Измаил – триумф русской армии (А.Н.Савельев)


[ — Возврaщение pyсскoй иcтоpии (2011)III. Пoд cкипeтрoм Рoмaнoвыx. Импеpcкая эпoxа]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]

В русско-турецкой воне 1787–1791 столкнулись два мировоззрения, две концепции государственного строительства, две империи. Российская Империя стремилась закрепиться на территориях северного Причерноморья, и твердо стать на берегах Русского моря, как издавна называли море Черное. Русские стремились не только остановить экспансию с юга в свои родовые вотчины, но и защитить православных братьев и весь христианский мир от угрозы, опасность которой была едва ли слабее, чем ордынская. Оттоманская империя, образованная пришлыми племенами, утверждала свое владычество огнем и мечом, фактически сравняв с землей эллинизированный мир Ближнего Востока, разорив Византию и поработив балканские народы и народы Северной Африки. Под владычеством Блистательной Порты обширные пространства приходили в упадок.
Русская армия к тому времени еще не отметила даже своего столетия, во многом еще сохраняя признаки народного ополчения. Война с турками стала для нее и серьезнейшим испытанием, и славой, какой она еще не имела. Турецкая армия была многочисленной, вкусившей побед и военной добычи, а также поучительную горечь поражений. Эта армия жаждала рассчитаться с русскими за катастрофический разгром в войне 1768–1774 гг. и захваченный русскими Крым, преодолеть упадок своей империи. Турция сама объявила войну России.
Война началась для России в тяжелой обстановке. После неурожая 1787 года в центральной части страны начался голод. Казалось бы, естественные союзники, австрийцы считали «соседство тюрбанов менее опасным, чем соседство шапок» и в 1790 году вышли из войны с Турцией. Англия отказалась от помощи России в экспедициях флота в Средиземноморье. И, наконец, в мае 1788 г. Швеция начала войну против России, отвлекавшей русские силы до 1790 года.
Русским войскам в Придунавье приходилось действовать, не рассчитывая на поддержку из центральной России, в сложнопересеченной местности и в условиях многократного численного превосходства врага. Полтавской славы, когда Петр Великий разгромил измотанную и лишенную артиллерии шведскую армию, нам было не снискать. Но русские рассчитывали повторить победы, достигнутые Румянцевым, рассеявшим в недавней войне огромные полчища турок. Под руководством Суворова и других замечательных полководцев и командиров русские снискали эту славу. Именно благодаря победам под
Фокшанами и Рымником (1789) Суворову удалось удержать Крым. Немалую роль в том, чтобы война склонилась к триумфальной победе России, сыграл черноморский флот под командованием адмирала Федора Ушакова. Штурм Измаила окончательно показал, что русская армия превосходит турецкую по всем статьям.
Крепость Измаил считалась настолько надежной, что к ней оттянулись значительные силы турок, укрывшиеся за крепостными стенами от победоносных войск Суворова. Суворов, организовавший штурм, признавал крайнюю рискованность этой операции: «Не было крепче крепости, обороны — отчаянней, чем Измаил. Только раз в жизни можно пускаться на такой штурм».
Прибыв 2 декабря 1790 года под Измаил, Суворов вернул победный дух армии, остановил начавшийся было отход, шесть дней обучал войска штурмовать макеты стен и взял крепость в один день.
Следуя моде опровергать русскую славу где только возможно, иные современные историки пытаются принизить значение и этой победы. Считают, например, что Измаил не мог вместить 35-тысячного войска турок, что к этому числу приписывают также немало мирных жителей, что реальные потери русской армии серьезно занижены и т.д. Немалую роль в этой малоприличной деятельности сыграл исторический анекдот. Якобы, когда писарь спросил Суворова, сколько указывать потерь неприятеля, полководец, будто бы, ответил: «Пиши поболе, чего их, супостатов, жалеть!»
