Жизнь состоит из цепи случайностей. Если бы в 2008 году кремляне не заблокировали мой переход на госслужбу, я бы гдето служил и портил жизнь бездельникам, ворам и изменникам. И, скорее всего, сейчас был бы вне госслужбы. Если бы кремляне в 2010 не изгнали меня из МГУ, я бы увлекся преподаванием, и политическая деятельность отошла бы на второй план. К тому же в голове у меня сложилась большая программа научной работы. Если бы в России не перестали читать, и мои книги, которые вышли в 2011 году, стали бы активно раскупать, а потом переиздавать, я бы мог увлечься писательским трудом. Если бы Дмитрий Рогозин в 2011 остался просто чиновником, и не стал возрождать КРО или не повел бы КРО к Путину, я бы до сих пор был с ним — в положении советника и соратника. Но он пошел к Путину, а я ушел. Если бы в 2012 году в «Великую Россию» не пришло сразу множество достойных и деятельных людей, то она бы так и была кадрированным политическим отрядом и ожидала такого момента в будущем.
Случай, определяющий судьбу, можно назвать Божьим Промыслом. В конце 2011 года без всяких рационально просчитанных причин мне пришлось разорвать многие прежние связи и заняться партией «Великая Россия» — вплотную как делом жизни. Моей и моих ближайших соратников. Я не видел себя политическим лидером до этого момента. Политиком – может быть. В большей степени – ученым и аналитиком. К чему я более всего склонен. Но жизнь сложилась иначе.
Не всякому стоит быть лидером, не всякому хочется быть лидером. Мне в жизни редко доводилось чтолибо возглавлять. Да и не хотелось. Если комуто было очень интересно быть впереди, я уступал. Бороться за лидерство мне никогда не приходилось, мне это было неинтересно. Может быть, я слишком мягок? Да, скорее всего, это так, когда речь идет о вещах второстепенных. Но кто со мной общается давно, хорошо знают, как я могу упереться. Поэтому и лидерство я могу на себя взять, если это действительно надо и больше некому это сделать. Сейчас наступил как раз такой момент.
Как уже сказано, Дмитрий Рогозин перестал для меня быть лидером в декабре 2011 года. И поскольку я не мог бросить людей, которые пошли в партию «Великая Россия» вовсе не ради Рогозина или меня, а ради идеи, пришлось взять ответственность на себя. Теоретически я мог все бросить и отправиться в чиновничьи кабинеты, оправдываясь, что тамто как раз и можно решать важнейшие вопросы жизни русского народа. И добиваться конкретного результата. Если бы не партия «Великая Россия», может быть, я и рискнул бы – пошел за Рогозиным. И потом всю жизнь искал бы реабилитации в глазах множества людей. Что теперь – очень сложная задача для Дмитрия Олеговича, которому такая реабилитация потребуется, если он из чиновников снова захочет стать политиком. Он должен для этого сделать чтото фантастическое. Слава Богу, что передо мной таких задач не стоит, и я могу решать задачи, стоящие перед Русским движением, не занимаясь отмыванием собственной репутации.
Я не мог пойти в команду Путина. Действительно, как это совместить с тем, что сказано мной о ненавистном антирусском режиме? Хотя бы в книге «Осколки эпохи Путина» или в других книгах. Считать, что все это шутка праздного ума, который хлестал по щекам негодяев только потому, что ждал солидных предложений в клуб этих негодяев? Нет, это невозможно, потому что это шизофрения. Ею больны многие оппозиционеры, согласившиеся слиться с подлой властью. В здравом уме такое решение совершенно неприемлемо.
Итак, на рубеже 2011 и 2012 из формального лидера организации я стал лидером в полном смысле. Не потому что добивался этого, а потому что так сложилась ситуация, и больше некому было исполнить эту миссию. Впрочем, с августа 2007 организация всетаки была на мне, а лидерство Рогозина было скорее эфемерной надеждой на его поддержку. Но в конце 2011 эта надежда рассеялась полностью и безвозвратно.
На тех, кто представлялся лидерами различных организаций, я доселе смотрел со стороны. И видел, насколько низки профессиональные и человеческие качества тех, кто пытался утвердиться в Русском движении как лицо авторитетное и достойное поддержки. И только надеялся, что эти люди начнут както расти – в человеческом и профессиональном измерении.
