего общества и народа. Даже компилятивно составленные книжки, если только авторы их задаются доброю целью, будут для дела очень полезны. Пишу это по опыту. Как образец подобных книжек приведу заглавие имеющейся у меня под рукой, это — книжка Л. Золотарева «Что говорит наука о половой потребности».
______________________
* Конечно, с должностью издателя и с жалованьем издателю. В. Р-в.
______________________
Скажут: на это потребуются большие деньги. — Конечно! Но я верю, что были бы деятели, а деньги найдутся! Не откажет на такое важное дело высшая церковная власть, найдутся единичные крупные жертвователи; можно надеяться, что будут разрешены, если окажется надобность, сборы по церквам. Только опять повторю: были бы люди, а деньги будут!
Я, после проповеди, главную надежду возлагаю на газету и брошюрки: они проникнут туда, куда пастырю с живым словом почти не удается проникнуть: на исповедь многие не ходят, богослужений не посещают, от встречи и беседы со священником уклоняются; а газетная статейка или дешевенькая книжка сама найдет таких. Речь священника иногда возбуждает подозрение: «Он потому так говорит, что ему приказано», а статейка доктора или светского лица внушит больше доверия и произведет иногда больше влияния. Брошюрки можно рассылать, раздавать; они проникнут и в школу, и в семью, и на фабрику, как в средний круг, так и в народ; начинающих нравственно колебаться они могут укрепить, падших побудить восстать и даже погрязших во грехе «прийти в себя».
Может быть, не бесплодна будет попытка — дело борьбы с незаконными со-жителъствами ввести в круг задач церковных попечительств. Члены попечительств могли бы сообщать пастырю о незаконно живущих; чрез них священник мог бы с большею пользой распространять в пределах своего прихода те или другие книжки и листки; наконец, имея в виду наставления св. апостола Павла (1 Солун., V, 11, 14), чрез членов попечительств священник мог бы увещевать* и убеждать незаконно сожительствующих.
______________________
* И все без объяснения: да чем они вам помешали? Лежит муравейник, а вы в него собираетесь палку горящую воткнуть. Смотрите, как бы муравьи ног не покусали, за рубашку не забрались. Больнее розги. В. Р-в.
______________________
Есть у нас, пастырей, и еще одно средство бороться со злом безнравственности*, средство — небесное, благодатное, я разумею молитву. Если мать блаженного Августина, св. Моника, побуждаемая любовью к погибавшему в безнравственных увлечениях сыну, спасла его от духовной смерти именно пламенной, дерзновенной молитвой, то не долг ли наш обратиться к этому столь близкому нам средству, когда на наших глазах гибнут тысячи наших духовных детей? Я знавал одного пастыря, который на домашней молитве утром и вечером возносил моление, между прочим, «о всех в предсмертном томлении находящихся и нравственно погибающих» **… Если, по словам св. Златоуста, «молитве священника вверен весь мир», то особенно его духовные дети; его первейшая обязанность молиться о них всегда, а преимущественно за литургией. Самый чин литургии открывает место для молитвы и о прекращении незаконных союзов; по крайней мере, в литургии Василия Великого будет вполне благовременно о сем помолиться при словах: «супружества их в мире и единомыслии соблюди»… «юность наставь»… «ведый потребу его»… В литургии же Иоанна Златоуста, чаще всего нами в году совершаемой, таким моментом, когда, не насилуя смысла слов, можно молитвенно вспоминать наших нравственно заблудших чад, может, по-моему, служить время произнесения слов (во время пения «достойно», при воспоминании живых членов церкви): «Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте» ([греч. текст] = venerationi). — А чтобы не ослабевать в молитвенном усердии, будем почаще приводить себе на память следующие слова именитого русского пастыря, отца Иоанна Кронштадтского: «Иерей Божий! Верь от всего сердца, верь всегда в благодать, данную тебе от Бога молиться за людей Божиих: да не будет вотще в себе этот великий дар Божий, которым ты можешь спасти многие души; скоро слышит Владыка твою сердечную молитву о людях и удобно преклоняется на милость к людям, как на молитву Моисея, Аарона, Самуила, апостолов»***. Novicius
______________________
* Опять «безнравственности». Хоть бы раз объяснили, в чем. В. Р-в.
** Да, чудное слово, но только слово. Таковыми был уловлен мир. Но дело -всегда сводилось к заботам А. Дернова и Novicius’a. В. Р-в.