Сомневаться, что в турецкая армия понесла чудовищные потери – около 26 тыс. человек – не приходится, если учесть, что суворовская артподготовка велась почти сутки из 600 орудий по крепости, набитой турками до отказа. Русские потери были учтены с самой высокой точностью: убито 64 офицера и 1816 рядовых; ранено 253 офицера и 2450 низших чинов. Потери были незначительны лишь потому, что штурм состоялся до рассвета, в 5.30, а к 8 утра все укрепления были заняты. При этом турки отчаянно сопротивлялись, сражаясь до 16 часов в самых невыгодных для них условиях – когда Суворов использовал легкие орудия и картечью очищал улицы от противника. Показателен следующий эпизод боя: свыше тысячи союзных туркам татар под предводительством Максуд-Гирея бросились на русских казаков и сдались только когда их осталось не более 300. Отчаянию турок немало способствовало повеление султана казнить любого из гарнизона Измаила, где бы он ни был найден, если крепость будет сдана.
Итоговые потери русских впоследствии были учтены точнее, поскольку в первый момент, когда Суворов составлял донесение, из числа потерь были исключены потери иррегулярных сил. Кроме того, многие умерли от ран на следующий день. Считается, что общие потери армии Суворова при штурме составили около 4 тыс. убитыми и 6 тыс. ранеными.
Огромные потери турок подтверждаются множеством свидетельств. Так, в частном письме будущий выдающийся русский полководец М.И. Кутузов, командовавший под Измаилом одной из штурмующих колонн, на глаз оценивал потери турок не менее 15 тыс. убитыми. О масштабе победы русских войск говорит также тот факт, что захоронение столь большого числа трупов
оказалось невозможным. Русским солдатам ничего не оставалось делать, как три дня носить тела поверженных врагов к Днестру и отдавать их на волю волн.
Русские войска, включая легковооруженных казаков, показали при штурме Измаила, что они в ярости боя не уступают туркам. Но контрастом к турецкой свирепости выглядит троекратная попытка Суворова убедить Айдозле-Мехмет-пашу сдать крепость. Предвидя неистовость боя, Суворов написал в ультиматуме: «Я с войском сюда прибыл. Двадцать четыре часа на размышление для сдачи – и воля; первые мои выстрелы – уже неволя; штурм – смерть, – чего оставляю вам на рассмотрение». В другом своем послании Суворов говорит: если крепость не выставит белого флага, то «будет взята приступом, а гарнизон сделается жертвою ожесточенных воинов».
После отклонения ультиматума турками и решения военного совета приступить к штурму, Суворов сказал своим соратникам: «Один день Богу молиться; другой день учиться; в третий день славная смерть или победа!» Суворов прекрасно знал, что предстоит крайне рискованная и сложная операция, в которой многим не сносить головы. Но полководец также прекрасно понимал, сколь велико будет значение этой победы.
Не будучи серьезным стратегическим пунктом, Измаил сыграл свою историческую роль. Взятие Измаила обеспечило скорый переход Турции к мирным переговорам и выгодные для России условия Ясского мира, заключенного в 1792 году. Россия окончательно закрепила за собой Крым, установила границу с Турцией по Днестру и укрепилась в Причерноморье от устья Днестра до Кубани (сюда были переселены запорожские казаки), на месте одной из турецких крепостей возник порт, впоследствии ставший городом Одессой, утвержден протекторат над Грузией. Но сам Измаил остался под властью турецкого султана и вновь был взят штурмом в русско-турецкую войну 1806–1812 гг. После Крымской войны Измаил отошел к Молдавскому княжеству, зависимому от Турции, а бастионы и стены крепости были взорваны. В результате победы в русско-турецкой войне 1877-1878 годов Измаил был вновь присоединен к России. В наши дни Измаил остался вдали от русских границ.
Иные радетели за «правду истории» стремятся представить русскую власть в Причерноморье как «иго», а Суворова выставить как человека нерусского, с причудливо перемешанной кровью, затрудненно говорившего по-русски и сделавшего себе имя прусскими и австрийскими похвалами. Истинные ценители русской истории знают, что Суворов, как и многие другие русские таланты, не собирался кичиться чистотой кровей, никогда не искал похвалы иностранцев и точно знал, что он – русский.
Александр Васильевич Суворов был и остается для нас образцом русского духа и русского гения в военном деле. Его возглас в минуту душевного порыва «Мы русские – какой восторг!» звучит для нас и сегодня как призыв к служению Отечеству. Завещание потомкам в его словах: «Доброе имя есть принадлежность каждого честного человека; но я заключал доброе имя мое в славе моего Отечества, и все деяния мои клонились к его благоденствию».


[СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]