[ — Возврaщение pyсскoй иcтоpии (2011) — III. Пoд cкипeтрoм Рoмaнoвыx. Импеpcкая эпoxа]
[ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА.] [СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.]
Русский царь Петр Алексеевич из династии Романовых в народной памяти был последним монархом, о ком слагались былины, сказания и сказки. После него этой чести не был удостоен никто (исключая разве что сказание о Федоре Кузьмиче – якобы скрывшемся от дел под прикрытием ложной кончины императоре Александре II). Он был первым и в том, что его деяния, во всяком случае с началом Северной войны, имели чуть ли не поденную запись, и у следующих поколений осталось очень мало поводов, чтобы считать, что о Петре еще что-то остается неизвестным. О правлении Петра известно почти все. Казалось бы, отдаленная от нас на три столетия, эпоха Петра должна волновать одних лишь деятелей искусства. Для создания романов, картин или кинофильмов. Но нет, дело обстоит иначе.
Петр и его замыслы, то, что ему удалось и что не удалось исполнить, продолжают занимать умы политиков, публицистов, мыслителей и философов. В этом смысле он для нас столь же современен, как, например, Сталин, Хрущев или Брежнев. Противоречивые взгляды на реформы Петра, которые и поныне не умиротворены, зачастую становятся подспорьем в современных политических баталиях.
За время своего царствования Петр перепахал Россию реформами сверху донизу. Не было ни одной стороны государственной и народной жизни, которую бы они не затронули самым решительным, радикальным, революционным образом. Для многих Петр – революционер на троне. И в этой оценке нет никакого преувеличения. Другое дело, что Россия, если всмотреться во все века ее развития, – это страна революций, глубоких переворотов, фундаментальных изменений. Каждый великий правитель тем и памятен в русской истории, что им совершались великие перемены.
Предшественники Петра, занимавшие царский трон после завершения смуты (его дед Михаил Федорович, отец Алексей Михайлович и брат Федор Алексеевич), сосредоточились на укреплении государственности, создавая предпосылки для масштабной деятельности, которую выполнил Петр. Практически все, что характеризует его преобразования, было начато ими. Но Петр, энергия и настойчивость которого не знали границ, придал им определенность и развил их до соразмерных России масштабов.
Главная задача, стоявшая перед Россией в то время, заключалась в восстановлении исконных русских пределов на западных рубежах. Со всех точек зрения, словно воздух, ей были необходимы выходы к морям – Средиземному и Балтийскому, от которых Русь отодвинули агрессии Речи Посполитой, Турции и Швеции.
В чем незабвенная и великая заслуга Петра, утверждал выдающийся русский публицист М.О. Меньшиков, так это в том, что он выучил Россию воевать, он взял перед Богом и историей ответственность за бесконечную войну, лишь бы научить свой народ побеждать.
Конечно же, русские и до Петра владели этой наукой, сокрушая интервенции Витовта, Стефана Батория, Густава-Адольфа и Сигизмунда. Но в
конце XVII века стало понятно, что Россия находится на пороге нового этапа развития, что ей предстоит стать великой мировой державой, что предстоят новые войны. А для этого требуются армия нового типа, страна с промышленностью, наукой, грамотностью, ничуть не уступающая тому уровню, которого достигли самые развитые государства Европы. Если же этого не сделать, причем в самые короткие сроки (что подтвердили неудачные Крымские походы), то страну ждут серьезные опасности.
К 1700 году ситуация в Европе давала России исключительную в своем роде возможность вернуть свое. Основные европейские государства готовились к тому, чтобы на поле боя решить, как им поделить так называемое испанское наследство. Их притягивали заокеанские колонии. Восток Европы и сама Россия с ее проблемами оказались вне этого конфликта. И Петр решил этим воспользоваться. Отставив на время решение русско-турецких противоречий, он создал коалицию против Швеции, превратившей Балтику в свое внутреннее море. В коалицию, помимо России, вошли Дания, Польша и Саксония. Война завершилась блестящей победой. Как писал М.О.Меньшиков, «Петр двадцатилетней войной приучил страну к напряженной деятельности, постоянно бодрствующей, как на форпостах. (…) Целые поколения тогда рождались и созревали в мысли, что опасный враг у порога и что надо спасать царство. Невысказанный, но благородный лозунг одушевил народ, электризировал его высоким чувством. (…) Походы, лишения, приключения делались обычной жизнью. (…) Воинская повинность, совершив жестокий отбор свой, в лице избранных превращалась в призвание, а всякое призвание, хорошо выполненное, дает счастье. Петр первый добился того, что Россия наконец имела счастливую армию, бесстрашие которой поддерживалось заслуженною гордостью. За двадцать лет непрерывных военных действий выработалось военное поколение, национально-русское, как в армиях Тюренна, Морица Саксонского, Густава-Адольфа, Фридриха Великого. Сложилась русская военная культура, которой до Петра не было. (…) Он ввел в России военное искусство во всех его формах и успел напрактиковать в нем десятки тысяч людей. Он заложил великую школу. Миних упрочил ее, Суворов вознес до блеска двадцати двух побед, одержанных без одного поражения». Добавим к этому создание Петром русского военно-морского флота, дотоле не существовавшего, принципы жизни которого, сохраняемые и поныне, сделали его победоносным. За исключением несчастной Цусимы, он на протяжении трех веков не знал ни одного поражения.