*** Что же, может быть, в самом деле поможет. Кончая замечания на все эти дебаты, из которых практического не выжалось ни одной капли, заметим следующее: 1) Все ораторы оперируют над людьми — цифрами, а не людьми — душами. 2) Ни один оратор не сказал: «Господа, не пойти ли нам и не посмотреть ли, что такое нелегальная семья, как она живет, каковы ее нравы, каково ее происхождение, какова окончательная судьба». Трудно поверить, чтобы из священников, принимающих исповедь на духу, никто и не знал ни единого случая незаконной семьи. Однако на собрании ни один не сказал: «Выслушайте, братие, вот что я узнал и видел». 3) Оперируя над цифрою-человеком, пастырское собрание имело перед собой как бы два ряда равнозначущих цифр: написанных белым по черному и черным по белому. Одно ему «placet», другое «nоn placet» [«позволено»… «не позволено» (лат.)]. Но ни единой попытки доказать их разницу и даже объяснить, почему «поп placet», — не сделано. Вообще, что такое «незаконное сожитие» и «незаконнорожденное дитя» — осталось во всех дебатах невыясненным. Не приведено сведений об этом из Евангелия, не приведено сведений об этом из Ветхого Завета, ни как текстов, ни как примеров, ни как воззрений на них Спасителя, пророков и Моисея. Поэтому собственно предмет суждения — юридический; некоторая юридическая неправильность «незаконносожительствующих» и «незаконнорожденных»: но она трактуется как священное нарушение священнозаконов, в мантиях, с величавыми жестами, с священным ужасом на лице. Это необыкновенно отягчает положение юридических жертв, навело на них гипноз страха, чувство религиозной преступности и ответственности — и, вероятнее всего, оно-то и повело к детоубийству. Ибо из-за юридической ошибки никто дитя свое не убьет. Кто же вешается или топится, или топит или вешает, сознавая себя браконьером или нарушителем таможенной линии? Но здесь разыгрывается fata-morgana небесной таможни. Суть ее: не пропустить рождения, при творческом первоначальном: «Да будет», «да сотворится». Собственно — таможня против неба; но как она, по мантиям и жестам, очень близка к небу, то у стоящих на земле людей образовалась аберрация, что таможня — в самом небе, и «незаконнорождающие» и «незаконнорожденные», как титаны, бунтуют против неба, идут на небо, чтобы взломать его. Отсюда ненависть к ним и отвращение земных глупых людей (мирян), еще утягчившее их существование и уторопившее к детоубийству. Все в общем порождено отношением к обряду: доступ к нему сделан трудным и все затрудняется с каждым годом; между тем, дело имеет такой вид, как будто «незаконносожительствующие» не хотят у церкви благословиться, пренебрегают благословиться, т. е. как бы на супружескую жизнь свою и на детей своих они смотрят неуважительно сами: что породило к ним отвращение, презрение. Основная аксиома всех рассуждений, безмолвное сердечное допущение пастырей: что рождение есть an und ffir sich, зло. Иначе, если бы в нем было и чувствовалось абсолютное благо, пастыри просто должны бы стройною процессиею пойти и поблагодарить, что люди даже и в трудном для них положении, неудобном юридически и экономически, все же извернулись и ухитрились — рождать. Это как бы «нет храмов» — а люди все же молятся, есть запрещение молиться, положим, «от кесаря Нерона» — а они собираются в подземельях и все же молятся. Но в раю и до грехопадения заповеди о молитве еще не было дано, а о рождении — уже была дана. И если родить так же хорошо, как помолиться, не менее угодно Богу, не менее Им заповедано — само собою разумеется, что «незаконносожительствующие» и «незаконнорожденные» суть точное повторение святых, укрывавшихся в катакомбах: но только на этот раз «святых» Ветхого Завета против новоизмышленного духа скопчества. Вспомнили бы пастыри римский сенат, вышедший in pleno после Канн встретить остатки разбитой армии, прибежавшей к воротам Вечного города: «Мы благодарим вас, что вы не отчаялись в спасении отечества». Так надлежит поступить официальной власти в отношении к гонимым девушкам: «Вы все еще не отчаялись в благословленности рождению — и хоть опозорены, однако исполнили Волю Божию». В. Р-в.
______________________
[…]
Хочется кончить это житейским впечатлением. Я спешил домой исправить «последнюю корректуру» этого листа и, скучая, дремал в вагоне Балтийской железной дороги. Проехав Нарву, в него вошла с ребенком женщина. Ребенок был, видимо, болен, и она его успокаивала, сколько было уменья и сил. Лицо ее было угрюмо и печально. Так печально, что казалось некрасиво. Все несчастные люди — некрасивы. Только очень внимательно всматриваясь, можно было заметить тонкие черты лица, даже, пожалуй, когда-то прекрасного. Она была мещанка, одета бедно. Вдруг я обратил внимание, что на ней обручального кольца ни на одной, ни на другой руке не было, и догадался, что это — девушка. Мне хотелось с нею заговорить; но на нерешительный мой вопрос она промолчала, и, видимо, ей неприятно было, что я, пожалуй, с ней заговорю. Вечер смеркался. Поезд стучал. Вагон был совершенно пуст, кроме нас двоих. Но все время до Петербурга я наблюдал, с какою нежностью, укутав и уложив ребенка в передний угол длинной лавки, она сама ложилась у его ног, ничком, лицом книзу. Что-то служебное у нее было. Мать, сознательное, большое, свободное — служить рабынею у беспомощного, крохотного существа, которое бы не пискнуло, если б она его бросила. А он будет ей тяжел всю ее жизнь; «некуда глаза показать» (незаконнорожденный). На таковых служениях держится мир. Упал тормоз, мы остановились у Петербургской станции. Я встал и, выходя, спросил:
— Что же, милая, в Петербург едете?
— К доктору. Вот ребенок заболел, внезапно… И я потерял ее из виду.