Кстати, отличительным качеством Дмитрия Рогозина было умение работать с командой. Увы, в период своей брюссельской ссылки он утратил команду, и я это увидел очень отчетливо накануне нашего разрыва. Но у других и того хуже. В большинстве организаций даже на трибуну могли выйти одиндва человека, а команда чаще всего состояла из зависимых людей, порой просто находящихся у лидера «на зарплате».
Подлинное соратничество – нечто совершенно уникальное в современной политике. Каждый мнит себя только лидером и чувствует себя оскорбленным, если ему предлагают быть в другой организации на вторых ролях. Для меня многолетняя политическая деятельность не на первых ролях никогда не была чемто постыдным. И мне странно видеть этих надутых индюков, которые способны удержать поблизости пару десятков людей, и только по этой причине считают себя уникальными, никого для себя авторитетом не считают и лидеров над собой не признают. Помню фразу Бабурина в адрес Рогозина, Глазьева, Варенникова: «Для меня здесь лидеров нет!» Это было сказано, как только закончилась избирательная компания «Родины» в 2003 году. Сразу понятно, что тут не сообщество соратников, не братство единомышленников, а клуб «заклятых друзей».
Можно сказать, что в 2009 году наша партия почти исчезла. Поддерживала ее только надежда, что Дмитрий Рогозин вернется в политику, и партия будет им поднята из ничтожного положения. Когда против посыпались клеветнические публикации от «леваков», мы решили, что ждать больше нельзя – надо решительно выходить из сферы правозащиты и публицистики и формировать партию как сообщество соратников. Сам Дмитрий Рогозин настоял на этом, и с июня 2010 года мы начали восстанавливать деятельность партии, рассчитывая на его помощь. Но помощи не последовало. Даже при том что параллельно мы прорабатывали вопрос о восстановлении Конгресса русских общин. К 2011 году мы рассчитывали на существенные изменения в политической системе, а в Рогозине видели лидера, который способен продвинуть русский вопрос в реальную политику. Мы ошиблись.
К концу 2011 года стало ясно, что Рогозин ушел в лагерь наших врагов. Он повел себя не как профессионал своего дела, остающийся в стороне от политической борьбы (и тогда его можно было поддерживать), а как деятельный сторонник Путина, создавший иллюзию поддержки узурпатора патриотической организацией – КРО. В реальности КРО не существовало. Все, что было у КРО – это «Великая Россия». Но мы не могли быть в стане Путина и ушли изпод бренда, который потерял свое содержание. Пренебрегая при этом перспективами получить какието «коврижки» от власти. Рогозин был сильно огорчен, но не особенно стремился нас удержать. Вероятно, наше присутствие оказалось последним препятствием для его назначения на вицепремьерский пост. Мы освободили его от себя. И с этого момента началось настоящее возрождение партии – принята новая Программа, принят новый Устав — орденского типа, принята новая символика, начала быстро развиваться региональная сеть. В партию пошли люди.
Все бы хорошо, но к нам начали также переходить люди из других организаций, и тогда в нас почуяли конкурентов. Прежде всего, те, кто в течение долгих лет водил русских активистов за нос, имитируя борьбу за власть и выдавая за политику уличные прогулки с флагами. Или же разовые мероприятия, которые согласовывались не с соратниками, а с закулисьем, откуда их контролировали кураторы и спонсоры.
Публично ни я, ни мои друзья, ни партия никогда не выступали против какоголибо деятеля патриотического лагеря. Если это не было спровоцировано особенно циничными поступками и публичной клеветой. Я публиковал жесткие статьи о С.Бабурине и М.Делягине, которые вели себя как враги всему нашему движению и говорили (публиковали) такое, после чего никакое примирение уже невозможно. Теперь я хотел бы поговорить о других персоналиях. Потому что время пришло. Потоки клеветы, которые изливались на партию «Великая Россия» со стороны «заклятых друзей», все время чтото там вещающих о необходимости объединения, требуют системного ответа. Многим он поможет понять, в какой ситуации мы находимся и в какой среде принуждены действовать.