Введение христианства на Руси (В.И.Меркулов)


[ — Возврaщение pyсскoй иcтоpии (2011)II. Рюpиковичи.Вeликoкняжeская эпоха]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]

Взаимоотношения язычества и христианства в Древней Руси носили сложный и противоречивый характер. Осмысление их специфики, начавшееся еще в первые века христианства на Руси, было первоначально достаточно односторонним. Само церковное понятие «язычник» означало «чужой», «посторонний», «прочий». Идея неприятия язычества проводилась в большинстве средневековых письменных источников, объединяя «Сказание о распространении христианства на Руси», Изборник Святослава 1073 года, «Повесть временных лет», «Память и похвалу князю русскому Владимиру» Иакова Мниха, жития святых и др. Из этого ряда выпадает разве что «Слово о полку Игореве», само по себе величайшее и неповторимое произведение, автор которого прекрасно знал языческую мифологию. Вообще упоминания о
языческих обычаях, противных христианству, приходили на Русь с переведенными богословскими трудами, но встречались они и в светской литературе. Представление о языческих богах как о бесах было присуще также и летописям наиболее ранних редакций.
«Слова», направленные против язычества, были настолько широко употребляемы древнерусскими книжниками, что их фрагменты встречаются в различных документальных памятниках Древней Руси и, как следствие, в многочисленных документах XIV–XVII вв. В «Домострое», знаменитом своде правил, регламентирующем положение и поведение свободного человека, можно встретить главу «О волховании и о колдунах», где приводились разъяснения правил Шестого Константинопольского и Анкирского соборов.
До революции большинство исследователей придерживалось той точки зрения, что язычество неотъемлемо от чего-то варварского и дикого. Историк С.М. Соловьев, например, писал, что «русское язычество было так бедно, так бесцветно, что не могло с успехом вести спора ни с одною из религий, имевших место в юго-восточных областях тогдашней Европы, тем более с христианством». В советское время к русскому язычеству относились как к некоему народному наследию, неотделимому от фольклора. Правда, многие авторы были склонны видеть во взаимоотношениях язычества и христианства жесткое противоборство, свидетельства которого академик Б.А. Рыбаков находил даже в эпических произведениях. М.Ю. Брайчевский писал о некой «языческой реакции», которая проявлялась время от времени.
Скорее всего, борьба между язычеством и христианством, действительно, имела место и, возможно, первое время шла с переменным успехом. По крайне мере в Киевской Руси со второй половины IX века христианские правители чередовались с языческими. Каким же было утверждение христианства на Руси?
Источники крайне скупо говорят о реальных событиях периода сосуществования язычества и христианства в X веке. В агиографической литературе есть рассказ об уничтожении княгиней Ольгой языческих святилищ после принятия крещения из рук византийского патриарха. Иаков Мних писал об этом так: «И потом требища бесовския сокруши и начя жити о Христе Иисусе, возлюбивши Бога».
Не совсем ясно при этом, почему Ольга, приняв христианство восточного обряда, направила посольство к германскому королю Оттону I с просьбой прислать на Русь проповедников. В итоге в «королевство ругов» был направлен миссионер Адальберт, который достиг Киева около 961–962 гг. Но он встретил такой прием, что едва спас свою жизнь, а германские хронисты винили во всем «вероломных» руссов. «Не исключено, – считал А.Г. Кузьмин, – что на заезжих христиан язычники реагировали острее, нежели на домашних».
Оба приведенных свидетельства отражают синхронные события, однако, ясности по поводу взаимоотношений между язычеством и христианством они не прибавляют. Не понятно, прежде всего, кто с кем боролся и боролся ли вообще.
Христианство начинает проникать в русскую среду задолго до официальной даты принятия крещения. Возможно, этому способствовали
устойчивые контакты с христианскими государствами. Арабский писатель Ибн-Хордадбех в конце IX века писал о русских купцах, приезжавших в Багдад, подчеркивая, что «выдают они себя за христиан, и платят джизию (т.е. пошлину – прим.)». Не ясно, правда, были ли они христианами, или только представлялись таковыми. В некоторых странах пошлина взималась в зависимости от вероисповедания торговца, так что выдавать себя за христиан тоже был смысл. В любом случае христианство проникало на Русь различными путями. Е.Е. Голубинский писал, например, о том, что на службу к киевскому князю переходили варяги из Константинополя, уже принявшие крещение. Варяжские князья Аскольд и Дир, отделившиеся от дружины Рюрика и совершившие поход на Византию, приняли после этого похода крещение и обратились к православной вере.