Очевидные успехи России в период правления Петра не в последнюю очередь произошли вследствие того, что революционные изменения осуществлялись под руководством самого государя, по его предначертаниям, при энергичном правительстве, трудами множества его соратников и единомышленников, обладавших волей государственных деятелей.
Чтобы обеспечить решение основной задачи, России под скипетром Петра пришлось серьезно трудиться. Прежние установления, порядок вещей, сохранившиеся от Рюриковичей, уже не годились. И их пришлось менять. Внутренний строй управления страной был преобразован. На Балтике, в непосредственной близости от противника, возникла новая столица – Санкт-
Петербург. Это был символический жест, показавший Европе, что впредь ей придется считаться с Россией. И уже через несколько десятилетий без согласия России в Европе не могла выстрелить ни одна пушка. Петр не ждал, когда «невидимая рука рынка» или нечто подобное подвигнет купечество на создание столь необходимой стране промышленности, разовьет торговлю. Создавались они более сильным в России стимулом, чем деньги и присущая Западу страсть к наживе. То была государственная власть. На совершенное Россией за десятилетия у Европы ушли века.
Чего Петру не удалось? На что у России не хватило сил и средств? Создав военный флот, она не сумела создать флот торговый. Морская торговля зависела от судов под иноземными флагами, что больше помогало заграничной торговле, чем русской. «Правительство, двор, знать, чиновничество, проживающее в столице дворянство не имели нужды обращаться к внутренним фабрикантам, когда заграничные оказались на набережной Невы. Лондон, Амстердам и Гамбург сделались ближе к Петербургу, чем Москва и Киев». Пробивая окно в Европу для России, Петр в действительности пробил окно Европы в Россию. И часто его использовали не на пользу, а во вред русским интересам. Создав новую столицу, верховная власть не превратила ее в центр сложения сил власти и народа, что предохраняло бы страну от произвола бюрократии.
Невозможно отрицать противоречивость результатов коренных изменений в жизни России, совершенных Петром. Рискнем предположить, что все то, что было на пользу России, было связано с ее консервативной, охранительной частью. Но когда Петр-консерватор уступал место Петру-модернисту, результаты оказывались плачевными. Воспитанный кукуйскими немцами, находясь под их влиянием, он ждал и надеялся, что немцы помогут догнать Европу в том, в чем Россия отставала, главным образом в технике, в технической организованности труда. Но немцы обманули эти надежды. Не имея возможности сразу заполнить все вакансии на государевой службе образованными русскими, Петр был вынужден использовать иностранцев. Это обернулось немецким засильем, не преодоленным и через два столетия. Иностранцы глубоко внедрились в России, захватив преобладание в правящих классах (генерал Ермолов даже просил государя о «производстве его в немцы»), что задержало эволюцию русской государственности.
На решения Петра, которые больше всего критикуют, повлияла его первая поездка в Европу, так называемое «Великое посольство». Европа умеет пускать пыль в глаза. И 24-летний царь поразился тому, что ему показали в Пруссии, Голландии, Англии. Изменяя систему государственных учреждений, он не нашел в ней места для патриаршества, боярской думы, земского собора, составлявших органичный строй национальной русской жизни, спасший Русь от смуты и самозванства лжедмитриев. Но, обольщенный сначала своими иноземцами, а затем заграничными, Петр довольно грубо повредил родной национальный стиль, более совершенный плод русской политической культуры, чем формальное представительство и законничество, утвердившиеся в Европе.
Многое можно припомнить из того, что обычно относят к недостаткам Петровской эпохи. Но если взять главный, то им будет, без сомнения, возникший при Петре просвещенный класс, или интеллигенция. Сориентированная на Европу, она оказалась в духовном плену сначала у французов, позже у немцев, в наше время – у североамериканцев. Наверное, прав М.О. Меньшиков, утверждавший, что если бы при Петре и позже наше просвещение сложилось в Москве, а не в приграничном приморском Петербурге, наводненном инородцами, то оно, на манер английского, было бы национальным, более независимым и оригинальным. «В нем было бы более патриотизма и менее склонности к умственному бродяжеству, не помнящему родства». Кончилось же тем, что просвещенный класс чувствует себя дома иностранцем, заброшенным на чужбину.
По свидетельствам современников, в ответ на преподнесение ему после Ништадтского мира Сенатом звания Великого, отца отечества и императора, он призвал не забывать, отчего поднимались царства и отчего они падали. Военное искусство есть борьба за жизнь. Пренебрегающие этим искусством гибнут. Что вы кичитесь титулами православной и самодержавной монархии? И Византия была империей православной. И она управлялась самодержцами. Но, когда в распустившемся греческом обществе упало искусство войны, – явилась азиатская орда и смела собою древний трон Константина и гордую власть его среди трех материков. Не уставайте же совершенствоваться в военном деле! Идите в нем впереди народов, а не назади их! Остальное все приложится. Грозный непобедимым искусством меч обеспечит мир и добудет то, что дороже мира, – уверенность народа в самом себе, уважение к своей земле, высокую гордость чувствовать себя наверху, а не внизу народов. Побеждающий на войне народ продолжает побеждать и в годы мира: во всякой деятельности он остается победоносным. А в непрерывной победе над препятствиями и заключается настоящий прогресс.
Как глубоко прав был Пушкин, для которого «Петр Великий один есть целая всемирная история»!