Вопрос о времени более или менее широкого распространения христианства на Руси остается в известной мере спорным. Достоверные сведения о наличии в Киеве христианской общины относятся к середине X в. и почерпнуты из помещенного в летописи договора князя Игоря с греками 944 года. Очевидно, при этом, что христианство проникало на Русь различными путями: из Причерноморья, с Балтики, из подунайских областей. До вхождения западных Карпат в состав государства Пястов там существовал, вероятно, мощный «плацдарм православия», с которого со времен Кирилла и Мефодия религиозные идеи могли распространяться на восток.
Важно, однако, помнить, что теоретически само по себе язычество не было тупиковым развитием мировоззрения и духовности. Ко времени крещения Руси русское язычество представляло собой достаточно сложную богословскую систему с верой в Бога-творца и триединство божественной сущности. На острове Рюген в Балтийском море русское язычество сохранялось почти до того времени, когда восточная Русь столкнулась с монголо-татарским нашествием. И утверждение христианства здесь происходило только с глубоким включением в новый культ прежних обычаев и верований. В Киевской и Новгородской Руси происходило то же самое, породив целую эпоху под названием «двоеверия». При этом, «двоеверие» – это не одновременное существование в обществе языческих и христианских воззрений, независимых друг от друга, а их сосуществование преимущественно в рамках единой культовой системы поклонения.
Конкуренция язычества и христианства происходила, главным образом, не в народной среде, а на уровне власти – среди духовных и военных вождей. Языческие волхвы имели большое влияние на народ, о чем свидетельствуют, например, многочисленные источники по балтийской Руси. Христианские священнослужители претендовали на ту же роль в обществе, и утверждению христианства зачастую сопротивлялись именно волхвы. Но отнюдь не всегда и не везде язычество и христианство непримиримо противостояли друг другу. Со временем христианство пустило на Руси глубокие корни и с начала X века через свои общины приобретало влияние на общественную жизнь. Но большую роль в распространении христианства играла и Византия. Император Константин Багрянородный (867–886 гг. правления) говорил, что его дед Василий Македонский не щадил усилий и богатств для христианизации руссов.
С IX века Русь начинает утверждаться на международной арене. «Помните ли вы ту мрачную и страшную ночь, – вопрошал патриарх Фотий у современников в связи с походом руссов на Константинополь, – когда жизнь всех нас готова была закатиться вместе с закатом солнца и свет нашего существования поглощался глубоким мраком смерти?» И, конечно, в ход шел испытанный прием – христианизировать воинственных соседей и тем самым обезопасить себя от них. И на Руси нетерпимость к язычеству привносилась, прежде всего, византийским духовенством. Но Русь восприняла не византийскую уловку, а свет истинной веры, который сделал ее полноправной преемницей Империи. Русское православие впитало в себя многие языческие черты, обеспечив последовательное духовное развитие народа и государства.
Отдельные группы руссов, по всей видимости, приняли крещение уже в IX веке. Но при этом вряд ли возникла серьезная конфронтация между руссами-христианами и руссами-язычниками. Из текста договора князя Игоря с Византией очевидно, что руссы-христиане и руссы-язычники были равны в правовом отношении, хотя и несколько обособлены друг от друга. Клятву верности договору они приносят в разных местах, и язычники клянутся своим оружием и именем Перуна, а христиане – в церкви св. Ильи. Кстати, именно пророк Илья считается наиболее близким христианским аналогом Перуна.
Принятие христианства в 988 году было естественным следствием развития русской духовной жизни того времени. Конечно, язычество долго еще жило в народной среде, с ним по сей день связаны многочисленные суеверия. Но только с крещением Русь стала поистине могущественной мировой державой, унаследовавшей свое величие от Рима и Константинополя.


[СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]